***
— Слушай, а что было бы, если бы у слона в хоботе торчал палец? — Уэйд, не засоряй канал связи. Ты уже на месте? — Да-да, на месте, но только представь. Тянет к тебе слон свой хобот — и одно это уже на самом деле жутко — а потом еще и палец между ноздрей торчит! — Уилсон слишком поздно осознает, что переборщил с громкостью своих рассуждений, когда за одной из дверей кто-то начинает шевелиться. — Вот кирпичей можно наложить, а, — он продолжает уже шепотом. — Я тебя сейчас отключу и делай дальше все сам, — Уэйд слышит протяжный вздох. — Ладно, ладно, малыш, не бурчи. Хочешь, я тебя после на свиданку свожу? Цветы, шампанское, музыка. Все, как вы, девочки, любите. — Еще раз и я отключаюсь. — Я подарю тебе небо в алмазах!***
— Уэйд? — Мм? — Какого черта из-за тебя сигнализация активировалась, а ты мне даже не сказал? — Сигнализация? Не было тут никакой сигнализации. Питер слышит очень неловкую фальшь в голосе Уэйда. — Ты в курсе, что я подрубился к их системе безопасности и вижу сообщение о тревоге? — Да тебе мерещится, нет тут сигнализации, все хорошо. — А что тогда там у тебя пищит на заднем плане? Уэйд на пару секунд задумчиво замолкает. — Гигантская мышь. Просит сигарету стрельнуть... Уходи, давай, я не курю, прикопайся к своему криповому дружку с Диснея, — звучит он, ну, очень неубедительно. Питер закатывает глаза и бормочет, что в таких условиях невозможно работать.***
— Ладно. Ты все? Тогда я отключаюсь, нет сил тебя уже слушать. Где выход, знаешь. Там должно быть уже безопасно. И никого не убивай. — Малыш, нет, стой, подожди, а с кем я буду болтать по дороге? — Прости, уже ничего не могу поделать, — и прежде, чем Уэйд успеет ляпнуть что-нибудь еще, Питер отключается и выдыхает с облегчением.***
Паркер стоит на том углу, где обещал, каждые пять минут проверяет по картам, там ли он, пытается вспомнить, как объяснял место встречи Уилсону. И когда кажется, что все правильно и он на нужном месте, которое Уэйд просто обязан найти. Но Уэйда нет. Уэйда нет десять минут, двадцать. Питер подключается к его наушнику, но он выключен. Сигнала нет. Питер нарезает круги вокруг фонарного столба, перебирая в голове варианты того, где Уилсон мог застрять. Когда Уэйд не появляется уже полтора часа, Паркер решает пойти ему навстречу, даже доходит до здания, куда Уилсон вламывался, но там абсолютная тишина и даже свет не горит. И это-то пугает больше всего, потому что если Уэйд не там, то он где угодно и происходит с ним что угодно. Питер возвращается домой в полной прострации, пытаясь попутно то ли успокоить себя, то ли накрутить. Уэйд бессмертный — это значит, что рано или поздно он найдет способ подать знак или спастись. Но Уэйд абсолютно отшибленный на голову, что только помогает ему вляпываться во все, во что только можно вляпаться. А Питер как раз для того и нужен был, чтобы Уэйд никуда не вляпался. Это была его единственная задача. Единственная. И он облажался. Хотя Уэйд же отшибленный, вдруг он, например, побежал за едущей машиной, чтобы ее облаять, и заблудился? Паркер посмеивается и все же находит в себе силы подняться и хотя бы переодеться. Не проходит и минуты с того момента — телефон Питера издает тихий писк. "Выгляни в окно." Питер уже ожидает там увидеть все, что угодно, начиная гигантской мышью-курильщиком и заканчивая самим Уэйдом, размазанным по асфальту тонким слоем, словно джем по хлебу. Но находит на тротуаре только большую надпись "на крыше". И вот какие-то остатки здравого смысла осторожно напоминают Питеру, что это может быть не очень хорошей идеей, но кто их послушает? Паркер за пару минут добирается до выхода на крышу и тормозит перед дверью, размышляя над тем, как бы ее не сломать, но войти в нее. Пока не додумывается просто ее толкнуть. — Молодец, Паркер, просто... — он замолкает на полуслове. И, ожидая увидеть на улице мышь-переростка или асфальто-кровавый бутерброд из своего парня, Питер точно не ждет почему-то на крыше найти этого самого парня живым и здоровым, растянувшимся на каком-то пледе в обнимку с парой стаканов кофе и какой-то пряно пахнущей едой. Или это просто от самого Уэйда разит? Потому что по венам у него бежит, кажется, чили, а вместо мозга — соус карри. — Voila! У нас пикник под открытым небом, малыш. И закрой рот, а то кто-нибудь из твоих родственников заползет. Я обещал тебе все, как любят девочки, но вместо шампанского ванильный раф. Достаточно по-девчачьи? — Уэйд, ты... Ненавижу тебя, Уилсон, ты невыносим, — Паркер давится потоком собственного возмущения от этого нелепого маскарада. Уэйд смеется, усаживаясь на пледе и освобождая место для него. — Да, да, я просто ужасен и всякое такое, это все я уже слышал. Падай сюда уже, — Уилсон хлопает по месту рядом с собой. — Еда остывает.