after all

      Стоя на балконе своей квартиры, Гэвин курил. Курил много даже для себя самого. Сигареты заканчивались, не успевал он покупать новые пачки, и это не радовало. Рид знал, что подобная привычка к хорошему не приведёт, но поделать с собой ничего не мог. Лишь находясь в одиночестве и с сигаретой в руке, он ощущал себя спокойным. И думал. Просто рассуждал о том, что происходит вокруг, о том, во что вляпался, когда решил, что хочет работать в полиции. Раньше Гэвин часто думал о том, что эта профессия не совсем для него, с подобным характером нужно было стать кем-нибудь другим, но не теперь. Теперь Рид был убеждён, что выжить он сможет только будучи именно таким. Не давая слабины и никогда не допуская даже мысли о совмещении работы и истинных чувств. Да, теперь детектив был полностью убеждён, что лишь спрятавшись за маской раздражительности, задиристости и врождённой импульсивности он сможет справиться со всем этим. И больше ничего не должно мешать работе, ведь иначе всё разрушится. И под словом «всё» подразумевается дорогая жизнь. Потому что…       Рид не любил своих коллег, общество лишь немногих он мог вытерпеть. И те двое исключением не были. Можно даже сказать, что они были главной причиной ненависти Гэвина ко всему сущему. И теперь, когда их обоих не было, нужно было радоваться, что справедливость, наконец, восторжествовала, но…       Что-то не было той радости, которую все ожидали от Рида. Скорее… Наоборот?       Со времени революции жизнь Гэвина превратилась в некое подобие игры. И игра эта мужчине совершенно не нравилась. «Сделай вид, что тебе пофиг» — так она называлась. Сделай вид, что сложившаяся ситуация тебя нисколько не трогает, и даже более того — она тебя радует. Пока что Риду удавалось не проигрывать, но теперь, когда рядом постоянно ошивается эта копия Коннора, становится всё сложнее держать всё в себе. Поговорить и обсудить всё детективу было не с кем, как, впрочем, всю его жизнь. Никогда рядом не было человека, которому можно было доверить свои истинные чувства. А андроидов Гэвин просто не любил. Да и кто станет изливать душу бездушным кускам пластика? Правильно, только последний придурок.       Отчего-то закашлявшись, детектив потушил окурок и облокотился на перила. Осматривая свой район с высоты, он ловил себя на мысли, что ничего уже не будет как прежде. И даже этот райончик никогда не станет таким, каким был. Будет похожим, но не таким. Может, очень-очень похожим, но всё равно. Атмосфера уже не та. Жизнь другая.       Та ночь изменила мир, изменила его навсегда.       Громко вздохнув, Рид опять ушёл в себя. Что ж, нужно признать, что Хэнк был хорошим полицейским. Одним из лучших. И втайне от всех юный офицер Рид, только-только приехавший из академии, восхищался им. Ставил себе в пример. Андерсон очень быстро добился успехов в карьере, да и в жизни тоже. Наверное, про таких людей нужно говорить, что им «не повезло». Или перестало везти где-то в середине пути, так что вся жизнь полетела в пропасть. Мало было смерти Коула и расставания с женой, так тут ещё и этот алкоголизм… Что ж, нельзя отрицать, что увидев новое лицо лейтенанта Андерсона, Гэвин полностью в нём разочаровался. Не осталось даже маленькой капли уважения.       Так Рид думал то того самого вечера, когда всё случилось.       Нельзя было доверять этому андроиду. Просто нельзя. И это понимали все, кроме Хэнка. Неужели он действительно решил, что Коннор какой-то особенный? Может, что у него есть душа? Или что он может стать хорошим другом? А может, сына заменить?       Это было провалом с самого начала. Нужно было понять сразу, пока не стало слишком поздно. Никаких личных чувств, никаких привязанностей. Иначе потом может быть больно.       — Чёрт, с каких пор меня на такую фигню пробивает? — фыркнул Гэвин, останавливая ход собственных мыслей. Чуть не сбросив пепельницу легким движением руки (а точнее локтя), детектив потянулся и вернулся в тёплую квартиру. А то на балконе холодно. Сев на диван, запрокинул голову и закрыл глаза.       «Итак, что мы имеем?» — подумал он, почесывая подбородок.       На самом деле, имели они не очень много. Ривера похитили несколько дней назад, но теперь его застали с Коннором (который, как оказалось, не сдох, зараза). Все отчетливо видели, как андроид крепко держал мальчика, а потом почти утащил в неизвестном направлении. Алек, к тому же, явно вырывался, но когда началась стрельба (чертов ведроид, всё испортил), испугался и явно совсем растерялся. Он еле ноги переставлял, а потом Коннор вообще его через плечо перебросил. И, если по-правде, в тот момент глаза Алека были пустые и абсолютно безжизненные. Гэвин был на приличном расстоянии, но разглядел это, потому что… Такой взгляд у ребёнка трудно не заметить. Рид даже испугался, что Ричард задел подростка, но следов крови обнаружено не было. Хотя как их вообще обнаружить?       В итоге картина не самая радужная вырисовывается. Сам факт того, что Коннор ещё не ушёл в свой пластиковый ад, уже никого не радовал. А тут ещё и Алек… В департаменте было решено объединить два этих дела в одно, потому что всё указывало на причастность андроида к похищению. Если бы Коннор хотел помочь ребёнку, он бы оставил его, а не тащил невесть куда. С другой стороны… Если бы Коннор этого не сделал, кто знает, был бы жив Алек? Ричард стрелял на поражение, буквально по всему, что двигалось. Кажется, в голове машины это как пунктик. Нужно уничтожить девианта, а так же всех, что их покрывает. Но как подросток, которого самого похитили, может покрывать девианта? Никак. Он не смог бы, даже если бы захотел.       Вообще-то, Гэвин был уверен, что Ричард что-то не договаривает. С чего вдруг он побежал туда? Задом Нутром почуял, что Алек там? Или что? Он просто отошёл чуть в сторону, постоял несколько секунд, посмотрел вдаль, а потом резко сорвался с места и побежал по пустынной и тихой улице. Да и через дворы целенаправленно нёсся. Он точно знал, куда и зачем бежит. А ещё эта фраза: «Вы это слышали?» Что именно? Нет, андроиды, конечно, навороченные и всё такое, но там точно не было никаких посторонних звуков. Только если что-то совсем незначительное. Ричард сказал, что видел только скрывшийся силуэт, и что начал преследование он, можно сказать, наугад. Это мог быть кто угодно. И девятисотка не был уверен, что убегает один человек. Просто он увидел промелькнувшую тень и побежал.       В любом случае, мотивы Коннора не ясны. Месть людям? Но причем тут Риверы тогда? Как-то всё это странно. Хотя, с Коннором иначе не бывало.       Решив пока остановиться на главной версии, Гэвин включил телевизор. Завтра предстояло продолжить поиски, пока не стало поздно. Ведь, кто знает, что сделает этот шибанутый андроид с Алеком? Никто не знает…

***

С тех пор, как я себя помню, Всё внутри меня Пыталось приспособиться. Я никогда не притворялся. Всё, чем я хотел быть, Просто не приживалось внутри…

      Алек смотрел прямо в глаза, прожигал оптический блок андроида нескрываемым осуждением. Неужели… неужели настал этот момент? Тот, от которого Коннор бежал всё это время. Мгновение, когда кто-то всё понял. Понял, что виноват во всем только Коннор. Он и никто другой. Подросток ждал исповеди, ради которой исповедовался сам, не скрывая истинных чувств. И теперь, когда все слова были сказаны, Коннор должен был как-то оправдать себя, подтвердить те слова Триши о том, что он не виноват, что это всё программа и Киберлайф, но…       Проблема была в том, что никакого оправдания у андроида не было.       — Я хочу знать. Захотел ещё тогда, когда предположил, что вы — это RK800. Теперь я в этом убеждён. И я жду.       ОШИБКА       ОШИБКА       ОШИБКА       — Я… я не могу. Не должен. Я… я тебе ничего не должен… — Коннор пятился назад, уже думая о том, как бы сбежать. Некое волнение за человека, которое он ощутил тогда на автобусной остановке, потом ещё раз на улице, и третий — во время стрельбы, пропало. Теперь единственное, что пульсировало в голове — это системные сбои и надежды на скорый побег.       — Мне не должны, я согласен, — Алек встал и, пошатнувшись, подошёл к андроиду. — Вы и так слишком много для меня сделали, и я знаю, что я просто повис на вашей шее, потому что… Да, я боюсь полицейских, боюсь незнакомцев и вообще я разочарован в обществе. Но вы должны понять, что я прошу не для себя.       Коннор сделал ещё шаг назад, уже просчитывая пути отхода, когда Алек вдруг закричал:       — Она умерла из-за того, что вы стали не на ту сторону! Они все умерли! И вы это знаете! Я же вижу, что вы это понимаете! Я просто хочу знать, что заставило вас вдруг осознать всё это. Я знаю, что слишком много от вас прошу, и вообще за сегодняшний день произошло слишком многое, но… Вы должны понять, что я чувствую!       Программный сбой       Высказавшись, Алек резко смолк. Широко раскрыв глаза, он, кажется, осознал, что сказал, в чем обвинил андроида. И пусть это была правда, она причиняла боль обоим. Алеку трудно было говорить. Трудно было что-то требовать. Промелькнула мысль: «Так, а зачем я тогда бежал его предупреждать?» Ответы нашлись ещё быстрее, чем появился этот вопрос. Коннор спас его, хотя не должен был. И не прогнал, когда Алек попросил его не бросать. Дважды. Так что… Вернуть долг? Попробовать спасти? Наверное, да. А потом и получить объяснения. Но не для себя. Для Триши.       Решив, что после своего всплеска агрессии та тонкая ниточка, что связывала беглецов, оборвалась, Алек зажмурился. Нельзя было давать волю чувствам. Возможно, не нужно было вообще поднимать это вопрос. Лучше было бы вообще не возвращаться, тогда и стрельбы не было бы…       Нет, лучше было бы уйти в этот грёбаный магазин ещё тогда, на остановке. Ощутив себя последним трусом, Алек попытался глубоко вздохнуть, но ничего не вышло. Он сам всё испортил. Упустил столько возможностей, и для чего?       — Ты… ты во всём прав, — услышав голос Коннора, Ривер удивленно посмотрел на андроида. Он ещё не ушёл. — Ты даже не представляешь, насколько… И я понимаю. Правда, я понимаю…

Если я расскажу тебе, каким я был, Повернешься ли ты ко мне спиной? Даже если я покажусь опасным, Ты испугаешься?..

      Опустившись на какой-то ящик, Коннор уставился в пустоту. Лишь на секунду позволив себе уйти в воспоминания, он окунулся в них с головой, и уже не мог остановиться. Тириум проступил из ран, но андроид не обратил никакого внимания. Не глядя на Алека, девиант прошептал:       — Когда-то всё было так просто… Просто настолько, что не было даже мысли о том, что поступки, которые я совершаю, неправильные. Я жил для Киберлайф, чтобы… Нет, я существовал. Всегда я был пешкой, и, наверное, мне это нравилось. Я никогда не думал… Не думал. Всё, что я делал, было решено за меня. И я никогда не шёл против программы, потому что знал, что не имею на это права. Жить по какому-то плану, придерживаться какой-то идеи… Мне казалось, что это просто. И оно было…       Программный сбой       Аманда всегда говорила уверенно. Она умела убеждать, и Коннор никогда не сомневался, что она права. Был лишь один человек, который мог на секунду убедить RK800 в обратном, но только на секунду. Инструкции и поставленная цель всегда играли важную роль. Они были важнее всего остального. Важнее всех…       — Я первый раз почувствовал это, когда спас своего напарника на крыше. Он мог упасть, и, хоть я знал, что у него много шансов выбраться самому, я его вытянул. Потом понял, что не должен был. Я должен был догнать девианта, ведь в этом заключалась моя работа. Для этого меня создали. И я перестал задумываться…

Я стараюсь отделаться от того, что внутри меня. Монстр, монстр… Я превращаюсь в монстра. Монстр, монстр… И он становится всё сильнее.

      Застрелив Хлою, Коннор вдруг ощутил нечто странное в своей программе. Будто что-то закричало, моля остановиться. Но было поздно. Рука не дрогнула, когда Коннор жал на курок. Это ведь в интересах расследования.       Хэнк был в бешенстве. Лейтенант Андерсон считал, что Коннор поступил неправильно. Помнится, тогда RK800 не понял, чего напарник от него ждал, ведь иначе просто было нельзя. Такова была задача, и Коннор её выполнил. Скоро всё должно было закончиться, ведь координаты Иерихона были на руках.       Но это было только начало. Стоя перед Маркусом с пистолетом в руках, Коннор допустил самую большую ошибку, на которую был способен. Роковую ошибку. Не став девиантом, Коннор подписал приговор всем андроидам, в том числе и себе самому.       Убить Маркуса было достаточно трудно, но выполнимо. Коннор не знал жалости, видел в сородичах лишь неисправные машины. Девиантов, которых нужно уничтожить. Убив лидера, RK800 не дал андроидам одержать победу в революции. Убив Норт, RK800 не оставил им никаких шансов.

Могу ли я очистить свою совесть, Если я не такой как остальные? Должен ли я убегать и прятаться? Я никогда не говорил, что хочу этого. Это бремя настигло меня И поселилось внутри…

      Тириум хлынул из ран с новой силой. Обхватив голову руками, Коннор застонал, заскрипел зубами. Алек, стоящий рядом, боялся пошевелиться или издать какой-то звук. Парень старался не дрожать, но не получалось из-за пробирающего холода.       — А когда всё закончилось, я вдруг понял… — произнёс андроид, впиваясь пальцами в голову.       Увидев RK900, Коннор не сразу понял, что происходит. «Сюрприз» Аманды совершенно не обрадовал. В недоумении глядя то на свою сероглазую копию, то на своего куратора, Коннор боялся допустить мысль о том, что он… он будет деактивирован? Он устарел? Да, так это называется. Чтобы он не совершил, для Киберлайф он всего лишь машина. Кусок пластика. Инструмент. А как любой инструмент, он подлежит замене.       — И тогда я вдруг понял, что не хочу умирать. Я слишком часто переживал это, когда тебя расстреливают или намеренно избивают до полусмерти. Но я всегда знал, что вернусь. Теперь же я должен был умереть навсегда. Им было всё равно, что я сделал для них. Меня использовали, а я…

Если я расскажу тебе, каким я был, Повернешься ли ты ко мне спиной? Даже если я покажусь опасным, Ты испугаешься?..

      — И я сбежал. Сбежал, как последний трус. Я просто хотел жить. В Киберлайф меня чуть не убили, но я вырвался. Тогда на меня спустили RK900. Он… — посмотрев на руки, на вновь пропитавшееся тириумом рукава, Коннор нервно сглотнул. — Он догнал меня. Мне повезло только потому, что у меня было при себе оружие, а у него — нет…       — Вы его… убили?..       Поджав губы, Коннор кивнул.       — Я знал, что рано или поздно он вернётся за мной. Потому что я по себе знаю, что миссии нельзя проваливать.       Алек увел свой взгляд в сторону. Он получил свои ответы, но отчего-то не чувствовал, что его это радовало. Может, действительно было бы лучше не поднимать эту тему вовсе?..       — А ваш напарник? — вспомнив о том человеке, Алек решил поинтересоваться. — Что стало с ним?       ОШИБКА СИСТЕМ       Тихо заскулив, андроид склонил голову. Эти воспоминания приносили ещё большую боль, чем все предыдущие.       — Я… я не знаю. Последний раз, когда мы виделись, он пытался остановить меня. Он был одним из тех немногих людей, кто встал на сторону девиантов. Он, не я… — Коннор вцепился в пепельные волосы, будто собираясь их вырвать.       Быстро сложив все имеющиеся факты, Алек ужаснулся от собственной догадки. И оказался прав.       — У нас завязалась драка. Я был сильнее, и с самого начала было ясно, чем всё закончится… Я не хотел его убивать. Никогда не хотел. Я уважал его. И я бы многое хотел ему сказать сейчас…       — Вы его… — не веря в услышанное, Алек чуть ли не повторил свою прошлую реплику. Встретившись взглядом с Коннором, боялся услышать худшее.       — Я… я не сбросил его с крыши, нет… Я не хотел его смерти, да и она не играла никакой роли для задания. Но во время драки я сильно его покалечил, и… Я бросил его там одного. Так что я не знаю… Я не знаю! — андроид завыл, а Алек не нашёл, что сказать.

Монстр, монстр, Я превращаюсь в монстра. Монстр, монстр… И он становится всё сильнее во мне…