Если хотите познакомиться поближе

На настоящий момент сорок пять лет. Флегматик, амбиверт. ПТСР. Родился в деревеньке близ датского городка Боррис. Мать — из белых бразильцев, обучалась гуманитарным дисциплинам в США, приехала в Данию для сбора данных к своей магистерской исследовательской работе по мифам древней Скандинавии, влюбилась в коренного датчанина и так и осталась с ним жить. Когда Гансу было восемь, отец погиб в пьяной драке с товарищами, оставив после себя куда больше плохих воспоминаний, чем хороших. Хорошие в основном были связаны с тем, что он учил Ганса чинить и мастерить вещи, рубить дрова и рыбачить. Попытки же его приучить сына к охоте успехом так и не увенчались — мальчику было слишком жалко животных, и отца это выводило из себя, он ругался, звал его девчонкой и нередко поднимал руку. Суров он был и к его матери, пресекал её попытки научить сына английскому и португальскому языкам. Ганс ревновал и считал, что он может лучше позаботиться о маме, чем отец. Когда тот умер, на них свалилось безденежье, мать пошла работать в школу, а на Ганса — легла вся тяжесть мужских обязанностей. И тем не менее эти годы стали лучшими в его жизни. Мать учила всему, что знала сама, а знала она много: от лингвистики до юриспруденции, так как осваивала её в университете дополнительными курсами. В детстве Ганс был замкнутым домашним ребёнком, не любил шумные компании, за что сверстники его недолюбливали и нередко били, но постоять за себя он не умел, и несколько раз попадал в больницу. Когда Гансу было семнадцать, его мать убили. Последнее, что он помнил: её неестественно извернувшееся тело, задранную юбку и расползающиеся по мелким камням вокруг её головы ручейки крови. Потом он обнаружил себя в посольстве США подающим заявление на статус беженца — программа приёма беженцев в первые годы её существования была крайне лояльна, тем более к европейскому населению. Прошедшие три месяца, за которые он успел похоронить мать, встретить своё совершеннолетие и проработать план расставания со страной, где всё у него вызывало омерзение, он позже восстанавливал в памяти по частям. Виновных в смерти единственного значимого человека его жизни найти он так и не смог. Не имея других альтернатив, вступил в ряды армии США, довольно быстро разобрался, как вести себя, чтобы иметь меньше проблем и больше привилегий, благодаря чему без особых сложностей зарабатывал баллы и повышения. Первым свёл знакомство с новеньким сержантом и, сблизившись впоследствии, питал к нему очень противоречивые чувства: что-то среднее между чёрной завистью, снисходительностью и восхищением. Когда его завербовали для добывания и передачи секретных сведений, суля деньги и перспективы, особыми угрызениями совести не мучился. И когда ему пришлось дезертировать с поля боевых действий с планами штаба командования, сделал всё возможное, чтобы вина за его дела легла на плечи боевого товарища. Ганса вело торжество той реальности, которую он видел единственно правильной, над наивными идеалистическими мечтами доверчивого друга. После дезертирства нашёл себя в сотрудничестве с мексиканской мафией, в чём сильно помогли латиноамериканские корни. Там он развивал навыки коммуникации, набирался опыта в создании репутации и в какой-то момент, слишком уверившись в своих силах, посчитал, что сможет работать на два фронта, связавшись с конкурентами — Нуэстра Фамилия. Спасло его жизнь только то, что об этом сотрудничестве так и не прознали, и пропажу купленных в местный бордель белых туристок Гансу пришлось объяснять облавой полиции. Позже Ганс много раз думал, что лучше бы его тогда, попытав, просто убили, но в тот момент страшнее смерти он не мог представить ничего и за сохранение жизни обещал что угодно. Должок его приговорили отрабатывать натурой. За долгие два года жизни в борделе, специализированном на клиентах «с изюминкой», он плотно подсел на наркотики и несколько раз пытался покончить с собой, но довести дело до конца ни разу не хватило духа. Возможно, ещё год жизни бесправной секс-игрушкой дал бы на это сил, но судьба столкнула его там с бывшим сослуживцем, а ныне практикующим хирургом, сыном очень влиятельного человека: юноша записался в ряды армии из желания насолить отцу. Только благодаря ему и очень вовремя начавшейся охоте федеральных властей на коррумпированные и попавшие под влияния рэкетиров организации Ганс смог оказаться на свободе. Благодаря этому же человеку он прошёл лечение в наркологической клинике. И ещё пару раз он буквально вытаскивал с того света Ганса, всё-таки вновь вернувшегося в организованную преступность. Только после безвременной гибели своего ангела-хранителя Ганс узнал, что причиной этого безоглядного альтруизма была трепетно хранимая со времён корпуса доармейской подготовки в него влюблённость. И помимо этого проблем у датчанина всегда хватало, главной из которых, обнаруженной им ещё в период лечения от зависимости, было отсутствие влечения к женщинам. Ганс никогда и никому в этом не признавался, даже своему психиатру, но когда это влечение он обнаружил к мужчинам, покончить с собой от безнадёги ему не дало только чудо. Этим чудом стало иррациональное желание воспалённого рассудка, с остервенением цепляющегося за жизнь, отомстить виновнику всех своих бед, и по какой-то причине, которая не понятна Гансу до сих пор, самой очевидной кандидатурой был выбран давным давно преданный им же армейский товарищ. К тому времени как он вышел на след Шкипера, тот уже полгода числился без вести пропавшим, а сам Ганс успел вроде как даже смириться. Наработав с годами огромную сеть знакомств, постепенно из организованной преступности перешёл к работе соло, завершил свой образ, заработал имя и идеальную репутацию в преступном мире человека, который доставит что угодно хоть куда или достанет что угодно хоть откуда, неважно редкий ли драгоценный камень или желудок, в котором тот камень скрыт от глаз таможни. Помимо трёх языков, которые считал родными, обучился на базовом уровне ещё нескольким, чтобы внушать большее доверие иностранным коллегам и объектам заказа, с той же целью изучил культурные обычаи тех стран, с представителями организованной преступности которых сталкивался чаще всего. Успешно обманывая людей, желающих проанализировать его, избегает всеми силами и самоанализа. Не менее преуспел в обмане самого себя: за демонстративно высокой самооценкой его скрывается презрение к себе, о котором подавляющую часть времени он даже не вспоминает. Давно забыл, когда он потерял способность испытывать глубокие переживания от жизни и искренние чувства к людям. Взял за кредо не иметь привязанностей. Умными людьми считает только тех, кто для достижения собственных целей использует других как ресурс, а себя и свою работу считает наиболее правильным отражением этого принципа. Очень не согласен с тем, что культ тела в обществе потребления — это плохо, потому презирает людей которые не способны или не хотят поддерживать всеми средствами внешнюю презентабельность.