Больничное крыло

Это был, пожалуй, первый раз за учебный год, когда Джон не смог проснуться сам, поэтому Страйдеру пришлось расталкивать его на протяжении нескольких минут. Когда парень сел на кровати и нащупал очки, чтобы нацепить их на нос, он все еще не очень понимал, что происходит. Но стоило Джону увидеть лицо Дейва, на него тут же обрушилось осознание. Сегодня Гриффиндор играл с Пуффендуем, и когда парень вспомнил об этом, он почти затрясся. Он автоматически встал, поблагодарил Дейва за то, что тот не дал ему опоздать, оделся и вышел в гостиную, ища глазами хоть кого-нибудь из команды. — Все на завтраке, бро, — успокоил его Страйдер. — И нет, ты не опаздываешь, до матча еще полтора часа, но мы подумали, что лучше тебе нормально поесть, — он осторожно надавил на основание Джоновой шеи. — Расслабься, чел. Все будет о’кей, уверен, ты надерешь задницы этим сосункам, — он незаметно кивнул, подтверждая свои слова. Джон постарался улыбнуться, как он всегда это делал — знакомые действия его успокаивали. — Хочешь бробнимашек? — Пока никто не видит? — усмехнулся Эгберт куда более искренне. — Конечно, чувак, давай по-быстрому, — и они обнялись, простояв так пару секунд, а затем отстранились друг от друга. Парень рвано выдохнул. — Завтрак, да? Идем, — Дейв снова кивнул и направился к выходу. Джон потер давно знакомую и чем-то уже родную обивку дивана и направился за другом, мысленно прощаясь с гостиной. «Я впервые ухожу отсюда перед матчем, а затем, честно, сделаю все возможное, чтобы впервые вернуться победителем», — одними губами пообещал юноша и, наконец, вышел из комнаты. В зале было мало того, что чертовски шумно, так еще и непривычно красно-желто. Даже Слизерин и Когтевран частично предпочли цвета чужих факультетов, обмотавшись шарфами своих фаворитов. Джон прищурился, стараясь отыскать взглядом знакомые лица. Первой нашлась Фефери, которая, ко всему прочему, поймала его взгляд и помахала. Джон помахал ей в ответ, прищурился и издал задушенное «ав-в» — несмотря на то, что Фефери была пуффендуйкой, он разглядел на ее запястье красно-желтую ленточку и отлично понял, в чью честь она была повязана. Далее он наткнулся на Вриску и Терези — они, завидев его на входе, яростно махали, что-то улюлюкали и, самое забавное, держали в руках большой плакат. Парень не мог разглядеть, что там было написано, но он пообещал себе обязательно подойти к ним и узнать, что они там изобразили. Было страшновато — зная этих очень специфичных леди, Джон боялся представить, что они могли накатать в поддержку Гриффиндора. — Джон, ты чего там? — раздалось из-за гриффиндорского стола. — Дуй сюда! Он обернулся и увидел Джейд, одетую в… парень рассмеялся. Он просто не мог поверить! На ней был невероятно дурацкий костюм льва, выполненный в лучших традициях фурри-сообщества. — Какой кошмар! — признался он, когда подобрался чуть ближе к однокурсникам. Его появление приветствовали криками и аплодисментами. — Кто заставил тебя это надеть? — Что?! — возмутилась девушка, освобождая место рядом с собой. — Дейв сказал, что это офигенный костюм! — Лучше не придумаешь, чел, — согласился Страйдер. Дирк захлопал ладонями по столу в поддержку его мнения, и несколько человек рядом тоже захлопали, видимо, по инерции. — Клянусь, мы с Бро и Джейд ночами не спали, чтобы сделать его из какого-то идиотского хэллоуинского костюма кошки. Теперь это — наш символ, и мы, — он положил руку на сердце. Джон почувствовал, что Дейва в очередной раз начало очень заносить, — клянемся носить его с уважением и честью до конца дней своих. Годрик Гриффиндор, земля ему пухом, гордится нами… — Да ладно, он тупой, но веселый! — заключила Харли, изо всей силы обнимая сидящего рядом Джона. — Зря ты так поздно! Непету мы уже вдохновили на игру, теперь все внимание на тебе! А вот Джон ни капли не был разочарован, что пришел чуть позже. Его, конечно, пугала возможность разочаровать всех этих людей, но все равно, такая крышесносная поддержка помогала забыть о важности матча и просто наслаждаться моментом. А еще он даже не представлял, как сложно было Непете — и вратарь, и ловец были очень важными должностями, но если первый, как и остальные члены команды, всего лишь помогали ходу игры, от ловца зависел ее исход. Эгберт помахал подруге через стол — они сидели довольно далеко друг от друга — и с удовольствием отметил, что она тоже улыбается. — А Канайю ты утром не видела? — поинтересовался Джон невзначай. Роуз покачала головой. — Нет. Полагаю, мы встретимся уже на трибунах, — пожала плечами девушка. — У тебя к ней какое-то дело? Могу передать, — она улыбнулась. Роуз тоже сегодня удивительно много улыбалась — наверное, влияло настроение всего факультета. Прошлые два года кубок по квиддичу доставался Слизерину, так что новая кровь в команде давала всем надежду на победу в этом. — А, нет! Просто странно, — Джон качнул головой, — вы же обычно как попугаи-неразлучники. Роуз фыркнула, возвращаясь к овсянке. Парень опустил взгляд на свою тарелку и увидел там уже кучу еды. — Тебе надо хорошо поесть, — беззаботно улыбнулась Джейд. — Так что налетай! И я за тобой слежу, — пригрозила она. Парень безропотно повиновался, чувствуя, что в нем даже проснулся голод. Съесть много он все равно не мог, но и разочаровывать сестру не собирался. — А кто это тут у нас! — обрадовалась Рокси, налетая на Джона сзади, стоило тому прикоснуться к бутербродам. — Джон-Джон! — она промокнула его губы из ниоткуда взявшейся салфеткой и беззаботно упала на скамейку, отодвигая Джейд от Джона. Первая и глазом не моргнула — выходки Лалонд-старшей уже никого не удивляли. — Как себя чувствуешь? — Нормально, — пожал плечами парень, — нервничаю немного. — Так это же прекрасно! Будешь серьезнее относиться к игре, а не как мы с Арадией и Дамарой! Подумать только, вот раздолбаек понабрали в команду! — поделилась она со всеми, кто хоть краем уха слушал. Для этого девушке пришлось пригнуться над столом и приставить ладони ко рту («ну и выпендрежница», — подумал Джон с легким восторгом; он был таким же, поэтому никак не мог осуждать подругу). Ее грудь слегка коснулась джема в вазочке, и Рокси недовольно зашипела. — Ух-х, опять? Тергео! — грязь исчезла, и девушка одернула рубашку, словно ничего и не было. Их однокурсники охотно проследили за этим движением, и Рокси довольно шепнула: — Кантис. Несчастные тут же затянули «Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс», панически переглядываясь. Рокси хмыкнула. Она обожала сначала привлекать чужое внимание, а потом накладывать на жертв сравнительно безобидные сглазы, и большая часть старшекурсников это уже хорошо знали, поэтому заранее или налаживали с ней доверительные отношения (что удавалось немногим), или зарекались даже смотреть в ее сторону. Новички фишку пока не просекли, и Джон мысленно пожелал им крепиться. — Руфио там как обычно панику нагоняет на пару с Джейком, но ты не слушай этих обормотов, — как ни в чем не бывало продолжила Рокси. — Они все время паникуют перед матчами. И вообще, совет тебе, как моей лучшей подружке — когда оно надо — следи за мячом, но если квоффл на другой стороне поля и твоя роль на время теряет важность — сосредотачивайся не на игре в целом и уж тем более не на ком-то из игроков, так ты только собьешься, а на ком-нибудь с трибун, — Рокси беззаботно стащила с Джоновой тарелки кусочек яблока, — не в смысле пялься на него, как одержимый, просто подумай и расслабься. Мне обычно помогает. Джон задумчиво кивнул. Кажется, в этом был смысл. — А о ком ты обычно думаешь? — поинтересовался он, внимательно разглядывая подругу. Та вздохнула и положила голову на руки, закинув локти на стол. — Ну, у меня было много шансов и попыток. Обычно я думаю о Дирке, Джейни или Роуз. Иногда о тебе, — Джон шутливо отвесил ей поклон, — или еще о ком. О Непете, было дело, — она свела брови к переносице, — и еще… неважно, — девушка звонко хлопнула в ладоши, мешая Эгберту хотя бы попытаться уточнить. — Короче, мораль — удачи, Джон. Мы, конечно, еще поговорим перед матчем, но, подсказывает мне чуйка, там ты совсем двинешься, — она чмокнула его в щеку и удалилась, оставив парня в раздумьях. Он и не заметил, как пролетело еще около сорока минут. Люди хлопали его по плечам, улыбались, желали удачи и придумывали идиотские стишки вроде: «Эгберт — лучший наш вратарь, он затащит, так и знай», заставляя парня бесконечно закатывать глаза. Шум и гам, поглотивший большой зал и не собирающийся рассеиваться, прервала директриса, громко прокашлявшись. Когда все затаили дыхание, профессор Крокер сделала шаг вперед и объявила: — Вы всегда были лишь мальками… — начала она, смахивая несуществующую слезу. Джон вздохнул. Если они всегда были мальками, то директриса всегда была той еще сучкой, говоря откровенно, но все любили ее в какой-то извращенной манере. Она, по крайней мере, была на волне с учениками. — Ими вы и остаетесь. Через полчаса начинается первый матч в этом сезоне, так что я искренне прошу членов команд не тупить и направиться к раздевалкам сразу, как я скажу последнее слово. Внимание, последнее слово: рыба-карась, игра началась. Удачи, и пусть победит сильнейший! Зал зааплодировал, невероятно вдохновленный этой речью. Дейв хлопнулся лбом о стол, и Джон мысленно с ним согласился. Игроки команды подождали, пока толпа схлынет — все стремились занять места получше — и тоже направились к полю. Роуз, оставшаяся с ним, пока Дейв и Джейд в компании Джейн с Дирком убежали, чтобы сохранить себе часть скамейки с трибун, положила ладонь парню на плечо. — Как ты, Джон? — просто поинтересовалась она. Джон качнул головой. — В норме. Переживаю, — он пожал плечами, — но, уверен, все будет хорошо. Обещаю, я выложусь на все сто! — парень улыбнулся, и Лалонд кивнула ему в ответ. Она впервые за долгое время молчала, оставив свои нравоучения и сарказм до лучших времен, и Джон был благодарен ей за это. Когда они подошли к трибунам, он остановился. — Думаю, дальше я как-нибудь сам. Удачи там, Роуз! — Ни пуха, — усмехнулась девушка. — К черту! — парень помахал ей на прощание и как можно скорее ушел к раздевалкам на негнущихся ногах. И это, как ни странно, не было его финальной точкой — на полпути его нагнала Непета на пару с Каркатом, которая ожесточенно утверждала что-то своим писклявым голосом. — Джон! Ну наконец-то хоть кот-то вмяуняемый! — Спорите? — понимающе усмехнулся Джон. Каркат издал полный отчаяния рык. — Нихрена он не вменяемый! Еще один двинутый, — возмутился он. — Кар-ркот говорит, что… знаешь, неважно! — она вдруг затрясла головой. — Плевать! Это наш первый мяутч, и я не собираюсь начать его с беспорядком в голове! — заявила девушка. Каркат закатил глаза и пробормотал что-то, напоминающее «ага, как же». — Согласен, — Джон ободряюще улыбнулся, — ты будешь на трибунах, Каркат? — Канайя уже там, а Непета на полпути к своей смерти. Подумай еще раз, мудозвон, — отозвался парень, нервно запуская пальцы в волосы. Его мантия, как ни странно, была абсолютно обычной, без намека на символику каких-либо команд. — Но ты же за Гриффиндор? — уточнил Джон. У него возникла просто потрясающая идея, и парень принялся развязывать свой шарф. Никто даже не обратил на это внимания. — Конечно! — мгновенно отозвалась Непета. Вантас даже ничего не сказал, просто махнул рукой в ее сторону, как бы говоря, что в очередной раз не имеет выбора. Джон улыбнулся. — Тогда держи, — и он обмотал шею Карката своим шарфом, слегка пригнувшись, чтобы завязать его по-нормальному. Когтевранец, кажется, даже не дышал, пока парень не отстранился и не выразил свое расположение улыбкой. — Вот так. С твоей прической выглядишь очень по-гриффиндорски, — одобрил он. Непета захлопала. — Идеально! Ты такой милый! Джон получает пять баллов в котпилку! — она подпрыгнула. — Нам пора бежать! Займи себе мяустечко получше, Каркотик! — Сломайте ноги*, — фыркнул Каркат, поправил шарф и, развернувшись, направился к трибунам.

***

— Кто мы?! — радостно проскандировал Руфио. — Гриффиндорцы! — отозвалась Рокси, как самая громкая (и самая буйная). Джон закатил глаза. — Чего мы хотим?! — еще радостнее продолжил он, получив поддержку от Лалонд. — Победу! — крикнула девушка. Остальные игроки переглядывались и пытались под шумок умереть или сломать себе что-нибудь. — Когда мы это хо… — Руфио, а может просто прочитаешь нам свою поддерживающую речь, и мы пойдем? — предложила Арадия, потягиваясь. Они с Рокси и Дамарой и правда относились к игре наиболее спокойно, хотя казалось бы, девчонки. Джон искренне завидовал их выдержке. — Речь? Давайте речь! — легко согласился Руфио. — Итак, пусть кубок школы и кубок по квиддичу уходили от нас последние два года, теперь, когда две важнейшие фигуры игры обновились, и в нашей команде появились Джон — сама самоотверженность и Непета — воплощение всех лучших качеств ловца, мы снова в строю! Пуффендуйцы — слабейшие противники, и мы сотрем их в порошок, пока на трибунах наши друзья, однокурсники и возлюбленные будут скандировать наши имена и прославлять наш факультет! Отныне… — Отныне! — повторил Джон, вскакивая. — Да, мы больше не будем в стороне! Наш факультет… — Наш дом! — продолжил Джейк. — Любимый дом, — согласился Руфио, — будет выше всех остальных! И даже слизеринцы… — Даже слизеринцы! — поддакнула Дамара фантастически проникновенным голосом. —…будут смотреть на нас с завистью! — На нас, огненных львов, — Рокси издала страшный рык, — полных ярости и желания победить! — И мурчащих от ласки, котор-рую дарят нам наши друзья, — вставила Непета. Речь Руфио выходила из-под контроля, и всем это нравилось. — Да, — кивнул парень серьезно, — и главное — удачи! — Попутного ветра! — бодро продолжил Эгберт, чувствуя, что его вот-вот разорвет от сдерживаемого хохота. — И помните, что смерть, как и рождение, бывает раз в жизни! А квиддич — всего лишь период нашей жизни, короткий отрезок на линии бытия, исход которого может быть легко предугадан! — закончила Арадия, смахивая несуществующую слезу. Все, кто еще сидел, тоже вскочили и долго аплодировали собственному шедевру, пытаясь отдышаться. Наконец, с поля раздался голос Сайнлесса, намекающий, что пора выходить на поле. Джон подхватил метлу и пошел за Руфио, ощутив внезапный прилив сил. И почему он так дрожал? Здесь были его друзья, на трибунах десятки и сотни человек поддерживали его и их команду, а он тренировался, как проклятый, пять лет до этого. Они заслуживали победы, и Джон собирался выхватить ее из барсучьих лап, чего бы ему это не стоило. — Капитаны, пожмите друг другу руки! — приказал Сайнлесс с трибун. Руфио медленно подошел к Кроубару, капитану Пуффендуя и медленно, оттягивая тот самый момент начала, сжал его пальцы в своих. — По метлам, — добавил Сайнлесс. Раздался свисток, и далее мгновения помчались невероятно быстро. Джон едва успел подлететь к своим кольцам, прежде чем по стадиону разнесся громкий голос комментатора. — Здравствуйте, уважаемые слушатели, мое имя — Канкри Вантас, я семикурсник с Когтеврана и веду матчи уже как два года. Первый матч в этот сезоне только что был объявлен открытым, и я прошу вас обратить внимание на поле. Квоффл у Рокси Лалонд, охотницы Гриффиндора, она резко обводит вокруг пальца Фина, загонщика Пуффендуя, который бессовестно направляет бладжер в ее сторону, ныряет под метлу Трейса и бросает мяч в кольца. Трибуны ликуют, но Кэнз, вратарь Пуффендуя, отличающийся своими объемами, ловит мяч и пасует его прямо в руки Снеговику, которая, как бы глупо это не звучало, отказывается откликаться на другие имена во время игры, хоть убейте… Джон потряс головой, отвлекаясь от бормотания Канкри, и сосредоточил взгляд на поле. Основная борьба за мяч происходила на стороне Пуффендуя, и он уловил момент, чтобы нашарить глазами Непету. Та наматывала круги по полю вдали от противника Ичи, сильно щуря глаза. Это имело смысл — в это воскресенье погода была прохладной, но очень солнечной, так что Джона в очках иногда слепило солнце. — Трейс завладел квоффлом и несется к воротам Гриффиндора! Болельщики снова верещат, как неадекватные, а Джон, вратарь красно-желтых, распахивает руки, готовясь отразить удар… да! Он ловит мяч и передает его Руфио Нитраму, который не теряя времени летит… Эгберта пробрало дрожью, но он тут же взял себя в руки. Его первая настоящая игра началась потрясающе и обещала стать отличным матчем в истории Хогвартса. Парень пригнулся, услышав нагнетающий свист, и очень вовремя — как раз слева от его головы пролетел бладжер, направленный Кроубаром. Арадия, не растерявшись, отразила удар прямо в сторону Клевера, и тот едва не упал с метлы, когда ее хорошенько тряхнуло от удара. — Пока Мегидо творит абсолютно шокирующие вещи с бладжером, Дамара подбирается к кольцам Пуффендуя и… гол! Первый гол в этом сезоне! Счет десять-ноль в пользу Гриффиндора! — зашелся Канкри. Джон мысленно поаплодировал Дамаре. Раздался уже второй всплеск грохота. — Невероятно! Только что пробитая защита Пуффендуя дала второй сбой подряд! Рокси забивает уже второй мяч, и в итоге счет становится двадцать-ноль в пользу Гриффов! Трибуны Пуффендуя кричат и негодуют! Эгберт улыбнулся, но тут же снова сделал серьезное лицо, завидев Снеговика на подходе. Та даже на метле выглядела идеально серьезно и выдержанно, и парень максимально напрягся. «Помни про Рокси, — шепнул он себе, — сосредоточься на трибунах». С той же скоростью, с какой к нему приближалась Снеговик, парень перебирал всех своих знакомых, и остановился на Джейд в ее нелепом костюме. Джейд, которая наверняка смотрела во все глаза и как обычно шептала себе под нос глупые просьбы в никуда в надежде на то, что благодаря им Джон сможет поймать квоффл. Снеговик сделала резкий выпад и бросила мяч, который Эгберт ловко поймал и передал Дамаре. Тут же рядом возник Джейк, направивший бладжер прямо в сторону противницы. Та, конечно, ушла от мяча грациозной «бочкой», но Джон все равно почувствовал легкое злорадство. — Команда Пуффендуя полна агрессии, выражаемой в их игре, и отлично справляется, но все равно проигрывает со счетом тридцать-ноль, — вещал Канкри. Джон даже пропустил еще один гол в чужие ворота. — Что это? Ловец Гриффиндора вдруг взмыла вверх, а через секунду среагировал и Ичи. Неужели они… боже, да, они видят снитч и гонятся за ним со всей возможностью скоростью. Увы (или «ура»?), метла ловца желто-черных — все тот же «Нимбус», но немного новее, дай бог мне разбираться в метлах — позволяет ему немного больше, чем Непете. С другой стороны, благодаря все той же секундой форе, ловцы почти на равных. Снитч, будто издеваясь, висит прямо на одном месте… А затем срывается и летит резко вниз. Джон видел, как Непета и Ичи одновременно почти что упали на метлах, пытаясь поймать золотой мячик. Они выбросили руки вперед, стараясь ухватить трепещущие крылышки, но снитч дернулся еще раз и снова пропал из виду. Парень автоматически отразил атаку Клевера, которому, конечно, везло на поле, но Джон в свою удачу верил даже сильнее. Он передал мяч Руфио, и вскоре Гриффиндор оторвался от Пуффендуя уже не на тридцать, а на шестьдесят очков. Тогда Джон и потерял бдительность, упустив мяч того же Клевера, и счет сократился до пятьдесяти очков разницы. Парень вздрогнул, услышав крик трибун и потряс головой, пытаясь выкинуть депрессивные мысли. Ему стоило вернуться к методу Рокси. Вриска, например. Они были на «враждующих» факультетах и даже на разных курсах, но это не мешало им дружить и, закройте-ка ушки, встречаться парой курсов раннее. В итоге они, конечно, не особо сошлись интересами, но оставались отличными друзьями. Парень позволил себе зажмуриться на секунду больше и снова услышал взрыв трибун — Руфио забил седьмой мяч. — И снова Лейон замечает снитч. В этот раз фора даже более, чем секундная — Ичи находится значительно дальше от снитча. Непета быстро сближается с мячиком, пытаясь поймать его в ладонь, но она все еще слишком далеко. Не поверите! Пока все следят за противостоянием ловцов, Снеговик делает новый выпад в сторону колец Гриффиндора! Джону было очень сложно не смотреть на Непету, но тут все было ни капли не менее серьезно, и он не имел права отвлекаться. «Кого еще можно вспомнить?..» — задумался Джон, бросая короткий взгляд на трибуны. — Снитч резко заворачивает к кольцам Гриффиндора. Арадия видит в этом отличный шанс снова подбить ловца чужой команды, поэтому она замахивается и бьет битой по бладжеру. Тот летит прямо к… «Каркат», — подумал Джон, когда Снеговик метнула мяч прямо в их кольца, и он замахнулся, чтобы поймать его. «Почему бы и нет?» А потом раздался невероятный грохот с трибун, визг и аплодисменты. Эгберт полуобернулся, пытаясь понять, что он пропустил, и его поглотила адская вспышка боли, парень закричал и почувствовал, что падает с невероятной скоростью. Сознание он потерял даже раньше, чем почувствовал удар о землю.

***

Потолок, который увидел Джон, был знаком ему уже как родной. Он бы, пожалуй, больше удивился, увидев свою маггловскую комнату, чем белое-белое больничное крыло. Парень промычал что-то, пытаясь сосредоточиться. В голове все адски плыло. — Эгберт? — раздался чужой голос. Джон снова открыл глаза и увидел расплывающийся силуэт Карката, нависший над ним. — Ты живой? Боже, я сейчас позову Долорозу! Юноша вскочил, намереваясь выполнить обещанное, но Джон схватил его за рукав и удивился, что руки все еще его слушались. — Не надо, — прохрипел он, — она меня снова вырубит. Что произошло? — Каркат оббежал комнату взглядом, видимо, решая, что ему делать. — Господи, да все нормально, две минуты! —…Две минуты, — согласился когтевранец после недолгого молчания и сел на корточки рядом с его кроватью, чтобы их глаза были примерно на одном уровне. — Ты снова болеешь? — уточнил Джон, когда его стало мутить чуть меньше. Каркат открыл рот и будто бы осекся. Нахмурился, облизнул нижнюю губу и кивнул. — Ага. Это все, что тебя интересует? — Кто победил? — Эгберт даже не обратил внимания, что перебил друга. Тот, впрочем, ничуть не обиделся. Он всего лишь как-то странно усмехнулся, смотря в сторону. — А ты все об одном, да? Выдохни — Гриффиндор со счетом двести двадцать-двадцать. Непета поймала снитч сразу после того, как ты упустил квоффл Снеговика и тебя огрело бладжером по виску. Вашим загонщикам выдвигали кучу обвинений, но все, вроде, обошлось. По крайней мере никого не отправили домой и не наказали. Больные психи, — Каркат повысил голос, но увидев, как Джон зажмурился, снова стих. — И долго я тут? — уточнил он, прикрывая глаза. Вантас фыркнул. — Тебе пробило черепушку мячом, а потом ты переломал половину костей падением с пятнадцатиметровой высоты. Хочешь угадать? — Джон даже не успел ответить. — Ты лежал, не просыпаясь, дней пять, тут был целый гребанный совет из Мунго, потому что изначально такие травмы боялись доверить обыкновенной школьной целительнице. Парень попытался сесть, но Каркат остановил его, коснувшись плеча. — А еще все просто завалили тебя сладостями. Вриска приволокла штук десять тортов, тупая сучка, — поморщился когтевранец. Джон тоже скривился. — Боже мой, я больше всего на свете ненавижу торты, и она отлично это знает. А еще у меня аллергия на арахис и, уверен, она закупилась тонной орехов, — фыркнул парень. — Я передам Долорозе, — хмыкнул Каркат и собирался еще что-то добавить, но за дверью послышался шум и в лазарет ввалилось еще несколько человек. Джону не хотелось поддерживать с ними беседу, поэтому он с легким сожалением проследил, как резко вскочил Вантас и как он пробормотал что-то, близкое к «позову целительницу», а затем быстро убежал. Джон почувствовал, что засыпает, и из последних сил напомнил себе пободрствовать еще чуть-чуть. И он был прав — стоило Долорозе увидеть его, как она тут же влила в него сонное зелье. В следующий раз Джон, проснувшись, чувствовал себя более чем неплохо. Он сел в кровати и огляделся — рядом никого не было. Впрочем, стоило ему подать голос, почти из ниоткуда появилась Долороза, держащая в руках сразу несколько склянок с зельями и волшебную палочку. Джон пригляделся к тумбе — без очков он видел совсем никудышно, но в принципе было очевидно, что куча сладостей на ней немного увеличилась. Целительница проследила за его взглядом и улыбнулась: — Мне сообщили, что тебя тошнит от вида тортов и арахиса, так что я позаботилась, чтобы их там не было, — сообщила она и приманила очки Джона. Парень водрузил их на свое законное место и мысленно отметил то, как изящно Долороза выполнила «акцио». Сам он никогда не решался приманивать очки заклинаниями, потому что слишком велик был риск что-нибудь побить, а потом коряво восстановить. — Спасибо, — прохрипел Джон. Долороза протянула ему стакан воды со стола, и он с радостью выпил все. — Сколько времени прошло с того, как я первый раз проснулся? — поинтересовался парень, отставив стакан на тумбочку. — Сутки, — целительница приманила к ним стул и села рядом. — Это было необходимо, чтобы мы убедились, что твой мозг будет нормально функционировать после множественных травм. — Когда я смогу вернуться в гостиную? — выпалил Эгберт, не в силах сдерживаться. Он понимал, что Долороза продержит его тут еще не меньше недели, а то и полторы, но искренне надеялся, что женщина сжалится и отпустит его пораньше. Больничное крыло наводило на Джона скуку. И кстати о скуке… «Где Каркат? — вспомнил вдруг он. — Разве за эти сутки его могли выписать?» Долороза глубоко вздохнула. — Извините, мистер Эгберт, — она прочистила горло, возвращая себе серьезный вид. — Мне правда жаль, но не думаю, что вы вернетесь туда в ближайшие три-четыре недели. Три недели? Нет, три-четыре недели? У Джона закружилась голова. Он был в отчаянии, черт возьми! Сколько тренировок он мог пропустить! Сколько веселья с друзьями и прогулок в Хогсмид! Боже, он свихнется! — Что?! Нет, я отлично себя чувствую, давайте сойдемся ну максимум на неделе? Двух? — умолял юноша, отлично понимая, что Долороза, даже если и захотела бы, ни за что бы его не отпустила. Она качала головой, сочувственно глядя на Джона. — Внутреннее кровотечение, множественные переломы ног, три сломанных ребра, сотрясение третьей степени, открытый перелом правой руки и это еще не все, что ты умудрился заработать, — она снова перешла на «ты». Быть строгой целительницей у Долорозы не выходило, она всегда была скорее печальной старшей сестрой. — Джон, пойми, если бы не магия, ты бы умер. Магическая сила и заклинания, наложенные на поле, спасли тебя буквально от смерти. В мире магглов ты бы в лучшем случае стал калекой. И сейчас ты не можешь вскочить и побежать, будто ничего не случилось. Придется каждый день вставать и понемногу возвращать твое тело в форму, и никакое волшебство не поможет процессу сильнее, чем оно уже помогло, — Долороза склонила голову и замолчала. Эгберт тоже молчал, плавая в своих мыслях. Так сложно было в это поверить — он, обычный подросток, мог остаться инвалидом или умереть. — Понял, — кивнул он наконец, — спасибо вам огромное, мадам Долороза, — парень протянул ей ладонь для рукопожатия. — Это — моя задача, — слабо улыбнулась женщина. — Хорошо постарайся над собой, — она встала. — Многие твои друзья просили сообщить, когда ты будешь в себе, чтобы встретиться с ними. Это подходящий момент? Парень кивнул. — Только не всех сразу. — Естественно. Иначе здесь будет жуткий бардак, — согласилась Долороза и направилась к дверям своей комнаты. — Погодите! — вспомнил вдруг Джон. — А Карката давно выписали? Женщина непонимающе склонила голову, а потом вдруг усмехнулась, кажется, сложив в своей голове то, чего Эгберт пока не понял, и сообщила: — Мистер Вантас достаточно давно не посещал больничное крыло, как пациент, — и она вышла, прикрыв за собой дверь. Джон просиял.

***

Дни неслись очень быстро, но проходили очень медленно. Эгберта ежедневно посещало множество самых разных людей, начиная от его лучших друзей, никогда не упускающих шанса сбежать с уроков ради Джона, заканчивая учителями и абсолютно незнакомыми учениками, которые с разной степенью смущения называли свои имена и выражали сочувствие. Да и в целом школьная жизнь продолжалась, как бы Джону ни хотелось принимать в ней непосредственное участие. Он каждый день ходил по лазарету сначала всего лишь до соседней кровати, а через неделю он уже вполне мог сделать порядка десяти кругов, прежде чем снова завалиться на кровать. Эгберт, как бы тяжко это ни было, впрочем, не собирался сбегать или истощать себя. Иногда он, конечно, пренебрегал указами Долорозы и занимался больше, чем следовало, но ничего из ряда вон парень себе не позволял. Пожалуй, минуты одиночества в больничном крыле наталкивали его на тоскливые мысли, и парень вспоминал все, что говорили ему друзья и целительница — он был на краю. И, получив шанс, Джону не стоило тут же бросаться во все тяжкие и испытывать истощенное тело на прочность. За почти десять дней у Джона успела побывать едва ли не вся школа. Но Каркат ни разу не объявился. Непета о нем не говорила, вопросов избегала, а когда ее «припирали к стенке» — убегала, сваливая все на якобы важные дела. Какие у нее могли быть дела в короткие, но существенные для этого конкретного случая осенние каникулы, Джон представлял слабо. Но он помнил о словах Долорозы в день, когда второй раз проснулся — она же явно намекала, что Вантасу было не плевать, раз он как минимум единожды навещал Джона, пока тот валялся в бессознательном состоянии. Эти сложные вопросы дружбы очень ломали парня, и страдал бы он дальше, если бы не Арадия, в очередной раз навестившая его. Точнее, тот раз не был «очередным». Тогда девушка впервые пришла одна, без квиддичной команды или еще кого-то из друзей (однажды они были даже вместе с Фефери), и поймала Джона за его разминкой. Парень улыбнулся ей и продолжил наматывать круги по лазарету. — Поможешь? — дружелюбно предложил Джон. — Если ты меня немного поддержишь, я смогу пройти больше. — Не очень безопасно звучит, — улыбнулась Арадия, подхватывая его под локоть. Джон фыркнул. — Зато действенно! Я тут не убиваюсь, вообще-то, — заметил он. — Джон, мне правда жаль, — напомнила девушка. Они уже обсуждали этот злополучный удар битой по бладжеру, и Эгберт ни в чем не винил Арадию — она во-первых была не виновата, во-вторых не имела цели его убить, что доказала, сутками шатаясь по проверкам министерства на пару с Джейком, а в-третьих, Джон и сам понимал, что очень неудачно подстроился под мяч. Его в тот момент отвлек шум трибун по поводу пойманного снитча, плюс атака Снеговика на их кольца, так что Эгберт и сам не понимал, на что все они в этой ситуации надеялись. — Я знаю. Но ты же у нас провидица, — Джон многообещающе дернул бровями, — погадай мне на будущее, и я точно-точно, окончательно не буду ни в чем тебя винить. Арадия закатила глаза. — Я многое знаю, но я не провидица. Впрочем, если ты хочешь… — она загадочно улыбнулась. — Вижу в твоем будущем неизвестного рыжего юношу с Когтеврана. — Правда? — охнул Джон. — Божечки-ко… — Нет, конечно, — хихикнула Арадия. — Я не буду устраивать тебе тут сеанс связи с духами, уж прости. А рыжий парень и правда с первого дня дежурит у твоей палаты. Канайя, кажется, предлагала ему зайти, но он отказался и как-то съехал с темы. Скользкий тип, поклонник что ли? — рассмеялась она. И Джон тоже рассмеялся. — Кто знает, кто знает!

***

На десятый день Джон выпросил у Долорозы разрешение пройтись по замку без сопровождения кого-то из его друзей. Конечно, он был рад, что его выпускали побродить по Хогвартсу в компании знакомых, причем не на минуту или две, а порой на десять-двадцать, при условии, что его обязательно укладывали восстановиться где-нибудь в гриффиндорской гостиной. По своему факультету Джон страдал особенно сильно, с грустью вспоминая их спальню и теплое потрескивание дров в камине, когда десятки человек собирались вместе в одной большой круглой комнате и занимались своими делами, все равно чувствуя какое-то сплочение. Впрочем, Долороза пообещала, что если Джон продолжит в том же духе, то дней через пять он вполне мог перейти обратно в свою спальню при условии, что большую часть дня он все равно будет проводить в больничном крыле. Это, конечно, не было подтверждено у директора или хотя бы декана его факультета, но сама возможность вызывала в Джоне бурю эмоций. И вот сейчас первым шагом было пройтись одному по замку, не надеясь ни на чью поддержку, а потом, когда идти станет тяжело или невозможно, вернуться обратно с помощью предмета, похожего на порт-ключ. Парень отлично знал, что нормальные порт-ключи в Хогвартсе или не работали совсем, или работали черт знает как, ломая все свои законы. Этот же, в виде небольшого кулона, возвращал Джона на место за секунду. Джон подумал, что Рокси бы много отдала за такое, чтобы всю ночь веселиться, а потом коснуться кулона — бум, ты дома, лежи-ленись, мир тебе да любовь. В любом случае, сейчас в Хогвартсе обедали, и Джон собирался найти одного конкретного молодого человека, чтобы шепнуть ему пару ласковых слов. И до большого зала он добрел достаточно быстро, пусть в это время обед и начал подходить к концу. Каркат все еще сидел за своим столом, и Эгберт при его виде пришел почти в восторг. — Привет, Каркат, — улыбнулся он, подобравшись еще ближе. Юноша вздрогнул и резко обернулся. — Э-Эгберт? — севшим голосом уточнил он. Джон прыснул. — Ну конечно! Я просто хотел поблагодарить тебя за беспокойство за меня и сказать, что не в обиду твоим корешам, конечно, но… — Эгберт целомудренно поцеловал Карката в макушку, — ты всегда был моим любимым когтевранцем. Вантас охнул и спрятал лицо в ладонях.