Проблема

Лана звала его, несясь по коридору. Он почувствовал, как живот свело от ужаса где-то в районе пупка. Потому что он знал, что Лана зовёт его в единственном случае: если случился настолько особенный пиздец, что сама она с ним справиться не может. Она летела к нему по коридорам, её светлые волосы растрепались. Он медлил ещё секунду, а затем бросил бритву в раковину и схватил футболку. Мог бы сделать это гораздо быстрее. Что за чертовщина с ним творится? «Буч», — сказала она. Подтвердив то, что он и так подозревал. Что возникли проблемы. И что в этом замешан Буч. По спине пробежала дрожь паники. Но он не стал ей поддаваться. Не хотел. Не должен был. Напряжение проявилось лишь в том, как он рывком натянул через голову футболку. И уже бежал с Ланой. Нет времени на аккуратность. Он вытер челюсть руками и смазал синтетическую кровь, стекающую по подбородку. Он бежал. Она бежала. Зная Буча… Туннельная Змея не узнает, что истекает кровью, пока не остановится. Дерьмо. Проблемный ублюдок. Разве Харкнесс не сказал ему ни во что не лезть? Я не один из твоих охранников, Шеф. Дерьмо. Он перепрыгнул через лестничный пролёт. Лана немного отстала. Его вели звуки борьбы. Становившиеся громче. Ближе. Какого чёрта он движется так медленно? Он ударом открыл дверь с лестницы. Проскочил мимо охранников, пятерых. Видел, как они выпрямили спины. Видел синяки на их лицах. Дерьмо. Буч и его охранников бьёт? Они сжимали дубинки в руках. Но не использовали. Они последовали за ним. Звуки не умолкали. Но среди них не было голосов. Никаких ругательств. Никаких подначек. Только удары. Всё громче. Всё отчётливее. В комнате Сестра душил Буча. Они оба истекали кровью. Вцепились друг в друга. Пытаясь порвать на куски. Сестра отшвырнул Буча в угол, и тот врезался прямо в стоявший там шкаф. Едва оклеймавшись, Буч снова набросился на Сестру. И снова отлетел в сторону. На этот раз Сестре было проще. Харкнесс ударил Сестру локтем в челюсть. Так, что Сестру отбросило на пару шагов назад, к стене. Сестра пошатнулся. Врезался спиной в стену и с ругательствами скорчился на полу. Вместо того, чтобы продолжить драться, Сестра спрятал лицо в ладонях. Издал тихий стон. Даже не попытался подняться. Харкнесс повернулся к Бучу и тут же увидел, как тот бросается на Сестру. Он схватил Змею и оттащил назад. Куртка соскользнула с плеча. Буч вырывался. Требовал отпустить его, непрерывно злобно шипя. Харкнесс дёрнул барбера на себя. И обрушил его на шкафчик. Харкнесс не ослаблял хватку и смотрел через плечо, как Лана посылает охранников к Сестре. Сестра всё ещё не пытался встать. А Буч всё ещё боролся с Харкнессом, пытаясь добраться до Сестры. Успокойся. Харкнесс придавил Буча к шкафчику. Успокойся, чёрт возьми. И увидел, как тот изранен. Увидел кровь на распухших губах. Подтёк на челюсти. Кровь на лбу. Порез на левой щеке. Открытую рану на правом виске. Синяк на левой стороне носа. Буч. Его глаза, дикие и сверкающие, наконец остановились на глазах Харкнесса. И Буч закашлялся. Затем он поморщился. Только потом Харкнесс осознал, что прижимает Буча к шкафу с куда большей силой, чем должен. Отклонение от полной силы около 80%. Как всё дошло до такого, чёрт возьми? И сколько же силы он применил к Сестре? Сестра всё ещё не поднимался; руки, сжимающие голову, дрожали. Что за чертовщина с ним творится? Он ослабил хватку на Буче. Отступил. Слегка. Лишь настолько, чтобы уменьшилась дрожь. Проверил, не сломал ли Бучу рёбра. Убедился, что ни одно из его ранений не является смертельным. Он отпустил предплечье Буча, за которое удерживал его. Сделал шаг назад, чтобы просто… успокоиться. Чтобы, по крайней мере, остановить болезненный стук где-то в груди. Чтобы сглотнуть «ничего», которое сдавило ему горло. Буч широко распахнул глаза, когда он отступил, и затем внезапно схватил Харкнесса. Сжал в кулаках его рубашку и притянул близко к себе. Харкнесс чувствовал от него резкий запах ржавчины. Кровь. — Шеф, — он говорил неразборчиво, будто был пьян. — Не приближайся к этому уёбку. — Харкнесс рефлекторно сбросил хватку. Но Буч тотчас же сжал его руку, впиваясь пальцами в плоть. Снова близко притягивая. Его взгляд молил, мечась от него к Сестре. — Он хочет убить тебя. Ну конечно. — Прямо сейчас я хочу убить тебя, — выпалил Харкнесс. Он сбросил руки Буча. Они тут же сжались вокруг другой его руки. — Бля. Я не шучу. — Как и я. — Его широко распахнутые глаза снова приобрели осмысленное выражение, он прикрыл веки и прислонился головой к шкафчику рядом. Его губы растянулись в привычной ухмылке. Более кровавой, чем обычно. — Не. Ты будешь слишком по мне скучать. — Что за чёрт? Сейчас не время для игр. И Сестра не тот, с кем можно играться. Буч знал это. О чем он, чёрт возьми, думал, затевая идиотские драки с агрессивными отморозками? И разве они это не обсуждали? Что они не собираются расследовать на корабле заговор Гробовщика Джонса и Зиммера? Беда Буча в том, что он не мог удержаться от создания проблем. В том, что он не любил «ждать, когда чё-нибудь произойдёт». Что бы это ни было, заслуживало ли оно того, чтобы рисковать жизнью? Нет. Чёрт возьми, нет. Лез в драки так, будто это важно. Огребал так, будто это чего-то стоило. Дерьмо. Для чего всё это? Что, если в следующий раз его травмы окажутся серьёзнее? Он не хотел собирать барбера по частям на залитом кровью полу. Не хотел ничего, даже отдалённо похожего на это. Нет. Чёрт возьми, нет. При мысли об этом у него задрожали пальцы. Он почувствовал, как подскочил пульс. Он даже не хотел сейчас находиться рядом с Бучем, так как чувствовал, что выбит из колеи. Что не может себя контролировать. Ему хотелось вбить хоть какой-то здравый смысл в голову Буча, где смысл даже не ночевал. По вине барбера он пережил мучительное нервное напряжение. Он повернулся, чтобы двинуться к Сестре, но Буч всё ещё сжимал его руку. Не давал уйти. Хватка сжалась сильнее, когда он попытался сбросить её. Барбер не собирался отпускать его. Словно держал его на привязи. Перекрывая этим кровообращение в руке Харкнесса. Он хотел сказать Бучу, чтобы тот прекратил, но, но выражение его лица так омрачилось, что Харкнесс уже ничего в нём не понимал. Этот взгляд, это избитое лицо… Всего этого было так много, что его система просто… наебнулась. Харкнесс попросту не был запрограммирован справляться с подобным. Справляться с такими… сильными эмоциями. Он вздохнул и сдался. Позволил потянуть себя. Кажется, это успокоило Буча, и крепкая хватка ослабла. Совсем чуть-чуть. — Сестра? — спросила Лана. Тихо, но твёрдо. Сестра не ответил. Лишь помотал головой. Честно говоря, Сестра выглядел более потрёпанным, чем Буч. Он всё ещё сжимал голову, и его лицо побледнело. Он что-то бормотал, что заставило Лану наклониться ближе. Что бы она ни услышала, это заставило её бросить на Харкнесса озабоченный взгляд. 12 минут, 35 секунд спустя Лана и охранники вели Сестру в надстройку. А Бучу латали раны в кабинете Престона. Потребовалось бы больше одного жалкого стимулятора, чтобы вылечить его. А у Харкнесса стимулятора не было, так как сейчас он не был одет для дежурства. Он не был одет вообще ни для чего. На его футболке была дыра, и кровавые отпечатки пальцев на рукаве и на краю футболки, и ещё довольно много в случайных местах. Красное на сером. Будто Буч царапал его и оставлял на нем отпечатки. Следы были… неуклюжими. Особенно на предплечье. Не то чтобы всё остальное не было неуклюжим. Буч, жалующийся Престону на всё подряд, тоже был неуклюжим. Ну же, приятель. Нежнее. Мне ещё нужно моё лицо после всего этого, знаешь ли. Он упрямо отказывался снимать куртку и комбинезон, лишь расстегнул их. Под этой одеждой была белая майка, он задрал её, обнажив торс. Вдоль ребер были лиловые синяки, на животе — тонкие бледные шрамы. Шрамы были старыми, но синяки — нет. Глядя на Буча в таком состоянии, он ощутил странное тревожное непрерывное металлическое гудение в своём теле; Харкнесс не мог определить его источник. Это сбивало с толку. Он переключил внимание на голозапись, которую ему дали. По словам Ланы, Буч порылся в сундуке Сестры и нашёл нечто компрометирующее. Это был голодиск. На нём было нацарапано имя Сестры. Сейчас голодиск находился в кармане Харкнесса. Рядом с голодиском Престона. Буч отдал его Лане, чтобы та передала Харкнессу, и отправился на поиски Сестры. В другом кармане лежал выкидной нож Буча. Повезло, что Сестра не нашел его на полу. Беспечный барбер разбросал своё барахло повсюду. — Шеф? — позвал Буч с койки. — Ты всё ещё хочешь убить меня? — В равной степени да и нет. Харкнесс решил не отвечать на это. Лишь уставился на него. — Ладно. Но… кхм… ты в курсе, что у тебя на челюсти моя кровь? — Он забыл об этом. Не то чтобы он умел забывать. Просто не думал об этом сознательно. Он прошёл к столу Престона, где стоял тазик с водой. Вода стала красноватой. Кровь Буча. Он взял влажное полотенце и вытер подбородок. — Не твоя. Я порезался утром, когда брился. — Он потрогал эту маленькую неровность на коже. — У тебя идёт кровь? — выпалил Буч. Харкнесс не хотел отвечать и на этот вопрос. Хорошо, что Престон, похоже, не счёл этот вопрос странным, он лишь продолжил работать над ранами Буча. Видимо, уже привык к идиотизму. — Ты порезался, когда брился? Это… — голос Буча затих, он хмуро посмотрел на Харкнесса. Харкнесс предположил, что Буч хотел сказать нечто обидное. Для того, кого только что избили, он слишком уж энергично трепал языком. Он насупился сильнее, словно усердно размышлял. Затем хмурая гримаса разгладилась. Её сменило решительное выражение. И это был самый удачный момент для того, чтобы прервать его мысли. — Объясни, — потребовал Харкнесс, — что ты, чёрт возьми, делал? — Это не конструктивный вопрос. Как он сорвался с его губ? Нужны лишь существенные факты. — Найденная тобой голозапись. Что с ней не так? — Буч не хотел отвечать ему. На лице появилась маска безучастия, которую он использовал, когда не хотел передавать информацию. — Шеф Харкнесс, можете использовать мой проигрыватель, если хотите, — предложил Престон. Доктор выпрямился и снял правую перчатку, чтобы повозиться с проигрывателем на столе. Харкнесс посмотрел на Буча, который уставился на него твёрдым, открытым взглядом, пока Престон вставлял голодиск в проигрыватель. Похоже, он хотел что-то сказать, но не говорил. Запись затрещала. И кто-то прочистил горло. — У нас есть одно задание от Содружества. От них сбежал один очень важный раб. Он на Пустошах. Ну, то есть, не совсем раб. Он то, что они называют андроидом. Что-то вроде искусственного человека. Но важно не то, кто этот парень. Важно то, что за эту работу платят больше, чем можно вообразить. Если хотите получить куш, шевелитесь. Запись снова затрещала. Лента закончилась. — Так андроид не был «уткой»? — вслух поразился Престон. — Да хер там, — ответил Буч. Он, едва касаясь, провёл пальцами по порезу на подбородке Харкнесса. — Тоже тот ещё мудак.