Проблема

И точно. Той же ночью, когда большинство охранников ушло с постов, за спиной Харкнесса эхом отозвался стук тех самых ботинок, подошвы которых впервые коснулись моста неделю назад. Харкнесс знал, что эти шаги могут быть гораздо мягче, ведь барбер ухитрялся красть патроны или выпивку, оставаясь незамеченным. Но сегодня он шёл намеренно громко. Значит, на этот раз хотел, чтобы заметили. И попробуй его не заметь. Шаги неотступно следовали за Харкнессом по тускло освещённым коридорам, пока он проверял, не ошиваются ли вокруг какие-нибудь подозрительные личности. Единственная подозрительная личность шла метрах эдак в двадцати позади него. Он подумал, не сказать ли барберу перестать так топать, ведь в Ривет-Сити было тихо, насколько вообще может быть тихо на старом корабле, вечно скрежетавшем и грохотавшем всеми своими ржавыми деталями. Несмотря на это, следовало вести себя тише, потому что жители должны соблюдать режим. Они должны спать. Единственным, кто бодрствовал без уважительной причины, был его преследователь. Когда Харкнесс поднялся по лестнице на среднюю палубу, то преследователь решил заявить о своём присутствии во всей красе: начал свистеть. Харкнесс уже было обернулся, но передумал — не хотел так сразу уступать настырному преступнику. Сперва свист был пронзительным и резким и лишь потом стал обретать форму безумной мелодии. Харкнесс никак не мог её разобрать, это был какой-то назойливый мотив, заедающий в голове. Нечто подобное было в Содружестве: в лифте бесконечно повторялась одна и та же мелодия. А ведь если так подумать, этой мелодией и правда могли как-то промывать мозги, чтобы держать андроидов под контролем. Харкнесс не умел свистеть. В его программе попросту не было такого алгоритма. Да и если бы умел, единственным мотивом, который он знал, была всего одна зомбирующая мелодия, и он предпочёл бы не насвистывать её. Свист вместе с шагами последовал за ним наверх, что ещё сильнее напомнило о поездках в лифте в Содружестве. Темп отстукивал у него в голове. Харкнесс еле заметно повернул голову, чтобы посмотреть на настойчивого преследователя. Конечно, это барбер. Как Харкнесс и думал. На Пустошах не так уж много людей в комбинезонах Убежищ. И ещё меньше тех, кто носит поверх комбинезона кожаную куртку. Пришёл назвать цену за молчание, так? Мелодия сопровождала Харкнесса на протяжении всего обхода, и, вернувшись на главную палубу, он безуспешно пытался вытряхнуть её из головы. Мозг пульсировал, как бывает обычно во время обработки очень важной информации. Какую важную информацию его процессор может выносить из грёбаного свиста?! У Харкнесса никак не получалось раскусить пронырливого засранца. Чего он может хотеть? Чтобы Харкнесс не выкинул его с корабля? Да конечно. Он и без помощи Харкнесса останется в Ривет-Сити столько, сколько захочет. Все на корабле заняли сторону этого преступника. Не то обаянием, не то какими-то другими талантами, но он ослепил жителей Ривет-Сити. Скорее Сестру за борт вышвырнут, чем Буча. Хотя многие и любили Сестру. Итог: у Буча на корабле есть, можно сказать, неприкосновенность. Харкнесс ему нахер не сдался. Приняв пост у входа в Ривет-Сити, Харкнесс отпустил охранника с дежурства. В отличие от людей, во сне он не нуждался. В зарядке да, но это можно делать и с открытыми глазами. Охранник отдал ему честь — с чуть большим энтузиазмом, чем можно было ожидать среди ночи, — и ушёл. Свист умолк, где-то поодаль люди обменялись приветствиями, и ночь снова погрузилась в тишину. В сегодняшнем списке дел остался всего один пункт: барбер и его муть. Харкнесс спиной чувствовал оценивающий взгляд. Шериф предпочёл игнорировать его ещё чуть дольше, глядя в небо и стараясь немного расслабиться. Он ждал до тех пор, пока этот взгляд не стал просто невыносимым. Зрелище, представившееся Харкнессу, когда он обернулся, мягко говоря, немного обескураживало. Барбер уставился на него — очень напряжённо, широко распахнув глаза. У Харкнесса возникло ощущение, будто он снова в Содружестве, вернулся из очередной поисковой миссии и ждёт, когда его отрегулируют. Барбер о чём-то размышлял — и, возможно, именно это удивило Харкнесса. С этим выражением лица он уже не выглядел таким уж болваном. Как говорила Лана: «Внешность бывает обманчива». Забавно, что теперь она входила в свежеиспечённый фан-клуб имени барбера Буча. Синий комбинезон и без того почти выцвел, а в этом освещении казалось, что совсем. Зато металлическая пряжка, которую барбер покручивал между пальцами, так и сверкала. Харкнессу подумалось, что пряжка не кажется совсем уж неуместной в образе Буча, хоть всего несколько часов назад она была частью его, Харкнесса, брони. Это раздражало. Харкнесс смотрел на барбера уже не скрываясь, и тот с улыбкой склонил голову набок. Эта улыбка действовала на нервы. — В чём проблема? — нарушил молчание Харкнесс. Ему не нравилось, что барбер пялился на него. — Да проводов не вижу, — отозвался барбер. Он снова окинул Харкнесса взглядом. — В жопе ты их прячешь, что ли? — Подожди чуток, сейчас специально для тебя обосрусь, — без тени улыбки сказал Харкнесс. — Ты срать умеешь? — барбер ухмыльнулся ещё шире. — А кровь у тебя есть? — Это не твоё дело, — Харкнесс поправил китайский автомат за спиной и прикинул расстояние до барбера на случай неприятностей. — Разумеется, Шеф, — барбер мрачно рассмеялся. — Я могу и сам это выяснить. А вот это точно была угроза. — Только рыпнешься, и будешь плавать в реке мордой вниз. — Ой, да ладно тебе. Разве мы не друзья? Друзья? И что этот долбанутый считает дружбой? — А разве друзья, барбер? — Буч, Шеф, — осклабился тот. — Разве машины не должны понимать всё правильно? Харкнессу это не нравилось. Вообще ни капли. Он посмотрел в небо, мучаясь сознанием того, какую власть имел теперь над ним барбер. Да. И больше ничего. Просто надо узнать, чего хочет Буч за хранение его тайны. Небо заметно потемнело, сменив оттенок на R18 G30 B27. — Что ты от меня хочешь? — наконец спросил Харкнесс, его голос прозвучал ниже, чем обычно. Он снова посмотрел на Буча. Лицо барбера выражало задумчивость, и он медлил с ответом. — Все андроиды так херово стригутся? — Поражённый оскорблением, Харкнесс смотрел, как Буч вертит пряжку в руках. — Пиздец, на Смотрителя похож. «Смотритель»? А это что за хер? Искусственный мозг обратился к памяти и не нашёл ни одного совпадения. Шериф отложил этот вопрос на потом. Сейчас надо сфокусироваться на куда более важных вещах. Таких, как этот человек и его мотивы. — Чего ты хочешь? — повторил он. — Хочу заняться твоими волосами, — Буч ухмыльнулся, снова встретившись глазами с Харкнессом. Харкнесс не знал, что на это сказать. И по сути, за всю оставшуюся ночь они больше ничего друг другу не сказали. Когда до рассвета оставался час, Буч оттолкнулся от стены и потянулся. — Увидимся вечером, Шеф, — сказал Буч. Он кивнул Харкнессу, развернулся и отправился на лестничную клетку, оставляя шерифа наедине с вопросом о том, что, чёрт возьми, происходит.