Путь длиною в жизнь

      Из всех троих детей Чак был самым трудным ребенком. Не то чтобы он был плохим. Ничего похожего. Часто он поступал куда благороднее, чем его братья. Например, когда у дочери Минхо и Терезы, Габриэлы, умерла любимая собака, он обменял свой новый планшет на щенка. Он никогда не дрался, не кричал, не закатывал истерик. Но был до ужаса скрытный, а периодически очень упрямый. Временами Ньюта посещало чувство, что Чак ругается сам с собой, направляя весь гнев внутрь себя и поэтому ожесточался, леденел. Томас в таких случаях оставлял ситуацию на самотек. Он был никудышным психологом. А Ньют считал, что обязан вытащить сына из этого состояния и не мог оставить Чака одного.       Его взяли третьим. Он был, скажем так, незапланированным ребенком. Минхо в шутку прозвал его " дитя обстоятельств", но после хорошего подзатыльника от Тома, передумал. Алби, на тот момент, уже исполнилось 6, а Уинстону всего два. Немного повзрослев, Чак нашел себе друга в лице Уинстона, хотя и с Алби был в хороших отношениях. Алби по характеру был командир. Всегда пытался командовать, а если его не слушались, то надувался и уходил в комнату. Уинстон же был спокойным, добрым, послушным и ласковым ребенком.       Томасу и Ньюту то и дело звонили учителя: " Мы бы хотели поговорить с вами о Чаке. Когда вам будет удобно, пожалуйста ". Всегда жаловались на лень со стороны их сына, невнимательность, но никогда — на отсутствие способностей. Его даже перевели из второго в четвертый класс, думая, что ему скучно. Но и это не помогло. Стало только хуже. Немногочисленные его друзья все были какие-то странные: не хотели заходить к ним домой, прятали руки в карманы, а если случалось так, что кто-то волею случая попал к ним в дом, то они гипнотизировали пол.       Иногда, конечно, казалось, что засветит лучик надежды. Чак выиграл приз на конкурсе изобретателей: разработал специальную упаковку для яйца, в которой оно не разбивается, как не тряси, но больше в конкурсах не учавствовал. Потом, как-то осенью, он решил освоить игру на гитаре, чему когда-то давно учился в начальной школе. Месяц, а может чуть больше из-под закрытой двери его комнаты слышались вымученные звуки — для первого его домашнего концерта с песней Нирваны All apologies — ползли, спотыкаясь, но старательно, и у Томаса уже начал дергаться левый глаз, а Ньют гладил его по руке и говорил: -Томми, успокойся, могло быть и хуже. Rammstein, например. Эту группу тогда обожал Алби. Вся семья уже выучила эту песню наизусть (хотя она прочно засела у них в печенках): если Чак не играл ее сам, то она обязательно играла через колонки. Но, едва научившись играть первую часть без запинок и возвратов к началу, он внезапно все бросил, заявив, что гитара «отстой». Казалось «отстой» — его любимое слово. В лагере был отстой и он уехал оттуда через 2 дня. То же самое относилось к любому виду спорта. — Слушай, Ньют, может нам не нужно так буйно реагировать при каждом его новом увлечении. Но Ньют бросив укоризненный взгляд сказал: — Мы же его родители! Родители обязаны поддерживать своих детей! Чак очень не любил, когда в его личную жизнь кто-то лез. Хотя сам он всегда совал нос в чужие дела. Читал переписки Уинстона, лазил в аккаунтах Алби. От него ничто не могло укрыться. В ящиках его стола с виду всегда царил порядок, но в глубине таилось черт знает что.       Потом он стал подростком, и началось: выпивка, сигареты, прогулы, травка, если не хуже. К их дому часто подъезжали раздолбанные в хлам машины, и невесть кто сигналил и орал оттуда:» Эй, пидрила». Трижды Чак угодил в полицию (фальшивое удостоверение личности, езда без прав и употребление травки). Одевался он ужасно, но не просто как все тинейджеры в майки и штаны на 3 размера больше нужного. Нет, все было куда хуже. Чак находил какие-то старые пальто в мусорных баках (слава богу, он хотя бы их стирал), непонятных цветов свитера, мешковатые штаны, кеды, скрепленные скотчем. Он редко мылся, пахло от него, как говорил Томас:» Да в мое время шизы пахли лучше!». Бродяга, одним словом. Ньют часто говорил Томми, что это ирония. Чтобы такой ребенок вырос в семье Эдисоных — семье всем на зависть!       Тогда уже оба сына помогали родителям, работая на полставки. Алби помогал Томасу в их собственной, недавно открывшейся юридической конторе, а Уинстон помогал Ньюту в проектировании зданий и домов. Чак тоже прекрасно во всем разбирался, но не умел общаться с людьми. Однажды, помогая Ньюту, он, миловидной заказчице на кокетливое " Боюсь, что разонравлюсь вам, если признаюсь, что решила немного поменять расположение комнат» ответил " А с чего вы взяли, что вообще мне нравились?» После такого, Томас даже не думал пускать его в контору.       Они, естественно, подумывали о психологе, точнее Ньют подумывал. Но Чак наотрез отказался. Но однажды, ближе к выпускному классу, Ньют попросил Чака съездить с ним к ветеринару, под предлогом, что нужно осмотреть Джимми. Они поехали. Джимми скулил, царапал обшивку и метался по салону. Но Ньют проехал кабинет ветеринара и поехал дальше. Пес затих. Ньют остановил машину перед красивым двухэтажным домом, припарковался и заглушил двигатель. Плавно вышел из автомобиля, обогнул его, открыл пассажирскую дверь и приказал: — Выходи. Чак посидел еще пару секунд и медленно вылез из машины. Поднявшись по ступенькам, Ньют нажал на звонок рядом с табличкой " Доктор Ричард Хоуппер, психотерапевт — психолог» — Я заберу тебя через час — и ушел. Томас отказывался в это верить: — Просто взял и пошел? Ты серьезно сейчас? Да я думал, что он из машины не выйдет! — Ой, Томми! Представь, что творится у него в душе, если он пошел к психологу и не протестовал? Месяцев пять — шесть он еженедельно посещал доктора Хоуппера, которого называл Хоуп* или Ричи («Я не могу убраться в комнате, сегодня же чертов Хоуп»). Он никогда не говорил, о чем они разговаривают, впрочем, молчал и сам доктор. Ньют однажды позвонил узнать, что он думает о семейном сеансе; это не лучшая мысль — ответствовал доктор Хоуппер. А через год Чак сбежал с невестой.       Девушку звали Руби Тейлор. Дочь двух местных фармацевтов. Про таких, как она говорят " худая всем на зависть», в готских нарядах, сальные волосы висели веревками. Эдисоны знать ни о чем не знали. Впервые услышали, когда отец Руби позвонил и спросил не знают ли они, где их дочь. — Кто-кто? — переспросил Томас. Подумал, что номером ошиблись. — Руби Тейлор, моя дочь. Она сбежала с вашим сыном. И если верить записке, то они намерены пожениться. — Пожениться? Ему же всего шестнадцать! — Да, и Руби тоже- ответил мистер Тейлор — только вчера исполнилось. — Господи. — Не могли бы вы посмотреть, может Чак тоже оставил какую-нибудь записку? Будьте добры. Я подожду. — Хорошо. Я перезвоню, если что-нибудь обнаружится — положив трубку Томас позвал Ньюта и привлек его к поискам. Ньют к словам мистера Тейлора тоже отнесся скептически. — Чаки? Жениться? — говорил он, поднимаясь с Томми по лестнице — у него и девушки то нет. — Я ничего не понимаю, Ньют. Почему он нам не сказал? Конечно, они не нашли ни записки, ни чего-либо другого.       Таким образом, хлопоты по розыску влюбленной пары легли на плечи семьи Тейлоров — уже после звонка их дочери, в котором она заявила, что с ней все хорошо и она немного скучает по дому. Им с Чаком не дали лицензию на брак и они отсиживались в старом мотеле на окраине города. Их не было уже три дня и Томас с Ньютом вынуждены были признать, что мистер Тейлор прав. Но они по прежнему не могли поверить, что их Чаки мог так с ними поступить.       Супруги Тейлор отправились забирать горе-любовников и вернулись прямиком к Эдисонам на совет двух семей. Томас и Ньют в первый и последний раз видели Руби и немножко офигели от ее некрасивости: нездоровый вид, вялость, кожа с желтым оттенком. Томас поразился тому, как хорошо мистер и миссис Тейлор знают их сына. Папа, высокий мужчина в сером спортивном костюме от найк, разговаривал с ним по дружески, а мама утешительно обняла его перед уходом. — Значит, Чак бывал у них много раз, -сделал вывод Ньют, -а мы с тобой впервые встретились с этой… Руби.       Тейлоры ушли. Томас и Ньют хотели обсудить с Чаком его побег, но тот лишь махнул рукой и сказал: — Забудьте. Просто семью хотел, — а после замкнулся в себе.       Эдисоны больше не встречались с Руби, и Чак, насколько они поняли, тоже. К концу месяца его благополучно устроили в интернат для трудных подростков в Пенсильвании — благодаря доктору Хоупперу. Там Чак окончил последние два класса и поскольку в жизни еще не определился, то устроился работать официантом в городской кафешке. Домой приезжал редко, только по особым случаям: на свадьбу к Алби и когда Хорхе в больницу попал. Благо все хорошо обошлось.       Это не правильно, говорил Ньют. Ему бы подольше побыть с нами. Дети не должны покидать дом раньше восемнадцати лет. — Его словно забрали раньше срока- пожаловался он Томми. -Не говори так, как будто он умер- укорил его Том. — По моим ощущениям, так и есть — горько обронил Ньют. В такие моменты они друг друга ненавидели.*