Ленивый Махиро.

«Если он не придет, то я скоро умру…» — обречённо думает похищенный. Скрип открывающейся железной двери, голова начинает болеть сильнее, а сердце стучать быстрее. Кроме мыслей: «Знает ли Куро о похищении или нет?» — Махиро думал «Кто же меня похитил?» У Широты было много врагов, всех и не перечислить, но в основном это были вампиры. Если перечислять, то это надолго. Да и он склонялся к одному лишь варианту — Цубаки. Он много раз с ним сражался, поэтому не удивительно, что его похитил именно его подкласс, но если так и есть, значит рядом Сакуя! Только эта мысль грела душу нашего бедного Махиро… Какого было его удивление, когда он услышал голос своего «спасителя». Просто не передать словами. И страх, и удивление, и даже счастье — всё это захлестнуло человека, сидящего на железном стуле, да ещё и привязанного к тому же. — Привет, Махиро, — его голос, как ни странно, не дрожал, да и вообще не было ни каких эмоций: сухой, словно стеклянный, голос. Но Сакуя был не один, вторым вампиром оказался Цубаки. В принципе, этого следовало ожидать. Ведь он — глава. Дверь опять противно заскрипела, да так, что у кареглазого по спине пробежались отвратительные мурашки и его затрясло. Рядом нет вампира, его вампира — Куро. — Не бойся, дитя, я тебя не трону, хотя, — пауза на секунд пять, — это решать не мне. Правда, мой милый Сакуя? — как всегда в своей манере произносит лис. — За… зачем… вы меня… похитили? — Широте было очень тяжело говорить: в горле сухо, словно он пробежал километров этак десять, и стоит ком, который никак не проглотить. Дыхание тяжёлое и хриплое. И всё из-за того, что рядом нет его. — Ха-ха, это просто. Мы хотим убить тебя и Куро, — с ноткой счастья говорит забытый всеми лис. Это, конечно же, не новость для шатена, но в этот раз, видимо, у них все может получиться. Скоро Махиро умрёт от того, что его Сервамп слишком далеко (и, по ходу, даже не успеет прийти к нему). — Вам это с рук не сойдёт! — прорезался голос у парнишки. — Дитя, не тебе решать. Ты скоро умрёшь, а мой старший брат не успеет до тебя добраться. Всё очень забавно получается: ты тот, кем он действительно дорожит, и из-за него же ты и умрёшь. Что ж, вам нужно поговорить, обсудить всё. Оставляю вас наедине, — в эту минуту Цубаки ушёл, опять противно скрипнув дверью. — Да что б эту дверь проклятую! — выругался. Настала тишина. Опять слышны звуки падающих с потолка капель, но уже вместе с тяжёлым дыханием Широты. — О… освободишь меня? Он вроде… действительно ушёл, — сбивчиво нарушает тишину Ив. Тут Сакуя резко сдвинулся со своего места к кареглазому и начинает: — Махиро, ты до сих пор ничего не понял?! Да что с тобой? — орёт зеленоволосый. — Что… что я должен понять? — из - того, что Сирота был в повязке ,он не мог видеть Сакую, а как же ему хотелось... Всё то, что было, — это спектакль, чтобы подобраться к тебе ближе. Ты, жалкий мальчишка, никому не нужен! Даже тому вампиру. Как видишь, и он за тобой не пришёл. Даже если придёт, его поджидает мой Цубаки! — быстро и яростно протараторил Сакуя. Медленно по бледной и худой щеке прокатилась слеза. Ведь всё, что он сказал, — это правда. Он жалкий, никому не нужный сирота. В глазах его начинает темнеть, а в ушах начинает сильно пищать. Надежда и та стойкость покидают вместе с верой в любовь. Ему уже пофиг на всё, просто хочется сдохнуть, не важно каким способом, просто уже уйти из этого мира. Его предали, жестко выебали и бросили. Он выжат, как лимон. Да нет сравнения, чтоб передать все его чувства. В этот миг комната трясётся и раздаётся оглушающий звук, а лампочка, которая держалась лишь на одном проводке замигала. Сакуе стало страшно, на одном дыхании он закрыл толстенную железную дверь на замок, подошёл к Махиро, разрезал веревки и снял с него повязку. Миру показались пустые, тусклые глаза. Широте было уже пофиг на всё — главное сдохнуть быстрей. Слабость одалевала его со всех сторон. Ватануки взял его и потащил к стене, подальше от двери. К горлу приставил нож. Всё его тело тряслось, а дыхание начало сбиваться. Теперь они поменялись местами. Ведь с самого начала Сакуе было пофиг, а Махиро задыхался от страха. Черно-синие когти продырявили ту самую толстенную железную дверь. Зеленоволосый вжимался в стену: идти-то некуда. Тяжёлая железная легко, как после взрыва, сорвалась с петель, и за ней были видно красные глаза, которые горели жаждой убийства, желанием забрать по праву своё. — Не… не под… подходи, а то я ему горло перережу, — пытался угрожать Сакуя. Отключился. Тело падает, а нож отлетает с мерзким лязгом, но он успел прорезать в нежной коже рану, и тонкие струйки крови побежали по шее. — К… Ку… Куро… помоги… прошу. — цепляясь за ускользающее сознание, произносит шатен. — Я здесь! Здесь! Махиро, ты меня слышишь? — жалобно, но тихо кричит вампир. Заплаканные глаза открываются. Ничего не видно, всё размыто. Голова болит, а тело не слушается. Широта пытается сфокусироваться, щурит глаза. Спустя минуту он что-то разглядывает, видит, что он дома, в своей квартире, на своей кровати. Его взгляд останавливается на печальном лице, которое сразу опускается и по нему идут слёзы ручьем.  — Прости меня! Прости! Это всё из-за меня! Сквозь боль и непослушание тела, Махиро обнимает бедного вампира, а вампир, немного ошарашенный действиями своего Ива, тоже обнимает в ответ. Эти два дня оба не забудут. Может, и закончилось всё счастливо, но это навсегда станет для них одним из самых страшных кошмаров.