Пропажа

      Небрежные гитарные аккорды доносились из большой комнаты в Петербургской квартире. После целого дня, истраченного на встречи с друзьями, прогулок по городу и распития неимоверного количества пива, Диана сидела на старом диване в обнимку с гитарой и размышляла о своем. Даже не столько играла, сколько медитировала, изредка тревожа струны. Она остановилась у Виолетты, своей хорошей знакомой. Та жила одна, не имея ни мужа, ни детей, ни хоть какой-нибудь домашней живности. А посему, приезд юной Магаданской знакомой принес ей бесконечную радость. В кои-то веки среди этих громадных комнат бродил и периодически разговаривал кто-то еще.       Очередное бессвязное «трень» и нескончаемый поток мыслей в юной светловолосой голове прервал громкий звук открывающейся двери. Хозяйка квартиры вернулась из магазина и направилась прямиком в комнату, где пыталась музицировать Диана.       — Динка, ты не против, если наш ужин будет составлять запеченная курица и чудесное домашнее белое вино? — заговорщицки улыбнулась Виолетта, встав возле окна, прямо перед взором подруги. Девушка тяжело вздохнула.       — Слушай, я бы не отказалась от вина, тем более от белого… если бы… ой. — Диана попыталась придать своему телу более удобное положение. — Если бы во мне не было пары-тройки литров пива.       — Эх, Дианка, куда ж ты его литрами-то пьешь? — Виолетта вытянула губы в ниточку. — А как же за приезд, за жизнь…       — Не сегодня. И ужинать я, пожалуй, тоже не буду.       — Ну вот, для кого продукты покупала? — расстроилась хозяйка. — И что мне теперь с этим делать? — кивнула она на пакет, забитый яствами.       — В морозилку кинь, — равнодушно ответила Диана.       Виолетта открыла балконную дверь, вытащила в комнату пепельницу с лежащими в ней дорогими сигаретами и дешевой зажигалкой. Распахнув портьеры по краям окна, она облокотилась об косяк балконной двери и закурила.       — Будешь?       Диана отрицательно помотала головой.       — Ладно. Давай рассказывай, как тебе Петербург? Как ребята?       — Ощущение, что и не расставались! — Легкая улыбка промелькнула на лице гитаристки. — Вроде, последний раз видела их, когда мне было шестнадцать, а теперь уж три года прошло, а мы все те же подзаборные раздолба-а-аи.       — Да, — согласилась Виолетта, — тоже вот смотрю на тебя, а ты все та же. В хорошем смысле.       Диана пожала плечами.       — Времена идут, люди не меняются.       — Что-нибудь новое успела написать?       — За три года или за день в Питере?       — И то, и другое, — засмеялась Виолетта, затягиваясь густым сигаретным дымом.       — Две тетради толстых исписала уже. И почти исписала третью. Только вот кому это нужно — не понимаю в упор.       — Может, сыграешь что-нибудь? Мне в прошлый раз очень понравилось.       — Творческий вечер Дианы Сергеевны Арбениной? — хмыкнула гостья, но убедительнее сжала в руках гитару.       — А почему бы и нет?       — Дай затянуться. — Девушка буквально вырвала из пальцев подруги сигарету и глубоко вдохнула в себя едкий дым. Вернув табачное изделие курящей, она нарочито кашлянула и принялась уверенным боем играть и петь.       Диане искренне нравилось петь для кого-то. Она очень любила собирать в своей магаданской квартире знакомых, устраивать импровизированный концерт. Как правило, исполнение ее песен по мере повышения градуса плавно перетекало в исполнение песен не ею одной, чтение стихов, а заканчивалось все глобальной пьянкой где-нибудь в подъезде. Потому что мама девушки в отличие от нее самой подобного рода сборища не переносила на дух, и шумной компании каждый раз приходилось менять место дислокации.       Юному композитору было крайне важно найти отклик у тех, кто слушал то, что она насочиняла. Даже скромная публика в десяток человек или та же Виолетта наполняла Диану энергией, давала подпитку и веру в то, что это хоть кому-то интересно. Где-то в глубине души и в чертогах смелого воображения Диана стояла на сцене посреди огромного стадиона, и публика ей рукоплещет, и наперебой выкрикивают ее имя многочисленные поклонники, вторя каждую пропетую строчку. Но лишь в мечтах. А пока: прокуренная комната, одинокая гитара и два верных слушателя — Виолетта да темная Петербургская ночь.       — Послушай-ка Динка, — воодушевленно воскликнула хозяйка квартиры, оживленно вытаращив глаза на певицу. — Кажется, я знаю, с кем тебе нужно познакомиться!       — С кем же? С продюсером? — хмыкнула Арбенина.       — Да нет же. Это уже в процессе появится. Есть девушка в городе нашем, что песни отличные пишет! — вдохновенно гласила Виолетта.       — Ой, брось! Знаем мы этих отличных девушек с их отличными песнями о несчастной любви, — с нотками пренебрежения в голосе отвечала Диана. — Как раз твой вариант.       — Да Дина! Я прекрасно знаю, как ты относишься ко всякого рода «соплям», но поверь мне, это вообще не тот случай! Никакой несчастной любви.       — Раз не несчастная любовь, значит суицид? Или про то, «как мы с пацанами под забором водку жрали»? Не, я конечно по факту подобным промышляю, но не в творчестве. Увольте.       — Что же ты такая упрямая-то! Ни то, ни другое. Что-то… совершенно иное. Такого еще нет ни на одной радиостанции.       Диана демонстративно высунула язык и выпустила воздух, подобно вредному ребенку.       — Она изобрела седьмую ноту? Приделала к гитаре тринадцатую железную струну?       Что в ней такого особенного?       — Нот и так семь, Дин.       — Не суть! Почему я должна знакомиться с какой-то левой питерской авторшей? А? Что за сватовство!       — Не злись, — твердо сказала Виолетта и протянула Диане пачку сигарет. — Успокойся. Уж на что я искушенный слушатель, эта девчонка меня просто поразила! У нее такие классные песни! Вы, кстати, чем-то с ней похожи. Не знаю, чем, но глядя на тебя, сразу вспоминаю ее.       — Да ты совсем офонарела, Суровцева! — гаркнула Диана, стиснув в зубах сигарету и озлобленно кинув на диван зажигалку. — Я — это Я. Я, а не какая-то там питерская девица. Не смей меня сравнивать ни с кем!       Виолетта выдержала долгую паузу.       — Дин, а не ты ли говорила мне неделю назад по телефону, что было бы неплохо сколотить группу?       — Сама сколочу. Я хочу быть единственным автором своей музыки.       — А как по-твоему: нужно ли, являясь автором и исполнителем, быть в курсе того, что происходит у твоих коллег по цеху? Чтобы, скажем, не повторяться?       — Виоле-е-етта-а-а-а… Не дави на меня, ради всего святого! Конечно, нужно. Это понятно как дважды два.       — Вот, — кивнула Суровцева. — Я же не заставляю тебя играть именно с ней. Просто сходи, познакомься, послушай, что пишет она. Не понравитесь друг другу — просто не будете общаться. В конце концов, не попробуешь — не узнаешь.       — Ладно, ладно, уговорила. Она сама-то хоть не против? А то столкнешь нас лбами заочно и останешься виноватой.       — Не бойся. Света — моя давняя знакомая. Мы очень хорошо ладим, она прекрасный человек и чудесный автор.       — Света? — Диана удивленно посмотрела на подругу, вспомнив девушку, встреченную ею накануне утром.       — Света Сурганова, — с улыбкой подтвердила Виолетта. — Ты слышала что-то уже о такой?       — Нет, но с одной Светой уже сегодня познакомиться успела. Такой она плюшкин, конечно, — хихикнула Диана, потупив глаза и смущенно почесав затылок. — Но нет, это точно не может быть она. По той не было похоже, что она имеет хоть какое-то отношение к творчеству. Да и, в конце концов, сколько этих Свет по Питеру шастает!       — Ладненько, тогда я утром ей позвоню, договоримся о встрече. Только ты пойдешь одна, мне завтра на работу.       — Час от часу не легче, Суровцева! Оставишь меня одну, в чужом городе на свидание с «чудесной» девицей, которая я даже знать не знаю, как выглядит! — уже без злобы, но с интонацией взятого в плен бессильно возмутилась Диана.       — Не боись! — просияла Виолетта. — Я за нее ручаюсь. Утром позвоню, напишу тебе на листочке адрес и время, а ты сама до нее дойдешь. Это будет несложно, поверь мне.       — Все-все, договорились. Я сдаюсь. Но с тебя пачка сигарет! — хитро прищурилась девушка.       — Кто кому еще пачку будет должен, — хихикнула хозяйка квартиры и направилась к выходу из комнаты. — Пойду спать. Иначе не встану, а на работе головомой обеспечен. Доброй ночи.       — Доброй, — сухо кивнула Арбенина.       Когда Виолетта скрылась в коридоре, закрыв за собой тяжелую скрипучую дверь, Диана устало потерла виски и медленно направилась к балкону. После столь насыщенного дня и особенно вечера было жизненно необходимо выйти на свежий воздух и хоть немного остудить кипящий мозг. Курить не хотелось. Девушка измученно оперлась на ограждение и томно взглянула на тьму неба, ласково обнявшего засыпающий город. Убрав ладони с перил, девушка приобняла сама себя за плечи.       Что же там за странного происхождения Света, которая пишет «чудесные песни»? Как она выглядит, что поет? Есть у нее хотя бы доля способностей? Или «без пол-литра не разберешься»? Главное не думать о плохом, может она еще ничего и песни действительно заслуживают внимания.       А та Света, с которой им случилось встретиться сегодня утром… Выглядит она конечно, скажем так, своеобразно. Да к тому же какая-то странная, заторможенная. Написала ли она объявления? Найдется ли ее кот? Кто она? Чем живет, чем дышит? Эти вопросы терзали Диану наперебой. Та утренняя Света хоть на первый взгляд и не вызывает ничего, кроме желания сбежать, но вместе с тем, чем-то к себе притягивает.       Зачем Диана спросила ее имя? Какая мушка ее укусила? Они же больше никогда не увидятся, Света была права. Но все же, мысли о ней вцепились в юную голову цепкими лапами и не давали сонливости накрыть собою веки.       — Боже, — едва слышно буркнула она себе под нос, — надеюсь, я смогу выдержать все это…