Отвага не сделает тебя добрым человеком. Но много ль на своем пути видел ты добрых людей, слывущих трусами? Отвага есть черта, благодаря которой человек не страшится выйти один против многих. Невзирая на последствия.
(Камень Добродетели)
Она пересекала виноградники почти бегом, замедлилась только перед самыми первыми надгробиями. На ветках деревьев по-прежнему сидели вороны, но их было уже не так много, как прежде. Они молча наблюдали за ней, как и всегда, иногда перелетая с ветки на ветку. Несколько из них сидело на надгробиях. Виолетта остановилась посреди кладбища, не дойдя до камня матери. Вот оно, торчит из земли из-за нескольких кривых собратьев, прямое и почти пустое. Что именно её остановило, она не знала. Быть может, пресловутая интуиция, которая уже давала о себе знать. А может, ставшее слишком явным напряжение, от которого у неё по коже побежали мурашки. Виолетта обхватила локти руками и обернулась. Ей показалось, что она слышит шум листвы, но ветра не было, нечему было шуметь. Шум нарастал, становясь всё громче и противней. К нему прибавился странный писк, тоненький, словно мышиный. Девушка закрутилась, пытаясь понять, что происходит, а потом задрала голову и её глаза расширились от изумления. Прямо над ней летела огромная стая нетопырей. Она и прежде их видела, этих большеухих ночных хищников, и знала о связанных с ними поверьях. Их стая была похожа на низкую чёрную тучу, и летела она по направлению к Боклеру. Словно повинуясь чьей-то воле, нетопыри стали резко снижаться. Они влетели в город и исчезли за многочисленными стенами домов, под крышами и арками. А потом сквозь шелест сотен крылышек пробились крики. Они были настолько громкими, что Виолетта слышала их даже на кладбище. Вслед за криками один за другим стали гаснуть огоньки в окнах и на улицах. Город тут же утонул во тьме. Забили колокола, быстро-быстро, почти как сердце Виолетты, испуганно и ритмично. Она не могла понять, что же произошло, и это было самое страшное. Напал враг? Какой? Почему не слышно лязга мечей или боевых рогов? И откуда нетопыри? Виолетта застыла на месте, ощущая неприятное покалывание в ногах. Мозг словно намекал, что ей нужно бежать, и желательно в противоположном направлении. Ей потребовалось не меньше минуты, чтобы, наконец, начать переставлять ноги. Она побежала вглубь кладбища, цепляясь ногами за корни деревьев. Услышала карканье – это вороны взлетели с веток и беспокойно закружились над кронами. Часть из них слетела вниз и перепрыгивала с одного камня на другой, словно вслед за ней. Впереди замаячил слабый желтоватый свет. Кто-то разжёг пару свечей возле склепа, в тягучей темноте Виолетта помчалась туда, словно мотылёк. И конечно, почти у самого склепа она споткнулась о торчащий из земли давно сломанный надгробный камень. Ногу свело болью, девушка выставила перед собой руки и сильно ободрала кожу. Корзинка сразу вылетела из рук, звякнули монетки в тощем кошеле. Виолетта зашипела и попыталась встать, но какая-то неведомая сила словно пригвоздила её к земле. Она медленно обернулась и обомлела. У высокой статуи, изображавшей какого-то крылатого святого, стояла голая женщина. Её длинные чёрные волосы свисали чуть ниже ягодиц, локоны наполовину скрывали лицо. Единственный видимый глаз мягко мерцал в слабом свете свечей. Она не шевелилась, обнимая статую руками. Виолетте казалось, что она слышит тихое шипение, словно вода выпаривалась на раскалённой сковородке, но женщина не размыкала губ. Она отпустила статую и бесшумно пошла к Виолетте. С каждым шагом она словно высыхала, кожа обтягивала тугие мышцы, становилась сморщенной, под ней проявились толстые синие вены. Прелестное лицо превращалось в уродливое, скулы выдались вперёд, ноздри раздулись, нос стал похож на звериный, антрацитовая радужка глаза почти заполнила белок. Чудовище открыло рот, продемонстрировав два ряда острых клыков. Виолетта хотела закричать, но обнаружила, что потеряла голос, и даже способность дышать. Сердце пропустило один удар, а потом застучало об ребра, словно канарейка о прутья клетки. Кровь схлынула с лица, устремилась в пятки, намекая, что пора бежать. Чудовище слегка пригнулось, готовясь к прыжку и снова тихо зашипело. Виолетта застыла, хотела закрыть глаза, но не могла оторвать взгляд от невысокой худой фигуры. Вокруг чудовища стали кружить вороны, сначала высоко, а потом всё ниже, задевая его крыльями. Оно без труда отмахивалось от них, рыча всё громче и злее, а вскоре и вовсе задрало голову и разинуло пасть. Вместо обычного крика из его глотки вырвалась мощная звуковая волна, мгновенно убившая несколько птиц, и оглушившая остальных. Чудовище недовольно заворчало, закрутилось среди надгробий, пиная птичьи трупы, и совсем отвлеклось от Виолетты. Разум девушки оказался в забытьи, и тело взяло управление на себя. Она попятилась назад, немигающими глазами наблюдая, как монстр рычит и скалит зубы. Совсем скоро она ощутила лопатками деревянную дверь склепа. Виолетта встрепенулась, и вжалась в дверь спиной. Та неожиданно поддалась и медленно, с громким скрипом открылась. Чудовище резко развернулось и снова напружинилось. Виолетта отползла внутрь склепа, на разбитые плиты каменного пола. Ногой она потянулась к двери, рассчитывая захлопнуть её перед носом у чудища, но тело перестало слушаться. «Лишь бы успеть, лишь бы успеть», думала девушка, судорожно передвигая ставшую вдруг такой неловкой ногу. Чудовище не прыгало. Оно внимательно смотрело на неё своими чёрными глазами, застыв в очень напряжённой позе. Медленно повернуло голову в сторону города, снова обнажило клыки и исчезло, просто растворилось в воздухе, будто его и не было. Виолетта резко захлопнула дверь ногой, бросилась к старой ржавой щеколде и быстро задвинула её. Потом осела на пол и заплакала. Сколько времени она сидела на холодном полу, обнимая колени и рыдая от ужаса, сказать было трудно. Она отвлеклась, только когда услышала громкий шум дождя. Огромные капли били по древесным кронам, поток воды усиливался, начало затекать под дверь. Виолетта испуганно подскочила, когда её платье начало намокать. Отступая назад шаг за шагом, она чуть не упала на лестницу, ведущую дальше в основную часть склепа. Вдоль стен были вырезаны широкие углубления. Из них вытягивали вперёд руки молчаливые служительницы, провожающие мёртвых в последнее путешествие. Их головы были низко опущены и скрыты в глубоких капюшонах. С тонких запястий свисали на цепочках лампады, которые давным-давно никто не зажигал. Виолетта насчитала по шесть служительниц с каждой стороны, прежде чем преодолела последнюю ступеньку. Прямо перед ней возвышался высокий постамент, с четырьмя колоннами в углах. Он был обнесён черной толстой цепью, а в его центре располагался массивный саркофаг. У его каменных стен стояло две жаровни. Кто-то разжёг в них пламя, и теперь оно тускло освещало часть склепа, создавая жутенький полумрак. Справа от постамента была лестница, ведущая на возвышение. Слева, в потрескавшейся стене зияла ровная прямоугольная дыра. По краям можно было увидеть сильно погнутые остатки решётки, словно кто-то с чудовищной силой выбил её с другой стороны. «Это была дверь», догадалась Виолетта. За дверным проёмом была кромешная темнота, слышались шуршащие звуки и завывание ветра. Девушка пошла в противоположную от проёма сторону, быстро взбежала по лестнице, но оказавшись на возвышении, чуть не грохнулась обратно от изумления. Стена склепа здесь была разделена на три части короткими каменными перегородками. Первые две заросли паутиной и мхом, и были забиты странными, вонявшими затхлостью ящиками. Но не это так удивило Виолетту. В третьей части, напротив которой она стояла, обнаружился самый обыкновенный добротный книжный шкаф. Каждая полка была забита книгами очень плотно, корешок к корешку. Возле шкафа стоял красивый резной круглый стол и два стула. На столе располагался латунный канделябр с тремя уже догорающими толстыми свечками. Возле него лежала раскрытая книга. Виолетта подошла к столу как завороженная и взглянула на пожелтевшие страницы. На них очень мелким шрифтом описывалось некое зелье, судя по чёрно-белой иллюстрации пузатой склянки. В пространствах между абзацами и на полях кто-то резким почерком делал разрозненные пометки и оставлял короткие вопросы. Виолетта осторожно приподняла левую часть книги, чтобы посмотреть на обложку. На тёмно-коричневой, почти чёрной коже были вытиснены буквы «Alchymia Oblitera». У Виолетты захватило дух от неожиданной находки. Она пробежалась взглядом по книгам на полках, обнаружив, что там нет ни одной, которую она бы читала. Ни приключенческих романов, ни сборников стихотворений, ни сказок, ни песенников. Только сухие и строгие научные работы, сложные названия на нескольких языках, а внутри наверняка ещё более сложное содержимое. На каменной перегородке, отделявшей эту часть стены от остальных, Виолетта заметила очень натуралистичное изображение человеческих мышц, а рядом несколько пометок, сделанных тем же почерком, что и в книге. – Уж не к ведьме ли я попала? Или к кому похуже? – задумчиво произнесла девушка, и обернулась. В противоположной части склепа тоже располагалось возвышение, больше того, на котором она стояла сейчас. Там свечей не было, но смутные очертания чего-то, чего обычно не бывает в склепах, Виолетта увидела сразу. Она взяла канделябр и пошла к ещё одной лестнице. Эта была подлиннее и заворачивала к ещё одной площадке. У самого основания, в углу между нею и стеной стоял высокий медный дистиллятор, соединённый с ещё одним таким же тонкой блестящей трубой. Виолетта видела похожие прежде, когда вместе с Гвеналем посещала его многочисленных друзей-пьянчужек. В этих штуках они гнали самогон, поскольку вино их уже взять не могло, но представленный здесь перегонный аппарат явно принадлежал профессионалу. В каменных полках, выдолбленных в стене для гробов, обозначенный профессионал разложил свои вещи – ещё книги, странные тёмные пузырьки и скляночки, пыльные свитки, пару добротных, но грязных ботинок и прочие загадочные предметы неясного назначения. Виолетта поднялась ещё выше, и обнаружила вполне себе обжитое местечко. В углу «хозяин» склепа положил матрас, а на него клетчатое шерстяное покрывало. У стены расположил дорогой, но старый письменный стол из тёмного дерева, на нём лежали в беспорядке множество листов бумаги с рукописями. Виолетте пришлось напрячь всё возможное воображение, но она так и не смогла понять, о чём же говорилось в этих разрозненных записях. Быстрые зарисовки и наброски не помогали, а только путали её. Над столом, в очередном углублении девушка заметила несколько подозрительно знакомых бутылок без этикеток. Под самым потолком были протянуты чёрные кожаные шнурки, а на них висели головки чеснока и ветки крушины. «Ух, значит, тут не вампир живёт!», облегчённо подумала Виолетта. Хотя, предположение подходило неплохо – старый склеп, подозрительно обжитой, да ещё и так много книг, описывающих человеческую анатомию. Справа от стола стоял пустой котёл, а возле него огромный глобус. Виолетта подошла к нему и удивлённо вскинула брови – на нём не было ни стран, ни морей, ни гор. Вместо них на желтоватой поверхности были нарисованы разнообразные существа – какой-то гигантский омар, извивающийся зелёный дракон, пляшущая женщина, охотник с луком наперевес, рыцарь и множество других интересных фигур. Покрутив немного глобус, девушка поняла, что на нём изображены созвездия в разных частях света. От созерцания картинок её отвлекли странные шорохи. Виолетта резко отскочила от глобуса, случайно затушив одну свечку, и начала судорожно думать, что ей делать. Если вернулся хозяин (или хозяйка?), то ей следует вежливо извиниться, объяснить ситуацию и надеяться на гостеприимство. А если это чудовище вернулось за ней? Нашло её по запаху, прокралось через тот чёрный проём в стене, и теперь рыщет в темноте? – Покажись! – испуганно крикнула Виолетта, мотая канделябром из стороны в сторону. Шорохи прекратились, но трудно было сказать, почему. Может, они закончились почти сразу, а она от страха и не заметила. А может, это просто крысы? Виолетта собрала всё мужество в кулак и медленно спустилась вниз. Мягкий свет канделябра освещал плохо, жаровни тоже не помогали, скорее порождали ещё более жуткие тени, скачущие по стенам и потолку. Из чёрного проёма снова зашуршало. Виолетта тоненько запищала и бросилась в сторону книжного шкафа. Она подбежала к старым сломанным ящикам, забилась в малюсенькую щёлочку между двумя досками, потушила свечи и застыла. Виолетта слышала, как стучат её зубы, как дёргано бьётся сердце. Она попыталась сосредоточиться на шуме дождя, который доносился откуда-то далеко сверху. Там, на улице, был свежий воздух, густые кроны деревьев, карканье воронов и сотни могил. И только одна без тела. Мамина. Виолетта зажмурилась, попыталась вспомнить её лицо, её запах, её голос. Копна каштановых кудряшек, всегда таких непослушных. Клиенты называли её Овечкой, и при них она носила на шее маленький золотистый колокольчик. Он звякал при каждом повороте головы, при каждом шаге. Запах крови и вина, тонкие нотки рвоты и пудры. Лицо, всегда сильно выбеленное, чтобы спрятать тёмные следы мужских ласок. Солёный вкус слёз, когда она целует мамины щёки. «Летта, не плачь. Я никогда от тебя не уйду. Я всегда буду рядом с тобой…» – Почему ты солгала? – тихий всхлип вырвался сам собой. «Я не лгала тебе, звёздочка. Я рядом…» Всхлипы перетекли в плач, прерывистый и детский. Потом он стих. Загнанная, уставшая, не выспавшаяся и совершенно выдохшаяся Виолетта потеряла сознание. Сперва вокруг было темно. Она осторожно ступала по гладкой поверхности льда, боясь смотреть вниз. Там, подо льдом, всё ещё лежит она, манит за собой в холодный омут. Потом вспыхнул свет. Её обхватили сильные тёплые руки. Нос пощекотал запах лаванды и жасмина. Нежный голос бормотал что-то, как сквозь подушку. Тело уложили на что-то мягкое, укрыли сверху чем-то тёплым и шерстяным. Горячие пальцы убрали с лица непослушную кудряшку. – Сладких снов, Виолетта. Она улыбнулась, а потом уснула окончательно.