Если хотите познакомиться поближе

На настоящий момент тридцать пять лет. Холерик, экстраверт. ПТСР со склонностью к сезонным психотическим обострениям. Рождён в небольшой деревушке департамента Эль-Петен гватемалкой от проезжего американского солдата. Чтобы скрыться от осуждения односельчан и дать сыну шанс на достойную жизнь, женщина переехала с ним в местный административный центр, город Флорес. Мальчик получил среднее образование, но никогда не интересовался учёбой, куда больше его занимали машины, он страстно мечтал о мотоцикле. Зарплаты матери-посудомойки едва хватало им на жизнь, потому сама судьба свела Рико с местной бандой, где он себя зарекомендовал исполнительным порученцем и талантливым подмастерьем механика с юных лет. Мать считала, что её сын честно трудится в автомастерской, а его подержанный мотоцикл — жест широкой души владельца этой мастерской. Надежды её разрушились, когда сына в первый раз отправили в тюрьму за соучастие в разбойном нападении. Его выпустили на свободу через пару лет, и бывший хозяин за лояльность и отказ сотрудничать с законниками принял его обратно уже на правах взрослого члена банды. Волей случая жизнь свела его с дочерью отставного полковника сухопутных войск США, который переехал в Гватемалу с семьёй, так как счёл для своего бизнеса наиболее привлекательной дружественную страну с наименьшим уровнем подоходных налогов. Долорес Перки, девушка из правильной семьи, до тошноты наевшаяся армейским порядком, установленным отцом, и пуританскими нравами, воспеваемыми матерью, без памяти влюбилась в голубоглазого и смуглокожего бунтаря-бандита. Со временем, очарованный её детской непосредственностью и удивительным для девушки бесстрашием, влюбился и он. Скрываться от семьи её им удавалось довольно долго, но только до тех пор, пока не выяснилось, что девушка беременна. Рико был счастлив и готов просить её руки у отца в любой момент. Однако тот, прознав обо всём, впал в бешенство, и прогнал жениха. Когда Долли пригрозила семье самоубийством в случае, если её попытаются принудить к аборту, он отправил их вместе с сестрой к тётке в Огайо, а несостоявшегося жениха — в армию, воспользовавшись соглашением между США и Гватемалой о военной помощи. Рико был взбешён тем, что потерял связь с Долли, и в своей роте поначалу находился в постоянной немилости у командования. Шло время, он успокоился и смирился. Постоянные штрафы, выговоры за драки и прочие выходки постепенно сменились вполне успешной службой, даже с определённым заслугами за боевую и физическую подготовку. Почти всю зарплату он высылал матери и в целом новой жизнью был доволен. Будучи сержантом в составе инженерно-сапёрной роты, выполнял боевые задания, до тех пор пока во время одного из них на территории очередной недружественной арабской страны со своей оперативной группой не был взят в плен. Чуть более чем шесть месяцев он находился в руках людей, которые, поняв, что выкупать своих солдат страна не будет, решили выжать из них, идейно неверных, всю скверну перед смертью. Он был единственным выжившим, обнаруженным во время захвата лагеря моджахедов военными США. Рассказать о том, как он оказался в плену, кто он и что пережил, солдат не мог, так как на момент обнаружения находился в состоянии глубокого сопора. После того как в госпитале перенёс несколько операций, он впал в кому. Опознать изуродованного солдата никак не удавалось: жетона при нём не нашли, а если на теле и были ранее вытатуированы хоть какие-то отличительные признаки, то на момент пребывания солдата в госпитале всё, что обнаружили военные следователи, это гноящиеся участки со снятой кожей. Да и когда солдат вышел из комы, узнать тоже ничего не удалось: у него отсутствовали речь, самосознание и адекватная реакция на окружение. Сейчас Рико не помнит ничего из описанного выше. Смутные образы приходят к нему в кошмарах: ускользающая от него хрупкая белокурая фигурка с размытым, точно краска каплями воды, лицом, крик младенцев, белая пустота, полнейшая беспомощность и непонятные, неразборчивые, единые в своём гомоне голоса, которые не замолкали ни на минуту. И только иногда в конце проявлялись из света тянущиеся к нему руки и смотрящие с затаённым смешком синие глаза. Первые отчётливые непрерывистые воспоминания Рико: палата, лица врачей, кабинет психотерапии, их первый дом и вечно усталый Шкипер. Он помнил, как его учили самостоятельно есть, нормально ходить, писать и говорить, чуть позже — готовить и следить за домом, выполняя между тем чёртову прорву физических упражнений под руководством Шкипера, ещё позже — драться, управляться с оружием, уже будучи рекрутом в Агентстве. Ещё помнил, как нашёл свою любовь — ростовой женский манекен в мусорном баке за торговым центром. Тогда Рико в первый раз столкнулся с незнакомым, оглушительным шквалом эмоций, с непреодолимой необходимостью проявлять нежность и заботу. Он старательно ухаживал за ней: самостоятельно вкрутил шарнирные «суставы», мыл её, одевал, красил, менял парики. Когда Шкипер, сохраняя на лице очень странное выражение, лаконично одобрил его выбор, Рико почувствовал себя буквально утопающим в собственном счастье. Мышечная память восстановилась у него довольно легко, но вот прежняя личность после психогенной амнезии не вернулась, а вместо неё за эти годы создалась новая. Его голосовые связки хоть и были повреждены, но всё-таки возможность изъясняться вслух, пусть и недолго, у Рико была. Тем не менее он предпочитал молчать, используя для взаимодействия с людьми жесты или записки, и изредка без какой-то закономерности бросал короткие фразы. С появлением женщин в жизни командира Рико мириться научился, так как они исчезали из неё так же быстро, как и появлялись. Значительно сложнее ему пришлось осознать, что внимание Шкипера теперь в равной мере с ним будут занимать новенькие. Впрочем, Ковальски, а чуть позже и Рядовому тоже потребовалось немало времени, чтобы свыкнуться с существованием Рико. О том, чтобы этого времени прошло именно «немало» в случае с Рядовым, Рико позаботился сам. Мир воспринимает своеобразно: есть «Шкипер», и есть «всё остальное»; есть «как требует Шкипер», и есть «как правильно», причём последние два пункта совпадают в девяноста девяти случаях из ста. Оставшийся случай инициирует в его мозгу мыслительный процесс и необходимость принимать самостоятельные решения, что делать он не любит. Не научился различать людей по полу, о чём Шкипер, кстати, даже и не подозревает. Благодаря реабилитации в три с половиной года на данный момент уже не имеет показаний к постоянному приёму психотропных средств, кроме периодов сезонных рецидивов, происходящих осенью и весной. Притом что создаёт впечатление человека себе на уме, очень наблюдателен и в какой-то мере даже прозорлив, в чрезмерно эмоциональном, нестабильном Ковальски нашёл что-то до приятного тянущего чувства близкое себе.