Лёгкое Дыхание

Апатия. Решила, что её тоже ненавижу. Как Диму. Как свои сны. Как жуткого кукловода. Ненавижу. Тишина. Она тоже враг – убивает медленно, разъедая, как кислота. Давит на нервы. Одна только муха тихо, устало и измученно жужжит, ритмично стучась о стекло. Холодно. Острый, рассыпчатый лёд пробегает до самых лёгких, по дороге сдавливая рёбра. Но он останавливается, доходя до осколков сердца. Больно. Сколько раз смотрела мелодрамы, в которых главные герои страдают, унижаются, но любят… Я пока не любила, но уже страдала. Значит, сейчас я где-то на середине, а именно – унижаюсь. Сижу, как подбитая жизнью собака, у двери Пашкиной квартиры и жду его. Утро после грозы. После моей грозы. Футболка и джинсы уже высохли, в кедах как-то странно хлюпает, и волосы превратились в сухую солому. А так – всё нормально. Точнее, уже всё равно. Вот глупая. Пашка тысячи раз ругал меня за то, что я где-то теряю ключи от квартиры. Но впоследствии, когда мне уже делали новый дубликат, они находились. Я же их все специально на цепочку повесила и всегда с собой носила. А теперь я целую связку потеряла. Ну не глупая ли? Бетон холодный, утро тоже. Жизнь какая-то холодная. Только в горле пустыня. Слабость. Откинулась назад, прижалась к стенке. Боже, если ты есть на этом свете, сделай так, чтобы долбаная муха перестала биться о многострадальное окно подъезда, полетела бы на улицу и укусила Пашку. А лучше – Димку. А ещё лучше – всех сразу, и про кукловода не забудь. У меня начинается бред. Бред глупой девушки. Глупая, глупая, глупая… Чьи-то тяжёлые шаги слышатся. Неужели… - Лиза! - ко мне подбегает Пашка, аккуратно берёт на руки. - Ну что же ты здесь, на холодном, сидишь? Дверь же открыта, я не запирал. Надеялся, ты придёшь. Что же ты сидела?.. Язык прилип к нёбу. Нет сил. Глаза сами собой закрываются. Обеспокоенный голос Пашки убаюкивает. У меня жар. Какая же я глупая… Очнулась в своей комнате. Уже лучше. Хорошо. Думаю более осмысленно. Что же я вчера натворила? Надо исправить, надо всё исправить. - Нет, нет, нет, - мои попытки подняться решительно остановила сильная рука. - Лежи. Ты ещё слабая. У тебя температура. Пашка сдвинул брови и подал мне какой-то напиток. Кажется, растворённый АЦЦ. Я отхлебнула. Горько, не вкусно. - Ты прости меня, пожалуйста… Я не знаю, что вчера… Испугалась… Прости… - парень покачал головой на мои бессвязные речи и нежно, но твёрдо приложил свой палец к моим губам. - Не надо, - почти шёпотом. - Я… не хотела… нечаянно… - тоже едва слышно. - Помнишь, мы играли в одну игру… Да, на развитие красноречия. А ещё там какой-то психологический приём. Нужно описать того человека, который сидит напротив тебя. Вроде бы простая задача, но описать нужно то, что тебе бросается в глаза. То, что тебя привлекает в этом человеке. Я кивнула. - Ты первый, - Пашка лишь тихо рассмеялся. - Хорошо. Я вижу… - парень чуть прикрыл глаза, как будто прищуриваясь, будто вспоминая. - Я вижу улыбку. Она немного задумчивая, чуть-чуть, совсем капельку, настороженная, но добрая, открытая. В ней сквозит живое любопытство. Приоткрытый рот, пухлые розовые губы. Да, точно, видна доля любопытства. Ещё весёлый, красивый глаз, а другой закрыла красно-бронзовая чёлка. Сиреневый ободок немного приглаживает взлохмаченные, длинные волосы. Ещё нос картошкой, так и хочется на него нажать, как на звонок. Футболка, только что из стиральной машинки, но уже высохшая, - мы оба хихикнули. Вдруг в руке Пашки появилась знакомая цепочка. - И небольшая связка ключей на шее. "Украшение" дополнило образ. - И ты совсем не считаешь меня сумасшедшей? - я со страхом подалась вперёд, заглядывая другу в глаза. - Нет. Наоборот, я вижу самую прекр… преинтересную девушку на свете, - парень неловко улыбнулся. - Тогда можно я теперь опишу тебя? - Нет. Уже не надо, - Пашка улыбнулся и крепко сжал мою руку. А потом… он быстро наклонился, стремительно сократив расстояние между нами. Стало слишком жарко, даже для высокой, предельно завышенной температуры. Парень был в миллиметре от моего лица. Дыхание перехватило. Шум за окном стал каким-то вязким, далёким. Я чувствовала только губы Пашки. Но едва они соприкоснулись с моими, как на кухне засвистел проклятый чайник. Друг резко отодвинулся, чуть ли не отпрыгнул от меня. - Прости. Я… я что-то… - парень растерянно отошёл к двери. - Я пойду, принесу чай. И Пашка скрылся на кухне. Я попыталась представить, что ничего не произошло, но почему-то сердце заколотилось с бешеной скоростью. Глупая я… Глупое сердце…