Путь длиною в жизнь

      И Чак приехал домой. Спустя три года. В первый раз -один. Ньют расстроился, что он не привез Аманду, но Томас был доволен.       Чак хочет, чтобы этот приезд отличался от последних, -так он считал. Хочет заново навести мосты. Не считает, что можно взять и вернуться, как будто ничего не случилось.       Пожалуй, правда. Он вел себя иначе-осторожнее, внимательнее к чувствам родителей. Заметил все незначительные усовершенствования в доме. Одобрил новую прическу Кэтрин. (Она начала стричься коротко). Что до него самого, то его подбородок, прежде чуть мальчишески острый, чуточку округлился, а походка сделалась размеренней. Если Ньют спрашивал о чем-то- хотя он всячески дозировал вопросы, -Чак старался дать более или менее подробный ответ. Он не стал разговорчив, нет, но все-таки отвечал       У Аманды дела прекрасно, заверил он. Она ходит в детский сад. И да, конечно, он привезет ее показать. Маккензи тоже в полном порядке, но они уже не вместе. Работа? Ну, сейчас он работает в одной строительной компании. — В строительной! -воскликнул Томас.- Ты слышал, Ньют? Он работает в строительной компании! Ньют что-то буркнул. Он не слишком обрадовался, не так, как мог бы.       Ни от кого не ускользнуло, что рассказ Чака изобилует белыми пятнами. Как часто он видит свою дочь? А насчет Маккензи- что значит «уже не вместе?» Они развелись? И где он, собственно, теперь живет? Он выбрал строительство своей профессией? То есть бросил колледж? Или нет?       Затем явились Уинстон с женой Сьюзен и дочкой Лили. Ньют и Томас оставили детей одних и впоследствии узнали от Уинстона больше. Чак много общается с Уинстоном, отрапортовал Уинстон, он активно участвует в жизни ребенка. На развод пока денег нет. Он делит дом с какими-то двумя парнями, но те начинают его доставать. И разумеется, он окончит колледж. Когда-нибудь непременно.       И все же информации, как обычно, не хватало. Казалось, есть что-то еще, и, если этоудастся выведать, они наконец-то узнают, что Чак за человек.       В тот раз он гостил полтора дня. И уехал, но- вот что важно- оставил номер своего мобильного. Оказывается, номер, по которому они раньше звонили, это его мобильный! Совсем другое дело! Отлично.       Они стратегически выждали несколько недель, а потом Ньют позвонил сыну (Томас висел у него за спиной) и пригласил на Рождество вместе с Амандой. Чак сказал, что Маккензи ни за что не отпустит Аманду на само Рождество, но после- вполне может быть. Томас и Ньют прекрасно знали эти его"может быть»       Но он таки привез дочку. Рождество в том году приходилось на вторник, а они приехали в среду и остались до пятницы. Четырехлетняя Аманда была спокойным ребенком с шапкой каштановых кудрей и очень большими глазами. Эти глаза всех, можно сказать, шокировали. Совершенно не эдисоновские глаза! И одета она совсем не так, как дети Эдисонов, -во что-нибудь для игры, что не жалко пачкать. Аманда явилась в красном бархатном платье, желтых колготках и красных туфельках с ремешками. Что же, по случаю Рождества, надо полагать. Однако следующим утром девочка спустилась к завтраку в белой блузке с оборками и красном в клетку сарафане. Сьюзен заявила, что сочувствует Чаку: бедняге пришлось застегивать все эти крошечные белые пуговки на спинке!       Ты помнишь нас? — спросили у девочки, — Помнишь, как гостила здесь совсем еще крошкой?» Аманда медленно проговорила:"Кажется, да», что конечно, не могло быть правдой. Но как мило, что она хотя бы притворилась! -У вас была другая собака?— поинтересовалась Аманда. -Нет-нет, эта же самая. -Я думала, у вас светлая собака, -сказала она, и все обменялись расстроенными взглядами. О ком это она? У кого это светлая собака? Причем, наверное, в отличие от Джимми, не слюнявая и без артрита?       Двоюродные сестры очаровали Аманду. Ага! Вот она, приманка дома Эдисонов —девочка фея Джинни и маленькая хулиганка Лили. Аманду, судя по всему, не учили играть в карты, но вскоре она уже пристрастилась к «дураку». А еще неожиданно выяснилось, что она умеет читать. Эдисоны удивились, что у Маккензи такой развитый ребенок, но, возможно, это заслуга Чака? Девочке нравилось сидеть, прижавшись к Ньюту, и, глядя в книгу с детскими сказками, старательно произносить слово за словом. Осилив страницу, она всякий раз громко и довольно вздыхала.       К отъезду она совсем перестала дичиться. На вокзале стояла, держа Чака за руку, отчаянно махала и кричала: «Пока! Пока! До встречи! Скоро увидимся! Пока!»       И Чак привез ее опять. И опять. Ей отвели комнату- бывшую спальню Алби. Она пила какао из кружки с надписью АМАНДА, а когда приходило время накрывать на стол, знала, где искать тарелку с алфавитом, некогда принадлежавшую Чаку. Он же сидел и благостно за этим наблюдал. Он был самый сговорчивый папа на свете. Похоже, Аманда умела сгладить все его острые углы.       В 2062-м, вскоре после того как у Уинстона и Сьюзен родился Рафаэль, Чак приехал побыть с Сьюзен и присмотреть за ее детьми. Ньют уже выполнял обычные дедушкины обязательства: взяв работу на дом, сидел с Лили, пока Сьюзен находилась в больнице, и потом частенько заезжал помочь. И тут вдруг как снег на голову свалился Чак и остался у Уинстона и Сьюзен на целых три недели. Спал на раскладном диване, каждый день после обеда брал коляску и возил Лили на детскую площадку, готовил еду, встречал Ньюта в дверях с подгузником, переброшенным через плечо, и младенцем на руках.       Позже выяснилось, что на Сьюзен тогда напало нечто вроде послеродовой депрессии и что же, она позвонила Чаку и попросила приехать за ней поухаживать? Попросила брата мужа, а не мать, свекра или мужа? Ньют как мог постарался разведать ситуацию, расспросил Сьюзен самым что ни на есть нейтральным, ни капельки не обиженным тоном. Та ответила, что да, она действительно ему звонила, так просто, поговорить. Но он, видно, что-то такое понял по ее голосу-естественно, понял, ведь Сьюзен, к ее стыду, разревелась- и сказал, что приедет следующим же поездом.       Очень трогательно- и одновременно печально. Неужели Сьюзен побоялась позвонить родной матери? — У нее же работа, — объяснила Сьюзен. А у Чака, можно подумать, нет. Впрочем, кто знает? Может, и правда нет. Томас считал, что они должны быть благодарны Чаку за помощь. Ньют рассеянно пробормотал: -Да, да, конечно.

***

      Понемногу все вошло в норму. Чак так и не научился регулярно звонить и приезжать, но это свойственно миллионам других сыновей. Главное, он не пропадал, и у семьи был если не его адрес, то хотя бы телефон. Поразительно, говорил Ньют Томасу, что мы готовы довольствоваться какими-то крохами. -Ты мог себе такое представить? Иногда я не думаю о нем несколько дней кряду. Это же неестественно! Но Томас ответил: -Очень даже естественно. Кошка тоже успокаивается, когда котята вырастают. В тебе заговорил здравый смысл. -Вообще-то мы все-таки люди! -возмутился Ньют.       По крайней мере, они могли не бояться, что он переедет куда-то далеко от Нью-Йорка. До тех пор, во всяком случае, пока там живет Аманда. Хотя иногда Чак путешествовал- на день рождения Рафаэля, например, прислал открытку из Сан-Франциско. А в другой раз меньше пробыл с ними на Рождество, поскольку собрался в Канаду со своей девушкой. В первый раз он упомянул о девушке- и в последний. Аманда в том году гостила одна. Уже большая девочка- семь лет, но выглядела еще старше. Голова для тела казалась великовата, а лицо удивляло взрослой красотой: огромные усталые карие глаза, губы полные, мягкие, сложной лепки. Она, по видимости, нисколько не скучала по дому и отца, приехавшего за ней, встретила спокойно. — Как Канада? — осмелился спросить Ньют. Он ответил: -Весьма неплохо. Было очень трудно понять, что происходит в его личной жизни.       И чем он занимается -тоже. Одно время они знали: установкой звуковых систем, потому что он предложил свои услуги Хью, мужу Габриэлы, когда тот прокладывал провода в кабинете. Но потом Чак появился в толстовке с капюшоном и нашивкой на кармане " Компьютер Клиник» и по просьбе Ньюта без особых усилий починил его закапризничавший «Hp». Однако у него всегда находилось время приехать и гостить сколько хочется. Разве такое возможно при нормальном офисном графике?       Однажды, ничего не объясняя, он просидел у родителей целый месяц. Они подозревали, что у него какой-то кризис в личной жизни: выглядел он очень устало и нездорово. Тогда они впервые заметили легкие морщинки в уголках его глаз, волосы сзади неряшливо падали на воротник. Но он не объяснял, что с ним происходит, и даже Уинстон не решился спросить. Он словно бы выдрессировал наконец свое семейство, все они сделались загадочными молчунами почти под стать самому Чаку.       Иногда вдруг их захлестывала обида. Почему они ходят вокруг него на цыпочках? Почему им приходится что-то сочинять в ответ на вопросы соседей? «А-а, Чак, — говорил Ньют.- У него все в порядке, спасибо. Просто замечательно! Он сейчас работает в… Ой, я точно не помню, как называется, но, так или иначе, у него все отлично!»       Одно он им неизменно обеспечивал, на одно они всегда могли рассчитывать: он пропадал, и на его месте возникала зияющая дыра. В то лето, когда впервые не поехал с ними в Тихую Гавань, например. Когда заявил, что он голубой; они тогда знать не знали, что он не едет, ждали, что вот-вот позвонит и сообщит, в какой день к ним присоединится. А потом стало ясно, что его не будет, и всех точно бетонной плитой придавило. Они приехали в дом, который всегда арендовали. Распаковали еду. Постелили постели. И начали, как обычно, ходить на пляж, но не переставали ждать. Вечерний ветерок захлопывал сетчатую дверь-они с надеждой поднимали головы от пазла. Видели, что кто-то плывет в бурунах, приближаясь, особым кролем, характерным для Чака, — и на полуслове обрывали разговор. А в середине недели…о, это было самое странное. Посреди недели ближе к вечеру Ньют с внучками сидели на застекленной веранде и чистили кукурузу, но вдруг услышали, что где-то играет песня Нирваны "All apologies". Они посмотрели друг на друга, встали со стульев, бросились через дом к входной двери… и поняли, что музыка доносится из автомобиля, припаркованного на другой стороне улицы. Кто-то сидел за рулем, открыв окна (, но наверняка все равно там зажарился!), и радио у него орало во всю мощь. Мужчина в спортивной майке, а Чак такую не надел бы под страхом смерти. Грузный дядя, если судить по руке, выставленной из окна, куда крупнее, чем Чак мог бы стать, даже если со дня последней встречи с родными только ел бы да ел. И все-таки вы же знаете, как оно бывает, когда скучаешь по любимому человеку. Он видится вам повсюду; вы ловите обрывок знакомой мелодии и уже готовы поверить, что ваш любимый человек стал по другому одеваться, поправился на целую тонну, купил машину и припарковал ее перед чужим домом. «Это он! -восклицаете вы.- Приехал! Мы знали, что он приедет, мы всегда…»       Но потом вы слышите, как жалко это звучит, и слова ваши повисают в воздухе, и сердце ваше разбивается на куски.