***
Рейвен изучала что-то в компьютере, когда вошла Кларк. Они не обменялись дружескими объятиями, но Кларк достаточно было взглянуть в глаза подруги, чтобы понять — она прощена за тот инцидент на Земле. Девушка быстро пересказала друзьям все то, что услышала от Дийозы, но только сейчас смысл сказанного, наконец, начать доходить до нее. Черная кровь. Только у нее и у Мэди. — Не радостно, нам будет не выйти, — Рейвен кивнула, вновь отворачиваясь к мониторам, и позволяя Беллами закончить свои мысли. — Что дальше? — Кларк, а почему на тебя подействовала черная кровь Луны, а на того мужика, которого мы запихнули в капсулу, нет? — Рейв все также не оборачивалась, умудряясь и говорить, и набирать что-то одновременно. — Я не знаю… — Зато я знаю, — прервал ее Беллами, привлекая внимание обеих девушек. — Тебе переливали кровь, а затем ввели костный мозг. Вот почему на тебя подействовало, а на других нет. Только не знаю, чем нам это поможет. — Зато я, кажется, знаю, — Рейв вновь повернулась к мониторам, выводя на экран записи. — Команда третьего Эллигия вела дневник, но не видео, как капитан этого корабля, а текстовый. А знаете какая особенность текстовых дневников? У них больше резервных копий и их сложнее удалить. Монти гений! Он разблокировал мне все, теперь я сумею найти эти дневники и, возможно, хотя не точно, нам удастся воссоздать черную кровь. — Как? Жаль прерывать твой полет фантазии, но даже если ты найдешь что-то, пусть даже это будет формула черной крови, у нас не достаточно знаний и препаратов, чтобы сделать ее в лабараторных условиях. — У нас есть Эбби, — от Кларк не укрылось, как грустно сказала об этом подруга, но допытываться она не стала, было не до того. Она все равно все выяснит, но не сейчас. — Мама — врач, а не химик. — Кларк права, Эбби не всесильна. — Может у нее это спросим? — Рейвен обернулась, уверенно глядя на друзей, и Беллами в очередной раз удивился, как легко подруга готова бросить вызов всем вокруг, лишь бы только доказать свою правоту. — Ты многого не знаешь о своей матери, Кларк, так что, как бы тебе не хотелось не будить Эбби, сделать это все равно придется. Она нам нужна, ты не можешь этого не понимать. — Дело не в том, хочу я будить маму или не хочу, просто я не вижу в этом смысла. Давайте сначала поймем, что у нас есть, а потом уже будем думать, что делать дальше, — Кларк демонстративно посмотрела на Беллами, давая понять Рейвен, что больше механик ничего от нее не добьется. — Я хотела бы поговорить с Октавией, нужно кое-что прояснить. — Она в отсеке с каютами, заняла первую, — от девушки не укрылось, как друг напрягся. — Что-то опять случилось? — Нет, скорее просто для себя, чтобы понять, — она встретилась с ним взглядом и улыбнулась. — Разве не для этого ты ее разбудил? Беллами кивнул, соглашаясь с подругой, и подошел к Рейвен. Кларк и сама себе не могла объяснить, почему так не хочет будить маму, почему для нее важно, чтобы она спала. Последнее время девушка все чаще стала понимать поступки своей матери, Эбигейл больше не была для нее закрытой книгой. Долгое время девушка боялась признать даже самой себе, что часть ее отказывалась прощать мать за предательство, что эта самая часть радовалась неудачам Эбигейл и торжествовала, когда появлялась хоть малейшая возможность доказать маме, что именно она, Кларк, главная, а не Эбби. Но время, проведенное вдали от мамы, расставило все по своим местам. Кларк скучала. Она вспоминала, как мама пела ей колыбельные, когда отец сидел за расчетами, как заплетала косички, рассказывая о своей работе и работе Джейка. Девушка вспоминала все счастливые дни, когда они еще были на Ковчеге, когда они были все вместе и понимала, что сделает все возможное для счастья Эбби. — Кларк? Не ожидала тебя увидеть. Октавия сидела на своей кровати, на коленях лежал раскрытый блокнот, а рядом лежали угольки в мешочке. Правда, сейчас мешочек был пуст, все угольки раскиданы по кровати. — Ты рисуешь? — Октавия покачала головой, закрывая блокнот и давая Кларк больше места. — Я хотела поговорить. Это важно, если хочешь выжить. — Я слушаю тебя. — Дийоза прямым текстом предлагала тебе мир, ведь так? В обход нас. Она предлагала разделить долину для нас всех? Девушка ответила не сразу, но Кларк уже и не ждала ответов, она их знала. Октавия понимала, что у них есть выход, понимала, что можно избежать войны, но все равно почему-то решила идти и убивать своих людей. И, чтобы сейчас не сказала девушка, Кларк уже никогда не сможет ее понять. — Я ведь могу не отвечать? — Кларк усмехнулась, но кивнула. — Считаешь меня монстром? — Не знаю, я перестала тебя понимать. Когда я заходила на корабль, я была уверена, что Дийоза виновата так же, как и ты, но сейчас… Я не могу понять, что должно было случиться, чтобы ты так изменилась. — Ты не жила в бункере, Кларк, иначе поняла бы. Шесть лет — долгий срок, за который можно сломать любого. Кто из нас остался прежним? Кейн? Может быть, Эбби? Или Миллер? Джексон? Кто, Кларк, из тех, кого ты знаешь, остался прежним?! — Никто, но так же никто не изменился также сильно, как и ты. — Да, только других спасали другие. Думаешь, я не знаю про таблетки Эбби? — Октавия сейчас, как никогда раньше, напоминала Кларк ту непокорную девочку, которая прилетела из космоса. — Знаю, я не дура и не слепая. А знаешь, почему Маркус не свихнулся? Потому что у него была твоя мать, потому что она не позволила ему умереть сначала голодной смертью, а потом застрелиться. Но всего этого ты не знаешь, а вздумала судить. Других было кому лечить, а от меня отказалась даже Индра. Она предала меня, Кларк, а ведь я ей верила! Она оставила меня одну в самый страшный год, хотя я ожидала от нее поддержки… — Ты почувствовала себя всесильной, — тихо прервала Октавию Кларк, глядя прямо ей в глаза. — Ты решила, раз сумела удержать власть в бункере в Темный год, значит сможешь все. Ты перестала доверять всем, кто тебя окружает, включая Индру и Кейна, потому что решила, что они тебя предали. Но это не так, Октавия. Они не предавали тебя, они просто испугались. Мама рассказала, что это она предложила тебе убивать всех, кто отказывался есть, что это она вообще предложила эту идею. И Кейн знал это, Октавия. Не уверена, что давно, но знал. — Тогда почему они так поступили со мной? Почему, Кларк?! Почему тебя все поддержали, когда ты уничтожила гору Везер, когда спасла всех, а когда я сделала тоже самое — меня объявили Кровавой Королевой? — Эй, я — Командующая Смертью, забыла? — Кларк коснулась руки девушки, заставляя ту поднять глаза и вдруг ощутила острую жалость. Нет, она все также не понимала Октавию, но сейчас перед ней сидел ребенок, на которого свалилась власть, когда он ее не хотел и не знал, что с этой властью делать. Сейчас она видела перед собой лишь загнанного в угол несчастного, которого потрепала жизнь и от которого, как он думает, все отвернулись. И жалость оказалась сильнее непонимания. — Не вини Индру или Кейна. Они оба перестали видеть в тебе Октавию, они перестали различать за маской тебя настоящую и испугались. Но ты снова стала собой, как только появилась Мэди, ведь так? — Октавия пожала плечами, позволяя Кларк говорить дальше и с удивлением отмечая, что ее уже долгое время никто не держал за руку. — Я не могу сказать, что понимаю тебя, потому что не понимаю, но я знаю точно, через что ты прошла. Мы обе сделали все для своих людей и обе потеряли себя. Только у меня потом появилась Мэди, а у тебя еще нет. Я не знаю, что будет дальше, но точно уверена в одном: тебя не казнят, по крайней мере, я не позволю. Ты спасла этот народ, пусть он и не хотел подобного спасения, и за это ты отвечать никогда не будешь. Но вот за войну, совсем не нужную войну, тебе придется ответить. Не сейчас, конечно, а когда мы высадимся на новую планету, если сумеем высадиться, но ответить придется. — Я знаю, Кларк, и я к этому готова. Но спасибо. — И еще кое-что… Знаю, что это не мое дело, но Беллами действительно тебя любит. Может быть, у вас и были разногласия, но на Земле он не дал мне тебя убить. — Я знаю. И тоже его люблю.Часть 3
13 сентября 2018 г. в 14:30
Пока Беллами вместе с Джорданом объяснял их новое положение Рейвен, а заодно показывал видео Монти и Харпер, Кларк решила поговорить с Дийозой. Она не доверяла этой женщине, но та была нужна, да и мама почему-то старалась уберечь беременную от проблем. Наверное, именно поэтому, а еще потому, что теперь Дийоза не представляла опасности, Кларк и не убила ее, когда была возможность.
— Значит, мы проспали 125 лет? — Кларк кивнула, позволяя собеседнице переварить новую информацию. — И теперь летим на другую планету, там, где должны быть, теоретически, потомки с третьего Элигия. Чего ты хочешь от меня?
— Ты должна что-то знать о них, тех людях, которые нашли эту планету. Кто они? Как оказались в этой части космоса? Расскажи все, что знаешь.
— Они не преступники, они ученые. Всего было четыре Элигия, на трех были заключенные, а на четвертом почти две сотни самых великих ученых, которых только удалось уговорить отправиться в Космос. Там были целые семьи, так что я не знаю, сколько людей, в общей сложности, было на корабле. Знаю лишь, что они пропали со всех радаров как раз тогда, когда командованию этого корабля дали приказ нас уничтожить.
— Я помню, ты что-то говорила о черной крови? Что ты об этом знаешь?
— Только то, что им переливали кровь, делая ее черной и более устойчивой к радиации. Я в этом мало, что смыслю, помню еще, на их планете было два солнца. Когда они в последний раз выходили на связь, как раз собирались спускаться. Как вы нашли эту планету?
— Наш друг взломал данные Элигия, правда, потратил на это 30 лет.
— Что теперь будет со мной? — Кларк тоже думала над этим вопросом, но ответа так и не нашла. С одной стороны, Дийоза не представляла угрозы больше, даже несмотря на то, что все ее люди были на корабле (за исключением тех, кто погиб), но, в тоже время, как только люди проснуться, правосудия потребуют не только в том, что касается Октавии, но и в том, что касается Дийозы. И вот что потом делать, было совсем не ясно.
— Пока мы не приземлились и люди не проснулись, тебе ничего не угрожает, но, что будет потом, я не знаю. Ты можешь лечь в крио…
— Нет, хватит с меня сна, — Кларк с удивлением и интересом посмотрела на женщину, всем своим видом показывая, что готова слушать дальше. — Я прекрасно понимаю, что меня здесь никто защищать не будет, поэтому ложиться в крио снова не хочу. Моя дочь должна успеть родиться до того, как люди захотят отомстить. Хотя, Кларк, за что? За что они хотят отомстить?
— Твои люди убивали их родных, разве этого мало?
— Мои? — женщина усмехнулась, и Кларк вдруг вспомнила, что разговаривает ни просто с женщиной, а с опытным бойцом, которую учили убивать. — А разве не я просила мира? Разве не я предлагала сдаться и не начинать эту кровавую расправу? Да и какие обвинения в мой адрес, если я сидела под замком последнее время, всем руководил Макрири?
Девушка замерла, с ужасом понимая и принимания правоту Дийозы. Но еще она понимала, что своими словами та практически подписала Октавии смертный приговор, потому что Бладрейна, получается, повела свой народ на бой просто так, хотя можно было жить в мире.
— Что ж, занимай свою каюту, но учти, пока что я маму будить не буду, так что попробуй не начать рожать, — Шармейн усмехнулась, поднимаясь, и уже собиралась выйти из камеры, но Кларк ее окликнула. — Постой. Почему ты не убила Кейна?
— А должна была? — девушка пожала плечами, позволяя Шармейн продолжить. — Кейн — миротворец, но жив он не поэтому. Эбби никогда не стала бы мне помогать, если бы я хоть пальцем тронула ее Маркуса. Это логично, разве нет?
— Винсен ведь был твоим человеком?
— Да, а причем здесь он?
— Разве он напал на Маркуса не по твоему приказу? — Дийоза нахмурилась, позволяя Кларк моментально понять, что она ошиблась. — Значит, не по твоему.
— Я не хотела смерти Маркусу, Кларк, — девушка нахмурилась, пытаясь понять, что хотела сказать Дийоза этой фразой, но та уже вышла, позволяя Кларк самой гадать над значением сказанного.