Влюбиться не трудно, трудно в этом признаться.

POV Гука Я очень переживал за хёна. Господи, сделай так, чтобы всё обошлось, и ему не понадобилась операция. Подаваясь воспоминанием, я вспоминал нашу первую игру на олимпийских играх, тогда мы были совсем юным. Хёну было 24(1988), а мне 22(1990) года. Я помню, как хен ударил «Реверс» (англ. reverse — удар ракеткой над головой с обратного хвата.), которая принесла нам первое очко. А потом я ударил «Обратный кросс» — (удар по диагонали левым форхэндом или правым бекхэндом). Это были два запоминающихся удара, которые принесли нам победу со счетом 25*19. Я сам не заметил, как начал плакать сидя у палаты хёна. Тренир сказал идти домой, но я не согласился. В памяти всплыли последние слова хёна «Почему он, а не я». Нет, этого не может быть, это же просто шоковое состояние… Он не может любить меня… За 13 лет у него были уйма девушек. Нет, не может быть. Из раздумий меня вывел тренер, спросив: — Не хочешь нечего рассказать? — спросил у меня тренер, точно подозревая что-то неладное. — Вы про произошедшее вчера? — как бы внезначай переспросил я. — Да, — ответил тренер. — Вы поругались? — Я сам не знаю. Хён… Мы с ним так и не договорили на эту тему, — отпустив голову, сказал я. — Ах, это из-за Тэхена? — спросил тренер. Сказать, что я был в шоке, нечего не сказать. Как давно он знает о нас и как он узнал об этом? -Эээ… вы знаете про нас? И как довно? — чуть заикаясь, спросил я. — Почти с самого начала, — ответил тренер. — И вы не осуждаете нас? — не уверенно, спросил я. — Нет, конечно, главное, чтобы ты был счастлив, — улыбнулся тренер. — Спасибо, хён, я не думал, что ты всё знаешь, — отходя от шока, улыбаясь и кланяясь, сказал я. — Ну, так что произошло утром? — спросил хён. Я рассказал, как всё было.