Превалирование визуального образа над чувственным
Поколение визуалов, иначе именуемое Z, описанное в общей теории поколений Уильяма Штрауса и Нила Хоува – то есть, конечно, наиболее творческие его представители – еще на начальных этапах написания художественных работ нередко увязает в проблеме восприятия. Первичное представление мира, персонажей и сюжета в своей голове обычно задает работе тон, и особенно в этом смысле достается персонажам. Что же мы, выросшие преимущественно на визуальном потреблении, представляем себе в первую очередь? Верно, клип-арт придуманного концепта. Воображение набрасывает визуальную оплетку прежде, чем мы успеваем понять, что такое наш персонаж, чем он живет и переживает. Причем транслируемые изображения порой частично или полностью копируют нечто, увиденное нами ранее – в фильмах, сериалах, комиксах. Наиболее эффектные зрительные отпечатки нашей памяти, осознаете вы это ли нет, формируют создаваемые образы. Это особенно опасно потому, что исходит от нас самих, а также потому, что оказывает пусть и значительное, но косвенное влияние на формирование портрета. Фиксацию на визуальном восприятии распознать трудно, а переключиться с последнего на чувственное – еще труднее. При этом упущение чувственного понимания действует на персонажа омертвляюще в большинстве ситуаций. На сегодняшний день недостаток художественной описательности, построенной на мир-анализе и чувственном восприятии, является общей проблемой начинающих авторов. Следует помнить, что хотя воображение читателя закрывает многие белые пятна в проработке, его возможности не безграничны. Он не может залезть к вам в голову и увидеть персонажа в различных обстоятельствах, ему не доступен ваш психовизуальный набор. Поэтому следующим важным шагом после личного чувственного восприятия персонажа выступает его чувственное отражение в повествовании.Коты Шрёдингера
Любую вымышленную личность составляет несколько сторон. Дядюшка Александр Молчанов, например, упоминал о четырех – тайна, недостаток, сокровище и цель, хотя в действительности варианты для наполнения куда более многообразны... и все по-своему хороши, хороши настолько, что пишущему подчас сложно выбрать какой-то определенный. И вот тогда, когда он соблазняется упомянутым многообразием, когда персонаж начинает впитывать в себя все черты подряд, когда некоторые из них порой противоречат друг другу, рождается новая ошибка. Я называю ее «котом Шрёдингера». Помните эту басню? Ящик, кот, ядерный механизм и емкость с ядовитым газом, в сухом остатке вероятность смерти кота равна вероятности того, что ему удалось выжить, откуда заключили, что кот одновременно и жив, и мертв. Персонаж, спаянный нерешительным автором — или, напротив, слишком решительным — имеет примерное сходство с котом, спрятанным в коробке, поскольку вбирает в себя множественные равновероятностные, но не обоснованные логически, не связанные друг с другом аспекты. К примеру, в фанфиках часто встречается образ персонажа, страдавшего в раннем возрасте от семейного насилия и одновременно сильного, выносливого, уверенного в себе, практически идеального. «Что не убивает, то делает нас сильнее», будто говорит он. Но можно ли доверять такому образу, если практическая психология в большинстве случаев вверяет унижаемому ребенку будущее если и благополучное, то уж точно наполненное страхами и комплексами? Едва ли. Если допустить, что персонаж каким-то образом сумел переступить через тяжелый жизненный опыт, отринуть нанесенные психологические травмы (которые, безусловно, не могут не присутствовать), то ему нужен мощный позитивный импульс, история, приведшая из пункта «психическое состояние А» в пункт «психическое состояние В». Иными словами, в самой правдоподобной вариации между мертвым котом и живым будет находиться еще один, который уже отравлен ядовитым газом, но еще пытается бороться, предпринимая отчаянные попытки выбраться из коробки. Другая наглядная иллюстрация проблемы – атрибутивная. Например, автор создает мечника, который одновременно и лучник, и маг, и целитель, и жонглирует, как Господь, и фрикадельки в томатной пасте у него выходят вкуснейшие во всем Средиземье. Тут вы можете воскликнуть: «Да это же вполне очевидно, перед нами – Мэри/Марти Сью!». А я скажу вам, что нет, совсем не обязательно. Способности персонажа могут быть условно средние, ограниченные, но это не исключает разнонаправленности его умений и отсутствия предыстории – где, как и почему он их развивал.Небрежное применение гротескных персонажей
Гротескные персонажи — это такие интересные ребята, которые обладают качествами обычных, преумноженными в десятки раз. Они часто носят вызывающую одежду, практикуют эксцентричное поведение, мешают водку с пивом и вообще, знаете… неприкрыто странные по своей природе. Такой типаж в целом довольно востребован у публики и потому популярен среди фикрайтеров и писателей. Сразу оговорюсь: тема дискуссионная, но лично я считаю, что гротескные персонажи-карикатуры с их гиперболизированными чертами имеют полные права на жизнь, свободу, собственность, грезы о сказочных просторах Элдаростана и далее по списку. В одних случаях они помогают привнести сильный комический элемент, в других выступают сюжетными катализаторами, причем могут быть одинаково действенными как в легких, непретенциозных, так и в серьезных драматических произведениях. Дело за малым — грамотным и своевременным их использованием. Вести гротескного персонажа через все сюжетные завязки, особенно эмоционально-заряженные, очень сложно, это непрактичный ход, который редко себя оправдывает. Заставляя карикатуру приспосабливаться к непривычным для нее условиям, вы рискуете слить ее портрет до уровня антагониста какого-нибудь сёнена, который, обмолвившись парой слов с главным героем, начинает мыслить и действовать совершенно нетипичным для себя образом. Ну, а использование гротескного персонажа в роли главного и вовсе подобно минному полю. Нужно уметь работать с психологическим портретом и тщательно обосновывать все метаморфозы, постигающие его. Если вы не особенно ладите с психологией, то лучше либо подтянуть этот навык, прежде чем вводить гротеска в ключевые сюжетные точки, либо каким-нибудь образом оградить его от необходимости адаптироваться, например, сделав безумным или вверив принятие определяющих решений в руки другого персонажа. Практика показывает, что карикатурные образы лучше всего реализуются на втором плане. С другой стороны, никто не запрещает вам распоряжаться ими по-своему, особенно при наличии энтузиазма и готовности учиться на своих ошибках.* * * * *
Неочевидных ошибок в портретоописании, разумеется, гораздо больше описанных трех. Я привела лишь те, которые совершала (и до сих пор иногда совершаю) сама — мне показалось, что будет неплохо сэкономить вам силы, которые я в свое время потратила на то, чтобы углубиться в суть проблемы. Возможно, это будет полезным для вас, возможно, нет. В любом случае, большую часть концептуальных ошибок заметить за собой можете только вы сами, а потому дам довольно избитый, но не теряющий актуальности совет — анализируйте, рефлексируйте, делайте выводы. Удачи в вашем творчестве!