за час до рассвета.

      Кровь.       Дио прислушивается. Заглядывает в помутневшие глаза, чутко и нежно касается его щёк, льнет близко, непозволительно близко.       Она пульсирует внутри, переливается под кожей.       Преданным псом стоит перед ним на коленях, раскрытый и отдающий все, что у него есть. Самую большую ценность, которая может быть подарена кому-либо.       Он отдаёт своё внимание.       Под аристократически светлым, чуть синеватым даже, полотном.       Смотрит прямо в душу. Тянет свои грубые руки к шее, хватает за гладкий, прикрывающий уродливый шрам, ошейник. Дио властно тянет его к себе. Невольно любуется. У ДжоДжо на щеке горячая, свежая кровь, под кожей - она же, ещё на теле, и бёдрах, и между ними.       Только ниже - засохшая уже, негодная никуда.       Змеятся вены, пышут жаром артерии, бьется в панике сердце.       Дио мягко давит другой рукой на рёбра, намеренно касается синяков. Притягивает к себе, повелевает слабому, дрожащему телу подчиниться. ДжоДжо раньше был совершенным, божественно сложенным, хотя грубым и неотёсанным. А теперь стал идеальным. Более ничего не нужно убавлять или прибавлять, теперь он прекрасен в своём новом теле.       Кровь его горяча, наполнена отвагой и храбростью все ещё. Она стала просто едва... слаще.       Он и сам стал пластичнее. Тело худое, избитое, грязное поначалу подошло прекрасно. А затем было отверженно своим новым владельцем. И в контраст со сладким металлом внутри него - соль тогда покрывала щеки, омывала губы, срывалась с подбородка.       Да, слаще в десяток раз. Она на языке перекатывалась каплями, оставляя за собой приторное послевкусие.       Дио с удовольствием слизывает ее, когтями вспарывает тонкую кожу и его хищное существо трепещет. Он благоговеет перед этим человеком, не утаивает ничего, открывает свои желания. Дио хотел быть Богом, но роль дьявола подходит ему куда больше.        ДжоДжо ещё успеет зализать свои раны. А в этой идеальной крови, в идеальном, подобном его собственному, теле, Дио нуждается сейчас.       Ведь только дьявол может любить брата так, как любит Он.