***
Дилан ещё какое-то время лежал рядом, смотрел на Томми, как тот моментально отключился. Маленький Шизик… Интересно, что вчера у него было на уме, раз он решил так напиться? Неужели то, что он предположил в больнице действительно правда и ему все же передалось от матери это биполярное расстройство? Так не хотелось в это верить… И как быть с этим? Наверное, стоит показаться психологу… Но у Дилана сейчас на него нет денег. О чём речь, сейчас бы была крыла над головой… Иначе и её заберут, если в течение недели Дилан не погасит долги. Ещё и Марку надо деньги вернуть… Дилан просто не знал как быть. Продать фотокамеру? Да, Дилан копил на неё три года, она хорошая, но всё равно денег не хватит даже на что-то одно.… Зазвонил телефон. Дилан взял трубку. Звонили с кладбища, сказали, готовы похоронить, гроб сделан, могила подготовлена, привозите тело. К горлу подступил ком. Как он вообще может закопать маму в землю? Не хотелось верить, что её нет, она же… Она же… Дилан снова расплакался. Бесшумно, стараясь не разбудить Томаса. Ушёл в ванную. Включил воду, помылся сам, смысл с лица слёзы. Просидел долго под душем, выплакался. Тяжело будет… Спустя два часа все-таки собрался, помыл голову с шампунем, нашёл одноразовые щётки, маленький тюбик пасты (надо же, чего только в отелях нет…) привёл себя в порядок. Постирал одежду, высушивал феном каждые 10 минут. Вымыл до блеска ботинки. Работа отвлекала, давно надо было это сделать. Вышел в комнату. Томас так и лежал на кровати, даже не шевелясь. Кажется, он так ослабел, что элементарно не мог повернуться на другой бок. Затекло наверное тело, неудобно. Дилан залез на кровать и чуть подтянул Томаса к себе, переворачивая его на спину и перемещая с солнечной стороны кровати в тенёчек. Надо же, между тучами оказывается есть солнце… Дилан уже забыл, каково это, такая погода. Решил не откладывать на потом и залезть в интернет сейчас. Подвинул поближе столик с едой, открыл крышку… Надо же, вкуснотища какая… Картошка с зеленью с мясом. Потекли слюнки… Открыл другую крышку нашёл на тарелке несколько кусочков пиццы. Далее нарезка из дорогих колбас. Дилан редко ел колбасу. В смысле, только в пицце, просто так — никогда… Просто не знал, что так можно. Пооткрывал все, некоторых названий блюд даже не знал. На одной из тарелок оказался краб, которого Дилан испугался и поспешало захлопнул тарелку. А вот что-то сладкое… Тортик? Пироженка? Дил не сдержался и откусил немного. Ого… Оочень вкусный. Крем какой-то, внутри что-то на подобие мягких печенек, сверху посыпан видимо шоколадной крошкой… Дилан нашёл столовые приборы и разрезал сладкое нечто пополам. Решил, что Томасу тоже не мешало бы поесть, когда проснётся. Несмотря на то, что начал Дилан свою трапезу со сладкого, аппетит не перебил. Оказалось, есть хотелось ужасно. Сразу съел два куска пиццы (которая в сравнение не шла с той, которую он её обычно, эта была вкусной даже холодной), второе блюдо, даже умудрился стянуть колбасы. Сам себя ругал за то, что ест просто так, но не мог сдержаться. Было очень вкусно. Дилан понял, что определённо любит колбасу. Однако, уже через 15 минут почувствовал, что объелся, хотя сьел довольно мало. На всякий случай выпил таблетку от отравления, не хотелось, чтобы организм вытолкнул все, что сейчас в него поступило. Всё-таки почти неделя голодовки… Да и Кто знает, когда ещё удастся поесть… Решил не хватать всё разом, а поесть позже. Сегодня он останется с Томасом, вот когда парень проснётся, тогда и поедят вместе. Томас ведь тоже, кажется, стал терять вес… Это Дилан то может спокойно жить без еды и не терять ни килограмма (зрительно, конечно), а вот Томми худел на глазах. Даже три дня в подвале у матери тогда плохо сказались на его весе. Дилан разблокировал телефон и залез в новости. Читал. Выяснил, что Лондонский глаз действительно был разрушен, упал в воду, пострадали люди. А самое интересное, что через несколько дней нашли подтверждение догадок Дилана: там снова был замечен тип в плаще, да не просто замечен. Он оставил на стене послание красной краской. Послание для супергероя. «Паучку, бб.» И что это за «бб»? Большой бум? Типа привета? Или Большая Банка? что? Дилан вообще не понимал, что и думать, и как понять это послание. Форумы тоже разрывались в догадках. Власти призывали народ успокоиться, но многие откровенно паниковали. Супергероя не видели уже очень давно, некоторые решили, что это не просто угроза, решили, что герой все же исчез и это дело рук нового злодея. Теперь никто уже не сомневался, что разрушение Лондона его рук дела. И все до одного задавались вопросом: где же Человек-Паук?***
Томас лежал и спокойно спал, но потом его спокойный сон прервался. — Эй, Томми, зачем тебе Дилан? Он же постоянно кидает тебя! — Нет, Томас, дай ему время! Он пережил тяжёлую трагедию! — Томми, не забывай, что ты изменил ему, переспал с другим. Тебе понравилось. — Виной всему подростковый возраст! — Признай, что намеренно изменил ему, хотел отомстить за то, что тот тогда не переспал с тобой. — Заткнись! Томас, не слушай его! У вас все будет хорошо! — Изменил… Изменил… Изменил… Изменил… Изменил… Самого Томаса будто не было во сне: он просто наблюдал, как две его фигурки в виде ангела и черта спорят насчёт его отношений с О’Брайеном. Сангстер резко поднялся, когда чертёнок на него налетел с криком «измена!». Юноша тяжело глотал воздух, а затем встал, смотря в окно. На нем не было одежды. До сих пор не было. Но и плевать, он не мог отойти от сна и… Теперь от окна, к которому подходил все ближе и ближе. А что будет, если спрыгнуть с этого пятнадцатого этажа? Смерть? А что после неё? Пустота? Свет? Мрак? Парень положил свою трясущуюся ладонь на поверхность окна и буквально вплотную подошел, прижимаясь к стеклу и смотря вниз. Хотелось спрыгнуть и проверить, что будет. А Дилан? Смерть матери пережил, а какой-то шлюхи и подавно перетерпит. Да, Томас шлюха, которая спит со всеми подряд, но это лично его мнение, которое он не хотел с кем-то делить. Хотя тут и так все понятно. — Грязная шлюха… — прошептал он и ударил по окну со всей силы, но то даже и не собиралось трескаться. Возможно, Сангстеру казалось, что у него полно сил, но тех совсем не было, он весь трясётся. Дилан подскочил от резкого удара о стекло. Надо же, сам не заметил, как заснул, прямо на краю кровати с телефоном в руках. Он обернулся и увидел Томаса у окна, который еле стоял на ногах. Его било крупной дрожью, кажется, на глазах появлялись слезы. — Томми? — Дилан тут же подскочил и кинулся к нему, — Малыш, с тобой все в порядке? Плохо? Опять тошнит? Голова кружится? — Почему ты пришёл ко мне? Почему не оставил? Я же изменил тебе… С ним, а тебе, кажется, совсем всё равно. Что происходит? Ты меня вообще любишь? — Томас обернулся и начал пятиться назад. — Я пришел потому, что ты попросил… Не помнишь? Слушай, нам надо было бы поговорить в любом случае… — начал Дилан, подходя к Томасу. — Я просил… — Томас опустил голову и резко схватил лампу, выставив её перед собой, будто закрываясь или защищаясь, а потом посмотрел Дилану в глаза и задрожал, отпустив лампу из рук. — П-прости… Дилан еле успел поймать лампу, пока она не разбилась и не сбила шнуром все, что находилось на тумбочке. Парень быстро поставил ее на место и прижал Томаса к себе обеими руками. — Эй, Томми, тише. Всё хорошо, мне не за что прощать тебя… Малыш, успокойся, не дрожи так… — Дилан крепко прижимал его к себе боясь, что Томас может сделать еще что-то непредсказуемое. И безумно за него волновался. Томми раньше просто так не хватал со стола лампы и не угрожал ими. — Дил, я схожу с ума… Я чувствую это. Прости, пожалуйста, — Томас обнял его и уткнулся лицом в грудь, словно прятался от всего мира.— Я сумасшедший! — Тогда я тоже сумасшедший! Томми, я схожу с ума от тебя, потому что люблю! Тебя люблю, Томми, целиком! Каким бы ты ни был, что бы ни делал, люблю! И это никогда не изменится, слышишь! — Дилан ещё крепче прижал его к себе, начиная немного покачиваться вместе с ним, стараясь успокоить. — Ты врёшь… — сказал парень, но будто это сказал не он, а за него кто-то. — Ты не можешь любить человека, которого бросал несколько раз… Нет! Дилан! Я не это хотел сказать, то есть… — слёзы потекли из его глаз. Юноша не понимал, что происходит. Том просто схватил себя за голову и закричал от того, что его будто преследовали голоса, которые советовали поступить ему так или иначе.— Уйдите! Дилан не раздумывая, заткнул его поцелуем. Сжал в объятиях и не давал отстраниться, хоть Томми и пихался. Было больно видеть, как единственный родной и самый любимый человек сходит с ума… Сначала постепенно, а потом резко слетает с катушек. Дилан теперь понимал, каково было Томасу, который жил с такой же матерью. Он ведь не мог сделать совсем ничего, но тоже любил… И в психушку не отправил, даже словом ни с кем не обмолвился, жил как затворник целых 16 лет, полностью учебой… А теперь как только в его жизни появился Дилан, генетика давала о себе знать. Вытянул в люди, показал мир, оба узнали любовь… Дилану в этом плане было легче, психологических проблем у него до этого не было. А с Томасом эта биполярка жила долгие годы, а потом вырвалась наружу, стоило только подкормить стрессом и переживаниями. И хуже всего то, что Дилан совсем не знал как быть. Томас обхватил его шею руками и прижался к нему, целуя в ответ. Так было гораздо спокойнее, ибо все мысли провалились в черную дыру. Есть только здесь и сейчас, только он и Дилан. Никого и ничего более. Дилан еще долго не решался расцепить поцелуй, медлил. Надеялся, что Томми постепенно расслабится… И так произошло. Дилан медленно оторвался от его губ и шепнул. — Успокоился? Теперь лучше? — он посмотрел парню в глаза. Томас кивнул и положил голову ему на плечо, закрывая глаза. — Прости, прошу тебя. Я не знаю… Я не хочу этого, Дил… — Всё нормально, Томми. Всё будет хорошо, обещаю тебе… Я прощаю, хоть мне и не за что… Я люблю тебя, слышишь? Я люблю тебя, знаешь, Как тоскует мой дом. Я хочу тебя, слышишь, Увидеть на краю крыши И успеть крикнуть: Давай еще поживем! — Дилан вспомнил ту песню, которую напевал Томми, — Помнишь, ты пел мне её в больнице? Томас улыбнулся и кивнул. — А я — подобие слабой улитки, Прячусь за рифмы, бегу за улыбки. Что проще — вопрос, мне его не постигнуть, самой умереть или видеть, как гибнут? — продолжил напевать юноша. — Так, прервал его Дилан, тоже улыбаясь и даже немного смеясь, — Что это за депрессивные мотивы? Идеи смерти выкидываем из головы. Хватит с нас. — Дилан взял Томаса за руки, — Пойдём перекусим? Ты вон совсем похудел, ребра видны. Я покормлю тебя, хочешь? — Да, хорошо, — Томас посмотрел на него и улыбнулся. — Только можно мне одежду, пожалуйста? — Конечно, да… — Дилан оторвал от него взгляд и поискал глазами рюкзак Томаса. Нашел у двери, — Сейчас… — парень оставил Томаса и принёс рюкзак, поставив его на диван и принялся вытаскивать вещи, — Так вот куда подевались все мои футболки… Тебе же мою одежду дать, да? — Да, я ее люблю, — Томас сел на кровать и посмотрел в рюкзак. — Дай чёрную футболку. Дилан выудил черную футболку с изображением смайлика из Нирваны. Сам надел на Томаса. Волосы растрепались, зато потом из горловины выглядывала улыбающаяся мордашка. Футболка была ему велика, даже немного спадала с плеча, но Дилану нравилось. И Томасу, похоже, тоже. — А теперь — завтрак. Я оставил тебе пироженку, очень вкусная. Или это кусочек тортика… Но в любом случае очень вкусно. Пойдём, — Дилан потянул его к столику на колесиках, а потом усадил на край кровати, а сам придвинул столик еще ближе, — Вот. Чего хочешь? — Ого, я и забыл, что у нас так много еды. Я, пожалуй, попробую пироженку, — он взял половинку и немного откусил, а затем и вовсе съел. Эта штучка буквально растаяла в его рту.— Боже… это самое лучшее, что я ел… — Кажется, я обязан научиться готовить для тебя эту штуку… — Дилан улыбнулся, смотря, как Томас облизывает пальцы, а потом сам смазал с уголка его губ остаток крема с шоколадной посыпкой. Слов не нашел, просто смотрел на парня влюбленными глазами и не хотел думать ни о чем другом. — Вовсе нет. Мы купим потом миллион таких, — Томас посмотрел в его глаза, нежно улыбаясь, а затем засмеялся. Он взял Дилана за руки и потянул к себе на кровать, повалив сверху на себя. — Томми, еда. Тебе надо хорошо питаться, не бери пример с меня. Пока не поешь — не поцелую, — улыбаясь, пригрозил Дилан. Хотя на самом деле, оба знали, что не продержится. — Я… ночью наелся, — смущённо произнес он, а затем хитро улыбнулся, смотря в глаза Дила. — Прекрати. Сперма — не еда. — чуть ли не сквозь смех проговорил Дилан, — Ну я серьёзно. Томас засмеялся, закрывая руками лицо. — Ну, не произноси больше эту фразу вслух, отвратительно звучит! — Ты только подумай, ты же и правда вчера всё проглотил… — Убирая руки с лица, нарочно произнес Дилан, наблюдая за тем, как щечки Томаса раскраснелись, — И почавкал. — Отстань, я был пьян в дерьмо, — всё оправдывался Томас и краснел, словно спелый помидор. — Но я-то нет. И помню все до мельчайших деталей. И, кстати, в отличие от тебя, я все творил на трезвую голову. Только подумай, я тебя отшлепал так, что до сих пор не понимаю, как ты умудряешься сидеть… — На самом деле у меня болит моя пятая точка, но это терпимо… О’Брайен, и какой же ты все-таки засранец, — Томас закатил глаза. — Ага. Люблю, когда ты меня так называешь. — Дилан ухмыльнулся, — Ну что, помидорка, будешь кушать дальше? Или я буду дальше тебя смущать? — Как ты еще можешь смутить меня? — поинтересовался блондин, заглядывая в глаза любимого. — Ну, например, напомнить, что ты просил «быстрее» и «глубже», хотя я и так был очень груб с тобой… Как думаешь, в соседних номерах нас было слышно? — Дилан! — Томас совсем раскраснелся и снова закрыл лицо руками, чтобы Дилан не видел его смущения. Дилан снова оторвал его ладони от лица и прижал руки за запястья на уровне головы к кровати. — Жрать! — выпалил он, хитро смотря на Томаса, — Ну Томми! Я серьёзно, как мне уговорить тебя поесть ещё? — Хочу поиграть с тобой. Там есть лапша? — Эм… — Дилан оглянулся назад, — Да, была где-то… Я ее не пробовал. А ещё там есть краб, но я его боюсь. Он похоже живой, ты крышку вон ту не открывай, — Дилан отпустил его руки и указал на дальнюю тарелку. Томас усмехнулся и вылез из-под Дилана, а затем открыл крышку с крабом. Он взял это существо в руки и потряс им перед Дилом. — Защищайся! — Убери! — Дилан отшатнулся от него назад, — Ну Томми! Пожалуйста, убери от меня это чудовище! Томас засмеялся и подошел к Дилану ближе, держа у себя перед лицом краба. — Привет, я Мистер Крабс, и я желаю получить от вас много-много… ДУШ!!! — Том откинул краба в сторону и напрыгнул на Дила сверху. Дилан вскрикнул от неожиданности. Мистер Крабс где-то справа ударился о стенку и с глухим стуком упал на пол. Дилан мотал головой, пытаясь высмотрел его, а потом переводил взгляд обратно на Томаса. — Томми! А если он оживет и уползёт? Сам ловить будешь! — Его сварили, глупый, — Томас укусил его за нос, хитро улыбаясь. Руки легли на бедра Дилана. — Бедный Мистер Крабс, — наигранно возмутился Дилан, мотнув головой, тем самым, высвободив нос, — Томми… Я сейчас сломаю тебе кайф, но моя святая обязанность — откормить тебя. Поэтому даже целовать тебя не буду, пока не поешь. — напомнил он. Томас закатил глаза и приподнялся. Он убрал одну крышку, под которой лежал кусок стейка. Парень взял вилку и нож, а затем начал резать по кусочку и отправлять себе в рот. — Молодец. — Дилан тоже открыл тарелку, под которой лежала пицца и начал не торопясь жевать кусочек. — Чтобы всё у меня съел. — И тебя тоже? — Томас усмехнулся и откусил новый кусочек. — Нет, — сказал Дилан с набитым ртом, а потом через секунду добавил с ухмылочкой, — Меня ты вчера съел. — Ты постоянно будешь об этом напоминать? Это был… твой первый раз? — Томас посмотрел на еду, отложив вилку с ножом. — Да, — немного соврал Дилан. Сейчас даже такую правду он рассказать пока не мог. Парень подлез к Томасу сзади и взял его руки в свои, а ими уже обратно вилку и ножик. Открыл ещё одну тарелку и взял кусочек еды на вилку, поднёс ко рту Томаса. Томас хихикнул и открыл рот, а затем взял пищу в рот и начал пережевывать. — Тебе лишь бы скормить меня. — Откормить, Томми. Это немного другое. — Дилан снова кольнул на вилку картофелину, но съел уже сам, — Ефли тефя эфо уфпокоиф… Я фам фуфу ефть. — Нет, ты хочешь откормить меня и скормить себе. Я это имел в виду! — Томас сел ему на колени. — Возможно, — наконец дожевав, ответил он. — Томми… Нам надо будет все равно поговорить с тобой, — как-то грустно добавил он, снова кормя Томми, который уже и вовсе руки убрал и открывал рот когда надо. — О чём… ты хочешь поговорить? — Томас прижался к нему спиной. — О нас. — Дилан отложил вилку с ножиком и обнял Томаса, и положил голову ему на плечо — Прости меня… — Что? За что? — Томас положил ладони на его руки и слегка погладил их. — Я должен буду исчезнуть. Я не знаю насколько. Помнишь, я говорил, что у меня проблемы? Так вот, пока есть эти проблемы, вместе мы быть не можем… Это не из-за тебя, малыш, я тебя очень люблю, знал бы ты… Всё… Но и рассказать пока не могу тоже, но я обязательно это сделаю! Как только всё улажу… Понимаешь, я просто очень за тебя боюсь, поэтому должен оставить на какое-то время… — Ты ввязался в какую-то бандитскую банду? Ты с Уиллом? Когда ты решишь проблемы? Когда мы увидимся? — Томас крепко обнял его и прижался. — Я пока ничего не могу тебе рассказать… Сначала должен разгрести всё. Мы увидимся… Не скоро, я не знаю, на сколько дней это затянется, возможно недель… Малыш, нам нельзя будет пересекаться вообще… Я ведь тогда, когда ты из дома ушёл, я хотел тебя вернуть… Но тогда проблемы уже были, я посчитал, что так тебе будет безопаснее… И поэтому отталкивал… Хотя прожить без тебя не могу и дня. Даже вчера пришёл, не смог… Удержаться. И я понимаю, что если буду медлить, то буду оттягивать момент, когда наконец смогу быть с тобой открыто. Томми, пожалуйста, верь мне, я обязательно заберу тебя к себе, как только всё закончится, и больше не брошу никогда в жизни! Только сейчас — обрежь все контакты со мной. Не общайся, не звони. В школу… В школу тоже лучше не ходи, там я не смогу тебя больше защищать. И главное — не грусти, не накручивай себя. Помни, я люблю тебя и у нас обязательно всё будет, мы обязательно будем. Просто как бы плохо ни было, вспоминай то, что я сейчас говорю и верь безоговорочно мне, пожалуйста… Я знаю это сложно, может быть даже прошу невозможное от тебя, но, клянусь, это очень важно! Томас развернулся и крепко обнял его, так крепко, как только мог. — Дил… давай хотя бы дадим друг другу обещания… — юноша взял его за руку, а затем сплел их мизинцы.— Что, что бы не случилось, мы обязательно будем вместе. — Обещаю, Томми. Как только улажу проблемы, что бы ни случилось, всегда. — Дилан сжал его мизинчик своим, а второй рукой обнял парня. — Как ты найдёшь меня?.. я не хочу быть дома, поэтому… я даже не знаю, куда идти. — Я не знаю… Ко мне домой тебе нельзя, даже если я съеду оттуда… Может снова обратиться к Терезе? Если хотя бы не отель, так комнату найдёт тебе где-нибудь… Или все же придётся тебе с матерью… Обещай запирать на ночь дверь в комнате! Боже… Всё так запуталось… — Дилан схватился за голову. Он ведь даже сейчас не мог решить свою проблему с жильем, не говоря уже о том, чтобы помочь в этом Томми… — Я разберусь… а где ты будешь жить, если не у себя? — Томас свободной рукой провел по его волосам и зарылся в них тонкими пальцами. — Я не говорил, что не буду жить у себя… — Дилан нахмурился. Он же не говорил, да? Или все же взболтнул меж делом? — Ты сказал, что даже если съедешь оттуда. Ты собираешься переезжать? — Нет, не собираюсь… — честно ответил Дилан. Хотя, не был уверен, что судьба разделяла его планы, — Давай не будем об этом. — А чем тогда предлагаешь заняться? — он улыбнулся и заглянул в его тёмные глубокие глаза, все так же слегка массируя голову. — Чем хочешь. До конца дня я хочу забыть обо всех проблемах и побыть с тобой. Хотя бы один день… Потому что не знаю, когда ещё раз так получится… — Дилан зарылся носом в его волосы и закрыл глаза. Томас поцеловал его в шею и просто застыл в таком положении, касаясь губами шеи парня. — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя… Очень очень сильно… — Дилан перехватил его губы и втянул в поцелуй. Всю правду рассказать он не мог. Завтра он вытащит подаренный мамой костюм и забудет о Томасе на время… Дилан искренне надеялся, что на не очень долгое время, хотя понимал, что скорее всего, так не будет. Томас ответил на поцелуй, вложив в него всю любовь, которую чувствовал. Именно так надо целовать человека, которого любишь до потери сознания. Но… на самом деле Сангстер просто хотел запомнить эти чувства и ощущения, боялся забыть за то время, пока Дила не будет рядом. Дилан расцепил их губы и чуть рассмеялся — Боже, Томми… Я ещё не ушёл, а уже скучаю… Я же с ума сойду пока ты будешь… Пока тебя не будет… — шептал парень в его губы, — Пожалуйста, обещай, что у тебя в голове даже мысли не проскочит, что ты можешь быть мне не нужен… Я ужасно за тебя боюсь, малыш, даже подумать страшно, что с тобой может что-то случится… — Я не могу точно утверждать, но… мне кажется, что я правда болен и боюсь что-то сделать с собой, не осознавая этого. Если у меня болезнь мамы… то я и другим могу причинить вред… — Может… Раз так тебе стоит… — Дилан боялся предложить. Самому не хотелось отправлять Томаса неизвестно куда, тем более не было гарантии, что потом удастся так же легко оттуда забрать… — Томми, может тебе стоит пойти в… — Дилан сглотнул. Не хотелось, чтобы Том думал, что он не нужен ему… — Нет. Знаешь, забей. — К психиатору? Я боюсь. Вдруг у меня правда болезнь?.. ты будешь любить меня, если я буду сходить с ума? — Буду. Больше жизни буду, малыш… Томми прости, но если болезнь и правда есть, мне будет спокойнее, если ты будешь под присмотром все время, пока меня не будет рядом… А потом я заберу тебя, буду всегда рядом и обещаю, всё сделаю, чтобы ты был нормальным! — Нет! Я не пойду в психушку! — крикнул Томас и нахмурился. — Малыш, нет! Я не говорил… — Дилан выдохнул. Ну да, ты именно это и говорил, — Ладно. Прости меня, я просто и правда не хочу кидать тебя на произвол судьбы, но при этом не могу ничем помочь абсолютно. — Да я справлюсь… не переживай, — Томас еле коснулся губ Дилана и прикрыл глаза. Дилан улыбнулся. Хотелось бы верить, что так и будет… Но почему не может верить? Неужели ты настолько разочаровался в жизни, что не можешь просто надеяться, что Томми справится? Он ведь сильнее, чем кажется. — Я люблю тебя, Шизик.***
В тот день они ещё долго сидели вместе. Обнимались, просто смотрели телевизор, разговаривали, дурачились. Дилану и вправду удалось забыть обо всех своих проблемах. Сегодня он жил ради Томми. Потом пошли в ванную. Вместе. Дилану нравилось самому снимать с него свою футболку, хоть в ней Томми и выглядел сногсшибательно, а главное — полностью принадлежал ему. Сидели вместе в тёплой воде около трех часов. Ночью смотрели на город. На Лондон, который был освещён тысячью огней. Дилан видел, как эти огни отражались в глазах парня. В тех глазах, которые он так часто сравнивал с любимым кофе, теперь казались будто в них чай: крепкий, чёрный. Казалось, теперь, после смерти мамы Дилан стал смотреть на них другими глазами. И самое прекрасное, что хоть мир и показал ему свою тёмную сторону, Томми по прежнему был в ней лучиком света, который сейчас сиял ещё ярче в этой тьме.***
На утро Дилан ушёл. Томми спал в кровати, О’Брайен не хотел его будить. Написал ему записку. Ещё раз извинился, попросил верить и не забывать, что любит. Попросил не искать встреч и сказал, что сам найдёт его, когда придёт время. Отодвинул прядь волос, нежно поцеловал в лоб. Записку оставил на кровати рядом. Ушёл из отеля не оглядываясь.