Все беды из-за твоей задницы

— Заходи, — Чан придержал открывшуюся дверь в свою квартиру. На этот раз наше свидание проходит вполне хорошо, я вам скажу. Нас хотя бы не забрали в полицию, как на первом. Не подумайте, мы с Чаном замечательно проводим время сегодня, но чувствуется какая-то напряженность. Сперва мы поехали в крутое кафе в центре города, где вкусно и много поели, а за разговорами о жизни даже не заметили, как прошло три часа. Я узнал, что у Криса в Австралии осталась вся семья: родители и младшие сестра с братом, а сам он в тринадцать лет погнался за мечтой в Корею, где уже и встретил Чанбина и Уджина, которые помогли ему основать студию и попасть в небольшое музыкальное агентство. Ребята оказались очень талантливыми: Чанбин не только отлично читает рэп, но еще и обладает хорошими вокальными данными, благодаря чему им удавалось записывать по несколько треков в год, Уджин хоть и позиционирует себя как менеджера их дуэта, но зачастую также участвует в написании лирики и записи песен. Когда Чан рассказывал про свое агентство, мне было его немного жаль, ведь их группа действительно очень талантлива, а их не то, что гоняют по местным студенческим и школьным ярмаркам на концерты, но и про официальный дебют даже не заикаются. Казалось, что за все это время можно было сто раз отчаяться, но Крис и ребята все продолжают этот путь постоянных вымаливаний возможностей у директора. В свою очередь, я рассказал о своих планах на жизнь: о том, что хочу снова пробовать поступать на танцевальное искусство в Сеульский университет Искусств*, а позже хочу открыть свою хореографическую школу для детей. Было страшно говорить о прошлом, поэтому про школьные издевательства, кошмары и пройденных психотерапевтов я поведал Чану уже в парке. … — Прости меня, Хо! — О чем ты? — Как о чем, из-за моих первых слов ты столько всего пережил! Мне… — Бан Кристофер Чан, ты сейчас всерьез винишь себя? Не судьбу, не глупых детей, которые издевались надо мной, не школьных учителей, закрывавших на все это глаза, а себя? Послушай, дорогой, если не надпись на ключице, то они бы нашли другой повод. Дети бывают слишком жестокими, не следят за словами, не думают своей головой и не видят границ. Я сам таким был, и другие были такими. В любом случае, это было в прошлом. Да и со мной всегда были друзья, которые меня поддерживали. — Всегда? — Да, мы с Джисоном еще с начальных классов знакомы. Всегда вместе были, он защищал меня, а я — его… В парке было спокойно: несколько пожилых людей, парочка собачников с питомцами, и несколько мамочек с колясками. Погода радовала отсутствием пекущего солнца, но теплой температурой. Мы прогуливались, дурачились и ели мороженое. Все было замечательно, и уже без всяких там «но». Потому что поделились друг с другом всем сокровенным. После парка мы совместными спорами решили не идти в кино или в кафе, а посидеть у Чана на квартире и заказать доставку. Ну как «совместными спорами», я просто наотрез отказался куда-либо идти, потому что время близилось к вечеру, а это значит, людей будет становиться все больше и больше. Сегодня я не хотел бы ловить панические атаки в толпах. Поэтому Чану просто пришлось придумывать другие варианты. Я отказывался до тех пор, пока он не сказал про свою пустую квартиру, домашний проектор и доставку еды. Так я оказался в квартире своего парня на втором свидании. На этом сюрпризы не закончились, и когда я прошел по коридору в глубь квартиры, оказался в просто огромной гостинной, связанной с кухней столом в виде барной стойки. Такая квартира, кажется, очень даже подходит Чану. Двадцатилетний австралийский парень, семь лет занимающийся музыкой, способный снять звукозаписывающую студию в не самом дешевом районе Сеула. Конечно он будет жить в подобной квартире. — У тебя плазма на половину стены? — Хах, о чем ты? Не такой уж большой телевизор. Присаживайся пока на диван, я сейчас закажу нам еды. У тебя есть какие-нибудь предпочтения к ужину? — пока я усаживался на невероятно мягкий диван, Чан успел зайти за дверь возле столешницы барной стойки. Вероятно, там спальня. — Мх, нет, доверяюсь твоему вкусу. — Хорошо, — он вышел из комнаты уже в обычных черных штанах и белой оверсайз футболке с иностранной надписью по середине. Я тоже был бы не против переодеться из «парадной» одежды. — Сходишь в душ пока? Если не против, могу дать что-то из своей одежды. Пока я заказываю. — Ты будто мои мысли читаешь… А вот так я уже оказался в душе своего парня, моясь его гелями и переодеваясь после в его черные шорты до колена и большую черную футболку. На втором свидании. Думаю, что пора заканчивать этот отсчет, раз уж вчера мы все обсудили. Судьба есть судьба. А одежда пахнет Чаном. Черт. Краткий курс «как почувствовать себя извращенцем?» — шаг первый: стойте в ванной парня и дышите запахом его одежды. Шага второго нет. — Хо? Доставка уже пришла, жду тебя в гостинной. Раз уж я заказывал еду, то тебе выбирать фильм, — рассмеялся за дверью Чан. Это будет трудный вечер. Но замечательный. Я уверен. Раз уж выбор был за мной, я постарался выбрать то, что могло понравиться и мне, и Чану. Из всех меня больше привлекло «Восстание» от какого-то американского режисера, в описании было про утопическое будущее, где не все так утопично, как казалось со стороны, и отчаянные восемь парней решают бороться с системой.** Чан к заказу подошел тоже ответственно. Все блюда были очень вкусными. Казалось, Крис, действительно, умеет читать мои мысли, потому что как иначе он смог подобрать ужин, который полностью мне понравился? Я, конечно, не был привередлив к еде, но нравилось мне далеко не все. — Мне кажется, этому Томасу следовало согласиться с предложением главы, может тогда у них были бы средства на побег, — решил я обсудить фильм, когда Чан загружал посуду в посудомоечную машинку. — Тогда это было бы предательством его идеалов. Он же не может победить систему, при этом потакая условиям этой же системы. — Хм, об этом я как-то не задумывался, ты прав… Мысль я свою остановил, когда поднял голову от телефона. Чан стоял очень близко ко мне. Из-за того, что я сидел на барном стуле, я был немного выше. — Могу я?.. — странно слышать подобный вопрос от своего соулмейта, с которым уже множество раз целовались, да? Нет, потому что этот поцелуй будет другим, я знаю. А еще я знаю, что если я не дам разрешение, то мы просто продолжим обсуждать фильм, будто ничего необычного не случилось. Я бы сказал, что мне страшно принимать такое решение, если бы не принял его еще вчера вечером. — Конечно, ты можешь все… Стоит ли мне описывать то, что было дальше? Не уверен, что смогу подобрать правильные слова. Волшебно? Слишком скучное слово. Великолепно? Не достаточно эмоционально. Взрывались ли петарды на фоне? Как-то не заметил. Это все еще был поцелуй, как и любые другие с Чаном. Он обнимал меня сразу двумя руками, стискивая до покалывания кожи. Я же не оставался в долгу и сминал правой рукой его волосы, сам не знаю, чтобы притянуть ближе, или отодвинуть для глотка воздуха. Левой рукой я цеплялся за его спину. Как-то так получилось, что я почти что повис на Крисе, лишь чудом удерживая малую часть своей пятой точки на стуле. Хотелось ближе, еще ближе, слишком много места между нами, хотя сейчас даже волос не протиснуть. Это похоже на первый вдох после задержки дыхания. — Хэй, хэй, — с тяжелым дыханием произнес Чан куда-то в мой подбородок. — Нужно, наверное, пойти в комнату… — Да, на стуле не… — Хорошо, пойдем. Не отпуская друг друга из объятий, мы кое-как дошли до кровати. Тут стоило бы испугаться, но я не успел. — Ты же знаешь, что я остановлюсь в любой момент, как только ты скажешь? — Да, Чан, знаю, знаю… Нужно ли говорить, что я доверяю этому невероятному человеку на все сто процентов? Он ворвался в мою жизнь, привел с собой защиту и спокойствие. Он был моей бочкой воды после засушливой пустыни. И сейчас я действительно готов напиться из нее. Потому что уже не страшно лопнуть, ведь первые глотки были сделаны, и я знаю, что вода не закончится, даже если я сейчас выпью столько, сколько смогу. И я пью… Выпиваю эту воду поцелуями, пальцами на уже голой чужой (ставшей уже родной, как написал бы романтичный поэт) спине, тихими вздохами на каждое прикосновение рук к моей коже. Чан тоже пьет: мелкими поцелуями по всему моему телу, укусами особо нежных мест, прикосновениями ко мне. Казалось, будто Чан повсюду. Везде его губы с поцелуями, везде его руки с горячими прикосновениями, везде его мягкие успокаивающие слова-комплименты. Я чувствовал себя не более, чем мороженым, я таял. Слишком ванильно? Вероятно, да. Можете обвинять меня в предвзятости, пока я метаюсь от горячих прикосновений губ, пока я застываю от дискомфорта, пока я слышу его шепот с нотками волнения, пока я уверяю Чана, что «все в порядке, можешь продолжать». Можете радоваться за меня, пока я чувствую волну тока от правильного движения руки Криса, пока я умоляю моего невозможного парня сделать еще раз так же, сюда же, — пожалуйста, Чан! Вы даже можете завидовать мне, пока я закрываю лицо от смущения, пока я слышу мягкий смех Чана, пока я чувствую растяжение мышц и сглатываю страх, пока я теряюсь от извинений моего парня и его успокаивающих поглаживаний. Можете испытывать стыд за меня, пока я расслабляюсь и с улыбкой повторяю «все хорошо, мне не больно», пока я обнимаю Криса руками и ногами, притягивая его ближе и глубже, пока я наблюдаю за его сведенными в волнении бровями. Можете даже пожаловаться кому-либо на меня, пока я отдаюсь потоку наслаждения вместе с моим соулмейтом. Так что же вы сделали в итоге? Ничего или все сразу? Мне это, на самом деле, неважно. Я засыпаю в теплых объятиях самого любимого человека, и я уверен, что любим так же сильно в ответ. … — Афх, Чан! Господи, как ж я… люблю тебя, ах!.. люблю… — Дорогой мой, Минхо, Хо, я тоже, так сильно… так сильно люблю… ты… все хорошо? — Да, отлично, ох… а если сделаешь… так еще раз… прошу… — Все. Что. Угодно. Для тебя…