Des profondeurs de la mer

      Ее волосы пахли солью, морем и… им.       Маринетт думала, что было бы, позволь она минутной слабости зайти дальше. Он — не человек. Глупо мерить его по людским меркам. Он не знает о человеческих отношениях ничего, не понимает, как это любить, дружить, быть верным своей избраннице, заботиться о ней и их благополучии; как это планировать совместный досуг, строить совместный быт; какое с ним может быть будущее? Он — зверь. Все его представления об отношениях сводятся к простому процессу размножения, в котором он сам исполняет просто роль осеменителя, а дальше плавает в океане, не зная забот и тревог. Это она наделила его человеческими чертами, поверила в них. А теперь мучается от того, что нарисованная ею картинка не имела ничего общего с действительностью.       Тогда ее нашли, доставили в больницу. К ней прибежал Лука с друзьями. Ким долго рассыпался в извинениях, хотя не был ни в чем не виноват. Все было так, как это заведено у людей, ничего необычного. Но Маринетт так хотелось побыть в тишине, подумать обо всем. Но у нее не было возможности. — Вот, выпей, — сказал Лука, протягивая ей кружку с горячим чаем. Маринетт сидела на веранде на садовых качелях, смотрела на море и предавалась размышлениям. Рядом с ней всегда кто-то крутился, заботился, не оставлял ни на минуту одну. То Роуз заглянет, то вечером притащит с собой Джулеку. Они втроем смотрели фильм, а когда совсем стемнеет, зажигали на веранде фонари, набрасывали на пол подушек и одеял и сидели, болтая о всяких пустяках, и пили вино. В такие моменты Маринетт всегда бросала взгляд на море, она одновременно и хотела, и страшилась увидеть знакомый зеленоватый отблеск в воде.       Наверное, Роуз и Джулека воспринимали ее задумчивый взгляд в сторону моря как отголосок пережитого, они старались ее отвлечь, болтали о всяких глупостях, лишь бы только Маринетт не думала о пережитом. — Я боялась воды. В детстве, на этом самом пляже, я чуть не утонула, я не была здесь с тех пор, а вот сейчас вернулась и снова чуть не утонула. Наверное, это знак и в этом есть смысл, — признавалась она. Нервная дрожь, пробегающая по телу, успешно ею игнорировалась.       Днем заходили Ким и Лука, пару раз с ними был и новый знакомый Макс. Он выражал сочувствие и извинялся, что вынужден вскоре уехать. Они обменялись контактами, договорившись как-нибудь встретиться в Париже, хотя оба в душе понимали, что этого не произойдет.       Уже неделю Маринетт жила в таком режиме. Конечно, она ценила заботу новых знакомых, но так хотелось остаться одной, в тишине, подумать. Сегодня было потише, но ни о чем думать не получалось. Ощущения притупились, память услужливо затерла острые углы, поэтому проблема сама собой отошла на второй план. А разве было ли это проблемой? Она погорячилась, поступила неправильно. Что же теперь сожалеть? В тот момент ей казалось, что все ее действия были верны и направлены исключительно на то, чтобы проучить Адриана. Она преподала ему этот урок, так что терзаться было незачем. К такому выводу она пришла, когда вечером к ней заглянул Лука и принялся хозяйничать на кухне. — Как идет продажа? — как бы между прочим спросил он. — Риелтор общается с потенциальными покупателями, — неохотно ответила Маринетт, принимая из рук Луки кружку и, обхватив ее двумя руками с боков, сделала небольшой глоток. — Вкусно, — подытожила она, — никогда не пила такого чая. — Моя мать собирает эти травы, — пояснил Лука. — Я рассказал ей о тебе и что с тобой случилось. Она посоветовала заварить тебе этот чай. Говорит, успокаивает. — Мм, вот как… — Маринетт сделала еще один глоток — на этот раз побольше. — Да, вкусно. Передавай своей маме большое спасибо! — Обязательно, — кивнул Лука. Он придвинулся ближе, закинул руку ей на плечо, обнимая. Маринетт внутренне напряглась. Зачем он это делает? Разве ему было мало одного отказа? Или он считал, что она для вида так ведет себя, а на самом деле легкодоступная? — Лука… — вздохнула Маринетт. — Не надо. — Ты нравишься мне, — со всей серьёзностью заявил он. Маринетт сглотнула. Она не смотрела на него, боялась, что проиграет эту баталию взглядов. В таких делах она не была мастером. Алья как-то шутила, что, если сделать правильное выражение, ее можно уломать на что угодно. Маринетт была не согласна с таким умозаключением, но она действительно не могла никому отказать в помощи, даже если ее об этом не просили, а уж обидеть человека для нее было и вовсе самым ужасным. Но сейчас она не была уверена в своих чувствах, поэтому считала, что должна сразу честно сказать об этом, чтобы не было проблем в будущем. Но почему-то Лука не сдавался, и Маринетт не была уверена, что рано или поздно он не добьется своего. — Лука… я… — Маринетт не знала, какие слова найти и как убедить его, что она заинтересована в нем не так, как он в ней. — Я недавно пережила болезненное расставание. Я не ищу новых отношений. Кроме того, ты здесь, а я задержусь на побережье ненадолго. Скоро я уеду обратно в Париж и больше никогда не вернусь. Давай… Давай просто будем друзьями?       Она все-таки нашла в себе силы повернуть голову и встретиться с ним взглядом. Лука хмурился, опустив глаза на дощатый пол, задумчиво теребил край расстеленного на качелях пледа. — Что ж… — выдохнул он. — Я понимаю. Но я собираюсь переехать в Париж в ближайшем будущем. А ты — мой стимул стараться сделать это быстрее. Расстояние будет, но это будут кратковременные трудности. Я понимаю, что тебе предлагаю. — И что ты мне предлагаешь? — осведомилась Маринетт. Она устала от этого разговора и больше не могла подобрать слов, чтобы убедить его. — Встречаться, — просто ответил Лука и поднял взгляд. — Ты нравишься мне, и я хочу попробовать.       У Маринетт застряло в горле фраза: «но я не хочу». Она так и осталась не озвученной. Маринетт вздохнула, покачав головой. — Я подумаю, хорошо? Сейчас… сейчас мне нужно немного времени. — Я понимаю. — Нет! Ты интересный, яркий человек, и нравишься мне, ты — хороший друг, классный парень, но… я не испытываю к тебе тех же чувств, что испытываешь ты ко мне. Ты уверен, что я тебе нужна?       Лука ответил не сразу. — Жаль, что ты сомневаешься, — сказал он, поднимаясь с качелей. Он спустился по ступенькам вниз и перед тем как уйти, обернулся. — Но, хорошо, подумай. Я готов подождать столько, сколько потребуется, и, если ответ будет тот же, что ж, будем просто друзьями.       Он ободряюще улыбнулся и, сунув руки в карманы, побрел прочь. Маринетт же судорожно сжала остывающую кружку руками. Ей совершенно не хотелось думать еще и над этой проблемой. Но и терять Луку она тоже не хотела.       Так эгоистично с ее стороны…