семьБЛя

      Бабушки, дедушки, тети и дяди — все это те родственники, которым можно доверить детей и со спокойной, чистой душой заняться своими делами, отдыхая от назойливых вопросов детского интереса и истерик.       Яков стал своего рода отцом как для Виктора, так и для Юры за несколько лет их знакомства. Он и Лилия даже опомниться не успели, как получили звание почетных бабули и дедули, когда у воспитанников появились дети.       Та квартира, в которой они жили, была ужасно огромной — одна ванна чего стоила: она была похожа на обычную комнату, в углу которой расположился итальянский душ. И в особенности по этой квартире любила носиться Яна, через раз врезаясь в тумбы с каким-то вазами или фарфоровыми статуями.       — Господи, какое отродье, просто ужас, — размеренным шагом до Яны шел Яков, пытаясь ее поймать, чтобы она снова никуда не влетела по пути своего забега по квартире. — Подарил же черт родственничков.       Яна была очень бесячим и активным ребенком, никогда не сидела на месте и пыталась стащить с кухни то хлеб, то печенье, то конфетку из вазочки. Над ее весом никогда не стебались (кроме Юры, ведь Юра не будет собой, если не будет отпускать обидные шутки в сторону кого-либо), да и особо нарушений в организме у нее никаких не было — она просто сметала все, что видела, и если по-началу все было хорошо, но когда она стала превращаться в маленького сумоиста, ее питание пришлось корректировать.       — Ну, Яна, где ты есть?! — заглядывая за тумбу, Яков пытался найти внучку, которая, видимо, решила поиграть еще и в прятки.       — Здесь, — улыбаясь, она вышла из-за двери, несясь по коридору в руках с большой, длинной игрушкой кота, об плюшевые лапы которого она же и споткнулась и, наверное бы, упала, если ее не схватил Яков.       — Ну если бегаешь, то надо аккуратнее.       Яков Фельцман — образец тренера, легенда, знаменитый дядька, но очень отвратительный дед, который не знает, что нужно делать с детьми вне льда. Иногда он переходил на тот формат, которым общался с учениками, но когда видел полные непонимания глаза детей, ловил такой же ступор, как и они.       А вот Лилия наоборот. Несмотря на то что в балетном зале она была злее и строже самого Сатаны, названных внуков очень любила, особенно Мартина, который проявлял интерес в принципе ко всему, что ему показывали, даже балету. Она часто подмечала, что из него бы мог выйти хороший фигурист с такой генетикой, но проблема была в том, что Март катастрофически боялся льда, и даже когда видел по телевизору, как Юра падал с прыжков, ему становилось тоже больно, будто это он упал вместо него.       Зимой частенько на «Россия Культура» показывали балет Щелкунчик, и самым любимым занятием Лилии и Мартина было сидеть на огромном белом диване и с высокомерным видом пить чай из бело-золотых чашек, смотря телевизор.       — Сейчас будет второй акт, — Лилия приобнимала внимательно смотрящего в экран телевизора Марта и указывала рукой на какую-то балерину, рассказывая о том, что это в прошлом ее ученица.       — Красиво, а почему не все в этих белых штучках пышных?       — Это называется балетная пачка, дорогой мой.       Был уже декабрь, но елку пришлось ставить в середине месяца, потому что пообещали детям новогоднюю сказку, когда вернутся домой со своих фигурных сезонов. Она стояла в гостиной, украшенная в разнобой советскими, стеклянными и новыми, пластиковыми игрушками; мишурой и серебристым дождиком, сияя разноцветной гирляндой. Ее наряжали дети вместе с бабушкой и дедушкой, потратив на это целых полдня. А на макушке сиреневым отливом отдавала пика с блестками, которую нацепил на елку Март, потому что его было легче всего поднять туда, чем Яну.       Удивительно, как Яков и Лилия спелись с детьми. Яков хоть и ворчал, но очень любил внуков, и в Яне узнавал всего поровну от ее родителей. Они вдвоем удачно спелись, ведь были даже похожи в чем-то. Яна любила втягивать его в авантюры, чтобы потом они вместе стояли и слушали нотации от бабушки Лили.       Мартином же восхищалась сама Лилия, называя его маленькой интеллигенцией и заставляя садиться на шпагаты. На удивление, он не противился такому мини-спорту в домашней обстановке, ему даже нравилось, потому что у него получалось и было совсем не больно растягивать свои конечности. Потому и в детском саду потихоньку привлекал к себе внимание, когда дети начинали мериться своими гимнастическими способностями.       — Ба! Ба! Пойдем гулять?! — из-за угла появилась Яна, которая упорно тянула за собой Якова за руку. — Деда согласился, теперь ты!       — Яночка давай попозже, — повернувшись в сторону Яны, ответила Лилия. — Иди погуляй пока с дедушкой. Ему полезно.       — Лиля! — недовольно проворчал Яков, хватая Янку за руку.       — Не строй из себя ворчливого старика ты не на работе, Яков, — сдержанно ответила Лилия, отворачиваясь к телевизору. Хоть она и была строга в интонации, она улыбалась, и эту улыбку мог заметить только рядом сидящий Мартин.       Время медленно, но верно приближало вечер. На фоне темного окна стали виднеться огоньки гирлянды еще лучше, ярче.       Яна любила ползать под этой елкой, желая найти там подарки деда мороза уже заранее, чтобы на новый год получить еще больше. Она говорила, что не верит в снежного деда, потому что так рассуждали некоторые дети в саду, которым родители не желали дарить еще один подарок. Но под всеми этими словами она все равно лезла первая под елку и хотела поймать деда мороза, но уже второй год подряд, как ей пришла эта мысль, она засыпала и никогда вовремя не просыпалась.       Мартин же уже не понимал, существует ли дед мороз, или нет, потому что подарок, который предназначался ему, был сломан Яной и каким-то чудом куплен родителями в детском мире снова. Детские мечты и сказки помогли сохранить в целостности бабушка и дедушка, которые пришли первого января к ним в гости, вручив подарок якобы от деда мороза.

— Смотри, это тебе дед мороз оставил под нашей елкой. — А почему... Не дома?.. — Он наверняка подумал, что Яна его опять сломает, и решил в более надежном месте оставить.

И почему-то Мартин поверил.

      Теплые отношения с бабушкой и дедушкой у детей радовали и их родителей. Во-первых, это был великолепный шанс сбагрить малышню на них и уделить время тишине, покою и друг другу. Во-вторых, Яков и Лилия были опорой и для них самих: Яков буквально заменил отца Виктору, когда он был еще юн, для Юры стал своего рода опекуном. Даже Юри он умудрился взять под свое крыло. А Лилия была все это время рядом с ним: была и матерью, и любимой тещей.       Юра еще давно шутил, что он был, как невеста на выданье, с приданным и строгими «родителями», как в сказках выдавали за муж. Потому самая лучшая роль зятя досталась Виктору, любимой тещи — Лилии, и все потому, что одна терпеть не могла второго, а второй боялся ее и шугался как от огня.       И почему Юри так повезло?       Парадокс случился, когда Лиля зацепилась взглядом за Марта и он стал ее самым обожаемым внуком. По крайней мере, за такое прекрасное, покладистое дите Лилия была готова простить все грехи троице родителей.

— Ба, а ты знаешь, почему снежинки такие разные? Я как-то слышал, что все они красивые по-своему и не похожи.

      Яна любила деда Яшу за то, что он такой ворчливый и быстро заводится. Она была таким ребенком, который прощупывал границы терпения у взрослых, но дед Яша был особенный — он взрывался моментально, что очень нравилось шкодливой девчушке. Но он никогда долго не злился на нее, особенно, когда Яна приходила с объятиями и пыталась повиснуть на его шее всем своим весом.

— Деда, деда, деда! Не будь таким нудным, как папы, пойдем купим мне мороженое! — Куда ж в тебя лезет? — Куда надо!

      Когда-то Яков говорил, что из игры в семью его воспитанников ничего не выйдет, но когда он получил от них равную по силе характера внучку, пожалуй, он забрал слова назад.       Когда-то Лилия говорила, что было бы неплохо отвезти детей на новогоднюю елку в Москве — им бы там понравилось. А еще бы понравилось Юре, который хотел на родную елку даже больше, чем сами дети.       На часах было уже шесть часов, когда балет Щелкунчик закончился, потому и пришла пора одеваться и выходить на улицу — ведь Яне пообещали.       Выйдя из парадной, Мартин понесся на встречу к Яне, цепляя ее за руку и навалилась сверху, заставляя упасть от неожиданности прямо в сугроб. Ждать ответа она долго не заставила и сыпанула брату снега за шиворот, громко смеясь под его возмущения и попытки вытряхнуть снег.       Поодаль, на лавочке, сидел Яков. Яна заставила его вместе с ней лепить снеговика и таскать тяжелые комки снега, которые сама она бы не подняла, а потом, пока он полз до скамьи с больной спиной, внучка ловила языком снежинки.       — Умотала, да? — смеялась Лилия, садясь рядом с мужем.       — Я с ней спину сорву, — бухтел Яков, а потом кротко усмехнулся, смотря на то, как дети пытались утопить друг друга в снегу.       — Да, с ними не соскучишься.       — Вот же ж... Подарили внуков, а сами-то!       — Тебе стоит разделять детей с катка и этих детей, — спокойно ответила женщина. — Они совсем другие с другими запросами и желаниями.       — Да знаю я, — бурчал Яков, смотря на жену. — Они — родня.       Родные.       Семья — это не родство по крови. Семья — это те люди, которые стали друг для друга близки душой и сердцем, а не набором генов.