Вторая попытка

Сознание вернулось рывком, и девочка резко открыла глаза. Костяшки пальцев и колени саднили, а голова ужасно болела. Казалось, что кто-то особо изощренный методично бил молоточком ей по вискам. Адриана недоуменно обвела помещение взглядом и, не увидев ничего в кромешной темноте, не смогла подавить всхлип. Надежда на то, что все это глупый розыгрыш таяла, а картинка не менялась. Господи, за что? Почему именно она? Адриана никогда не была особенно религиозной и в церковь ходила, пожалуй, только для галочки, но сейчас она была готова уверовать хоть в макаронного монстра. Если бы это помогло прекратить этот кошмар. Растущая в комфорте, изнеженная Адриана не была готова к такому испытанию судьбы. Она привыкла к мягкой удобной кровати, вместо каменного пола. Девочка была вечной мерзлячкой, поэтому тепло их большого особняка подходило ей намного больше холода, царящего в помещении. Сейчас она серьезно опасалась подхватить какую-нибудь болячку. К тому же девочка была голодна и чувствовала легкое головокружение. Сколько времени прошло с тех пор, как она ела в последний раз? В общем, жизнь удалась. Определенно. Адриана ещё не до конца осознавала своё положение. Она не могла игнорировать тот факт, что её ноги и руки скованы цепями, что отношение к ней определенно отличается от привычного ей. Ещё никто не позволял себе ударить её или проигнорировать. Её никогда прежде не оставляли в холоде и темноте. С новым «статусом» мириться откровенно не хотелось. Вдруг дверь начала открываться, а свет из дверного проема ослепил Адриану, сидящую перед ней. Прежде чем дверь захлопнулась, девочка успела разглядеть поднос, оставленный внутри комнаты. Не находя в себе силы встать, она ползком добралась к оставленному предмету. Сейчас она ощущала себя на редкость униженной и раздавленной. Подобравшись к подносу, Адриана попыталась определить на ощупь, что на нем находится. Первое, что она схватила было нечто мягкое – вероятно хлеб. Вторым была плошка, очевидно с той бурдой, которой её кормили в первый раз. Третьим же оказался деревянный стакан, что она чуть было не опрокинула. Что ж, хоть голодом её морить не собирались. Откинувшись на стену, девочка придвинула к себе поднос, взяла тарелку в руки и попыталась нащупать ложку. Той не оказалась. Голод пересилил гордость, и Адриана начала хлебать похлебку прямо из тарелки. Как хорошо, что её сейчас не видит учитель по этикету. И мама. Особенно мама. Сейчас бы вместо этой бурды она с удовольствием выпила бы кружку горячего шоколада, сидя у камина в гостиной. Адриана уже соскучилась по дому и даже была готова терпеть колючий взгляд матери и колкие замечания гувернантки. Она никогда не могла назвать отношения с родителями хорошими, тем более они не тянули на «родственные». Хотя, стоит признаться, они никогда не жалели на неё финансов и стремились дать лучшее образование. Правда, было ли это родительской заботой, желанием откупиться или просто нежеланием позориться перед обществом, Адриана не знала. Хотелось попасть в тёплые объятия тетушки и услышать её ласковое «Бетти». Адриана не особо любила своё второе имя, но тёте удавалось произнести его мягко, непередаваемо, как умела только она. Вдруг стало стыдно за свои истерики и эгоистичное поведение – тётушка этого не заслужила. Подобные мысли стали катализатором новых слез, Адриана нервно закусила губу и молча заплакала.