***
Темные коридоры штаба. «Здесь всегда было так душно?» — мысль вяло всплыла в сознании идущей вперед Циглер. Ноги, будто налитые свинцом, она переставляла с трудом. «Нужно навестить Шимаду». Почему-то именно эта навязчивая идея занимала ее больше всего на данный момент. Чудовищно медленно, но всё-таки она смогла добраться до нужной палаты. Хотя номер на двери и был затерт, но Циглер, не колеблясь, зашла внутрь. Опрятность и чистота комнаты на секунду ослепили ее, проносясь перед глазами причудливым миражом. Когда наваждение спало, доктор заметила первую странность: «Разве здесь не было нескольких окон?». Ангела не могла никак припомнить, были ли здесь чертовы окна или нет, ледяная рука тревоги сжало сердце в тисках. Легкое головокружение и тошнота посетили Циглер через секунду после того, как она заметила еще одну деталь: пациента не было на месте. Кровать заправлена белоснежным одеялом, но Шимада исчез без следа, будто его здесь никогда не было. Она стремительно выскочила из палаты, резко закрыв дверь, но не услышала хлопка. Коридор поглощал звуки. С ног будто спали десятитонные гири, и целительница побежала вперед без оглядки. Интересно, что нигде не было развилок или дверей в другие палаты, просто очень и очень длинный путь в «никуда». По крайней мере, так ей казалось. Вскоре Ангела почувствовала, что проход становится все уже и уже, пока наконец коридор не завершился единственной дверью, в которую пришлось буквально вползать на четвереньках. В нос ударил едкий запах реагентов и свежей крови. В помещении, которое не имело углов, абсолютно сферическом, девушка смогла встать в полный рост. То ли глаза стали подводить целительницу, то ли помещение было заполнено некой дымкой, но сразу всё рассмотреть было невозможно. Сначала Циглер заметила капсулу в центре комнаты с неким антропоморфным роботом. Рядом с этой конструкцией стояла Мойра, производя вычисления. Чувство паники росло в геометрической прогрессии по мере того, как Ангела замечала новые детали в интерьере. За О’Доран тянулся длинный кровавый шлейф, уходящий в дальнюю часть комнаты. Девушка нерешительно сократила дистанцию между собой и Мойрой, но та будто ее не замечала или не подавала виду. Теперь Ангела могла увидеть, что находится во второй половине лаборатории, или как это еще назвать. На полу лежало окровавленное тело со следами вскрытия. Циглер не раз приходилось видеть подобную картину, издержки профессии, но сейчас, по неясной причине, ее накрыла волна животного страха. Тот, в кого было вложено столько сил, лежал с широко открытыми глазами, подернутыми мертвенной пеленой. Лик смерти отпечатался на молодом лице, на этот раз никто не пришел «возвращать» его из мертвых. По крайней мере, он опоздал. Сея картина была столь отвратительна и наполнена переживаниями Циглер, что она попыталась разорвать цепи безмолвия пронзительным криком.***
Тревожный писк. Еще не полностью очнувшись ото сна, Ангелу бросило в холодный пот. В ушах звенело. Сработала система оповещений об экстренной ситуации на специальной панели. Сделанная по личному заказу главного врача, она представляла собой десяток лампочек с подписями номеров палат и существовала в единственном экземпляре. И вот сейчас под номером палаты, в которой лежал Шимада, загорелась красная лампочка. Немедля ни секунды, доктор Циглер рванула на помощь, параллельно думая, какие препараты нужно будет вводить для стабилизации, даже не обратив внимания на проходящую мимо Лену Окстон. Действительно, состояние пациента ухудшилось от долгого пребывания в качестве «живого трупа». Стабилизация происходила целый час и стоила Ангеле огромных усилий. Тянуть больше нельзя, в кратчайшие сроки должен быть создан костюм и импланты, иначе судьба Шимады будет незавидная. Измотанная этим происшествием, на выходе из комнаты Циглер столкнулась лицом к лицу с кадетом Окстон. — Что-то случилось? — от участливого взгляда Лены не утаится ничего, в том числе и предобморочное состояние хорошей знакомой, как бы она не пыталась натянуть усталую улыбку. — Ты себя совсем не жалеешь, — кадет тяжело вздохнула и проводила Ангелу до ее комнаты, дабы удостовериться в том, что она благополучно доберется до кровати, а не грохнется в коридоре. Спустя час, в кабинет Циглер постучали, что, собственно, не вызвало никакой ответной реакции. Неимоверная физическая и моральная усталость подкосили лучшего врача Overwatch, однако незваного гостя это мало волновало, поэтому О’Доран не стала церемониться и зашла без приглашения. Ангела спала как убитая. Со второй попытки Мойре удалось разбудить ее. — Вы…что-то хотели? — Циглер едва сдержала откровенное презрение к гостье и отсела подальше. — Я слышала о ЧП, — такой женщине не привыкать к неодобрительным взглядам и интонациям, — вы не изменили своего решения, дорогая коллега? — Хищная улыбка скользнула по лицу рыжей бестии. — Нет, с чего бы мне соглашаться на ваши людоедские методы? — Ангела хмыкнула, все сильнее чувствуя, как неприязнь перерастает в радикальную стадию ненависти к данной особе. — На нет и суда нет, — О’Доран развернулась и направилась в сторону выхода, но сама себя остановила: — Ах да, совсем забыла сообщить. Амели Лакруа была похищена из собственной спальни под покровом темноты примерно полчаса назад. Муж был свидетелем того, как ее буквально выволокли из постели и вытащили через окно. Похитителям удалось скрыться с места преступления. Теперь точно все. Сладких снов, мисс Циглер.