Ослеплённая солнцем

      Сакура, тебе капец!       Мне только не хватало ещё напыщенных индюков, которые учатся в моем классе. По рассказам брата, там все очень хорошие, но мне что-то с трудом в это верится, потому что несколько раз брат приходил домой с фингалом под глазом... И как после этого он может расхваливать эту школу? Я боюсь туда идти! Последний раз пределы загородного дома я покидала в начале марта, когда у меня был плановый осмотр, а сейчас первое сентября. Вы понимаете, ПЕРВОЕ СЕНТЯБРЯ! Апрель, май, июнь, июль, август - это пять месяцев. Я гуляла только по участку. Блин, у меня сейчас начнется истерика, а это может перерасти в паническую атаку, которая была у меня неделю назад. Ладно, стоп. Вдох, выдох. Сакура, успокойся, лучше запасись антидепрессантами и успокоительными, положи их в сумку, а перед этим выпей их!        Два будильника начали секунда в секунду звенеть, оповещая меня о том, что надо вставать. И нахера я их поставила, если даже не ложилась? Нет, я попыталась заснуть, но картинки автокатастрофы всплывали перед глазами, как только я закрывала глаза. А принимать снотворное я побоялась. Вдруг я просплю, брат бы меня убил. Поэтому я всю оставшуюся ночь пропялилась в потолок, досконально изучая рисунок, который уже, наверно, нарисую с закрытыми глазами.        Сажусь на кровать и устало протираю глаза - как же всё надоело. Выключаю эти раздражающие будильники и встаю с кровати, в полной темноте иду в ванную и ровно за пятнадцать минут делаю все водные процедуры, иду одевать мою "любимую" школьную форму, которую век бы не видела. Надеваю белую блузку с длинными руками, на талии красуется черный тонкий поясок, слева на груди знак "Коноха", похожий на листок со спиралью, затем следует юбка, которая выше коленок сантиметров на пять: юбка строгая, но не обтягивающая. Она черная и тоже с ремешком и карманами, следом надеваю такой же черный пиджак с рукавом три четверти, с карманами и аккуратным воротником. Я благодарю Бога за то, что в комплекте идут гетры под юбку, потому что из-за аварии мои коленки полностью в шрамах, они, кстати, синего цвета. Также в комплекте идут белые балетки, но мне все равно, я надеваю черные кеды. Вместо рюкзака у меня маленькая сумка, в которую я кидаю дневник, одну кожаную тетрадь с кольцами, другую тетрадь с кольцами тоже, но на ней уже рисунок скелета; в сумку также закидываю антидепрессанты и успокоительные, который я приняла в ванной, еще туда отправляется маленький пенал с канцелярскими принадлежностями, пара купюр и ключи от дома. Телефон кладу в карман пиджака. На шею наматываю наушники. Волосы убираю назад, так как у меня супер короткое каре, косметикой я не пользуюсь. Мысленно считаю до десяти и выхожу из комнаты.       На кухне уже сидит мой брат, а за плитой стоит Джон - наш дворецкий, шофер. Короче, он все делает в нашем доме. Мужчины повернулись в мою сторону: — Сакура, сестренка, ты отлично выглядишь! — улыбается Сасори и хлопает по стулу около себя.       Знал бы ты, что я готова прямо здесь закатить истерику, твоя похвала вмиг бы улетучилась. — Сакура, почему ты не спала ночью? У тебя небольшие синяки под глазами, — замечает Джон, а я краснею от этого замечания и начинаю нервно теребить край юбки. Социофобия дает о себе знать на каждом шагу. — Джон, ты опять за свое. Сакура сейчас закатит истерику! — брат начал успокаивающе гладить меня по руке. Но это не помогает. Страх еще больше усилился, и теперь я подумываю над тем, чтобы запереться в подвале. Я так боюсь... — Надеюсь, ты там заведешь себе много друзей. Я с твоим классом знаком, отличные ребята! — говорит Сасори и начинает пить кофе. Вот у меня вообще аппетита нет на протяжении уже двух лет. Была бы моя воля, не ела вообще. Но ради брата, который так старается для меня, я беру один самый маленький бутерброд и апельсиновый сок и начинаю медленно жевать. У меня создается такое впечатление, что я жую кусок пластмассы. Ками-сама, дай мне силы чтобы не расплакаться в школе! — А еще я надеюсь, что ты наконец-таки заговоришь, — продолжал воодушевленно говорить мой брат, только вот его энтузиазма я не разделяла с ним. Я умею говорить, просто не хочу. Не вижу смысла тратить силы и время на пустые разговоры, а потому просто молчу. После автокатастрофы от меня услышали лишь несколько предложений. Последнее предложение было на похоронах моей тети, с тех пор тишина от меня.       В полной тишине мы позавтракали и в такой же тишине вышли во двор. Около ворот стояла машина Сасори, кроссовер Mazda CX-5 черного цвета. Могу сказать лишь одно об этом: я боюсь машин. Я с трясущимися коленками сажусь на переднее пассажирское сиденье и сразу же пристегиваюсь. — Сакура, не бойся ты так. Мы доедем в целости и сохранности! — улыбается брат и рукой взлохмачивает мои волосы, а затем заводит машину и выезжает за пределы участка. До школы нам ехать сорок минут, а потому я решаю немного вздремнуть и поудобнее устраиваюсь на сиденье, постепенно засыпая. — Сакура, просыпайся! — меня кто-то трясет за плечо, и я резко открываю глаза. Мне удалось поспать без кошмаров целый сорок семь минут, мой личный рекорд. Но сейчас не об этом! Поворачиваю голову в сторону трехэтажного здания и замираю от ужаса. ЗДЕСЬ ОЧЕНЬ МНОГО ЛЮДЕЙ! Они все ходят туда сюда, совсем забыла, что сегодня торжественная линейка. Все смеялись, веселились, ожидая появления директора. А мой братец просто вынуждает меня заговорить, потому что я не пойду туда. Мне страшно. — Сасори, я туда не пойду! — говорю я охрипшим голосом, который звучит как у курильщика. Ну да, почти год не разговаривать, что еще можно ожидать? Правильно, ничего. Сасори таращиться на меня во все глаза. Ах да! Я же заговорила, для него это праздник. Хоть сейчас в клуб можно ехать и тусить там всю ночь. — Повтори! — просит он и с надеждой смотрит на меня. А я, между прочим, готова уже расплакаться. — Сасори, как ты можешь. У меня тут истерика начинается, а ты просишь, чтобы я еще говорила? — я заплакала. Паника, страх, я очень боюсь. Боюсь этих людей, которые стоят на линейке. Меня бросило в холодный пот, а пальцы на руках начали дрожать. Так и до панической атаки недалеко.       Меня прижимают к груди, и я чувствую тепло, но от этого легче не становится. — Тише, тише! — говорит Сасори и целует меня в макушку. — Пожалуйста, можно я туда не пойду? — я максимально прижимаюсь к брату. — А давай договоримся так: ты всю линейку просидишь со мной в машине, а потом пойдешь на уроки? Договорились? — брат продолжает гладить меня по спине. Мне остаётся лишь всхлипывать. — А вдруг я не смогу? Я не хочу туда идти! — сквозь всхлипы говорю я. — У тебя все получится. Главное - верить. Я всегда рядом! — успокаивающе вторит мне брат.       Спустя, наверное, минут двадцать, я успокоилась и села обратно на свое сиденье и посмотрела в окно. Ученики все также сновали туда сюда. А какой-то парень шел в нашу сторону. Я от этого вся напряглась и сжалась.        Сасори сразу же вышел из машины и подошел к тому парню. Это был высокий накаченный блондин с высоким хвостиком и длинной челкой на пол лица, которая закрывала его левый глаз. Они о чем-то разговаривали несколько минут. Блондинчик как-то настороженно взглянул на машину, заторможено кивнул и удалился. Он пошел к ребятам, видимо, одноклассникам. — Зачем он шел к нам и что ты ему говорил? — спросила я, как только брат сел за руль. Лицо я протерла влажными салфетками, а в бардачке у брата нашла бутылку газировки и сразу же ее опустошила. — Это мой одноклассник, Дейдара Тсукури. Он шел к нам за тем, что я приехал, но долго не выходил из машины. Друзья начали беспокоиться за меня. Я сказал, что только вернулся из США и всю линейку буду отсыпаться в машине, — рассказал мне брат и откинулся на спинку сиденья. — Они знают про меня? — спросила я и просто молила всех Богов, чтобы никто обо мне не знал. — Нет, — коротко отвечает брат, включает кондиционер и прикрывает глаза. Я молча обдумываю полученную информацию и, наверно, только десять минут спустя смогла дать ответ. — И правильно, никому не надо знать, что у тебя есть сумасшедшая сестра. И давай договоримся, что в школе мы будем делать вид, что чужие люди друг другу, не хочу создавать тебе лишних проблем. А тем более, я не хочу, чтобы ты пал в глазах своих друзей, — Сасори ошарашенно смотрит теперь на меня, и его рот периодически открывается и закрывается. Он просто не знал, что сказать. — Ноооооо... Сакура! — грозно начал брат, но я его теперь обломаю, потому что с этой секунды опять перестаю разговаривать. Все что мне надо, я узнала, а теперь я не вижу смысла в этом. Теперь он сможет мою речь услышать... Не знаю даже... Когда-нибудь, да услышит. Я нашла еще одну бутылку газировки в "кармане" двери и стала ее пить. — Только не молчи снова! — рявкнул брат на меня, и пустая бутылка выпала у меня из рук, я с ужасом на него уставилась. Теперь мне снова страшно. — Прости, не хотел тебя пугать! — извиняюще сказал брат и сжал мою руку. Я с сомнением кивнула ему и выхватила свою руку из его ладони, сложив их на коленях. Я попыталась успокоиться, но это не получилось. Можно я убегу? Далеко-далеко-далеко... Желательно на Антарктиду или в тайгу. Там вообще людей нет. В радиусе ста километров.       Вот директриса вышла из дверей школы и стала говорить в микрофон. Какой противный звук, аж уши вянут. Закрываю уши, потому что ненавижу, когда вокруг меня очень громко. В таких случаях паническая атака может очень быстро придти, а там и до нервного срыва недалеко. Я люблю тишину, я живу в ней. И не могу представить, как буду учиться, там же очень шумно. Может, убежать? Нет, Сасори поймает. Страшно.       А сейчас передо мной предстала новая проблема: "Как выйти из машины незаметно, чтобы никто меня не заметил?" — Сейчас Цунаде-сама уже закончит! — говорит мой брат, и я сразу же выбегаю из машины. Момент-то подходящий.       Прозвенел звонок, который оповещал всех о начале первого урока в этом новом учебном году, и ещё он оповещал о том, что те дети, которые пошли в первый класс, получили одиннадцать лет строгого режима, без права на УДО. Школу я называю именно так и никак иначе. Каторга для всех, а для меня это АД!       Дети начали метаться по территории школы и забегать в учебный корпус. Я старалась как можно скорее пробежать мимо них и найти директрису. Слава всем БОГАМ, что кабинет директора находился на первом этаже. Это была третья дверь по коридору. — Посмотри, видимо, это новенькая. Никогда не видел розовых волос! — услышала я краем уха. От этого мои ладошки вспотели, и на щеках появился румянец. Чертова социофобия. Эти взгляды. Они так пугают. И каждый смотрит с каким-то презрением, насмешкой, безразличием, ненавистью. Как будто я дочь богатых родителей или шлюха какая-то. Эти пункты можно спокойно вычеркнуть, практически. Один из них можно с уверенностью вычеркнуть - я не шлюха. — Интересно, а сколько у нее ушло краски, чтобы покрасить свои волосы в такой убогий цвет? Небось много. Окрашивание хорошее! — меня все больше и больше стали замечать, и чтобы от этого сбежать, я без стука ворвалась в кабинет директрисы. Дыхание сперло, и я с громким хлопком закрыла дверь и облокотилась об нее. Я не выживу в этой школе. Меня вынесут отсюда. — Ты новенькая? — только сейчас я обращаю внимание на женщину по имени Цунаде. У нее пшеничного цвета волосы, завязанные в два низеньких хвостика, насыщенно карие глаза, фигура просто зашибись. Особенно грудь, размера так-эдак пятого. А брат говорил, что ей уже за пятьдесят. Не скажешь, максимум тридцать пять.       На ее вопрос я киваю и сразу же присаживаюсь на стул без разрешения, меня до сих пор колотит. — Я директриса этой школы, Цунаде Сенджу. А ты Сакура Харуно же? Определенно, да! — улыбается она мне, ну... очень мило, да так, что мне самой хочется улыбнуться ей в ответ, и я немного приподнимаю уголки губ в улыбке, но знаю, что это выглядит паршиво. Я целых шесть лет не улыбалась. — Я читала твоё личное дело и характеристики от врачей. Но мне кажется, что ты справишься. Тут очень много хороших ребят и, плюс, всегда можешь обращаться ко мне за любой помощью. Вот твое расписание, ключи от твоего шкафчика, карта кабинетов. Книги заберешь в библиотеке. А вот это отдашь Гай-сенсею, — все нужное она кладет у меня перед носом. Ключи от шкафчика я кидаю в сумку, карту тоже, книги я не возьму - у меня от брата еще они остались, а расписание остается у меня в руках.       Поднимаюсь со стула, делаю неуклюжий поклон и выхожу. Звонок на урок уже прозвенел. Первым уроком у меня физкультура, и преподает ее Гай-сенсей. Цунаде дала мне мою справку. Моё освобождение от физкультуры. Ура, я не буду ходить на этот урок. Не буду же я бегать со вставной железякой в спине по полю? Конечно же нет.       В окно я увидела, что физкультура проводится на улице. Хоть на свежем воздухе побуду. Спустившись по ступенькам, направляюсь сразу к учителю, который орет как резанный баран. Молча протягиваю ему справку, потому что разговаривать я не намерена. — ПОЧЕМУ НЕ В ФОРМЕ? ДВА! — орет он на меня и выхватывает из рук листок. А слезы уже скопились у меня в уголках глаз. Коленки предательски дрожат. Те, кто сейчас бегал по кругу, остановились и наблюдали за нами. Как же я хочу провалиться сквозь землю. Я краснею до кончиков ушей. Черт, опять! Учитель бегло пробегает взглядом по листику: — Прости, я не знал. Класс, стройся! — он заорал у меня над ухом, что я аж подпрыгнула. Все засмеялись от моей реакции. Мне же не до шуток.       Класс построился и нам пришлось развернуться к ним. Некоторые до сих пор посмеивались, посматривая на меня из-за моего красного личика. Стыдно то как! — С этого дня в вашем классе пополнение. Прошу любить, но не жаловать. Сакура Харуно! — сказал учитель. Все стали осматривать меня с головы до пят, от этого я немного отступилась назад. Все снова засмеялись. — Узумаки, Инузука, Суйгетсу, Яманако, три круга вокруг стадиона! — рявкнул на них учитель. Те вылупили в недоумении глаза. — За что? И какой именно Узумаки? — сказала какая-то красноволосая девушка. Сразу видно, стерва первой степени... — За ваш отвратительный смех в сторону этой девушки. Вы кто такие, чтобы смеяться над ней? А? Останетесь после уроков, будете драить актовый зал. И да, оба Узумаки! — строгим голосом сказал учитель и свистнул в свисток. Все загудели, недовольные таким поведением учителя. Сейчас все наверняка подумают, что я точно дочь какого-нибудь магната и топ-модели. Не каждый же день увидишь, что учитель заступается за новенького. Мне вот стало интересно, а все учителя знают о моей травме или же о моем положении? Мне бы не хотелось видеть жалость в их глазах. Я ее в больнице достаточно повидала. Не хотелось бы в первый день становится новостью номер один в этой гребаной школе.       Тех, кого назвали по фамилии недовольно посмотрели на меня и побежали. Оставшиеся продолжали меня рассматривать: — А этот цвет волос твой или ты крашеная? — спросила какая-та девка, а сама между прочим была с мелированием. Я вся сжалась. — Хината, идите с Сакурой в тренерскую и заполните ваш журнал! — сказал сенсей. Девушка, которая стояла рядом с каким-то черноволосым парнем, кивнула и подошла ко мне. — Привет, меня зовут Хината Хьюго, — она протянула мне руку, а я снова отошла на шаг назад. Она как-то грустно улыбнулась мне и кивнула в сторону школы. Я пошла за ней. Ей, кажется, было неприятно от знакомства со мной. Или я может чем-то обидела ее. Не знаю. Я шла позади этой девушки. Она мне понравилась, но думаю, что мы не сможем общаться. У меня нет опыта общения, за все шесть лет я разучилась говорить с людьми, тем более говорить я в школе не собираюсь.       А вот насчет Хинаты. Она с виду очень приятная девушка. Темно-фиолетовые волосы, светло-фиалковые глаза, осиная талия, сама она была небольшого роста. Грудь у нее была большая, размера четвертого. А она случайно не родственница Цунаде? Хм...       Мы дошли до тренерской и я зашла вслед за девушкой. — Держи! — она протянула мне журнал, и я неуверенно взяла его в руки. — Открываешь первую страницу и заполняешь журнал в алфавитном порядке по фамилиям, — я киваю и сажусь за учительский стол. Моя новая знакомая садится напротив меня тоже с журналом. Я пробегаю взглядом по списку моих новых одноклассников. В классе 28 человек. Боже, я попала в дурдом.       Беру черную шариковую ручку и начинаю заполнять, хотя рука у меня дрожит. — Так ты левша? — спрашивает меня Хьюго.       Я не отвечаю на ее вопрос, пропускаю мимо ушей и продолжаю сосредоточено вписывать фамилии. — Никогда не встречала девушек левшей, — продолжала девушка, а я снова покраснела. Не люблю, когда мне уделяют слишком много внимания. А точнее - терпеть этого не могу. В реабилитационном центре такого даже не было. — Почему ты молчишь? Я же к тебе со всей душой... — грустно говорит девушка и смотрит с грустью в глазах. Мне аж жалко ее стало. И что мне делать? Я же боюсь людей! У меня начинает нервно дергаться глаз. — Тебе плохо? — наверно, она замечает моё красное лицо, сжатый кулак и дергающийся глаз. Социофобия, блять.       Отрицательно машу головой и решаю не говорить, а писать. Я отрываю стикер и быстро черкаю ручкой. Придется соврать. Не хочу говорить.       Кладу листок перед Хинатой и внимательно слежу за её реакцией. Я написала на листке: "Я не разговариваю"       Хината поднимает на меня тоскливый взгляд. — Прости, я не знала! - говорит она. - А хочешь, мы будем друзьями? — спрашивает меня.       Меня передергивает от ее вопроса, и я снова чиркаю на листке : "Не знаю. Мы не сможем быть друзьями!" — А почему? — спрашивает меня девушка, а я опускаю голову к журналу и продолжаю его заполнять. Дайте мне под стол спрятаться, от ее пронзительного взгляда я готова обосраться прямо здесь. — Ладно, не хочешь говорить, не говори... — говорит Хината, и оставшееся время мы заполняли журналы в тишине. Вот это мне понравилось.       Прозвенел звонок, и мы закончили с журналами как раз вовремя. — Сейчас у нас будет химия, мы тебя проводим! — сказала Хината. Но меня насторожило это "МЫ". Не надо мне кучки людей! У меня есть карта кабинетов.       Я не отказывалась и не соглашалась, потому что в упор смотрела на Хьюго. В тренерскую зашел Гай-сенсей и проверил наши журналы. — Молодцы, девочки. Спасибо вам большое! — он обворожительно нам улыбнулся и отпустил нас. Я с облегчением выдохнула и хотела скорее избавиться от компании Хинаты, но как только я вышла из тренерской, то наткнулась на тех ребят, которых заставили бежать вокруг стадиона. Сзади меня послышался голос Хинаты: — Вы меня ждали? — улыбнулась девушка, и я сразу же отскочила в сторону. — Хината, я уже соскучился! — к Хьюго подлетел блондин, который был очень похож на одноклассника брата, возможно, они даже родственники. Он обнял ее за талию и поцеловал в губы. Меня сейчас стошнит от этих телячьих нежностей.       Глазами бегаю по коридору и думаю, как бы сбежать. Они практически окружили меня. — Лобастая, че ты молчаливая? — обращается ко мне какая-та блондинка с челкой на пол глаза. Отлично, у меня даже кликуха появилась. В первый же день. Это же угораздило меня так! — Ино, отстань от нее, она не разговаривает! — говорит Хината, тем самым заступаясь за меня. Надо будет поблагодарить ее. Но общаться я все равно не стану с ними.       Пока они с шоком смотрели на меня, я крепче сжимаю ремешок сумки и практически протискиваюсь между каким-то черноволосым парнем и той красноволосой бестией. Мне пришлось разорвать их объятия. Они же стояли в обнимку. Меня трясет от страха. Кабинет химии я нашла сразу и просто влетела в помещение, напугав учителя. — Куда несешься? До урока ещё 10 минут! — остановил он меня около своего стола. У него были черные волосы, которые были собраны в низкий хвост, а пряди, спадающие на лицо, закрывали частично его лицо. У него были ядовито-желтые глаза, зрачки как у кошки, около глаз какие-то фиолетовые полосы, но ему безусловно очень шло. Он был одет в обтягивающие синие брюки, белую рубашку с закатанными руками, такой же синий галстук и лаковые черные туфли. Пиджак висел на спинке стула. На левой руке часы находились. Симпатичный... — Ты же новенькая? — спросил он меня, когда посмотрел в какие-то бумаги.       Начинается... Теперь каждый учитель будет меня спрашивать об этом. Киваю. — Меня зовут Орочимару Санин. Для тебя Орочимару-сенсей, — сказал он. — Тебе придется сесть за последнюю парту, потому что всех уже рассадили с девятого класса, — сказал учитель, и я прошла за самую последнюю парту около окна, сев ближе к нему. За окном начинал моросить дождик, а это значит, что я промокну. Хотя я очень люблю дождь, мне кажется, что небеса по кому-то скорбят.       Прозвенел звонок на урок и все стали заходить в класс. Я же не обращала внимание ни на кого и просто пялилась в окно, смотря на раскачивающиеся ветки деревьев, но перед этим я приготовилась к уроку, достала чистую тетрадь, дневник и пенал.       Все заняли свои места и начался урок. Орочимару объяснял вводную тему, но я особо не слушала, а просто смотрела в окно. — Простите, Орочимару-сенсей, а можно я сяду к Сакуре, к новенькой, у нее книги нет? — спросила та самая блондинка, которая назвала меня лобастой. — Да, конечно. Сакура, надо обязательно носить учебники на уроки! — слегка упрекнул меня сенсей, я же опять покраснела. И снова эти взгляды, все как будто хотели меня испепелить. И что я им такого сделала?       Я вытащила свои короткие розовые пряди из-за уха, тем самым попыталась закрыться от одноклассников, и это практически получилось. Только немного подбородок был виден, а так нормально. И я забыла вам сказать, я учусь в 10 "В" классе. — Учебники надо таскать. Скажи спасибо, что сенсей сегодня в настроении и не устроил разгон всему классу из-за тебя! — фыркнула блондинка, когда села со мной. Кажется, ее зовут Ино. Хотя, мне все равно. Я ее не просила кричать на весь класс, что я сижу без книг. И вообще, мне нельзя таскать тяжести, у меня пластины вставлены в позвоночнике из-за перелома. Мне категорически противопоказаны любые физические нагрузки. Скорее всего на осенних каникулах мне их вытащат, прошло практически полтора года, если же снова худо станет, то тогда уже вставят постоянные пластины.       Я отвернулась от этой очень настырной девушки и весь урок пялилась в окно, иногда посматривала на наручные часы. Три. Две. Одна. Я хватаю вещи со стола и мигом вылетаю из класса. Слишком много людей, взглядов, разговоров. — Странная она, — сказал черноволосый парень по имени Саске Учиха. — Психованная... — проворчала красноволосая бестия и обняла парня за талию, а тот закинул руку ей на плечи.       Саске Учиха и Карин Узумаки встречаются два года.       Все последующие уроки я делала так же. Ко мне подходил тот самый блондин, который целовался с Хинатой. То в столовую позовет, то в кафе, то на вечеринку: я ничего не писала, просто не обращала на него внимание. Я ждала того момента, когда смогу выбежать из этой школы. Я выпила пачку успокоительного. — Сакура-чан, ну соглашайся! — в очередной раз ко мне подошел Наруто. Его имя я уже узнала, потому тот черноволосый парень звал его.        Я устало вздохнула, повернулась и ушла. Уроки уже закончились, и я просто бежала к выходу, чтобы скорее очутиться дома. Я даже решилась и написала Джону, чтобы он забрал меня. Сообщение брату я тоже написала, тем более у него не шесть уроков, как у меня, а целых восемь. Выпускной класс все-таки, поступление в универ совсем близко.       Сзади меня шли мои "любимые" одноклассники. Как же они достали...       Джон уже стоял на парковке и я быстро села в машину, а Хината и Наруто что-то мне кричали, но мне все равно. Я надела наушники и облегченно облокотилась на спинку сиденья. Ездить с Джоном мне нравилось, он стабильно ехал 90 км/ч.        В наушниках заиграла моя любимая песня: "Дана Соколова - Мыслепад" (Советую послушать)       Мы выехали с территории школы и направились домой, через час были дома. В пробке просто застряли. — Сакура, будешь обедать? — спросил Джон, когда мы зашли в дом. Я отрицательно покачала головой, забежала на кухню и взяла обычную минералку - мне и этого хватит. Я прошла мимо Джона и закрылась в своей комнате. С облегчением скинула с себя эту дурацкую форму и просто завалилась спать...       Проснулась я где-то вечером. Посмотрела на часы, уже было одиннадцать вечера. Не буду выходить. Завтра утром увижусь с братом. Пью антидепрессанты и успокоительные. Я.ВЫДЕРЖАЛА.ЦЕЛЫЙ.УЧЕБНЫЙ.ДЕНЬ.В.ШКОЛЕ. Коленки до сих пор трясутся.        Достаю из школьной сумки кожаную тетрадь с кольцами и открываю в конце. Это моя тетрадь стихов. Никому ее не показываю. Никто не знает, что я пишу стихи.       Сегодня, когда я сидела на уроке биологии, на подоконнике стоял макет совы. Она была такая красивая. Белоснежная полностью, с черными глубокими глазами, она так и манила к себе, что я не удержалась и погладила ее во время урока. Все смотрели на меня как на умалишенную...       Вспоминаю ее, мне в голову пришли строчки и я написала быстро стих: Мне бы хотелось стать совою, Такой же молчаливой и упрямой, Следить за всеми понарошку, И знать, что все мультяшки. Мне бы хотелось стать совою, Чтоб быть мудрее и постарше, Ведь эти птицы так прекрасны. А их глаза как океан морской, Когда те смотрят в небо....       Прочитав несколько раз этот милый стишок, я спрятала тетрадь под подушку, укрылась теплым одеялом и заснула. Мне понравился этот стих, обычно мне не нравится мои сочинения, но это...       С такими мыслями я уснула, даже не подозревая, что брата до сих пор нет дома.