2. Эрай
Подзатыльник от отца за свой прыжок со скалы я все-таки заработал. Тот выловил меня перед самым ужином и приласкал так, что аж искры из глаз посыпались. За дело на самом деле, но я бы все равно повторил. Люблю риск и внимание, а уж когда два в одном… К сожалению, отец об этом отлично знает. И это хорошо, что Айэр с нами не поехал. Любимый старший брат одним подзатыльником бы точно не ограничился и устроил бы мне трепку по всем правилам братской заботы. А так голова немного позвенела и все. Зато теперь меня здесь каждая крыска знает. Приставать никто не будет, не тот контингент, но запомнят. Тем более что повторять этот номер я не собираюсь. Ужин я почти проспал. Плаванье здорово вымотало, да и перелет был не самым быстрым и легким, так что, придя с пляжа, я тут же рухнул мордой в подушку и засопел, сквозь сон прислушиваясь к звукам из смежного с моим номера. Родители, в отличие от меня, спать явно не собирались, и был шанс, что на ужин я все-таки попаду. Но разбудили меня не они, а собственный желудок, в ультимативной форме потребовав что-нибудь пожрать. Бурчал он громко и возмущенно, так что сон поневоле отступил. Но времени на сборы почти не осталось. Так что все, на что меня хватило — это по-быстрому переодеться, пару раз провести по волосам расческой и выместись из номера. Не то, чтобы опоздание было критичным, но двери ресторана закрывались на вход ровно через пятнадцать минут после открытия. А вторая волна была только через сорок минут. Кто не успел — тот опоздал. Сиди и жди, пока первая волна не закончит есть. И если бы я не хотел так жрать, то спокойно бы поспал еще с полчасика. Идиотские правила, но народа очень уж много, а территория ресторана ограничена. Я успел заскочить в уже закрывающиеся двери. Окинул толпу отдыхающих, рассаживающихся за своими столиками, и понесся к родителям, заметив знакомую макушку и торчащие крылья. Отец только хмыкнул, созерцая мою помятую со сна физиономию, папа очень многозначительно промолчал, и я сделал вид, что проникся и мне стыдно. Хотя, судя по смешинкам в глазах обоих, обмануть я никого не смог. Впрочем, не особо и старался. Тем более, что на столах появилась закуска и салаты. Мой вечно голодный организм воинственно заурчал, готовясь принять все имеющееся, и я на целых двадцать минут исчез из мира. Правда, к сладкому я таки сумел взять себя в руки и отодвинул почти пустую тарелку от себя. Пирожные, тортики и прочие конфеты я не особо любил, но эти были такими красивыми и аппетитными, что удержаться я не смог. И, прихлебывая местный аналог чая, принялся за уничтожение особо интересных экземпляров, краем уха прислушиваясь к родительскому трепу и оглядывая зал. Успел поймать что-то о том, что неплохо бы завтра совершить экскурсию в каньон, а потом взгляд зацепился за яркое пятно чужой шевелюры, и мир чуть не исчез для меня во второй раз. И все-таки до отца Ассэту (понравилось мне его полное имя, ну что теперь) было еще далеко. Да и без ушек он смотрелся не так интересно. Хотя хвосты, кстати, длиннее, чем у отца, завораживали, да. Он вообще был симпатичным. Ну ладно, красивым он был, с этими своими лисьими глазами, непослушными волосами винного оттенка и недовольно-скучающим выражением на лице. Бука-злюка, обиженная на весь свет за то, что ему, такому взрослому, приходится отдыхать с родителями. Мелкий еще, и поэтому смешной. Если так и будет ходить с таким выражением, останется в одиночестве до самого конца. С родителями, которые, кстати, в отличие от сына, явно были компанейскими и веселыми. По крайней мере, смеялись оба заразительно, ничуть не стесняясь, и, судя по взгляду, подшучивали над сыном, пытаясь его расшевелить. А потрогать хвосты хочется. И ушки на голове старшего. — Кого-то мне эти ребята напоминают, — в размышления неожиданно вклинился отец, причем обращающийся явно не ко мне. — Не поможешь вспомнить, Айвен? Я тут же навострил уши и повернулся к родителям. Отец с усмешкой смотрел на папу, а тот смущенно хмурился. О как… А потом до меня дошел смысл вопроса, и я тут же превратился в одно большое ухо, сделав вид, что меня здесь нет. А то вспомнят еще о моем присутствии… — Эри, не будь занудой. У меня с памятью пока все хорошо, — папа дернул себя за прядку. — Правда, тогда у них был всего лишь лисенок, а не ребенок, — отец медленно выдохнул, откидываясь на спинку стула. До конца ужина было еще целых десять минут и можно было никуда не торопиться. Да и пироженки еще остались. — Все еще хочешь запустить свои лапки в эти ушки? Отец вскинул бровь, и папа наградил его сердитым взглядом. — Мне твоих вполне хватило. Отец хмыкнул, отвернулся, поймал мой почти шокированный взгляд и снизошел до объяснений. — Мы уже видели эту парочку. Давно, правда. Твоему папе тогда так понравились лисьи ушки, что я почти приревновал. А потом, в качестве моральной компенсации за страдания, потребовал тебя. Я сморгнул. Потом сморгнул еще раз. Вообще обычно я соображаю быстро, но тут, видимо, солнышко подействовало. — Эм… — собрать мысли в кучку для ответа тоже оказалось не так-то просто. Может, поэтому я брякнул первое связное, что пришло на язык. — Так это им я обязан своим появлением на свет? Я не расстроился, просто здорово удивился. Родители переглянулись и оба подались ко мне. Отец растерялся от такого вопроса, папа, кажется, даже испугался немного. — Нет. Нет, малыш, — папа накрыл мою руку своей ладонью. — Просто… — Просто это случилось бы немного позже, вот и все, — отец улыбнулся так, как мог улыбаться только он. Это на других генерал Эр-Идан О-рен-ши наводил страх одним своим движением брови, а для меня он всегда оставался моим любимым отцом. В меру строгим, в меру балующим, просто самым моим. Папу я тоже любил, очень любил, но так вышло, что в детстве, из-за болезни Айэра, вынудившей папу почти год безвылазно проторчать в медцентре вместе с ним, вся забота обо мне легла на плечи отца. С учетом того, что я рос тем еще шилом в заднице, как говорил дед, он заработал со мной немало седых волос. Я вздохнул, свободной рукой поскреб подбородок, на котором начал зудеть проявляющийся новый узор, и решил, что мне плевать, что стало причиной моего появления на свет. — Эрай? — осторожно позвал меня отец, и я встряхнулся. Да, точно, от меня ждут хоть какой-то реакции на откровения. — Все в порядке, — я мило улыбнулся. — Главное, что я появился. И да, я был вполне искренен, может, поэтому родители расслабились и даже улыбнулись в ответ. Ну, а потом пришла пора второй волны, и нам пришлось из ресторана свалить. Все-таки идиотские порядки в этом отеле. Завтра попробую заказать в номер. Заплачу пару кредитов, зато буду есть тогда, когда захочу. Кстати, о завтра… — Па, — я дернул немного отставшего от унесшегося вперед папы отца за рукав. По-детски, я знаю, но мне нравилось, да и он был не против. — Мы же завтра на экскурсию, да? Как думаешь, я могу взять «рисовалку»? Отец сдвинул брови, и я четко увидел в его глазах сомнения. Все-таки моя «рисовалка» вещь довольно громоздкая и жутко дорогая. Но упустить такой шанс я не мог. — Думаю, можешь. Но ты же понимаешь, что тебе придется таскать все это по скалам самому? Я кивнул. Можно подумать, я кому-то еще доверю свою самую главную драгоценность. Родители подарили мне его на мое шестнадцатилетие, здорово потратившись, но дело было даже не в его стоимости. В этом ящике была вся моя жизнь. Но такую возможность упускать действительно было глупо. Я отстал на пару шагов от отца, который догнал папу и типа невзначай провел рукой по его пятой точке. Ну все, в номере можно сегодня не появляться. Мне, конечно, такое замечать не полагается, но я вовремя отводить глаза не научился. Да и нравится мне, что спустя столько лет родители друг другу не надоели. Кстати, они не шумят, но напрягаться самому, да и их напрягать не хочется, а они напрягаться все равно будут, прислушиваться там, несмотря на то, что номер у нас все-таки не общий, а смежный. К тому же я поспал, а закат на море должен быть красивым. Так что я догнал родителей, официально заявил им, что сваливаю на пляж, и, по-быстрому собрав все нужное, сбежал, громко топая.3. Ассет
Из номера меня выставили с наказом прогуляться и не мозолить глаза своим кислым видом. И вовсе у меня вид не кислый! Просто скучно мне здесь. Скуч-но. На дискотеки ходить в одиночку не интересно, я пробовал, в магазинах мне ничего не надо, а шляться просто так нет никакого желания. Но особого выбора не было, так что я дал волю ногам, и они привели меня по уже изученному маршруту, на пляж. Купаться не хотелось, на лежаках я уже успел бока отлежать днем, так что я с тоскливым вздохом огляделся, наткнулся взглядом на нависшую над морем скалу, вспомнил безумный прыжок Эрая и… зашагал к ней. Прыгать я не собирался, но просто забраться на нее — почему бы и нет? Разомну ноги и убью время. Наверх вела тропинка. Она петляла, иногда забирала круто вверх, иногда была почти ровной, но идти по ней было даже комфортно. Временами под ногами осыпались мелкие камешки, но я чего-то такого и ждал, так что был начеку. Вот чего я совсем не ждал, обогнув очередной выступ, — так это увидеть крылатый силуэт на фоне закатного неба. От кувырка назад меня спасло только то, что этот участок тропинки был пологим, и мне было куда отшагнуть. От избытка чувств я выругался про себя. Он теперь меня везде преследовать будет? Хотя… в этот раз, получается, это я его преследовал. Хотя кто его знает, может, он мысли читает, и заранее знал, что я решу сюда подняться. Немного потоптавшись, я тихо вздохнул и вышел из-за уступа. Кто не спрятался — я не виноват. Но Эрай даже не оглянулся. Кажется, он меня вообще не заметил, хотя шел я, не скрываясь. Я даже обиделся на минутку. А потом заметил непонятную штуку перед ним и шагнул вперед, осторожно заглянув через плечо. Да так и застыл. До меня не сразу дошло, что он делает, а когда понял… Эрай рисовал. Не новомодными энергопреобразователями на специальном планшете, не голографику и даже не «живые» картины в специальном редакторе. Он рисовал на холсте. Кистью. Капля мерцающей краски на гребень волны нарисованного моря, еще одна, но другого оттенка — на темнеющее небо и вот на холсте появилась первая звезда. Точно такая же, какая появилась буквально минуту назад на настоящем небе над настоящим морем. Глядя на рождающуюся картину, я затаил дыхание. Этот процесс завораживал. И картина казалась… живой. Просто застывшей на мгновение. Но это мгновение пройдет, и море снова накатит свои волны на берег, а небо на горизонте станет еще темнее. И как это у него получается? Я был настолько заворожен, что даже не дернулся от неожиданности, когда Эрай вдруг бросил: — Если ты будешь так пыхтеть, я решу, что ты передумал насчет портрета твоего отца. И осторожней с крыльями, у них край острый. Я отступил на шаг, заливаясь краской. Оказывается, я засмотрелся и забылся настолько, что стал к Эраю почти вплотную. Еще пара сантиметров и точно «поздоровался» бы с его крыльями. — Эм… прости, — собрать мысли в кучку удалось не сразу. — Я не хотел тебе мешать. Не думал, что здесь кто-то есть в такое время. — Сюрприз, — промурлыкал Эрай. Поставил еще одну «звездную» точку и повернулся ко мне. Окинул меня взглядом и вскинул бровь точно так же, как на пляже днем. — Что? И вот как отвечать? — Никогда не видел, как рисуют такие картины, — чистосердечно признался я. По правде говоря, я и таких картин вживую-то почти не видел. До наших дней «дожило» слишком мало полотен и каждое стоило как хороший астероид. А современные художники предпочитали что попроще и побыстрее. Ту же голографику, например. Да и, как оказалось, этим древним терранским искусством писать именно красками и именно на холсте овладеть могли очень и очень немногие. Хватало знаний и умений, но талант доставался единицам. Да и то, только тем, кто хоть как-то был связан с этой расой. У меня вот в предках и близко терран не было, так что я мог даже не пытаться. С другой стороны, химеры тоже не особо славились успехами на поприще создания шедевров искусства. Их раса хоть и была древней, но из-за особенностей развития, больше внимания уделялось выживанию, если я правильно помнил историю. А выживание как-то не особо способствует искусству. Да, все, что выходило у химер — было изящно и воздушно, но это тоже скорее было следствием требований к функционалу, нежели страсти к красоте. И Эрай со своим холстом в это не вписывался никак. Так что, не дожидаясь ответа на свое заявление, я тут же задал вопрос. — Почему краски? Мда… ступил. Спросить хотел совсем другое. — А почему нет? — Эрай пожал плечами, продолжая изучать меня. — Мне нравится. — Как ты научился? Приз за лучший вопрос мне! — Дед нашел мне учителя, когда увидел мои каракули на полях страницы в своей любимой книге, — ухмыльнулся Эрай. — Мне было пять лет, и я рисовал на всем, до чего мог дотянуться. Так что было решено направить мою энергию туда, где ее можно контролировать. — Но сейчас почти никто не рисует на холсте. Краски должны быть очень дорогие. — Всегда любил выделяться, — Эрай тряхнул головой, рассыпая волосы, обернулся к морю и со вздохом начал собираться. — Закончу завтра. Надо спускаться, пока еще хоть что-то видно. Я молча кивнул, наблюдая за тем, как аккуратно и почти нежно он обращается со своими инструментами. То, как он держал их, как складывал, было похоже на священнодействие. Завораживало почти так же, как и сам процесс рисования. Учитель, значит… — Но ты же химера… — начал я и замер, не зная, как облечь в слова то, что крутилось в голове. Но Эрай понял. Похоже, я был не единственным идиотом, которого интересовал этот вопрос. — Мой дед терранин, — коротко ответил он, вешая на плечо ремень ящика, в который сложил все свои сокровища. А в том, что для него это именно что сокровище, я не сомневался. Терранин. Тогда понятно и объяснимо. Химеры очень неохотно принимали чужаков, но терране были одной из немногих рас, которые были с ними совместимы в плане деторождения. Так что те были исключением. — Ясно, — сказал я только для того, чтобы что-то сказать. Потоптался немного, а потом развернулся и пошел вниз, в глубине души надеясь, что Эрай не бросит меня здесь одного, решив воспользоваться крыльями. И услышав за спиной негромкий звук шагов, невольно выдохнул с облегчением. Вдвоем все-таки веселее. …Темнота навалилась как-то сразу. Я, хоть и видел в ней хорошо, спасибо папиным генам, но все же был существом дневным, так что передвижение мое было не особенно быстрым. А тьма, между тем, становилась все гуще. И в довершении всего, сюда, до этой части горы, искусственное освещение не доставало. Я шел вперед, каждую секунду ожидая ехидной шуточки в спину о своей медлительности, но то ли Эрай решил проявить благородство, то ли просто решил не отвлекать меня, но шел он молча. А потом я увидел впереди и чуть сбоку неясный свет, и рванул к нему…