Когда порвалась последняя струна

Аромат благовоний разнесся по всему помещению, впитываясь, казалось, в само мое существо. Я старался не сжимать веки, но, в то же время, и не открыть ненароком глаза. Вообще мне полагалось очистить разум ото всех мыслей, но, стоило мне перестать думать у нас, о моем положении и сотне других мелочей, как в голову сразу начали лезть мыслишки по типу «не думай о синей обезьяне». Усилием воли я отогнал и этих паразитов, но мой больной разум сразу сосредоточился на работе моего тела, и — пожалуйста! Я был сосредоточен на своем дыхании, а стоило мне отвлечься, как, казалось, легкие переставали наполняться кислородом. Но, только ради нее, я переборол и это проклятие. Теперь мне панически казалось, что мои глаза открыты. Все чувства обострились, заставляя меня слышать, как Пират тенью проскальзывает где-то под роялем. Я остро чуял запах чая из чашки, стоящей на подоконнике. А чертово подсознание ехидно выдавало картинку, основываясь на воспоминаниях. Никогда бы не подумал, что когда-нибудь буду сожалеть о том, что знаю здесь каждый уголок. Даже несчастное пятнышко от клея у входа. Так что не пошевелить руками, проверяя, не открыты ли у меня глаза, было большым испытанием. Прошло еще некоторое количество времени. Я не мог понять, сколько точно. Внезапно я задумался о том, почему мы измеряем время в секундах, а не в, например, килограммах, но, судорожно сжав челюсти, изничтожил эту мысль. В конце концов я сам виноват в том, что мы сейчас сидим на жестких ковриках и медитируем. Ну хоть приобщусь к ее национальным традициям. Часы тикали просто оглушительно, словно кузнечный молот. Я уже довольно долго не думал ни о чем. Абсолютно. Сидел, быть может чуть покачиваясь, созерцая свои веки. Внезапно все звуки пропали, как будто кто-то дернул рубильник. Впереди я увидел свет. Такое яркое желтое пятно, имеющее странный облик, на фоне абсолютной темноты. Оно приблизилось. Огромное, великолепное, словно дракон. Слова изчезали, оставались илшь эмоции, безсвязные переживания. А затем изчезли и они. Я лежал на полу, а надо мной склонилась она. Ее длинные волосы щекотали мой нос, но она этого не замечала, испуганно глядя на меня. Пират пагло разлегся на матрасах, всем своим видом выражая спокойствие. Часы снова еле слышно тикали на стене. День был в самом разгаре.