Давай ты для разнообразия побегаешь. Я же не курю.
А может у тебя понос. Курочка была не свежа. Нет уж, ты убедителен в роли курильщика с энурезом. Сука.
Наконец дискотека девяностых по радио прекращается и в вагонах гаснет верхний свет. Почти все пассажиры уже окуклились, натянув на себя пододеяльники. Есть пара мерзляков, воспользовавшихся и одеялами. Вид за окном особым разнообразием не балует, но лежать на полке под мерный стук колес и ехать-ехать-ехать... В этом что-то есть. Попов, с облегчением завершивший беготню (Наташа в купе обосновалась, ее напарница прикрыла дверь, свет не горит), устраивается на своей верхней полке, так что ноги либо торчат в проход, либо полусогнуты. Тот редкий случай, когда Матвиенко радуется быть коротышкой.Готов? Ага, сладких.
Сергей нажимает на кнопку и проваливается в фиг-знает-какой за эти сутки сон. Белое пространство вокруг сперва похоже на туман, потом начинает обретать очертания привычного холла с кучей дверей. Рядом возникает Арсений - резко, как из воздуха. Лыбится. Попов вообще во сне разговаривает не очень. Но это частая проблема, у каждого второго сноходца - либо с речью беда, либо двигается, как в киселе. Двигается Попов дай боже. Потому что тело свое цирковое и сознанием, и подсознанием знает на все сто. А ещё и с иллюзиями экспериментирует. Иногда для дела, а иногда, как сейчас - выпендривается. Арсений жестами рук, как мим, делает вид, что закидывает лассо на одну из дверей в чужие сны, тянет на себя - и вход действительно приближается. Фокус-то простой - он сам верит в то, что делает, и делает достаточно убедительно, чтобы все во сне поверили. В данный момент - весь Матвиенко. Но выглядит эффектно. - А я зато говорить могу нормально, позер хуев, - от чисто детского ответа Серёже становится вполне себе, и он тянет на себя первую дверь. Жара плывет. Автобусная остановка, на ней стоит грузная уставшая женщина. Едет автобус, но не тот, что нужен. Следующий. Следующий. Следующий. Коллеги покидают сон, Сергей еле удерживается от того, чтобы изобразить звук дождя. Муторный, тяжёлый сон, но он мент, а не психотерапевт. Какой-то парень играет в "Мир танков", а потом обнаруживает уже себя в танке. Не кошмар. Задротство. В основном они идут от сна ко сну быстро. В одном застревают подольше - полная темнота и стук капель по полу, и не понятно, кому снится. Потом до Матвиенко доходит изобразить щелчок выключателя, со второго раза получается убедительно, комната заливается светом: это детская, и малыш лет четырех взирает на них с ужасом. Он сидит на кровати и очевидно намочил матрац, ожидает наказание. Бедный. Арс реагирует быстро, мелкими шагами подходит к ребенку, прижимает к себе, гладит по голове. Малыш расслабляется, он видит сейчас маму или бабушку, или ещё какого близкого взрослого, который его в кои то веки не отругал... Сон Наташи Медведевой они узнают сразу же: она сама, собственной персоной, сидит перед зеркалом, а в зеркале - ее затылок. Сразу брр. Действия никакого. Арс подходит к девушке и кладет руку ей на плечо. Наташа мигом оборачивается и улыбается, и отражение в зеркале тоже оборачивается и улыбается, и это отражение Наташи, без всяких жутких деталей. - Ой, Арсений, - восклицает девушка, и Матвиенко иронично кривит губы. - Запал в душу, герой-любовник. Давай теперь сам общайся. Однако общение выходит странным, и дело не в том, что Попов дико тормозит, подбирая слова. Обычно сон человека - открытая книга, если правильно задал вопрос - читай ответ. Наташа на вопрос об убийствах непонимающе хлопает глазами. Знать не знает ни о чем таком. - Ну давай классически попробуем напомнить, - Матвиенко подходит ближе, но резко тормозит, потому что девушка замечает его и даёт реакцию. - Нет, нет, Саша, он ничего такого, я просто поздоровалась, - она кидается Сергею на грудь, явственно заслоняя собой Попова. Арс указывает на зеркало. Там отражение девушки кусает губы и заламывает руки, а потом вдруг явственно вздыхает и опять замирает, отвернувшись. После этого и Наташа, которая не в зеркале, успокаивается, берет Сергея за локоть, начинает рассказывать, как прошла смена. И все. Все, все дальнейшие попытки узнать что-то и даже спровоцировать Наташу на смену сна не ведут ни к чему. Попов ловит взгляд Матвиенко и жестом показывает "пойдем выйдем". Матвиенко кивает, и они синхронно выдергивают друг друга из сна. Пассажиры вокруг спят, но коллеги все равно, не сговариваясь, идут поговорить в дальний тамбур, чтобы не шататься мимо купе проводников. - Психиатрия, - предполагает Арс. Он подпирает шатающуюся стенку вагона и даже в ходящем ходуном тамбуре умудряется стоять изящно и непринужденно. - Как есть психиатрия. У нее вообще этот сон сейчас единственный рабочий. - Да не бывает такого, - Матвиенко щурится, перебирая в уме обучения и теорию. Обычно он пропускал все патологии мимо ушей, потому что смысл их помнить, если принцип один - "не суйся, это работа для специалистов". - Да бывает. Зациклилась она на этом отражении. Что-то от себя самой скрывает и достать пытается. - Это понятно. А делать что, в участок с врачами приглашать? - Сергею не хочется связываться с психиатрами, но и самому рыться в больном подсознании - мало толку. Арсений шевелит губами, возведя очи к потолку. То ли забыл, о чем речь, то ли что. - Заснул? - Сны свои перебираю, - морщится Попов, - что тебе показать не стыдно. - Вот больно надо на твои гейские скачки смотреть, - фыркает Матвиенко. Арс не гей. Он был женат, сейчас в разводе. И сны для работы сейчас подойдут либо про детство, либо про поезд, либо кошмары, да. И оба это знают, конечно. - Ладно, детский сон у меня есть, - ворчит Матвиенко, - а кошмары мне не снятся. - О, за это не волнуйся, - скромная улыбочка Попова не вяжется с тем, что он говорит, - их есть. Наташа так и сидит перед своим зеркалом, как не уходила. Лицо напряжённое, вглядывается в отражение - а отражение на этот раз неподвижно. Сережа сосредотачивается, зажмурившись, и рядом с ними появляется новая дверь, уже открытая. Матвиенко чувствует, как его затягивает в нее. Ощущения не из приятных. В своем сне теряешь контроль над ситуацией, история катится, как машина по колее, и сложно придумать убедительные детали и значимые моменты, способные изменить сюжет. Если никто не поможет - можно так и просмотреть привычную историю до конца. В свой сон Сергей посторонних без напарника ни за что бы не привел. Большая комната, много света, вкусно пахнет. Сережа маленький. У него именины. В гости пришли мамины друзья с двумя девочками - одна постарше, другая помладше. Сережа велят поиграть с девочками, пока взрослые не поговорят, но он очень хочет сам, один поиграть со своей новой, только что подаренной красной машиной. Наташа смотрит на все происходящее с восторгом. Она скромно стоит поодаль, но глаза горят. Арс благостно улыбается, гладит девушку по голове и подталкивает к детям: - Давай, милая, поиграй. Убедительно. По крайней мере, Сережа уже видит, что Арсений - папа незнакомой девочки. Вот только девочка, округлив глаза в ужасе, оборачивается к лжеотцу и издает вопль, от которого уши закладывают. Сережа смотрит на отца девочки, на подошедшую откуда-то мать. Лиц у них нет. В следующий миг Матвиенко вылетает из сна от удара током.Нахер, я с такими заебами не подписывался разбираться. Тут никаких кошмаров не надо. Нет, давай один раз еще, для протокола надо. У меня есть кошмар с серией убийств. Ок. Но место ей в дурке.
Темная сцена. На ней, в линию, стоят несколько человек. Мужчины. В светлых, под мешковину, одеждах. Разного возраста, комплекции, разношёрстные. Арс среди них, ссутулившись. Смотрит себе под ноги. Ничего плохого не происходит, но у Матвиенко, который, как и Медведева, просто наблюдает эту историю со стороны, мурашки бегут по коже. Из темноты вылетает веревочное лассо, захватывает высокого худого парня, стоявшего рядом с Арсом, и тянет его вперёд. Тот сопротивляется, упирается изо всех сил, и все это - молча. Наконец, неведомая сила побеждает, и веревка утягивает пленника из освещенного пространства. Сбоку загорается прожектор. Он освещает виселицу и неподвижную на ней фигуру повешенного, этого самого. А петля лассо вылетает снова. Сон жуткий, но отличный. Идея серии смертей, поиск связи, поиск причины, почему тот или иной человек становится жертвой. - Наташа. Почему их убивают? - спрашивает Матвиенко, невольно краем глаза продолжая наблюдать за происходящим. Наташа отрывается от зрелища. Лицо у нее испуганно-восторженное. - Не бойся, - успокаивает девушка Сергея, и даже кладет руку ему на плечо, - не бойся. Это же просто сон. *** Утро следующего дня знаменуется ликованием Позова. - Шаст, у них чистосердечное! Ай да питерцы! Чистосердечное!!! Антон восторга коллеги не разделяет. Опять Питер и Москва лучше всех, а провинция - сосите, лалки. Он идет покурить, хотя предыдущую сигарету изничтожил считанные минуты назад. И в дверях сталкивается с этими самыми питерцами, идущими с двух сторон от высокой немолодой женщины. "Ключевая" - вспоминает по фото Шаст. - Поздравляю, - сквозь зубы цедит он вместо приветствия. Проходят мимо, и мелкий армянин ворчит: - Теперь все дело заново смотреть. Пиздец. Пизде-ец... Он Шаста не замечает. А вот Попов, сука, узнает Антона сразу же. Останавливается. Первое, что говорит этот придурок, пожимая руку Антону: - Переспим? И, хотя эта шуточка была дежурной в их профессии, именно в исполнении Арсения Попова она бесит нереально.