По ту сторону северного сияния

Яркий солнечный лучик, настойчиво искавший щелку в замерзшем иллюминаторе, наконец, пробился сквозь мутное стекло и остановился на лице Милковича, вынуждая его проснуться. Милостивый, сука, господи, он опять развалился у рыжего на плече! Некоторое время пилот рассматривал парня, пытаясь понять, каким образом вновь оказался в чужих объятиях под общим одеялом. Так ничего не решив, Микки мысленно выругался и зашевелился, пытаясь отодвинуться. В этот момент Иен что-то приглушенно забормотал, утыкаясь носом в его затылок, глубоко вздохнул и опять размеренно засопел, рука его при этом легла Микки на плечо - тот опешил и замер - и двинулась оттуда по спине, с силой притягивая к себе еще ближе. От Галлагера тащило жаром, как от печки и Микки, безуспешно пытавшийся унять скачущее сердцебиение, смутно вспомнил, что когда во сне стало совсем холодно, он вроде бы сам придвинулся ближе к теплу. «Бляяя». Иен замерз. Сначала он завозился, пытаясь сильнее натянуть на себя одеяло, но потом горестно вздохнул и отлепил голову от надувной подушки. Микки сидел неподалеку, спиной прислонившись к фюзеляжу, вытянув вперед и широко расставив ноги и курил. - Доброе утро, - щуря припухшие со сна глаза, поприветствовал Иен. Он сел, почесал затылок, потом слегка потянулся – все тело как будто одеревенело и весьма неприятно ныло, но резкая боль отступила. - Нормальное, - вежливо согласился Микки, бросая на парня мимолетный взгляд поверх сигареты. Галлагер успевший этот взгляд перехватить, медленно, еще совсем сонно, моргнул и в ответ раскрасил убогую действительность светлой улыбкой ангела. Ангел этот, правда, выглядел так, будто только что с героина слез. Микки с привычной уже тоской и тревогой отметил, как сильно рыжий осунулся, как ввалились его щеки, острее обозначив скулы. Взгляд усталый, несмотря на сон, под глазами - темные тени. Когда тот побрел в туалет, было видно, что ноги у него сами собой подгибаются. - Как себя чувствуешь? – докурив, Микки присел рядом с вернувшимся на лежанку Галлагером. Перспектива снова раздевать рыжего и играть с ним в доктора рождала в душе отчетливое беспокойство, но состояние его здоровья беспокоило куда сильнее. - Сносно, - ответил Иен и, будто угадав его мысли, добавил, - Хотя я буду не против, если ты меня снова ласково пощупаешь. - Ага, мечтай, - хмыкнул Милкович и для острастки даже легонько двинул наглеца по шапке, в ответ удостоившись очередной улыбки и хитрого взгляда. Небо в то утро было яркое, ясное как горный хрусталь. Слепящий ореол вокруг холодного оранжево-розового шара резал глаза. Под его лучами проснулись горы и по склонам голубых гигантов побежали теплые золотистые блики. Желая тоже немного погреться в потоке солнечного света, мягко обнимающего сейчас замерзшие скалы, парни решили позавтракать снаружи. Они вытащили из салона пару сидений от кресел и, прислонив их спинками к обшивке самолета, с удобством устроились, оба до глубины пораженные красотой и величием открывающегося пейзажа. После ветреной, мрачной ночи утро казалось особенно ярким, а мир - надежным и спокойным. Все кругом искрилось на солнце и было таким кристально-чистым, что, казалось, в этом ослепительном мире попросту не могло существовать опасности, смерти и зла. Сизый дымок змейкой потянулся вверх - Микки разжег костерок из обломков сервировочного столика и небольшого деревянного ящичка, найденного в хозяйственном отсеке, пожертвовав на растопку пару двадцаток из собственного бумажника. Разогретые на костре остатки вчерашней порции «чили с бобами» он решил отдать в пользу раненых, а сам ограничился жалким подобием кофе из пакетика и куском шоколада. Еду нужно было экономить. - Апельсиновый напиток или кофе? - «Твоего адского пойла», - с тоской подумал Иен. Но вслух ответил: - Кофе. Целую вечность ничего не евший, Галлагер хоть и был зверски голоден, но до сих пор чувствовал ужасную тошноту, только усилившуюся после приема таблеток, поэтому в тарелке ковырялся вяло, больше украдкой рассматривал четкий и неожиданно юный профиль сидящего рядом парня. - Чего копаешься? Колесами своими сыт или глютена и консервантов опасаешься? - усмехнулся Микки и насмешливо глянул прямо ему в глаза. От этого взгляда у Иена внутри все вздрогнуло, и он молча проигнорировал ехидный выпад не в силах вырваться из плена этого голоса и льдисто-синих глаз. Звуковые вибрации были такие приятные, что хотелось в них окунуться, раствориться без остатка. Лицо Микки было спокойное, мягкое, шея гладкая, белая, одна прядь выбилась из-под шапки и легла сбоку, прочертив четкую черную стрелку к плавной линии скулы. Его чуть припухшие губы, его кожа ... Они выглядели настолько нежными, что хотелось коснуться их. Ещё Иену нестерпимо хотелось подушечкой пальца осторожно разгладить морщинку, протянувшуюся между разлетевшихся в стороны бровей. Но он не мог не задумываться о последствиях – рука у пилота наверняка тяжелая, а удар хорошо поставленный. К тому же нельзя, нельзя уступать дурацкому наваждению и поддаваться очарованию, даже если его, Иена, впервые с момента знакомства осчастливили открытым, теплым, беззастенчивым взглядом. Это выглядит жалко и смешно... и у него есть Говард. - Ешь давай! - Микки поспешно отвел взор, кивая на тарелку из фольги, совершенно не правильно истолковывая замешательство рыжего, - Не вороти морду. Ближайший мишленовский ресторан, или как там называется это дерьмо, в километрах пятистах отсюда. А завтра на обед у нас вообще в меню стоит суп-рататуй - кругом водичка, а посредине хуй. Снег вокруг горел, переливалась крошками живого серебра, солнце стояло высоко над головой, небо было светлым, словно выгоревшим. Колючий горный воздух сейчас отдавал медом и дымом с привкусом сосновой смолы. Микки, с наслаждением впитывая живительное тепло от костра и от жаркого горного солнца, задумчиво пошевелил ногой угли, наблюдая как из них выпорхнула и растаяла в воздухе стайка оранжевых искр. Он перевел невидящий взгляд на огонь, нахмурился и посмотрел куда-то сквозь него, на горизонт, который, казалось, был укутан белым пуховым одеялом, таких прозрачных, нежных оттенков, будто был изображен на холсте акварельной краской. Про такую краску он знал. Светлана всегда трепетно собирала рисунки сына, принесенные из детского сада, и Женя любил похвастаться перед папой своими художествами. Улыбался Микки действительно редко, но сейчас, когда мысли повернули к ребенку, лицо его еще больше потеплело и выглядело теперь по-особенному добрым от отблеска этого отцовского воспоминания. «Женя, наверно, в сад сегодня не пошел, ждет меня, а Светка втихомолку от него истерит на кухне со своими курицами.. А может меня уже вовсе никто и не ждет, записав в покойники..» Эта мысль Микки совсем не понравилась. Настроение разом испортилось, лицо померкло, он почувствовал как к горлу подкатывает комок. Иен, заметивший эту перемену, осторожно, без нажима спросил: - О чем задумался? - О сыне. Ждёт он меня, а я тут прохлаждаюсь.. - Мне очень жаль, - тихо заметил Иен, качая головой, - меня тоже ждут.. - На маникюре и на примерке свадебного платья? - Милкович был раздосадован своей внезапной откровенностью и не нашел ничего лучше, чем нагрубить рыжему. И тут же пожалел об этом, увидев, как тот в один миг сдувается и темнеет лицом. Одарив его высокомерным взглядом, Иен неожиданно тоже вспылил: – Да пошел ты нахуй! - в нем также бурлила досада на самого себя за то, что он так легко поддается чарам пилота, к тому же информация о сыне совершенно выбила его из колеи и расстроила, поэтому он немедленно решил дать понять Милковичу, какой ахуенный у него жених и как они любят друг друга, - Знал бы ты, как давно я ждал, предвкушал нашу свадьбу! Говард потрясающий, он заботится обо мне, мы с ним понимаем друг друга с полувзгляда! Мы строим планы! На всю свою жизнь! А сейчас он, уверен, поднял на уши всех полицейских и спасателей штата Юта и прилегающих территорий! А когда нас найдут, он непременно засудит к чертям собачьим хозяина вашей летной конторы, неосмотрительно покупающего всякий металлолом! Микки опять нетерпимо захотелось втащить засранцу по роже, аж костяшки зачесались. В воспитательных целях, ну и так, для собственного удовлетворения. Вместо этого он остановил словесные излияния рыжего, сунув тому в лицо средний палец, а вслух только ядовито поинтересовался, не хочет ли тот прямо сейчас пойти нахер. - Заманчивое предложение, - живо отреагировал Иен, скорчив надменно-ехидную морду, - но обычно идут на хер ко мне, потому что я - топ. Микки аж поперхнулся. «Охуеть какая ценная информация». Он обернулся, и выразительно подняв брови, уставился на рыжего. Но как ни старался не смог изыскать в уме достойного ответа. Пришлось снова повторить комбинацию из пальцев. Как его угораздило встрять в передрягу с этим смазливым пидором, имеющим эго величиной с Гранд-Каньон?! Через некоторое время, когда страсти улеглись, Иен, сильно смущенный своим недавним выпадом, примирительно улыбнулся и заговорил с Микки о возможном спуске и попытке добраться до туристической базы. - Это нереально.. Мы, блять, не на канале «Дискавери».. Десяток километров вниз по склону в таком состоянии нам не проползти. Тут шаг в сторону сделаешь – и окажешься в сугробе по яйца, если не с головой. А потом еще пиздовать по дороге до турбазы хуеву тучу кэмэ. Нет, это нереально, – словно сам себя убеждая, помотал головой Микки, косо взглянул на рыжего и замолчал. - Слушай, я тут кое о чем подумал..но не уверен.. - через некоторое время нарушил тишину Иен. - Ну бля, при таком то фасаде, - Микки выразительно покрутил ладонью у лица, - ты вообще умеешь думать - это уже не плохо.. Давай, Галлагер, жги, не стесняйся! Иен терпеливо дождался, пока пилот закончит веселиться и продолжил: - Ты говоришь, что пешком до подножья горы нам не дойти. А что если вниз мы не пойдем, а поедем? - Поедем на чем? На хую галопом?? - Например, на лыжах, - Иен демонстрировал чудеса самообладания и выдержки. - На каких, нахуй, лыжах?! Или ты про свои ботинки, которые как раз такого размера, что легко могут сойти за ебучие снегоступы?! - Микки, тебе, что, совсем память отшибло? Не помнишь, как я просил тебя помочь багаж затащить в салон? Брови Милковича полезли на лоб и не долезли до линии роста волос самую малость. Он действительно, только сейчас вспомнил, что на аэродроме рыжий был с серым нейлоновым чехлом для лыж и сноуборда. - Ну и где, блять, они?? - Куда положил - там и лежат, - пожал плечами Галлагер, но наткнувшись на свирепый взгляд быстро добавил: - Я их в багажную полку над головой сунул..и ремнями закрепил.. - Только это.. у меня ботинок для доски нет, лень тащить было, думал в прокате взять.. Но я нацеплю на эти свои, ничего.. Зато для тебя есть и лыжи, и ботинки, и костюм, Говард терпеть не может прокаты, - тараторил Иен, изо всех сил стараясь быть полезным и искупить впечатление от своих опрометчивых слов о суде. - Фрирайдеры ведь спускаются и по более опасным маршрутам. Да, инвентарь у них специальный, но и мы справимся! - Да, правильно говорят - одна голова хорошо, – тут Микки внимательно посмотрел на рыжие вихры, выбившиеся из под шапки, и ехидно, но вполне миролюбиво улыбнулся, - а полторы лучше. Обычно тем, кто пережил крушение, спасатели советуют оставаться на месте падения самолета, чтобы облегчить поиски. Но Микки понимал, что в их случае это было равносильно смерти – даже если останутся в самолете, шансы на спасение были иллюзорными. За два дня над ними не пролетело ни одного вертолета или самолета, никаких признаков ебучей спасательной операции. Они с рыжим оба, находясь на значительной высоте, сильно страдали от нехватки кислорода, а еще от ушибов, недосыпа, а скоро будут страдать и от голода. Единственной же надеждой, при этом весьма призрачной, оставался аварийный радиомаяк. Микки, потер большим пальцем переносицу, в который раз взвешивая все открывающиеся перспективы и, стиснув зубы, мысленно согласился на план Галлагера. Вслух, однако, ворчливо заметил: - Есть одно маленькое "но". Я не умею передвигаться на этом пластиковом дерьме. - Ты живешь в столице одного из горных штатов и не умеешь кататься на лыжах? - Иен чуть рот не раскрыл от удивления. - Где я, по-твоему, должен был взять время и деньги на эту пижонскую херню?? Я что, дочь Рокфеллера ебу? «Вот, блять, избалованный, самодовольный придурок!» Конечно, он увлекается сноубордингом, дайвингом, серфингом и прочей гламурной поебенью. Тогда как он, Микки, увлекается спортом исключительно на дому, лежа на диване и щелкая спортивные каналы на телевизоре. Через полчаса Милкович, наряженный в ярко-красный костюм и чужие ботинки не по размеру с нескрываемым раздражением разглядывал валяющиеся перед ним лыжи: "Как застегивать эту хрень?" Тем временем Иен закрепил борд у себя на обуви и встал. Потом поскользил пару десятков метров по пушистому, нетронутому снегу, убедившись, что двигаться вполне реально, хоть и совсем нелегко, остановился возле Микки и помог ему с креплениями. - Смотри. Когда едешь, старайся ставить лыжи прямо, ноги слегка сгибай в коленях. Палки используй, чтобы набрать скорость или, наоборот, притормозить. Так, что еще? - рыжий задумался, - Тормозить еще можно «плугом». Разводишь пятки в стороны, чтоб лыжи образовали угол. Так скорость легко держать под контролем. Микки, да не бойся ты! Это легко! На первой же кочке была потеряна одна палка и всякий оптимизм. Кое-как выровняв корпус, в итоге Микки все же не удержал равновесие и смачно хлопнулся на задницу. Отбитый накануне копчик напомнил о своем существовании звездочками перед глазами и резкой болью, прозрачно намекая хозяину, что после всего случившегося за последние пару дней он и без этого удара вполне мог бы обойтись. - Проклятье, Галлагер! Этот ебанный спуск обернется для меня поездкой к Иисусу! - колени у Микки то и дело подгибались, руки не слушались, тело неуклонно стремилось к земле. И жутко, непереносимо хотелось блевать. - Не нервничай, все получится, - уговаривал его Иен, размышляя о том, почему Микки все время обращается к нему по фамилии. "Наверно просто забыл как меня зовут," - пришел в конце концов к неутешительному выводу рыжий. Но решил, что выяснять это у пилота, а тем более напоминать свое имя ни за что не станет, слишком это стыдно и унизительно. После тридцати минут лекций, бесконечных падений и кратких ехидных сообщений Галлагера, откуда у Микки ноги растут, он все же поехал - смог удержать нужный баланс и скатиться со небольшого склона, ни разу при этом не упав. Он научился шире расставлять лыжи, сгибать колени, "плуг" и "скользящий упор" перестали казаться непостижимой задачей, позволяя чувствовать себя увереннее и устойчивее. А главное, Микки научился по всем правилам падать. Потом они снова перекусывали, сидя на солнышке у самолёта. Иен смог, наконец, доесть свою порцию армейского варева и теперь с удовольствием поглядывал вокруг, а особенно на раскрасневшегося, румяного пилота. - Тут просто удивительно красиво, ты не находишь? В край заебавшийся и хлопнувший порядочно самогонки Микки ничего не находил, поэтому молча пил воду вприкуску с шоколадом и смотрел в сторону, щуря глаза.