Полный круг

Это было странно — видеть Рика в своем кабинете к полудню. Мэгги замедлила шаг, продолжая рассматривать мужчину через стеклянную стену. Ее взгляд скользнул снизу-вверх: от мягких светлых кроссовок к свободным шортам и серой футболке. — Сегодня какой-то праздник или, — она вошла без стука, — ты каждый четверг надеваешь нечто подобное? И да, привет. Уже думала, никогда тебя не увижу. — Привет. Сегодня у меня выходной. Я ненадолго. Рик бегло улыбнулся, не поворачивая головы. Он протолкнул на стеллажную полку последнюю подшитую рукопись и внимательно осмотрел каждый корешок. — Ну и, Рик? Не хочешь объяснить, как так вышло, что тебя увели почти в первый же день? — Присаживайся, — он кивнул на свое кресло. — Что конкретно тебя интересует? — Нет-нет-нет, так не пойдет. Я думала, мы друзья, а у друзей нет секретов. Что происходит? — Деньги, это просто деньги. — Но, Рик, мы бы повысили тебе ставку, если бы ты попросил. — Этого недостаточно. — Два процента с прибыли от выигранных дел? — Этого все равно недостаточно. — Да сколько же он тебе платит? И... И с каких пор тебя так сильно волнует вопрос денег? Я думала... — С тех пор, как у меня есть сын, — его голос прозвучал жестко. Мэгги нервно провела рукой по предплечью и села в глубокое кресло. — Я не знала. — Теперь знаешь. Грин рассеянно дотронулась до мочки уха, цепляясь за длинную сережку и с силой сдавливая ее в пальцах. Перед тем, как говорить, она быстро обвела губы языком: — Торн шантажировал тебя? — Шантажировал? Чем? Мэгги выпрямила спину и решительно раскрыла рабочий ноутбук Рика. Пальцы быстро отстучали по клавиатуре. Финальный щелчок по кнопке ввода — и Рик снова вынужден слушать бормотание диктора под собственные сдавленные стоны. — Это ты? Несостоявшийся окружной прокурор Рик Граймс? — Да, — он спокойным движением закрыл ноутбук, — это я. — Поэтому отец перехотел с тобой работать? Тот звонок Торна... Когда он спрашивал у тебя совет по поводу замены... Это заставило его быстро передумать. А потом мы просто навели справки. И я подумала, что Торн запугивал тебя этим... хм... этим. — Твой отец хочет быть подальше от политики. Он считает, что я могу навредить вашей фирме своей репутацией. И он прав. — А Торн не боится, что ты ему навредишь? В чем его проблема? — Ниган? — неопределенно хмыкнул Рик. — Ниган ничего не боится, поверь мне. — Почему? Откуда ты его знаешь? — Скажем так... Ниган всегда играет грязно, и это никогда не было секретом. Его репутация... Ей сложно навредить. — Нельзя испачкать то, что уже испачкано, да? — Как-то так, — он достал из кармана ключи от взятого в прокат Доджа. — Послушай, я все еще могу дать тебе совет. Как друг. Держись подальше от Нигана. Занимайся своей фирмой — это куда важнее. И да, найми помощников. — Мужчин, цветных и без семьи? — Мэгги незаметно улыбнулась, с интересом взглянув на Рика, будто они только-только познакомились, и любое его слово все еще могло стать для нее неожиданностью. — Вообще-то, я уже. — Твоему отцу не понравится такой подход, но... — Но я уже давно не его девочка. Они тихо рассмеялись. Мэгги приняла поданную ей руку и поднялась с кресла. Она понимала, что теперь подобных моментов у них будет гораздо меньше. Новый контракт Рика подразумевал полный отказ от сотрудничества с другими юристами фирмы, только если это не люди Нигана. В иной ситуации такой подход показался бы ей разумным. Сейчас же она была уверена — это просто еще один показательный жест Торна. — Ладно, мне пора, — Рик закрыл за собой дверь и коротко кивнул. — Выходной. — Хорошо отдохнуть. Он махнул ей рукой, легким шагом маневрируя между торопливо бегающими по коридору людьми. Его простая футболка и загорелые ноги выбивались из общей картины так сильно, что некоторые клерки оборачивались вслед. Поравнявшись с кабинетом Торна, Мэгги замедлила шаг. Сквозь прозрачную стену было видно, как Ниган навис над человеком по имени Гэвин: тот пытался отвернуться, но цепкие пальцы раз за разом поворачивали его лицо обратно. Внезапно ладонь Нигана с размаха опустилась на щеку мужчины — Мэгги вздрогнула. Никаких звуков не было — только движения. Неожиданно по ту сторону стеклянной стенки возник Дуайт — личный следователь отдела Торна. Он встретился с Мэгги взглядом и резко опустил черные жалюзи. Сама не зная зачем, Мэгги окликнула вошедшего в лифт Рика. Тот уже не слышал — ближайшие два часа он вообще не собирался слышать что-либо, кроме бьющего в лицо ветра и мерного плеска вод залива. Сверившись с навигатором и припарковавшись на стоянке загородного пляжа, он с детским предвкушением торопливо пробежался по белому, как мука, песку, скинул одежду на шезлонг и с разбега бросился в искрящиеся на солнце волны. Глаза слепило, на языке оседала соль. Рик плыл, свободно загребая руками прозрачную воду, ныряя и скользя грудью по самому дну. Его легкие сжимались и взрывались огнем, готовые сдаться ровно в тот момент, когда он снова глотал воздух и снова устремлялся против слабого течения. Обратный путь он просто дрейфовал, лениво рассматривая совсем пустой в это время пляж. Ему бодро отсалютовал местный спасатель, пробежала с лохматым ретривером девушка. Он притормозил у самого берега, еще немного полежав на мокром песке, пока перед полуприкрытыми глазами не возникла протянутая рука. — Я рад, что вы согласились встретиться. Надеюсь, с навигатором не было проблем. — Вы пришли раньше, мистер Блейк, — Рик крепко перехватил ладонь и поднялся на ноги. — Я знал, что вы уже будете здесь. Нашел в вашем старом резюме отметку о разряде по плаванию. Уверен, вы полюбите этот пляж, это мой фаворит. И да, можно просто Филип. — Все еще изучаете меня? — спросил Рик, зачесав назад мокрые волосы. — Перехожу от теории к практике, — Филип с улыбкой опустился в шезлонг и кивнул на соседнее место. — В конце концов, вы приняли мое приглашение, значит, вам нужны друзья в Тампе. Новый город, новые люди. — Какой адвокат откажется от дружбы с прокурором. Что вы рассчитываете получить взамен? — Вас. Рик повел бровью, бросив взгляд в сторону Блейка: тот спокойно закатал штанины легких брюк и вытянул ноги. Со стороны они оба могли выглядеть как старые приятели, если бы не странное напряжение, которое заставило Рика натянуть футболку. — Вы не можете меня нанять. У меня довольно жесткий контракт с Ниганом. — Никаких посторонних связей и клиентов, верно? Но ведь на обычные дружеские консультации он не распространяется? — Нет. — Отлично. Я хочу, чтобы вы иногда консультировали меня по поводу моей кампании, но я не могу вам платить. Я прокурор, вы адвокат. Это неэтично. И друзья не платят друг другу. Но зато я могу оказывать вам услуги. У меня много связей, очень много. Так что... — И на какое место вы выдвигаете свою кандидатуру? — Губернатора Флориды, — Филип сказал это так буднично, что Рик не сразу обратил внимания на блеснувшие в улыбке зубы. — Достаточно заманчиво для вас? — Но почему я? — Я проследил весь ваш путь, и вы во многих смыслах обскакали меня. Вы честолюбивы, честны, умны и... преданны. Знаете, в наше время найти таких людей нелегко. В конце концов, вы проклятый республиканец, — он легко хлопнул себя по колену. — У республиканцев всегда есть ответы на все вопросы. Этот ваш консерватизм... Вы всегда знаете что делать: аборты, браки, церковь, бизнес, внешняя политика. Так почему бы вам не рассказать слишком лояльному ко всему демократу, что ему делать? Его последние слова заглушили ударившиеся о деревянный пирс волны. Блейк не стал повторять — просто замолчал. — Хорошая речь. Ответ Рика прозвучал резче, чем ему хотелось. Филип никак не отреагировал на холодный тон, и продолжил задумчиво наблюдать за голубыми волнами, постукивая пальцами по подлокотнику. — Рик... Как бы ты поступил, если бы знал заранее, что та запись попадет в прессу? — Это была вещь, которую нельзя предотвратить. Думаю, нужно более тщательно выбирать себе... — неожиданно для себя самого он запнулся. — Партнеров? — И каким должен быть этот подходящий партнер? Например, если бы я желал представить его публично или хотя бы не скрывать. У вас было много времени подумать об этом, верно? К их ногам подлетела тарелка для фрисби. Граймс воспользовался этим шансом, чтобы встать и надеть шорты. Он отбросил игрушку как можно дальше, с незаметной улыбкой поймав момент, когда тот самый ретривер ловко перехватил тарелку в полете. — Это сложный вопрос. Мне нужно знать, чего конкретно вы ожидаете от своего... партнера. — Может, обсудим за обедом? Или лучше за ужином? — Еще даже не время ленча. — Вот именно, — он встал и стряхнул песок с ног. Когда он подал Рику полотенце, их руки бегло соприкоснулись, но Филип успел перехватить чужие пальцы. — Целый день тет-а-тет. Что скажешь? — Это не пойдет на пользу вашей кампании. — Наоборот. Рик, ты знал, что многие тебе сочувствуют? Особенно, когда все стихло. Некоторые даже обожают. Ты — жертва. Жертва своего любовника, жертва собственной партии консерваторов, жертва гомофобов, ничего не гнушающейся прессы. Чего таить, ты жертва проклятого Республиканского комитета, который сразу от тебя отказался, хотя ты столько вложил в его продвижение. Ты вдовец уже почти два десятка лет, и ты не сделал ничего плохого, ты просто занимался сексом, ты никому не изменял и никого не насиловал. — Филип. — Ты лучший партнер, которого я могу придумать. Над нашей историей будут фантазировать так много и с таким вкусом, что можно будет написать бестселлер. Мне нужен скандал, Рик, я хочу выделяться среди кандидатов так сильно, чтобы даже в случае проигрыша оставаться на слуху. Ты знаешь, сколько желающих на пост губернатора в этот срок? Одних только... — Ты серьезно предлагаешь мне это сейчас? — Почему нет? Это такое же соглашение, как и любое другое. Ты уже не сможешь вернуться в политику, как кандидат, но ты можешь вернуться, как... — Как его «пара»? — Позволь мне использовать тебя, — Филип повел прикосновение дальше, от пальцев до предплечья. — А взамен используй меня и мои связи как тебе угодно. — Но эти отношения будут только видимостью? Граймс решительно оттолкнул от себя чужую руку. Блейк проигнорировал эту грубость. С невозмутимым видом он оправил воротничок своей белой футболки поло, как будто только что ничего не случилось, а полотенце не упало в песок. — Это уже тебе решать, Рик.

***

Когда они вышли из ресторана, Граймс ощутил облегчение. Уже третью неделю он выполнял условия негласной сделки с Филипом: любой из выходных, которых во время отсутствия Нигана у него стало куда больше, тратился на праздные прогулки и совместные ужины у всех на виду. Губернаторская кампания должна была стартовать через несколько месяцев, а потому видимость завязывающихся отношений — это именно то, что они изображали здесь и сейчас. Им не нужно было делать что-то особенное — достаточно было проявлять заинтересованность друг другом. Но Рик никогда не ходил на свидания и никогда не действовал сколько-нибудь открыто. Большинство людей считало его либо человеком поразительной выдержки, либо зацикленным на умершей жене вдовцом. Во время фальшивых свиданий он долго не мог избавиться от скованности, и расслаблялся, только когда разговор заходил в интересное для него русло. Иногда они спорили на отвлеченные темы, но чаще обсуждали местную элиту. Блейк то и дело указывал в чью-нибудь сторону, а после доверительно рассказывал на ухо какую-нибудь скабрезную историю. Рик слушал, сдержанно кивал, возил по тарелке одинокую горошинку, но, в конце концов, заходился тихим смехом — тогда Филип едва заметно задевал его пальцы и позволял себе соприкоснуться локтями. Однако каким бы деликатным ни был Блейк, Рик в итоге все равно отстранялся и переводил тему. В этом небольшом ресторанчике у пирса они ужинали уже второй раз, хотя обычно места встреч не повторялись — Филип постепенно знакомил его с Тампой. Заведение спряталось на одной из безлюдных набережных с дощатой мостовой. Здесь не было ни уличных музыкантов, ни проносящихся на велосипедах подростков — только умиротворенный шелест волн. — Знаешь, а это интригует, — Блейк щелкнул брелком сигнализации и открыл перед Граймсом дверцу машины. — Что именно? — Как ты будешь изображать что-то более серьезное между нами. — У меня еще есть время потренироваться, — хмыкнув, Рик уже занял свое привычное место спереди и включил климатконтроль: вечер выдался душным и влажным. — И я думаю, что справляюсь со своей задачей, раз ты... заинтригован. — Можешь продолжить интриговать у меня дома? — Это лишнее. — У нас уже больше трех свиданий, а моя сестра забеременела от будущего мужа на втором. — Как хорошо, что я не женщина, — негромко рассмеялся Рик. — И как хорошо, что теперь я могу позволить себе это сказать. — Брось, я думал, республиканцы ненавидят женщин. — А еще инвалидов, страны третьего мира и неортодоксальные религии? — Вы ходите по тонкому льду, мистер, — Филип с мягкой улыбкой помахал в воздухе указательным пальцем, руля одной рукой. — Кстати, слухи уже понемногу распространяются. Приготовься познакомиться с парой моих близких друзей в скором будущем. — Хорошо. Но у меня не так много свободного времени. — Ну, если сегодня ты не ночуешь на работе, то почему бы тебе все-таки не зайти? Ты еще ни разу не был у меня — это может показаться странным, не находишь? И пока ты не отказался снова, я намекну, что у меня есть несколько любопытных дел. Хочу, чтобы ты взглянул. — Я не могу тебя консультировать как юрист, ты же знаешь. — Не нужно консультировать, просто взгляни. Воспринимай это как увлекательное чтиво. Тебе понравится, обещаю. Считай, это небольшой презент. — Я работаю по семнадцать часов в день, а ты предлагаешь взглянуть на дела и называешь это презентом? — Ну, мне кажется, я начинаю понемногу узнавать тебя, и если я не ошибаюсь, то интересное дело — это действительно презент. Блейк был прав, но отчего-то Рику не хотелось признавать его правоты. Что-то в нем восставало против всего, что они делали, пускай и не по-настоящему. И чем больше между ними оказывалось встреч, тем сильнее происходящее напоминало Рику постановку, где каждый из актеров занял не свое место. — Ну, вот мы и прибыли. То, что они припарковались у частного дома, стало для Граймса небольшим сюрпризом. Он с интересом осмотрел длинный одноэтажный коттедж с огромными окнами и низкой крышей. Лаконичный сад встретил аккуратным газоном, вьющимся по забору плющом и парой деревянных кресел в окружении плоских камней. На одной из глыб застыла стопка книг: из-за влажного воздуха страницы сморщились, а корешки почти развалились. — Добро пожаловать. Здесь не так уж страшно, обещаю, — Филип пропустил его внутрь, включая свет и сдвигая в сторону роллеты на окне. — Ты сейчас разговариваешь со мной как с ребенком. Комментарий вырвался сам собой, механически. Рика больше занимало изучение чужого жилища, а не наблюдение за переодевающимся за прикрытой дверью спальни Блейком. Почему-то ему все представлялось иначе: вместо предполагаемых вычурных шкафов и глупых марокканских ваз здесь царил минимализм с его многоуровневой подсветкой, отсутствием пыльных ковров и бесполезных безделушек. — Иногда ты ведешь себя именно так. Как ребенок. В хорошем смысле. — Например? — Рик бросил пиджак на длинную кухонную стойку и расстегнул пару пуговиц рубашки. Его внимание привлекла внушительная стопка бумаг. Потянув самую верхнюю папку, он даже не заметил, что Филип уже вышел из спальни. — Например, сейчас, — встав рядом, он доверительно толкнул его плечом. — Юриспруденция как любимая игрушка, да? Послушай, все эти дела... Взгляни, о чем они. Я хотел предложить тебе кое-что. — Что именно? — спросил Рик, не отрываясь от гербовых папок с отметкой закрытого дела. — Это... Это все о назначении смертной казни. Кажется, Флорида в этом не сильно отстает от Техаса, верно? По количеству приговоров и фактических исполнений мы в пятерке лидеров. — Да, — Филип остановил пролистывание страниц, накрыв руку Граймса своей ладонью. — Послушай, Рик. Если я стану губернатором... гм. — То что? — Давай отменим смертную казнь во Флориде? Филип сжал чужие пальцы, скользя внимательным взглядом по профилю смотрящего перед собой Рика. Тот шумно выдохнул и опустил глаза в раскрытую подшивку: запутанные показания, снимки стенограмм, огромный раздел о каждом присяжном — все эти дела выглядели одинаково, и их исход всегда был один. — Филип, ты понимаешь, насколько сложно продвинуть этот закон? — Да. — Ты отдаешь себе отчет в том, какое дерьмо всплывет, когда мы начнем вскрывать эти дела? — Да. — И ты все равно хочешь сделать это? Блейк кивнул, уже собираясь отнять ладонь, как неожиданно Рик не дал оборвать прикосновение. Он повернулся, легко толкаясь носом в щеку и замирая у самых губ. Ему и сейчас не удалось завершить свой первый шаг — Филип подался к нему сам, спуская руку к талии и мягко привлекая к себе. Он поцеловал Рика с какой-то нервной осторожностью, такой отличной от осторожности Нигана, который еще долго прикасался к нему со странным трепетом, будто раз за разом извиняясь за самый первый в жизни Рика Граймса поцелуй, случившийся в тесной переговорной. Не смей думать о нем. Но пусть ноги Блейка, которые спустя двадцать минут он уже закидывал к себе на плечи, были такими же длинными, пусть щетина так же колола лицо, Рик никак не мог отделаться от чувства, насколько все было по-другому. И он не знал, что было хуже: то, что его влечение не ограничилось одним лишь Ниганом или то, как сильно он был уверен в обратном. — Кажется, я угадал с презентом? — Филип с улыбкой запрокинул голову, впившись ногтями во взмокшую спину и потянув Рика ближе. Их носы легко соприкоснулись. Рик сильнее двинул бедрами. — Это... было... да? — Да, — он выдохнул и неуверенно прижался губами к чужому подбородку. Слегка побитая сединой щетина щекотала скользнувший к кадыку язык. Филип снова улыбнулся и подставил шею, которая почти сразу стала мокрой, заалев пока еще незаметными отметинами как раз там, где следы мог скрыть воротничок рубашки. Они делали это долго и медленно. Филип мягко останавливал Рика, стоило тому двинуться резче, как будто сейчас действительно происходило то, чего он слишком долго ждал. Он потянул руку Граймса к низу своего живота, содрогаясь через несколько коротких прикосновений и тут же прижимаясь бедрами, когда настала очередь Рика сдавленно вздохнуть, а после замереть и тяжело опуститься сверху. Рик обессилено двинулся, чтобы выйти, но Филип уже в который раз за этот вечер не позволил ему отстраниться. Они лежали, шумно дыша в шеи друг друга, а стоило кому-то пошевелиться, как они почему-то замирали как два встревоженных выстрелом кролика. Наконец Рик повернул голову — нос уткнулся в чужую бороду. Его взгляд остановился на едва заметном следе от капли пота рядом с уголком губ. — Знаешь... Почему-то именно это кажется странным... — сказал шепотом Рик. Он нерешительно дотронулся до щетины и проехался пальцами от подбородка до щеки. — Очень… — Что именно? — Она почти такая же, как у меня. Борода. — Что...? — зашелся смехом Филип, перехватывая его руку и звонко целуя кулак. — Как... Как тебе удается оставаться таким невинным даже после секса с потенциальным губернатором? Рик неловко хмыкнул и прикрыл глаза. Он не чувствовал себя уставшим, как не чувствовал себя и умиротворенным. Возможно, поэтому он не сопротивлялся, когда Филип подтянулся на локтях и попробовал выскользнуть из-под тяжелого тела. Рик отпустил его в душ, почувствовав странное облечение, когда тот не слишком настаивал принять его вместе. Сейчас ему было жаль, что Филип не курил. Сам Рик никогда не носил при себе сигарет, нуждаясь в них слишком редко, чтобы иметь под рукой собственную пачку. Прочистив горло, он поднялся и аккуратно стянул презерватив. А потом Филип позвал его в спальню. Рик покачал головой и вцепился в дверную ручку ванной комнаты так крепко, будто душ — единственное условие его существования. Он вошел в ванную, настолько белую и чистую, точно это больничный коридор в одном из моргов при департаменте Остина. Вошел и замер, и то лишь для того, чтобы стянуть с себя хлопковое одеяло и взглянуть в зеркало. Он смотрел на себя голого, совсем так, как должен был посмотреть много лет назад, как раз в том возрасте, когда покупать презервативы все еще слишком стыдно, а истории про пестики и тычинки кажутся невозможно нелепыми. Но тогда он не смотрел, а сейчас, наверное, было уже немного поздно. Когда он закончил мыться и натянул белье, за окнами было уже темно. Рик приоткрыл дверь и заглянул в спальню: Филип еще не спал, сидя в кровати и перебирая какие-то бумаги. На кончике его носа застыли совсем незаметные очки. — Я спрятал твои брюки и запер дверь, чтобы ты не сбежал, — легко улыбнулся Филип, не отрываясь от бумаг. — И еще у меня есть крекеры. — Отличная сделка, господин прокурор. Рик с усмешкой прошел в гостиную, чтобы принести в постель гербовые папки. Устроившись, он сделал глубокий вдох и открыл первую попавшуюся. Оторваться от чтения его заставила лишь необходимость сделать пометку. Он вслепую потянулся рукой в сторону Филипа, как будто тот был пеналом. Неожиданно в пальцах появился поданный карандаш — Рик благодарно кивнул. — Уже решил, с чего начать? — Да, у меня есть пара мыслей на этот счет, — Граймс обвел кругом несколько фамилий, по-прежнему не поднимая глаз от раскрытой подшивки. — А ты чем занят? — Составляю список спонсоров для кампании. — Хорошо. И снова зашелестели бумаги и заскрипели ручки. Они ни о чем не разговаривали, лишь изредка поднимали голову, чтобы отыскать взглядом очередную раскрытую упаковку с крекерами или обменяться ничего не значащими улыбками. Рик уснул первым: в какой-то момент он просто перестал шевелиться. Филип прикрыл его одеялом и попробовал вытянуть из рук ревниво сжимаемую подшивку — пальцы держали слишком крепко, и ему пришлось оставить все как есть. А ранним утром, когда небо только-только начинало светлеть, Рик едва не упал с чужой постели от пронзительного тарахтения: его телефон настойчиво вибрировал на прикроватной тумбе. Он нервно вскинулся, тут же садясь в кровати и щуря воспаленные глаза. Неснятые на ночь линзы раздражали. — Алло? — Проснись и пой, Рик, потому что папа вернулся в город. — Ниган, — он и сам не знал, отчего его сердце так неприятно сдавило под ребрами. — Сейчас пять утра. Чего ты хочешь? — Хочу видеть тебя на рабочем месте через час. Где ты? Рик замолчал, глядя на Блейка: тот перевернулся на бок и в полусне уложил ладонь на его живот. Отметины на шее уже налились красным. — Дома. — Да? — голос Нигана стал низким и вкрадчивым. — Тогда у тебя есть три секунды, чтобы открыть дверь.