"Больно не будет, обещаю..."

      Лодочный сарай был наполнен сыростью, и я сделал себе пометку проследить этот момент при постройке эллинга. Либо это из-за плохой вентиляции и малых размеров, либо здесь, внизу, потоки ветра недостаточно сильны, чтобы своевременно просушивать помещение.       Отсыревшие бумаги на столе Райса валялись в том же беспорядке, что и неделю назад, и я не стал их трогать. Приедет — сам разберет, не дай боже выкинуть какой клочок, который потом вдруг окажется важным договором или подписанной сметой.       Каждое упоминание о Райсе толчком отдавалось в ребра, вызывая чувства сожаления и презрения к себе, разбавленных стыдом. Больше десяти лет я тщательно ограждал себя от подобного, и, в конце концов, не смог сдержаться. Он был рад, и почти не скрывал своей радости, когда я с трудом вытолкал его из своей квартиры, наказав как следует выспаться. Сиял глазами, обведенными темными кругами, едва сдерживая зевоту и заставляя меня все больше и больше жалеть о случившемся.       Ему не понять, что это такое, когда твое собственное тело, которому ты доверяешь больше, чем кому-либо, начинает тебя предавать, подчиняясь гормональному всплеску. Когда выключается здравый смысл и власть берут звериные инстинкты. Когда ты уже не разумный человек, а животное, подчиненное только одной цели, и никак от этого не избавиться.       Наверняка он думает о том, что произошло, совсем в другом ключе, чем я. Для меня это было случайным шансом избавиться неприятных ощущений, для него — нечто большее. И теперь я даже не знаю, как себя вести с ним, не только наедине, но и в повседневности.       У альф и омег все намного проще. Каждая сторона понимает, что это обычная физиология, от которой никуда не денешься. Потребность организма, такая же, как сон или еда. Это просто есть, на уровне инстинктов, так позаботилась природа.       Но как это довести до беты, которому никогда не дано познать таких ощущений? Райс далеко не глупый, но сейчас его переполняет эйфория, это было видно по его лицу. Возможно, в тот момент я ему завидовал, как никому в жизни.       Он появился только к вечеру, когда дневная смена разъехалась, а ночная еще не собралась. В тот короткий часовой промежуток, когда можно расслабиться и заняться своими делами. Я сидел у окна и видел, как легко он спускается по ступеням на причал, что-то напевая, и мне захотелось все немедленно бросить и убежать, чтобы меня никто больше не смог найти.       — Работаешь? — запах нового одеколона растекся по сараю.       — Пытаюсь, — указав на документы, я не рискнул признаться, что за весь день не дотронулся ни до одной бумажки.       — Керби доволен нашей работой, что довольно странно, — бета чем-то зашуршал, вызывая дикое желание обернуться. — Сказал, что не стоит нам так много времени проводить на участке, для этого есть специально нанятые люди.       Передразнив начальника, он коротко рассмеялся, и этот смех был острым и ранящим.       — Слушай… — позади меня шевельнулась тень, отражая его силуэт в окне. Я не успел рта раскрыть, как вокруг моей шеи обвились горячие руки, потянув назад и запрокидывая мне голову. — Не делай такое лицо, все в порядке.       — Ты о чем? — с трудом сглотнув, я старался не смотреть вверх.       — Думаешь, я не вижу, что ты себя загрызть готов из-за случившегося? — Райс мягко улыбнулся. — У тебя все на лице написано.       — О чем ты? — он разжал руки и обошел меня, сев прямо на стол и глядя на меня сверху вниз.       — Обо всем. И о нас. Ты жалеешь, что поддался порыву, и ты жалеешь, что не можешь дать мне того, что я хочу. Дурачок. Наверное, мы действительно разные, беты и омеги. Мы никогда не поймем друга, это да, но есть в жизни и другие, не менее важные вещи.       — Например? — я старался не смотреть на него, но ловил каждое слово. Значит, он думал о том же самом?       — Например, ты мой друг, немного больше, чем друг, но не это сейчас важно. Я вчера весь день думал… Ты не пробовал посмотреть на все это с другой стороны? Для тебя желать чего-то — значит обладать желаемым безраздельно. Либо все, либо ничего, так?       — Наверное, — я согласно кивнул.       — Для меня все наоборот. Ты подпустил меня к себе, и я очень это ценю. Пусть для тебя это было лишь необходимостью, для меня — это возможность находиться рядом и продолжать надеяться, понимаешь? Я знаю, что между нами не будет большего, но это лучше, чем ничего.       — Предпочитаешь тянуть, чем отрезать?       — Да, — бета кивнул, и его горячая ладонь легко легла на мою голову. — Иначе в жизни нет никакого смысла. Я знаю, что мне будет больно, и я еще не раз пожалею о своем решении. Но у меня есть надежда, что когда-нибудь все может измениться. Даже если это и не так. Я не знаю, что случилось у тебя в прошлом, но единственное, что прошу — не отталкивай меня так резко.       — Я... я попробую, — несмело взглянув в его спокойное лицо, я не стал выворачиваться из-под его ладони. Ее тепло было нежным и успокаивающим, таким, как у папы.       — Ладно, все это лирика, принимайся за работу, — усмехнувшись, он встал и направился к выходу. — Без тебя тут все расслабились.       Следующие несколько дней прошли как во сне. Райс отвозил меня домой, несколько раз оставаясь у меня. И пусть я не испытывал к нему ничего, кроме признательности, каждый раз ругая себя за собственную слабость, я был рад. Не разделяя его чувств, я пытался согреться возле него, пробуя жить, как нормальные люди. Удавалось с трудом. Возможно, для таких вещей нескольких дней недостаточно, и должно пройти много времени, прежде чем я смогу доверять кому-то еще.       Я предложил ему переехать ко мне на время, но он отказался, сразу, спокойно и довольно буднично. Сказал, что так будет лучше. Наверное, он прав, и я опять включил своего внутреннего эгоиста, пытаясь устроиться как мне удобно, не обращая внимания на его желания и чувства. Что ж, это тоже семейная черта альф Шелли — думать в первую очередь о себе, и только потом о партнере.       В прошлые выходные я ездил домой, так как обещал Кристоферу, и взял Райса собой. Надеюсь, ему понравилось. Много шума, детей и подростков, все как ему хотелось. Это был минимум, что я мог для него сделать. Не знаю, как бы я чувствовал себя на его месте, если бы вырос в приюте, как он.       Не секрет, что в последнее время все чаще омеги предпочитают заводить детей вне брака, пользуясь центрами планирования семьи. А молодым альфам всегда нужны деньги, вот и сдают свое семя, чтобы потом у одинокого омежки появилась хоть какая-то радость в жизни. И очень многие согласны на то, что их дети будут только бетами. Правда, некоторые потом передумывают, и из-за таких приюты никогда еще не закрывались насовсем. К их чести, не все омеги бессердечные, многие любят своих детей такими, какими они родились. Райсу не повезло.       Размышляя о нем и о том, что происходит между нами, я пытался сделать себе ужин, умудрившись уронить упаковку с яйцами на пол и порезать пальцы на обеих руках. А еще говорят, что омеги хозяйственные. Наверное, среди них тоже бывают исключения.       Избалованный папиной готовкой и финансовой независимостью, я либо ужинал у родителей, либо в ресторанах. Иногда, занятый работой, и в дешевых забегаловках. Мое чувство семейственности с годами почти атрофировалось, и я даже не представлял, как можно жить с кем-то. Если бы Райс согласился ко мне переехать, то, в конце концов, я бы переложил на него все домашние дела.       А еще я слишком часто стал задумываться о совсем ненужных вещах. Папин фотоальбом заставил меня вспомнить о том, что я так долго и успешно пытался забыть. Узнав имя того альфы, я больше не предпринимал никаких шагов. Пока я не хотел ворошить прошлое, не готовый столкнуться с собственными страхами.       Но прошлое само напомнило о себе, причем далеко не в вежливой форме.