Крылья, ушки и хвосты

Я потерял счет времени. Единственное, что я делал, открывая глаза каждое утро, – это отсчитывал дни до проклятого ЭКСПО. Отсчитывал и тут же забывал об этом. Я спал в своей мастерской, среди холстов и красок, начинал новые картины и почти сразу же бросал. Не то, не то, не то… Я хотел бы напиться, но алкоголь дарил лишь минутную передышку и выветривался почти сразу же. Проклятый метаболизм, спасибо папочке… Я хотел забыться, я забывался, я не думал, живя только одной минутой. Наверное, меня даже ела совесть, а то, что еще оставалось от меня и моей души – доедал стыд. Наверное, в конце концов, мне все-таки удалось забыться, потому что когда я в следующий раз вернулся в реальный мир – дверь мастерской открылась, и на пороге появился Фейлон. Он, такой чистый и светлый, казался таким чуждым в бардаке комнаты, что я сначала решил, что он мне просто кажется. Но этот призрак закрыл дверь, переступив порог, оглянулся и, столкнувшись со мной взглядом, подошел ко мне. Нежно провел ладонью по лбу, коснулся скулы, привлекая внимание. - Эрай? Что случилось? Ты не отзываешься уже четвертый день. Я судорожно выдохнул, как-то разом возвращаясь в реальную жизнь. Поискал глазами комм, но тот, похоже, был завален грудой рам где-то на столе. Я снял его прямо в парке и отключил. - Я немного увлекся, - я слабо улыбнулся. – Прости, не хотел, чтобы ты беспокоился. Он покачал головой. - Со мной связался секретарь Ассэта Форберри. Разыскивал своего шефа. Я не вздрогнул при упоминании этого имени лишь чудом. - Почему ты? - Потому что ты был недоступен? – Фейлон смотрел на меня как-то странно. Расшифровать его взгляд я не мог, и начал нервничать. - Окей, а почему я? - Мистер Форберри… Кстати, это ведь с ним ты встретился тогда, на Новой Венеции? Ладно, неважно…В общем, он уехал, ничего ему не сообщив, да еще и забрал с собой свои рабочие инструменты. И на вызовы не отвечал. Ядран вспомнил, что ты был последним, с кем его шеф разговаривал. - И как он вышел на тебя? – что-то во всем этом мне не нравилось, хотя выглядело вполне себе логично. Хотя… Ядран? - Нашел контакты куратора, они на официальной имперской странице есть. Тот подтвердил, что Ассэт здесь, но связаться с тобой у него тоже не получилось. Так что он дал Ядрану контакты мои и твоих родителей. Родителям Ядран звонить не решился. - Ядран? – я вскинул бровь, внимательно глядя на Фейлона, который неожиданно смутился. - Он сам попросил называть его так. Я только пожал плечами. - Так вы не нашли Ассэта? – я очень старался, чтобы мой голос звучал, как обычно, но самому себе он показался деревянным. - Нет, - Фейлон покачал головой и отошел от меня. Прошелся по мастерской, оглядывая беспорядок, и вдруг замер перед узким шкафчиком, в котором я хранил то, что может разлиться или разбиться. Денег все это стоило очень больших, так что, в каком бы состоянии я не был, в на этих полках у меня был всегда абсолютный порядок. Я уже почти отвел взгляд, когда увидел, как Фейлон тянется куда-то дальше. - Нет! – я вскинулся, чувствуя, как меня прошибает холодный пот. Только не это! Но я не успел. И только беспомощно застыл, глядя на то, как Фейлон извлекает на свет изрисованные холсты. Большие, средние, очень большие и маленькие. И на каждом из них Сэт. Сэт спит, свернувшись в клубочек на моей постели, Сэт на пляже, Сэт просто смеется, Сэт дуется. С ушками и без, совсем малыш и подросток. И та, которую я ненавидел искренне и всей душой: взрослый Сэт. Я написал ее за год до нашей встречи на Новой Венеции. Просто попытался представить себе, каким бы он стал. Что ж, моей фантазии до реальности оказалось далеко. Сердце сжалось и ухнуло куда-то вниз. Я не помнил, потому что не хотел помнить. Рисовал и складывал к другим таким же, запрещая себе даже думать. Он был маленьким, я не успел ни полюбить его, ни захотеть. Но из раза в раз все равно возвращался к нему мыслями, пока не заставил себя забыть. И забыл на целых два года. А потом встретил Фейлона, и кисть сама легла в руки. И появился тот самый, взрослый Сэт. Это была последняя картина с ним, нарисованная мной. Интересно, обрадовался бы он, если бы узнал, что не только он маялся попытками «поставить точку» в предложении, которое даже еще не началось? - Расскажешь? – спустя долгое молчание, последовавшее за «находкой», спросил Фейлон. Он не стал убирать их на место, а просто прислонил к шкафу, и теперь «взрослый Сэт» смотрел на меня с немым упреком. - Нечего рассказывать, - я повернулся к картинам спиной, уткнувшись взглядом в стену. Но Фейлон имел право знать, и я скупо, всего в нескольких словах описал то лето и нашу первую встречу. Разве что о своем «обещании» ничего не сказал. - Почему ты ничего мне не сказал? – Фейлон, все это время упорно смотрящий за окно, резко развернулся ко мне. - О чем, малыш? О том, что семь лет назад я встретил хвостатого подростка, немного посидел с ним в пещере, а потом полоскал в ванне? – я говорил грубо, почти зло, сводя все это к ничего не значащим эпизодам. – Тогда, на Новой Венеции, я встретил его в первый раз. Не о чем рассказывать. - Об этом? – Фейлон кивнул головой в сторону портретов. – Не лги мне, Эрай. Меня ты нарисовал всего один раз и то – только потому, что я попросил. - Фей, ему тогда было всего пятнадцать! Я не знаю, о чем ты вообще говоришь! Тогда меня вообще больше его отец интересовал, и то только потому, что я никогда не видел такой внешности, как у него! Вот и все. - Ты предложил куратору его скульптуры. Почему именно его? И тут я застыл. Если Фейлон смотрел его страницу… - Увидел одну на Новой Венеции, - сухо выдал я чистую правду. – Фей, не знаю, что ты там себе надумал, но тогда действительно была первая встреча с того лета. Я не следил за ним, я не искал его, я не знаю, как он жил все это время, и то, что он стал скульптором – для меня было сюрпризом. Я не влюбляюсь в детей, Фей. - А во взрослых? – Фейлон повернулся к картине со взрослым Сэтом, глядя на нее с тоской. Я бессильно выдохнул и опустился на свой рабочий табурет, с силой потирая лицо ладонями, запоздало вспоминая, что у меня руки все в краске. Ну и бес с ним. - Я всего лишь пытался представить себе, каким бы он стал. Как видишь, на оригинал не особо похоже. И с той поры я не рисовал его. Я встретил тебя, - последняя, отчаянная попытка достучаться до Фейлона. Не знаю, зачем я все это вообще делал. Мы с ним не были любовниками в полном смысле этого слова, нас даже парой было трудно назвать. Но я не хотел, чтобы он вот так уходил. Не хотел, чтобы ему было больно. Наверное, надеялся на то, что у нас все-таки может что-то получиться. - Фей… - я поднял на него глаза, и он шагнул ко мне. - Ты не лжешь. Но и правды не говоришь. Только не могу понять кому: мне или себе, - он криво улыбнулся, качая головой. – Что мне сказать Ядрану о его шефе? Я опустил голову, сдаваясь. Я был растерян, зол на себя и понятия не имел, что будет дальше, и что я могу сделать. Так что я просто назвал Фейлону адрес мастерской. Возможно, не стоило, но я был уверен в Сэте, о нашей близости он Фейлону не расскажет. Но, возможно, расскажет о своей «последней точке», и Фей успокоится. - Спасибо, - Фейлон кивнул и направился к выходу. – Я вернусь, а ты хотя бы вспомни, что надо поесть. И да, включи коммуникатор, если не хочешь увидеть на своем пороге куратора или родителей. Я безразлично кивнул, но сполз с табурета, когда дверь за Фейлоном закрылась. Нашел погребенный под завалами «художественного беспорядка» коммуникатор и включил. Пора возвращаться в реальный мир, тут Фейлон абсолютно прав. Проверил звонки, входящие сообщения, на кое-какие даже ответил, но от Сэта не было ни строчки, ни голоса. Значит, действительно все. Хотя чего я хотел? Сам же уверял Фейлона, что между нами нет и ничего не было. Лжец. Коммуникатор пиликнул поздно вечером, когда я уже почти закончил с уборкой. Я захлопнул шкаф, обошел пятачок с портретами, на которые даже не смотрел, старательно отводя глаза, взял коммуникатор и, прочитав сообщение, судорожно вздохнул. Фейлон официально отозвал свое предложение о браке. И теперь я мог быть свободным от обязанности принять решение. Он больше не хотел быть моим супругом. Все. Собирался я как в тумане. Ни перезванивать, ни требовать объяснений не стал. Я просто чувствовал себя раздавленным, и все, что мне хотелось – это оказаться в толпе, чтобы вокруг был шум, смех, разговоры. Так что через час я обнаружил себя стоящим перед дверьми того самого бара, в котором пил для храбрости перед тем, как пойти к Сэту. Казалось, это было так давно… Я мотнул головой, отгоняя ненужные мысли, и переступил порог, оказываясь в темном, немного душном зале. Сложил крылья поплотнее, окинул взглядом столики и замер, пойманный блеском янтарных глаз. Сэт. Желание уйти тут же накатило и ушло, сметенное взметнувшимся пониманием: мы можем больше никогда не увидеться. Космос велик, а у нас слишком мало точек пересечения. Так что я подхватил в баре бокал с каким-то пойлом, и опустился на стул напротив Сэта. - Привет? Тот смотрел на меня спокойно, но что-то такое было в его зрачках, от чего мне стало сначала холодно, а потом жарко. - Если тебе неприятна моя компания – просто скажи, и я уйду. - Ты отвратительно выглядишь, - вместо приветствия выдал наконец Сэт, и я поджал губы. - Спасибо за комплимент. - Всегда пожалуйста. Что-то случилось? – Сэт медленно выдохнул, сделал глоток из своего бокала и откинулся на спинку, уходя в тень. Я отвел взгляд. Я не должен был грузить его своими проблемами. Это вообще не его дело, да и я жаловаться не люблю, но… - Меня официально послали. - Фейлон? – почему-то очень мягко спросил Сэт, и я кивнул. - Да. - Жаль. Мне он понравился. Очень светлый. Может, он еще передумает. Вы хорошо смотрелись вместе. Я кинул на него злой взгляд: - Утешать ты не умеешь. - А я и не собирался. Я всего лишь констатировал факт. Ты переживаешь. - Это тоже констатация факта? – и тут же продолжил, не дожидаясь ответа. – Фейлон достоин лучшего. Но это «лучшее» - явно не я. - Почему? - Ему нужен тот, кто будет о нем заботиться. А у нас все наоборот. - Даже если ему самому это нравится? - Ты не понимаешь, - я отставил бокал и потер виски, чувствуя себя уставшим и невозможно старым. – Фейлон, он… Он шесть лет был игрушкой у свихнувшегося Низшего, которого когда-то бросила его пара, и тот решил, что отомстить мальчику-омеге, так похожему на бывшего – отличная идея. Фейлона искали, но Низший сам служил в структуре, так что был на шаг впереди. Фейлону просто повезло, и он смог сбежать. Когда мы встретились, он уже прошел курс терапии, и снова начал улыбаться. Никто никогда бы не догадался, что что-то не так. Он сильный, малыш Фейлон. Но иногда, по ночам, его накрывает. И это я должен заботиться о нем, а не он обо мне. Я знаю, что никогда не причиню ему боли, хотя бы в этом я могу себе доверять. А сейчас… Я просто не знаю. Я замолчал, и Сэт молчал тоже. Не знаю, о чем думал он, а у меня перед глазами было искаженное ужасом лицо Фейлона. Он никогда никому не позволял видеть себя таким. И я бы, наверное, тоже не увидел, если бы малыш не уснул под мое ворчание в моей мастерской, устав за день. Я видел. Я помнил. И теперь понимал, что предложение Фейлона было не только от большой любви ко мне. Он просто начал мне доверять. А я, получается, это его доверие предал. - Эрай… - Сэт коснулся моей руки, привлекая внимание. – Может, попробуешь переговорить с ним? Не знаю, что такого случилось, но пока вы оба живы – все можно исправить. Я кинул на него тяжелый взгляд. О, я мог бы рассказать, что именно случилось. О своих картинах, о нем самом, но это сделает все только хуже. Так что я просто стиснул зубы. Сэт… Я хотел бы встретиться по-другому. Даже сейчас я хотел бы обсуждать не мои проблемы, а просто поговорить ни о чем, попробовать его рассмешить. А вместо этого он утешал меня. - Сэт, хватит. Он отозвал свое предложение. - Ну, ты всегда можешь сделать свое, - тот улыбнулся одним уголком губ и отвернулся. - Да, действительно, и как мне самому это в голову не пришло, - с сарказмом произнес я. - Бывает, - выдохнул тот, и на его лице заходили желваки. Несколько мгновений он просто смотрел куда-то, а потом встал. – Мне пора. Приятно было встретиться. Пусть кто-нибудь приедет за скульптурой. И не засиживайся здесь допоздна, по вечерам здесь шумно. Я кивнул на автомате, и он ушел. Просто ушел, а я остался один на один с собой и своими мыслями. Но сил препарировать собственные чувства больше не было, и я тяжело поднялся, когда увидел дно своего бокала. Это просто нужно пережить. *** Тяжелым, мутным сном я забылся уже под утро. И проснулся от звонка еще более усталым и разбитым. Хорошо хоть, что вчера остановился всего лишь на одном бокале, иначе сейчас было бы не в пример хуже. Так что сейчас я сполз с кровати и, проклиная стоявшего за порогом, поплелся открывать. Заторможенное сознание даже не отдало команду посмотреть, кто стоит за порогом, поэтому влетевшего фурией в квартиру Фейлона я сначала даже не узнал. А потом просто вскинул бровь. Воспринимать это все частью реальности я упорно отказывался. - Фей? – я потер лицо ладонями в надежде, что это вернет мне меня. Помогло, но не совсем. Так что Фейлон, оценив мою помятую физиономию, исчез на кухне, и вернулся через пару минут, которые я потратил на то, чтобы одеться, с чашкой терранского кофе. Это сокровище мне регулярно выдавал дед, как единственному в семье, кто оценил вкус этого напитка. Фейлону, кстати, кофе тоже не нравился, но он научился его готовить для меня. - Ты чудо, малыш, - вырвалось у меня, как только я сделал первый глоток. Проснулся, понял, что сказал и смутился. – Прости. За… все прости. - Прощаю, - неожиданно серьезно ответил тот и устроился на своем любимом месте: на краешке стола. – Но от меня извинений не дождешься. Это было резко, но я не жалею. Я наградил его угрюмым взглядом и отвернулся. Несколько секунд пялился на залитый солнцем город, пытаясь понять сколько времени. - Почему… - Эрай, - оборвал меня Фейлон. – Ты хоть представляешь себе, как сильно и долго он тебя любит? Это было настолько неожиданно, что я не сразу понял, о ком он. - Фей, не начинай. Мы это уже обсуждали. И я все тебе рассказал. - Ты на самом деле такой дурак или прикидываешься? Ты же сам видел его скульптуры. - Видел. Но это ни о чем не говорит. Я тоже его рисовал. Просто иногда появляется что-то, что служит тебе вдохновением. Это не любовь. - Значит, на самом деле дурак, - отрезал Фейлон. – Я знаю, что такое вдохновение, так что не пытайся заставить меня поверить во всю эту чушь. Не вдохновение заставляло вас обоих творить эти вещи. И ты сам это знаешь, просто боишься признаться в этом даже самому себе. Он сам меня нашел вчера вечером. Уговаривал меня вернуться к тебе, уверял, что ты меня любишь. Идиот. Фейлон разозлился по-настоящему. Я даже немного удивился. Всегда спокойный, светлый Фейлон в такое состояние впадал редко. И переставал контролировать себя, говоря все, что думает, иногда откровенно жаля словами. - Ему было плевать на меня, он переживал только за тебя. Решил, что ты страдаешь от великой любви ко мне. Как будто я не понимаю, почему ты не послал меня с моим предложением сразу. Я видел его скульптуры. Специально полез в Сеть. Да как можно быть таким слепым, Эрай? Он же каждой статуей тебе в любви признается! А ты… Боги, ну какой же ты дурак. - Я спрашивал его, - ошарашенный его напором, я даже отступил. Поверить в его слова я не мог. – Я спрашивал… - Ты просто боялся услышать ответ, - Фейлон стиснул переносицу. – Я могу понять, почему ты решил прикинуться глухим тогда: думал, что этим изменишь мне. Но что мешает тебе сейчас? Между нами нет и никогда ничего не было, о чем можно было серьезно переживать. Я люблю тебя, но друзьями нам будет лучше, я это понимаю, и ты в глубине души понимаешь это тоже. Но за каким-то дьяволом продолжаешь сопротивляться. Ты теперь свободен, Эрай, он тоже. Так какого ты все еще тут? - Я не… - я растерялся. Все это было слишком много и слишком резко. – Я никогда не думал о нем, как… - Ты вообще редко даешь себе труд думать, - поехидничал Фейлон. – Так, может, пора уже? Может, ты и не влюбился в него в пятнадцать, но я видел твои глаза еще вчера, когда ты смотрел на его портрет. Видимо, поняв, что этим от меня ничего не добьешься, он слез со стола, подошел ко мне, собрал из моих волос хвост и, едва дав собраться, повел за собой. Буквально затолкал в ждущее такси, и спустя десять минут бешеного полета, вытолкал меня из салона. Узнав место, я чуть было не дернулся назад, но Фейлон наградил меня чувствительным тычком промеж лопаток, и я покорно поплелся за ним, чувствуя подступающую панику. Даже если Фей прав, даже если Сэт действительно меня любит… да даже если я успел втрескаться в него за два дня… - Прекрати вести себя, как дамочка из романа, - прошипел Фейлон мне в ухо и потянул за собой в мастерскую Сэта. Вот только та была пуста. Ни инструментов, ни вещей. Ничего, что я помнил. Все было убрано и в идеальном порядке. Единственное, что напоминало о Сэте – это скульптура, скрытая тканью. Сэт выполнил свою работу. И ушел. На деревянных ногах, даже не пытаясь прислушаться к ворчанию Фейлона, я подошел к статуе и сорвал с нее ткань. Фейлон сзади сдавленно охнул, а я… я… Смотрел на себя и все сильнее стискивал кулаки. Сэт изобразил меня так же, как я ему позировал. На том самом табурете, обычным, простым, расслабленным. Только лицо... Глаза. Я смотрел на него вот так? С теплом. Необидной, почти нежной усмешкой. С желанием и зарождающейся страстью. - Почему я никогда не видел тебя таким? – глухо, почему-то очень зло спросил Фейлон. – Ты никогда не смотрел на меня так. - Я ни на кого не смотрел так, - также глухо отозвался я. И не солгал ни в чем. Позируя Сэту, я почти не сводил с него глаз. Я им любовался, не скрываясь. Он увидел это в моих глазах. Вот это вот. - Тогда почему он сбежал? – меня переполнила детская глупая обида. - Потому что такой же дурак, как и ты, решивший, что ему все это просто показалось, или что ты представляешь себе меня, - Фейлон стиснул мои плечи, прижимаясь лбом к спине. – Эрай, пообещай мне кое-что. ЭКСПО через неделю. Пообещай, что как только он закончится, ты соберешься и поедешь за ним. - Фей… - Обещай, - он впился в мои плечи, причиняя настоящую боль. – Иначе я тебе все крылья переломаю. И даже не вздумай прикрыться чем-нибудь. Я закрыл глаза, чтобы не видеть себя, свое лицо, выточенное в камне. Только стало еще хуже. Я действительно дурак. Дурак и трус. - Обещаю, - выдохнул я. Если я опоздал…