Лучше, чем наркотики, или Звёзды на моих плечах

После бассейна всё резко меняется, и отношение Шерлока к Джону переходит в близкую дружбу, почти влюблённость — то есть происходит именно то, чего он всеми силами старался не допустить. Это катастрофа, потому что Шерлок совершенно не умеет скрывать чувства, только переводить их во что-то другое. А ещё всё усложняет блог Джона. Шерлок ворчит и придирается — к заголовкам, к содержанию постов, к тому, что друг вообще о нём пишет, но это задевает что-то внутри него. Шерлок не может удержаться от того, чтобы прочесть новый пост как можно быстрее — и в каждом из них сквозит восхищение. Так не пишут о просто друзьях — и, кажется, это понимают все, кроме Джона. Шерлок читает невысказанные чувства между строк, и от этого то, что чувствует он сам, усиливается многократно. Потому что, присмотревшись, многое можно увидеть в этих текстах. Но ничего — прочитать по самому Джону. От этих противоречивых сигналов всё путается ещё больше. Шерлок любит наблюдать за тем, как Джон пишет — хотя всегда старается делать это незаметно, за сосредоточенностью и мечтательностью, появляющейся на его лице. Это одна из тех вещей, которую он просто не может запретить себе делать — просто потому, что не всегда замечает. Иногда Шерлок ловит себя на том, что смотрит уже какое-то время и не помнит, когда начал. К той же категории относится и то, как он наклоняется к ноутбуку, стоя прямо за спиной Джона, сидящего в кресле. Шерлок не позволяет себе этого слишком часто — он видит, что сдаёт позиции всё больше и больше. И чем ниже он спускается, тем сильнее привыкание, тем сложнее удержать хотя бы нынешний уровень. И тем сильнее эйфория. Это чувство и правда лучше, чем наркотики — супернаркотик для человечества. А он его с радостью принимает. Шерлок не хочет быть одним из стада идиотов — всё ещё не хочет, но у него плохо получается. И когда он наклоняется к Джону, то частично может видеть причину своей зависимости — метку на затылке. Она располагается чуть ниже линии роста волос, скрываясь под воротом. Верхняя часть Кормы, Киль остаётся ниже, скрытый от взгляда. Джон не выставляет свою метку напоказ, но и не прячет её. В такие моменты Шерлоку очень хочется наклонится ближе и дотронуться. Но он знает, каковы будут последствия — хватит и того, как всё изменилось после бассейна. Трудно было найти компромисс — потому что Шерлок не может совсем уж удержаться от таких порывов, — но сейчас он всегда чётко соблюдает определённую дистанцию. Не слишком близко и не слишком далеко. Но он чувствует, что ходит по краю, сам не зная, что ждёт его за ним — если упадёт, если сорвётся. Когда сорвётся. * * * Но Шерлок по-прежнему не собирается демонстрировать свои чувства — это не то, что ему нужно, не сейчас, не в ближайшее время. Никогда. И почти все свои порывы Шерлок выражает через злость или раздражение. Единственным приемлемым образом. Джон по большей части молчит в ответ, но внутри него закипает недовольство — Шерлок чувствует. И это молчание уже злит по-настоящему. Шерлок и в обычной ситуации мастер раздувать ссоры из ничего. А тут всё хуже — временами ему удаётся вывести из себя сдержанного Джона. Так и получается, что Джон в шесть утра едет за город с ноутбуком — Шерлок терпеть не может просыпаться рано утром, они почти ссорятся из-за этого. Джон, весьма недовольный происходящим, явно смягчает свои высказывания ради полицейских. А Шерлок заворачивается в одну простыню в основном из чувства противоречия — чтобы показать, насколько он против идеи выходить из дома прямо сейчас. Естественно, при этом он внимательно наблюдает за тем, чтобы была закрыта верхняя часть рук. Шерлок вовсе не хочет демонстрировать свои метки. Посланцы Майкрофта раздражают его своей бесцеремонностью и настойчивостью ещё больше — и совершенно не важно, что Шерлока отвезут в Букингемский дворец. Всё это накладывается на ранний подъём, элементарное дело и ширящееся недовольство Джона, и Шерлок делает глупость. Он понимает всю нелепость такого упрямства — но сейчас это его не волнует. Майкрофт всегда добивается того, чего хочет. Но брата можно и позлить — раз уж не получится отказать, то Шерлоку остаётся только это. Сидя на диване посреди роскошных залов, завернувшись в одну простыню, Шерлок уже не раздражён. Ему немного забавно от нелепости положения. А когда в ту же комнату проходит Джон и садится рядом на диван, с показной невозмутимостью на лице и в голосе, он уже не может сдерживаться. Шерлок смеется — и Джон вместе с ним. Они понимают друг друга легко и непринуждённо, а общее настроение усиливает их общую волну чувств. Иногда в такие моменты Шерлоку кажется, что он говорит с частью себя, а не с другим человеком. Чувствовать общее веселье куда лучше, чем раздражение. Но это тоже почти наркотик. И случается слишком редко — впрочем, в последнем он сам виноват. И, когда приходит Майкрофт, Шерлок наслаждается ответами Джона, даже не пытаясь что-то сказать самому. Всё же его друг может впечатлять, когда захочет. Но его появление рушит момент, а нежелание выдавать клиента вызывает только желание развернуться и уйти. Шерлок так и поступает, но Майкрофт знает, куда давить — он наступает на простыню, и она ползёт вниз, позволяя увидеть метки. Прямо сейчас Шерлок рад, что стоит к Джону спиной, а его созвездия расположены большей частью спереди и их почти не видно из такого положения. Шерлок просто вынужден согласиться. Джон не глуп — увидев его метки целиком, он всё поймёт. Тупиковая ситуация. Шерлоку остаётся только уступить. — Майкрофт, отпусти, — говорит Шерлок, а в голос прорывается злоба. Майкрофт убирает ногу. Шерлок накидывает простыню — так же, как и было, целиком закрыв плечи. Больше он ничего не говорит, а, одеваясь, становится так, чтобы Джону ничего не было видно даже при желании. Шерлок не уверен, есть ли оно у него, но рисковать не собирается. * * * Когда Шерлок говорит Майкрофту, что секс его не тревожит, он врёт — отчасти. Его точно не тревожит Ирен Адлер — как и все остальные люди. Кроме Джона. Это — не та область, где у него много знаний, теоретических и практических, поэтому сны, которые стали приходить в последнее время, выбивают его из колеи. По утрам Шерлоку куда сложнее собраться — потому что он может вспомнить, что снилось ему этой ночью. И это точно не те сны, которые добавляют ему холодности и рассудительности. Ещё никогда ему так не снился ни один человек. Интерес Шерлока к Ирен Адлер чисто профессиональный, не более. И он уверен, что сможет справиться с делом Майкрофта как можно быстрее — раз уж он не смог от него отказаться. Шерлок вовсе не думает, что она сможет произвести на него особое впечатление. Ровно до того момента, пока не видит её. В первые секунды он сбит с толку — не тем, что видит обнажённую женщину, не тем, что она сознательно так вышла к нему, а иным. Тем, насколько ловко Ирен заблокировала любую возможность её прочитать. Идеальная маскировка. Эта женщина вызывает у Шерлока невольную симпатию, чем дольше они с ней разговаривают. А потом появляется Джон. Его чувства, транслируемые через связь, попеременно сменяются — удивление, ревность, злость, раздражение, а потом смешиваются в кучу, затопляя мозг Шерлока и мешая сосредоточиться. Прямо сейчас Шерлок пытается разгадать Ирен Адлер — интересную загадку, но почти не может думать — такая сильная волна приходит от Джона. И ревность… Слишком много ревности. Интересно, понимает ли сам Джон, что именно он чувствует? Но это не то, о чём сейчас стоит думать Шерлоку — и он пытается абстрагироваться, отодвинуть лишнее. Получается только после того, когда Ирен надевает его пальто. Интенсивность чувств Джона немного снижается — не намного, но этого достаточно. Шерлок надеется, что он не забыл план и будет действовать так, как они с ним договорились. Прямо сейчас всё только начинается. Шерлок отвлекает Ирен разговором — это не так уж трудно, ведь всё её внимание сосредоточенно именно на нём, Джон ей совершенно не интересен. И план удаётся, пожарная тревога помогает узнать то, что нужно. Когда Ирен говорит, что уже подсказала код, он ещё не понимает. И когда американец приставляет пистолет к голове Джона и начинает обратный отчёт, Шерлока на пару секунд накрывает паника. Это не то, что он может допустить, не после бассейна, не после того решения. Джон должен жить. И если ради этого Шерлок должен думать — то он напряжёт все силы. Как только американец открывает рот, чтобы назвать последнюю цифру, Шерлок перебивает его — это слишком. Похоже, его слабое место очевидно — раз даже эти люди смогли его найти. Ужасающе. Ужасающе действенно. Щелчок в его мозгу как никогда вовремя. Шерлок понимает, какими будут шесть из восьми цифр — остаются ещё две. Он вспоминает метку на правой лодыжке Ирен — Ящерица(1). Шестьдесят три звезды, видимые невооружённым глазом — наиболее вероятно. Все остальные сведения, хранящиеся в памяти, обладают как минимум трёхзначными цифрами. У Шерлока только одна попытка, но он уверен, что угадал. * * * Он слишком отвлекается — облегчение от спасения жизни Джона и удовольствие от того, что он заполучил телефон, ослабляют его внимание. И Ирен Адлер всаживает в его руку шприц с какой-то дрянью, пока Джон проверяет запасной выход. Умно. Шерлок слышит шаги Джона буквально через десять секунд — хотя ему сложно сейчас судить о времени. Ирен Адлер только и успевает отобрать у него телефон, когда он входит в комнату. И Джон видит это, но не замечает, слишком обеспокоенный Шерлоком — он это чувствует, эмоции накладываются поверх мутящегося сознания, а в его голове полная мешанина. Ирен Адлер уходит, оставляя последнее слово за собой — о, почему бы ей не промолчать про параметры! Джон даже не пытается бежать за ней вслед. Он сидит возле Шерлока и делает что-то, что Шерлок не может сейчас разобрать. Что он чётко чувствует — так это руку Джона, лежащую на его запястье. Пульс, конечно. Джон же врач. Но почему так долго, пульс же меряется намного быстрее?.. Шерлок проваливается в забытьё и просыпается уже дома. Он совершенно сбит с толку. Во сне он говорил с Ирен об убийстве — несчастном случае — со спортсменом, потом она говорила о пальто, это он помнит, пусть и не чётко. Ещё более смутно ему мерещится знакомый успокаивающий голос, приятное тепло, согревающее руку, и любимое лицо. Что? От последней мысли Шерлок вскакивает и, сам не до конца понимая, что делает, зовёт Джона. Он не уверен, когда всё это было — и было ли вообще, может, всего лишь сон. Прямо сейчас ему надо спросить у Джона. Он должен ответить, обязан, Шерлок уже так устал от молчания. И если всё это ему не показалось… Но ведь это может быть и сон. Очередной сон. Дверь распахивается, и в комнату входит Джон, а Шерлок так и застревает между двух вероятностей. И всё, что он сейчас в силах сказать, это: — Джон… Я… Голос звучит странно — даже для самого Шерлока, он совершенно не слушается. Как и тело. Шерлока шатает, и Джон ловит его, приобнимая и укладывая обратно на кровать. Шерлок чувствует беспокойство друга. Это немного примиряет с реальностью. Шерлок предпринимает ещё одну попытку что-то сказать: — Джон, она… Эта женщина… Ты… При этом Шерлок — удивительно, как сейчас это легко, никаких сомнений — удерживает Джона за руку и пытается смотреть ему в глаза, но комната всё ещё плывёт. Джон аккуратно отцепляет руку Шерлока и говорит — как-будто ласково, — что он будет в порядке. Просто надо немного отойти от того, что вколола Ирен. Шерлок верит ему — не может не верить. Джон делает непонятный жест. Будто тянется погладить Шерлока по голове, но обрывает себя на середине движения и убирает руку обратно. Шерлок не может сейчас анализировать — но он может запоминать. Он подумает об этом, когда его мозг будет в порядке. Джон уходит, и Шерлок видит на двери своё пальто. Значит, Ирен была здесь, это не сон — тогда, возможно, Джон тоже ему не приснился. Звук смски слишком нарочито вызывающий, но это не так уж и важно. Шерлок проваливается обратно в сон, не пытаясь вставать с кровати и думая о Джоне.