Часть 1
25 августа 2018 г. в 23:00
Беллами не был уверен, хочет ли, чтобы Кларк присутствовала при их разговоре с Октавией. С одной стороны, он полностью доверял подруге, но с другой, это касалось только их семьи. Но выразить свои мысли вслух он не мог, не был уверен в их правильности. Последнее время Беллами вообще мало в чем был уверен, хотя всем пытался доказать обратное.
— Я думаю, вам стоит поговорить наедине, — Кларк остановилась у панели управления, пытаясь отыскать камеру с именем Октавии. — Я доверяю тебе, Бел, хоть на это и ушло очень много времени. Октавия — твоя сестра, не моя. Я буду лишняя.
Мужчина кивнул, едва заметно улыбнувшись подруге. Он понятия не имел, что скажет сестре, не знал, как теперь себя с ней вести. Когда они только спустились за ними в бункер, он жаждал этого момента, он мечтал увидеть Октавию, обнять ее, убедиться, что с ней все хорошо. Но вместо любимой сестры увидел жестокую Кровавую Королеву, которой она стала. Потом он уже не надеялся вернуть Октавию, он смирился с Бладрейной и ее жестокостью, но когда она вызвалась идти на смерть, чтобы спасти их, он вновь увидел в ней свою младшую сестру, которая, чтобы она не говорила, нуждается в его защите и одобрении.
Глядя на то, как открывается камера, как еще только начинает просыпаться сестра, он впервые увидел в ней перемены, на которые раньше не обращал внимания. Она будто стала меньше, руки местами были в глубоких порезах, которые еще не зажили, а на шее и плечах проступили синяки. Он вспомнил, какой она была, как только они попали на Землю, как радовало ее все новое, как она стремилась узнать жизнь и жить. Но теперь, в этом он был абсолютно уверен, она боялась всего нового, оно страшило ее.
— Бел, — ее голос звучал тихо и как-то робко, так звучал голос его маленькой сестренки еще на Ковчеге, когда она не знала, что такое камера, когда у нее были только он и мама. — Привет.
— Привет, — он бросил короткий взгляд туда, где должна была быть Кларк, но она уже ушла, чему мужчина был рад.
Он вновь посмотрел на Октавию, отмечая, что она смотрит на него с тревогой, а в глубине глаз словно запрятан животный страх. Бел с трудом смог сдержать грустный смешок, который так и рвался с языка. Хорош братец, который не замечал, как изменилась его сестра, которому было проще обвинить ее во всех грехах, чем попытаться понять.
— Прошло уже 10 лет? — Октавия осторожно спустила ноги вниз, все еще не до конца приходя в себя, но уже заметила, что кроме нее никто больше не проснулся. — Ты разбудил только меня?
— Мне многое нужно тебе показать, — Беллами внимательно осмотрел сестру, а потом, неожиданно даже для самого себя, притянул поближе, целуя в макушку. — Чтобы ты не делала, я люблю тебя. Не знаю, как это работает, но я всегда буду тебя любить.
— Но ты сказал, что хочешь, чтобы часть меня умерла, — ее руки обвили его за талию, лицом она уткнулась в грудь брату.
— Ты ведь и сама этого хочешь. Если бы это было не так, ты не пыталась бы меня спасти. Бладрейна — это твоя маска, за которой было удобно прятаться, но теперь прятаться не нужно. Я с тобой, — Октавия подняла голову, на миг забывая, что они уже не на Ковчеге, что она сама может за себя постоять. Сейчас Беллами был единственным, кто мог ее защитить, тем, кто всегда это делал. Сейчас он был просто ее большим братом, которому она могла полностью довериться.
— Я их сломала, Бел. Как они сломали меня, так и я сломала их. Мне жаль, правда.
— Почему ты спалила ферму? Зачем ты так хотела пойти на войну?
Он выпустил ее из своих объятий, но взял за руку, уводя за собой к мостику. Беллами знал, что Октавии нужно время, ей всегда было сложно выражать свои чувства, а сейчас и подавно. Сначала, когда Индра только рассказала ему все про Темный год, мужчина пришел в ужас. Он не мог понять, почему сестра так поступила, почему Эбби предложила ей это. Но потом, лежа на скамейке в ожидании драки на арене, он вдруг осознал, что выхода действительно не было, что Эбби была права, когда подтолкнула сестру к подобным действиям. Вот только, как он не пытался, объяснить пожар на ферме, который устроила Октавия, у него так и не вышло.
Кларк не было и на мостике, как, впрочем, и Джордана. Беллами подошел к компьютеру, включил запись, просмотренную им и Кларк пару часов назад. Он наблюдал за сестрой, смотрел, как одна эмоция сменяет другую. Он видел удивление, когда выяснилось, что Харпер и Монти не легли в крио, видел шок, когда Харпер оказалась беременна, умиление, глядя на маленького Джордана и грусть от понимания, что прошло явно больше, чем 10 лет.
— Может, мы встретимся вновь.
Казалось, Октавия даже не замечает, что по ее щекам градом льются слезы, что она не одна, что Беллами видит ее такой. Долгие годы девушка старалась быть сильной, не показывала, как ей тяжело, но сейчас все это стало таким неважным, отошло на задний план. Она вновь была собой, а не жестокой расчетливой Бладрейной, доспехи которой — кровь и боль.
— А ведь я оказалась неправа, фермер и спас этот мир, — она обернулась к брату, улыбаясь сквозь слезы. — Монти даже после смерти утер мне нос.
— Я рад, что ты снова стала прежней, — он улыбнулся, глядя на то, как Октавия совсем по-детски протирает глаза кулаками от слез. — Мы обещали не оплошать на новой планете.
— Я хотела доказать, что права, — Беллами замер, не ожидая, что она сейчас поднимет тему с фермой. — Я заигралась, понимаешь. Раньше, как только выиграла на конклаве, я не хотела власти, я боялась, что не смогу, а потом в какой-то момент мне показалось, что я всесильна. Я даже не понимала, что творю, думала, вы с Индрой просто боитесь. Я всегда хотела казаться бесстрашным воином, но только сейчас пониманию, что бесстрашие — это глупость, что хороший воин боится. Когда Монти сказал, что ферма нас прокормит, не нужно было быть очень умным, чтобы понять: люди не пойдут за мной на войну. Им не нужна будет долина, за которую надо сражаться, если выжить можно и не умирая. А я хотела победить! — она обернулась, глаза ее горели безумным огнем, как тогда, когда она вела своих людей в бой. Но огонь быстро угас, оставляя ей лишь горечь, которая звучала и в словах. — Власть — самое страшное, что дается людям, Бел, я не была к ней готова. Наверное, если бы я умерла в том ущелье, всем было бы лучше. В том числе и мне.
Беллами не знал, что ответить. Он помнил, что такое власть, но рядом в то время была Кларк, которая с легкостью сумела вернуть его с небес на землю, когда его заносило. Он смотрел на свою младшую сестру и все внутри заныло от жалости к ней, от желания защитить от всего мира, как когда-то обещал матери.
— Я рад, что ты не умерла, — Октавия усмехнулась, но брат не дал ей прервать его. — То, что я сказал под обстрелом — ложь. На самом деле я никогда не хотел твоей смерти, но тогда мне хотелось сделать тебе больно, хотелось, чтобы ты ощутила то, что ощущал я.
— Я ощутила, — она коснулась его руки, но лишь на секунду. — Ты не сможешь вновь защитить меня, старший брат. Мне придется ответить за то, что совершила.
— Придется. Но ты будешь ни одна. Я больше никогда тебя не брошу.