Вслепую вновь перелистай Пергамент нам доступных тайн — Лёд, раскаленный докрасна, Любовь страшнее, чем война, Любовь разит верней, чем сталь. Вернее, потому что сам Бежишь навстречу всем ветрам, Пусть будет боль, и вечный бой, Не атмосферный, не земной, Но обязательно — с тобой. Мельница — Любовь Во Время Зимы
«Говорят, что первый Волк был лишен голоса за тщетные попытки донести извинения свои до первой и последней возлюбленной. Говорят, что Ладо всем сердцем возненавидела своего ряженого-суженого, не могла богиня забыть предательства, простить… а потому в наказание даровала ему бессмертную и одинокую жизнь. И сама себя обрекла на вечное существование в муках. А когда Волк вконец устал и нашел новую жертву проклятья, Ладо укачивала голову любимого на своих руках да роняла слезы, что путались в кудрявых волосах цвета пшеницы…» …с тех самых пор, если мы говорим о вечной и настоящей любви, то не забываем и о всепрощении.***
Начало августа знаменуется великим и очень важным праздником — Ламмас. Он приходит осторожно, постепенно: на полях колосятся злаковые, в деревенских огородах спеют овощи и фрукты, в лесах появляются целые полянки с грибами и ягодами. Воздух начинает пахнуть осенью, и словно бы вся лесная жизнь в один миг начинает тратить все накопленные жизненные силы и жить на всю катушку. Жить стремится каждая зверушка, каждая букашка и лягушка: кто-то запасает лакомства на зиму, кто-то готовится к спячке, а кто-то... просто любит. Тэхен впервые за долгое время умудряется выбраться за пределы Заповедного леса, чтобы добраться до своего позабытого домика. Волк в это время беспокойно бродит по самой границе и выглядывает родную рыжую головушку. А все потому, что не может Волк выйти за пределы своей тюрьмы, связанный по рукам и ногам проклятьем, посаженный на тяжелую железную цепь, как какой-то сторожевой пес. Но ведьма не заставляет любимого ждать. Конечно, нет. Собирается в спешке, прихватывает ритуальные наряды, скляночки с мазями и настойки с отварами из редких трав. А собравшись, бежит обратно, сверкая пятками и путаясь в чистых льняных одежках. Волк настораживается, принюхивается, но, почувствовав любимый запах, пусть и скрытый за разнотравьем и слегка отсыревшей одежей, тут же раскрывает для объятий руки и ловит в них (будто в сети) вредную свою рыжую плутовку.***
Ламмас празднуют по-разному. Обычный деревенский люд собирается на главной площади, чтобы вместе трапезничать и славить всех лесных божеств, поднося целые горы даров, что были нажиты непосильным трудом. За дары и чествования лесные божества открывают путь для человека в Заповедный лес до самой осени. Леший бдительно следит за тем, чтобы мир и порядок царили в это время в деревне и в лесу, чтобы лесные жители не утягивали невинных человечков в плен Заповедного места, чтобы люди, получившие свободу, не безобразничали, находясь в чужом доме. Именно в это время со всей округи сбредается к лесу и совсем не чистая сила. Ведьмы, гадалки, ворожеи да и просто женщины (в конце концов, каждая из них немножечко ведьма), которые хотели быть причастными к чему-то необъяснимому. Потому распустив косы (самая настоящая связь с великим космосом) да нацепив сорочки по щиколотку, девицы-красавицы босиком шагали по постепенно остывающей к ночи земле. А местом сборища уже издавна служило огромное Чертово Городище — это такие высокие-высокие каменные башни природного происхождения. Башни эти на первый взгляд кажутся специально сложенными друг на дружку чьими-то большущими ручищами, да еще и ко всему прочему цепочкой по идеально ровной окружности, внутри которой расположилась небольшая полянка. На этой-то полянке все и собирались. Естественно (!), что на таком таинственном и мистическом сборище не обходилось без мужицкого присутствия. Главной героиней этих дней, все-таки, была Ладо… а она у нас… отвечает за любовь и семейное благополучие. Потому и многие союзы заключались именно в свете ведьменских костров, что были куда свободнее и куда могущественнее обычных, деревенских. В деревне же молодежи и разгуляться особо не давали, а тут… гуляй! сколько душеньке твоей угодно будет. «А еще говорили, что если обнять березоньку да загадать суженого себе встретить, то явится к тебе сама Ладо и на ряженого укажет»***
Уже в последний день июля у Тэхена все было готово к празднеству. К его последнему в жизни Ламмасу. Рыжий не раз появлялся на ведьменском сборище, не раз плясал вместе со всеми, не раз заговаривал обереги для молодоженов, не раз жался грудью к березе и спрашивал у Ладо о суженом. Да только все без толку было: ни Ладо не видел, ни суженого. Уж думал, что так и навсегда останется в девках. А тут… вон оно как получилось. «Вечность ради одного дня»не дня! а целого лета! хах…
Волк беспокойно поглядывал на болтающего с самим собой лиса, но уже привыкший к странному поведению любимого старался не отвлекать и не мешать. А так хотелось… он же не железный, в конце-то концов. Но ведьма как-то сторонилась его последние дни, не подпускала к себе. Только если поцеловать да за ушком почесать, а это же так мало. Хотелось же залюбить… …до смерти. Особенно, когда так соблазнительно виляют хвостом и дразнят мягкими округлостями. — Не сейчас, родной, — артачится ведьма, стоит Волку подойти со спины и перехватить поперек тонкой талии, — подождем до завтра. И выворачивается из крепкой хватки.***
Утром Тэхен с любимым не церемонится — обливает холодной водой, которую в небольшом кувшинчике, прихваченном из домика, притащил прямо из ледяного ключа рядом с их жилищем. Волк тут же взбрыкивает, перекидывается в зверя и скалит пасть на абсолютно спокойного Тэхена. Ведьме не страшно от слова совсем, она отбрасывает кувшин и протягивает руки, чтобы зарыться ими в густую-густую шерсть. — Успокаивайся, милый, — а серый и в самом деле как по щелчку перестает скалиться и чуть ли не котенком мурчит, когда тонкие пальчики чувствуются за ушком. А потом рыжий и моргнуть не успевает, как его валят в траву и подминают под мощное, горячее, человеческое тело. — Пусти-пусти! — хохочет рыжий, — подождешь до вечера? И глаза в глаза… «Ну, я же вижу, что тебе есть, что сказать мне»скажи!
Но Волк только послушно отстраняется, подчиняясь просьбе своей огневки (читая мысли?). У этих двоих связь совершенно на другом уровне уже, их никому не понять. Это же любовь? — когда один на двоих мир……когда повязаны не сердцами, а душами. навсегда.
***
Волк фырчит, когда ведьма старается натянуть на него одежку. — Мы в люди идем, глупенький. Давай-давай! Перестань вредничать! А серый все артачится да не дается в руки. Но ведьма-то тоже — та еще язва — хочешь-не хочешь, а своего она добьется. Потому, немного погодя стоит Волк и разглядывает на себе тяжелые черные одежды. Телу непривычно, но как-то… знакомо? Тэхен, прихорашиваясь да посматриваясь в ровную водную озерную гладь не сразу замечает большущих волчьих глаз. А когда замечает, то обеспокоенно спрашивает, что случилось, на что словесного ответа не получает, конечно же, но такой потерянный и очень-очень человеческий взгляд сбивает с толку. — Ну, что такое? М? — и рыжий обнимает замеревшего любимого, утыкаясь носиком прямо в широкую грудь, — все хорошо. Но Тэхен же совсем не глупый и беззаботный. В голове откладывается такая необычная реакция Волка, и появляется целый океан вопросов. Теперь на ведьминскую сходку хочется попасть все сильнее.