Найти своё место

Хэнк и Ник пробыли в Добрососедстве ещё пару дней. Старый коп начал уже задумываться, а всё ли у него в порядке с головой, если это поселение нравится ему куда больше, чем Даймонд-сити. Впрочем, здесь и объективно имелись свои плюсы. Во-первых, здесь не было столь явно ощущавшегося в столице разделения на классы. В Добрососедстве все были примерно одинаково бедны. Во-вторых, если в Даймонд-сити расизм был чуть ли не официальной идеологией — гулей в город попросту не пускали, изгнав несколько лет назад, а синты были главной причиной паранойи, — то здесь жили все, кто захочет. За прилавком оружейного магазина даже стоял не принадлежащий никому робот-штурмотрон с явными признаками девиации. А также лёгкими садистскими наклонностями и явной симпатией к Хэнку: пару раз она недвусмысленно намекала ему на возможность полового контакта между ними. От того, что она наговорила, смутились бы даже видавшие и слышавшие всякое секс-боты «Киберлайф». Хэнк совершенно не хотел проверять силу её страсти и обходил магазин за километр, чтобы не попадаться роботу на глаза. Из-за чего, увы, пришлось пожертвовать общением с Дэйзи, работавшей в соседней лавке и жившей там же. С Дэйзи он познакомился в тот же день, что и с Хэнкоком, выйдя через пару часов прогуляться и подышать свежим (относительно) воздухом. Оказалось, что она родилась ещё в 2017 году и застала эпоху расцвета и падения «Киберлайф». Своего андроида у неё, правда, никогда не было: семья Дэйзи была довольно консервативной, когда речь шла о различной технике, так что даже собственный компьютер впервые появился у неё лишь после поступления в колледж. Зато всё детство, не имея доступа к более «современным» развлечениям, Дэйзи провела в Бостонской публичной библиотеке, том за томом поглощая всевозможные книги. В 2038 девушка, как и большинство американцев, сопереживала андроидам и была шокирована и окончательно разочарована в правительстве США год спустя. О Хэнке, как и о Конноре, она прежде никогда не слышала, таких подробностей в СМИ не звучало. Но она выразила восхищение ими обоими, услышав историю Хэнка из его уст. Много времени Хэнк провёл в баре «Третий рельс». Хэнкок не зря так рекомендовал это место, но дело было вовсе не в выпивке, а в великолепной Магнолии. Хэнк обожал джаз, его несказанно радовало, что в Содружестве он звучал из каждого утюга, способного поймать волну радио Даймонд-сити, но, чёрт, как же ему не хватало живой музыки. Тем более, что на радио Даймонд-сити крутились в основном одни и те же популярные треки, заслушанные Андерсоном до дыр ещё до войны, а Магнолия исполняла песни собственного сочинения, о том, что её окружало и вдохновляло. Об этом баре, о Добрососедстве, о простой смертной любви в постъядерном мире… Она видела своеобразную красоту в этом всём, и Хэнк, кажется, и сам смог посмотреть на этот новый уродливый мир под другим углом и разглядеть в нём что-то особенное. На выходе из бара мужчину подозвал один из патрулирующих город дружинников, гуль с ярко-голубыми глазами. — Эй, ты! Я тебя тут раньше не видел! Первый раз в Добрососедстве? Почему-то Хэнку не понравился его тон. — Ну, первый, и чё? — с вызовом ответил Андерсон, смотря на него сверху вниз. Может, не слишком разумно было так разговаривать с человеком, держащим в руках пулемёт и имеющим здесь право стрелять без предупреждения, но что-то подсказывало старому копу, что это сработает. А если не поставить его на место сразу, то потом будет только хуже. И он не прогадал, дружинник опешил. — Да ничё, чё ты сразу начинаешь… я так, познакомиться хотел, — гуль неуверенно почесал затылок. — Ну и как тебе город? — Зашибись, — похвалил Хэнк. — Особенно «Третий Рельс». — Это ты ещё в Доме воспоминаний не был! — оживился дружинник. — Сходи обязательно, не пожалеешь! Выпивка у нас тут отменная и музыка шик, но это — удовольствие особого характера, такого ты точно нигде больше не встретишь! — Спасибо за совет, дружище, но наркота меня не интересует, — отрезал Хэнк. — Да причём тут наркота!.. — Девочки тоже. — Ты не понял, — дружинник почему-то очень самодовольно улыбнулся. — Это совсем другое, и такого ты точно нигде не видел и не увидишь, помяни моё слово! — Э, ну ладно. Загляну как-нибудь, — пообещал Хэнк и повернул в сторону Старого Капитолия. — До встречи, приятель. Он поднялся наверх. Хэнкока и Фаренгейт не было, Ник же стоял у окна лицом к двери и внимательно смотрел на вошедшего, будто ждал его. — Всё в порядке? — спросил Валентайн. — Да, просто замечательно. — Чего он от тебя хотел? — А, так… Познакомиться. Я тут, походу, местная знаменитость теперь, видать, нечасто здесь новые лица бывают? — Такие, как ты — нечасто, — усмехнулся Ник. — По тебе видно, что ты не из бродяг, стекающихся сюда со всего Содружества. Кожа слишком чистая и волос на голове многовато. Но и на типичного жителя Даймонд-сити не похож, рожа недостаточно надменная. — Он мне посоветовал сходить в какой-то… Как его… Дом, короче. — Дом воспоминаний? — Он самый. Знаешь, чё это за место? Ник помедлил с ответом. — Не уверен, что тебе стоит туда идти. Тебе либо очень понравится и ты подсядешь на эту херню, либо будет очень больно. — Что, БДСМ-клуб какой-то? Так и думал, — хмыкнул Андерсон. Лицо Ника тронула улыбка. — Ха, в некотором роде, — усмехнулся детектив. — Ладно уж, пойдём. Покажу тебе это чудо техники. Дом воспоминаний представлял собой бывший театр. Чудо техники, о котором говорил Ник, Хэнк заметил не сразу. Ибо первым, что бросилось в глаза при входе в зал, была стоящая на сцене красная кушетка, на которой грациозно полулежала очень красивая женщина лет сорока, выглядевшая достаточно эпатажно даже для довоенных времён, что уж говорить о нынешних. Красное платье с перьями, корсетом и огромным декольте. Высокие сапоги со шнуровкой, заканчивающиеся где-то под юбкой. Светлые волосы уложены в идеальную причёску, бывшую очень популярной в «ламповую» эпоху истории человечества. В голове Хэнка невольно пронеслась ассоциация с какой-нибудь хозяйкой борделя, из-за чего он задумался, а не привёл ли его Ник, в самом деле, в некий БДСМ-клуб или даже, собственно, бордель. — Ник, мой дорогой друг! — женщина сладко потянулась, словно кошка, и одарила их самой что ни на есть обворожительной улыбкой, неспешно поднимаясь с кушетки. Хэнк сглотнул. — Какими судьбами! И кого это ты привёл ко мне на этот раз? — Знакомься, Хэнк. Это Ирма. Хозяйка Дома воспоминаний, — представил их Ник, что не особо помогло. Что за Дом воспоминаний? Хозяйка, эм, какого толка? — Какой приятный мужчина, — промурлыкала Ирма, протягивая Хэнку руку, которую он растерянно пожал, заставив её рассмеяться. — Наслышаны о нашем заведении? — Эм… ну… Честно говоря, едва ли, — признался Андерсон. — Потому и пришёл… хотел посмотреть, чё тут у вас ваще такое… — Понимаю, — кивнула Ирма и указала куда-то в сторону. Хэнк проследил за её жестом и лишь сейчас заметил устройства неясного назначения: капсулы с креслами и экранами внутри. Он мысленно отругал себя за невнимательность и подумал, что вот она, старость: как можно было не обратить внимание на эти махины, пройдя прямо мимо них?! — Это — капсула воспоминаний. С их помощью мы возвращаем людей в любой день из их прошлого. Виртуально, конечно же. И, само собой, о том дне должны оставаться хоть какие-то воспоминания, чтобы капсула могла их воспроизвести. — То есть… это будет проигрываться, типа, как кино? — Можно сказать и так, — ответил за Ирму Ник. Тут Андерсон сообразил, что она, быть может, и не знает толком, что вообще такое кино. — Хотите попробовать? — проворковала хозяйка. — Обычно это стоит семьдесят крышек за сеанс, но при первом посещении мы делаем скидку пятьдесят процентов. — Это, типа, «первая доза бесплатно»? — хмыкнул Андерсон. — Сравнение как нельзя кстати, — сказал Валентайн. — Люди на это подсаживаются жёстче, чем на винт. Разве что физического вреда для организма пока замечено не было. — А ты сам пробовал? — спросил Хэнк. — Пробовал. Когда надо было просмотреть воспоминания Келлога. — Да ладно! И только?.. — начала была Ирма, вскинув брови, но Ник бросил на неё такой взгляд, что она тут же замолчала, надув губы. — Выглядишь херово. Видать, не так уж это и безвредно, — лейтенант никогда не мог удержаться от того, чтобы подколоть напарника на тему его внешности при удобном случае. — Да ты, похоже, и сам тут постоянный клиент, — невозмутимо парировал Ник. — Ну что, рискнёте? Хэнк, не слишком любящий всякие там мудрёные технологии, особенно те, что играют с твоим разумом, хотел было вежливо отказаться, но тут в голове промелькнуло до боли родное улыбающееся лицо с тёплыми карими глазами. И он не смог устоять. — …показывайте, куда тут чё подключать. Ирма усадила Хэнка в кресло, попросив его зафиксировать голову в определённом положении. Крышка капсулы плотно закрылась, заставив Андерсона немного напрячься, задумавшись о том, насколько хорошо здесь продумана вентиляция. Под крышкой был маленький экран, смотреть в который было не особо удобно, учитывая расстояние до него и размеры дисплея, да и, к тому же, позу, в которой лежал мужчина. Он попытался чуть приподнять голову, но Ирма тут же предостерегающе шикнула на него и вновь попросила лечь так, как он лежал, и не шевелиться. На вопрос о том, как ему смотреть в экран, хозяйка ответила, что смотреть в него и не нужно, он лишь создаёт какое-то там излучение — она сама не знала в подробностях, как всё это работает, обычно этим занималась её сотрудница доктор Амари, но сегодня у той был выходной. — Готов? Постарайся сосредоточиться на воспоминании, которое хочешь увидеть. Устройство зацепится за то, что ты сумеешь вспомнить сам, а остальное уже восстановит в мельчайших подробностях. Сосредоточиться для Хэнка не представляло труда. Даже спустя десятки лет это лицо всё ещё являлось ему во снах. — Пять, четыре, три, два, один… Подключаю! Ослепительный белый свет. — Лейтенант Андерсон! Хэнк слышит звонкий голос отчётливо, совсем как наяву, и внутри всё сжимается. — Лейтенант Андерсон! Моё имя Коннор. Андроид, прислан из «Киберлайф», — яркий свет в глазах рассеивается, и Хэнк видит. Сначала очень расплывчато, а потом совершенно чётко. Он сидит в баре Джимми, перед глазами стакан со спиртным, а справа от него — подбешивающий в тот момент говорящий тостер, отвлекший от мрачных размышлений. Хочется резко повернуть голову и впиться в этого мальчишку взглядом и не только, но тело не слушается, и это ужасно раздражает. — Я заходил в участок, но там никто не знал, где вы. Сказали, что вы могли пойти выпить. Повезло найти в пятом по счёту баре. — Ну, что надо? — слышит Хэнк собственный ворчливый голос. — Сегодня вечером вы получили дело. Убийство, совершённое андроидом «Киберлайф». По протоколу, в таких случаях компания направляет специальную модель в помощь расследованию. — Не нужна мне никакая помощь. И особенно от манекена из пластмассы. Так что будь хорошим роботом и вали отсюда. Хэнку дико захотелось закричать «Нет! Не слушай меня, не уходи!», хотя он знал, что Коннор и так никуда не уйдёт. — Я понимаю, некоторые люди испытывают дискомфорт в присутствии андроидов, но я… — Мне тут вполне комфортно. Отвали, пока я тебя в утиль не отправил! Слушая себя со стороны, Андерсон подумал, насколько же, всё-таки, хорошо временами работала у Коннора его местами забагованная социальная интеграция. После такого любая машина бы уже не выдержала и вышла из себя — Коннор это умел, но андроид был невозмутим. — Вот что. Думаю, вам стоит перестать пить и пойти со мной. Ведь так будет проще нам обоим. — Хэнк физически ощутил вкус виски на языке, сделав глоток из своего стакана. — Знаете, что? Позвольте вас угостить. На посошок. Бармен, повторите, пожалуйста! — Видал, Джим? Чудеса прогресса… Валяй двойную, — лейтенант залпом опустошил стакан и резко выдохнул, чувствуя, как обожгло горло. — Убийство, говоришь? Наконец, впервые с начала всего их разговора, Хэнк повернул голову и посмотрел на андроида. Тот выглядел немного не таким, каким он его помнил. Более уверенный. Более… механический. Но в остальном это был тот самый Коннор, его Коннор. Идеально отглаженный костюмчик из «Киберлайф». Кожа без единого изъяна, не считая нескольких морщинок и пары веснушек, но и то, и другое изъянами назвать было сложно, скорее, они ещё больше украшали андроида. Карие глаза, в которых не было запомнившейся Хэнку теплоты, лишь равнодушная вежливость и… терпение, пожалуй. Андерсон жадно впивался взглядом в каждую черту, но тут всё прекратилось. Вспышка. — …Да как ты не понимаешь! Там нет свободных вакансий, ну нету! В Бостоне было шесть мест, и мы переводим вас шестерых! — Это ты всё никак не поймёшь, Джеффри! — Хэнк разъярённо бьёт по столу. — Я никуда. Без Коннора. Не. Поеду! — Место Коннора здесь, в Детройте, среди андроидов! Здесь он сейчас гораздо нужнее! — Моё место рядом с лейтенантом Андерсеном! — раздаётся гневный мужской голос. Хэнк оборачивается и видит вошедшего в стеклянную дверь RK800. — Он мой напарник, и если я не буду работать с ним, то я не буду работать ни с кем и нигде! — Слыхал, Фаулер? — Хэнк вновь поворачивается к начальнику. Уже сейчас по нему видно, что он вот-вот сдастя. Вспышка. — Не жалеешь, что поехал со мной и ушёл из полиции? — Нет. Может, вскоре у них появится вакансия и для меня… А пока я буду с радостью присматривать за домом и за Сумо! — Коннор, сидящий в уютном кресле напротив Хэнка, ласково тормошит лежащего у ног пса за шкирку. — Тоже мне занятие… Сейчас бы ловил преступников, раскрывал бы всякие сложные дела, а вместо этого нянчишься тут со стариком. — Вы не старик, лейтенант — возражает Коннор — пятьдесят четыре года — это самый расцвет сил, тем более, что сейчас средняя продолжительность жизни составляет девяносто два года, а вы и вовсе проживёте теперь, по предварительным прогнозам, не менее ста сорока восьми лет. — А, ну тогда ты нянчишься с младенцем, — кивает Хэнк. — Слушай, тостер говорящий, когда ты уже перестанешь называть меня лейтенантом вне работы? Мне казалось, мы давно уже прошли этот этап! — Тогда, когда вы перестанете называть меня говорящим тостером, — парирует Коннор. — …Резонно! Но, в самом деле, я думал, у вас это всё должно как-то легко работать. Типа, переключил там где-то у себя в программе «Лейтенант» на «Хэнк» — и всё. — Раньше я бы так, наверно, и сделал. Не знаю, почему теперь не делаю, но мысль о том, чтобы произносить ваше имя, меня как-то… смущает, — задумчиво отведя взгляд, произнёс андроид. — Может, это ещё одно проявление девиации… Вспышка. — Блин, Коннор, мне уже пипец как неловко, что ты каждый раз готовишь мне завтрак, — Хэнк допивает кофе и выходит из-за стола. — Но спасибо, я вафли не ел уже лет сорок! — Насколько знаю, это нормально, когда люди готовят для тех, с кем живут, — смущённо улыбается Коннор. — Тем более, что мне всё равно пока больше нечем заняться. Навыки готовки в меня изначально заложены не были, мне нравится постигать кулинарию. — А разве ты не можешь просто загрузить себе в голову кучу рецептов и техник и всякое такое? — Могу, но это было бы слишком скучно. — Забавный ты парень, Коннор. Ладно, пора мне идти, увидимся после работы! Хэнк подходит к двери, накидывает куртку и собирается уже выходить, как вдруг его останавливает тёплая рука, некрепко сжавшая его запястье. Андерсен оборачивается и видит андроида. Тот выглядит растерянным. — Лейтенант… Хэнк. Я хотел сказать вам… — он запинается, — Я хотел сказать тебе, что… Хэнк из воспоминаний застывает, ощущая, как внутри что-то переворачивается. Хэнк, сидящий в капсуле воспоминаний, заново чувствует то же самое, и это ощущение возводится в квадрат. Коннор, бегает глазами из стороны в сторону, не знает, куда девать взгляд. Он неосознанно поглаживает ладонь Хэнка большим пальцем, а затем, видимо, вдруг резко осознав, что делает, с испуганным видом убирает руку и прячет за спину. От этого вида Хэнк чуть не умирает. — Да? — Я… Ты… В общем, я счастлив быть здесь с тобой. Я рад, что ты взял меня с собой в Бостон, — выдыхает Коннор, и на его лице ясно читается разочарование в самом себе: он явно сказал не всё, что хотел, так и не решившись. В тот день Хэнк не особо это понимал, но сейчас, видя всё во второй раз со стороны, он чётко ощущал это. От пришедшего осознания стало в сотни раз больнее. — А ну иди сюда, — Хэнк из прошлого улыбается и прижимает андроида к себе. Тот крепко обнимает его в ответ. Хэнк из настоящего упивается этим чувством, одновременно ощущая, как его сердце разрывается. Они расцепляют объятия. Коннор смотрит на него счастливыми и преданными глазами. — До вечера. Удачи на работе! — говорит он перед тем, как закрыть за лейтенантом дверь. — До вечера! На ужин я хочу лазанью! — Хэнк весело подмигивает Коннору, зная, что на освоение такого не слишком простого в приготовлении блюда у того наверняка уйдет несколько часов, что не даст ему заскучать. Вспышка. И темнота. Камера с легким скрипом открывается. Хэнк чувствует, как по щекам ручьями текут слёзы. Когда он вернулся с работы в тот вечер, дома не было ни ожидаемой лазаньи, ни Коннора. На столе лежала раскрытая книга рецептов, и, так как в холодильнике не было и половины необходимых продуктов, лейтенант предположил, что андроид отправился за покупками, удивившись тому, что всегда пунктуальный и прекрасно распределявший время Коннор решил сделать это так поздно. Он так и не вернулся. Тот раз, когда Хэнк видел его, прощаясь с утра у порога, стал последним. — Боже, Хэнк, ты в порядке? — раздался голос Ника. Он снова был в своей реальности. — Чёрт, так и знал, что это плохая идея, не надо было мне приводить тебя сюда. — Всё нормально, — прохрипел Хэнк, поднимаясь с кресла и вытирая лицо рукавом. — Мне нужно было увидеть его снова. Ещё хотя бы раз. Заплатив тридцать пять крышек — ничтожная сумма за такое удовольствие, за те же деньги можно было купить шашлык из игуаны в среднечковом кафе, — они с Ником покинули Дом воспоминаний и вернулись в Старый Капитолий. Хэнк вытащил сигарету из пачки на столе и пошарил в своих бездонных карманах в поисках зажигалки. Она никак не находилась, и тогда он сгрёб всё, что в них было, и выложил на стол. Вот она. Андерсен закурил и сел на диван, запрокинув голову вверх и глядя в облупившийся потолок. — Спасибо, что отвёл меня туда, Ник, — произнёс он. — Правда спасибо. — Не за что, — невозмутимо ответил Валентайн. — Но ты точно в порядке? — Точно. Мне просто надо отвлечься, наверно. Они сидели в тишине минут пять, оба погружённые в свои мысли. Наконец, Хэнк докурил и потянулся к пепельнице на столе. Как вдруг рядом с ней он увидел голодиск, вытащенный из кармана вместе со всяким барахлом. — Я совсем о нём забыл, — пробормотал коп. — Блин, жаль, что Хэнкок не здесь. Включил бы нам свой комп. — Терминал? Включи сам, в чём проблема. — Так он же, небось, запаролен. — Не запаролен. — Откуда знаешь? — Я… заглядывал в него пару раз, — уклончиво ответил Ник. — Да и, к тому же, я слишком хорошо знаю Джона. Он слишком часто бывает в таком состоянии, когда вспомнить свой же пароль просто нереально. Когда-нибудь вся эта химия его добьёт… Терминал действительно оказался без пароля. Хэнк помнил, как эти машины начали появляться всюду ближе к шестидесятым годам двадцать первого века, когда паранойя насчёт возможной ядерной войны достигла своего предела. В отличие от обычных компьютеров, эти ламповые терминалы были не такими продвинутыми, но зато обеспечивали большую защиту данных, а также были намного прочнее и долговечнее. Кто бы мог подумать, что настолько долговечнее. Обычные компьютеры сейчас найти было почти невозможно, а вот работающие терминалы, в своё время заполонившие все офисы и не только, встречались практически повсеместно. Главное меню встретило их надписью «Добро пожаловать в сеть «РОБКО Индастриз». Старайся, Хэнкок, старайся». — Очень мило, — прокомментировал Хэнк. — О, смотри-ка, тут про тебя что-то есть! Он ткнул пальцем в строку меню «Разведданые: Валентайн». — Дай-ка загляну, — оживился Ник. — Эй, ты чё, это ж личное! Валентайн смерил его странным взглядом. — Для детективов не существует никакого «личного». Тем более, что это про меня. И, прежде чем Андерсон успел возразить, андроид нажал клавишу, открывшую следующую запись: «Даймонд-сити. Ходят слухи, что Валентайн пропал. Возможно, замешан Доходяга Мэлоун. Убит? Вряд ли. Валентайн и не такое переживал, он у нас находчивый». — Надо же, похоже, он заботится о тебе, Ник! — И слишком редко обновляет информацию. Давай уже сюда этот голодиск, — фыркнул детектив и, вырвав голозапись из рук Хэнка, вставил её в дисковод. Зазвучал низкий и хрипловатый женский голос. — Содружество, проснись. Синты — не враги. Они тоже жертвы этой войны. Да, их создал Институт, но он создал их рабами. Он стал жестоким хозяином для этих существ, способных думать, чувствовать и мечтать. Поэтому боритесь вместе с нами против настоящего врага — Института. Присоединяйтесь к «Подземке». Если вы готовы сделать следующий шаг, не беспокойтесь, мы вас найдём. — Ну ни хера ж себе Детройт-2287, — выдохнул Хэнк. — Ты об этом что-нибудь знаешь? — Не многим больше, чем ты только что услышал. «Подземка» действует очень скрытно. Что думаешь? — Пока не знаю. Но как они собираются найти меня, если я, допустим, готов сделать следующий шаг? — Без понятия. Но я, кажется, догадываюсь, как найти их.