***
Ниган качал детей по очереди: когда Анна затихала, просыпался Саймон младший и все начиналось по новой. Соску они игнорировали. Куда больше им нравилось обгладывать Нигану пальцы. В остальное же время, пока их рты не были заняты, оба рыдали и кричали. В церкви было сыро и прохладно. Повсюду дымил ладан, мерцали толстые свечи. Витражные окна бросали разноцветные блики на потолок, но от этого костел приветливей не становился: кровь на теле Христа была все так же правдоподобна, а об острый терновый венок наверняка можно было порезаться. Нигана мрачность церкви никак не волновала. Это было одно из старейших зданий Тампы, знаковая достопримечательность. Многие бы хотели крестить своих детей именно здесь. Увы, очередь на службу двигалась лишь для элиты. Ниган приподнял сверток с Анной, отвлекая малышку от блестящих пуговиц на пиджаке. От ее пеленок тянуло чем-то сладким, наверное, запахом первого молока. Только у Джадис его не было, и малышей кормила безликая смуглая женщина. Живая, полнотелая и потная — совсем не похожая на мать этих крох. Сама Эррера с незаинтересованным видом прохаживалась вокруг купели, куда вскорости будут макать ее детей по самое горло. Она проверила температуру пальцем, вскинула брови и сделала еще один круг, будто от этого вода могла хоть немного нагреться. На первых рядах почти никого — только Ниган и чета Эррера. Саймон слегка пьян: утренний аперитив ударил ему в голову, как всегда случалось, если он пил до обеда. Он все пытался завязать разговор со священником, размашисто хлопая того по спине — Габриэль неловко мялся и искал глазами спасительный уголок. — Дня, босс. Гэвин прошелся между скамеек и устроился слева от Нигана. Он держал спину так прямо, будто боялся упасть. Его кремовый костюм выглядел безукоризненно, дорогие часы на запястье отливали золотом. Казалось, будто каждая вещь была выбрана им с целью подчеркнуть собственную анемическую бледность. Ниган с ленивым зевком протянул руку для приветствия — ладонь Гэвина оказалось холодной и мокрой, пальцы слегка дрожали. — Привет. Ждем Граймса? — возникший из ниоткуда Дуайт снял темные очки и сел рядом. — Черт, Гэвин с десяти утра обнюханный. — Да ну и черт с ним. Через часик придет в себя. — А ты в хорошем настроении. — Великий день, Дуайти. Великий день для этих двух кукушат, которые получат себе еще одного папочку. Верно, сладкая? Ты рада стать моей девочкой? — Анна ничего не ответила, продолжая сосать палец. — Надеюсь, ты подготовил хорошие подарки? — Можешь не сомневаться. Кстати, а кто крестная мать? — Никто. Я и только я. Не люблю делиться, ты же знаешь. Дуайт помолчал с минуту, а затем с легкой неуверенностью спросил: — Тогда... Мне стоит найти что-то на Блейка? Ниган со смехом мотнул головой. В такие моменты ему думалось, что именно Дуайт был его любимчиком. Барретт больше ничего не говорил, и ему хватило сообразительности освободить свое место, когда в церковь вошел Рик. Карл понуро плелся следом: руки в карманах, на лице никакой заинтересованности. С распущенной бабочкой и в клетчатом пиджаке он выглядел как самый настоящий жуир, который только-только разлепил глаза после очередной гулянки. — О, гребанный маленький денди, — протянул Ниган, разглядывая, с какой тщательностью Рик завязывает галстук на шее сына. — Будь я проклят, если поверю, будто ты, змееныш, действительно забыл его завязать. Для Нигана сразу стало очевидным, с какой настойчивостью Карл мог добиваться внимания отца. Все эти развязанные галстуки, непричесанные волосы, вечно урчащий желудок и миллион других маленьких поводов заставить Рика суетиться. Ниган не мог отрицать небольшого сходства в их поведении, однако соперничество с ребенком — это не та карта, которую он собирался разыграть. — Джадис, дорогая, — он с осторожностью перехватил женщину за запястье и поцеловал холодные пальцы, — ты только взгляни на Граймса младшего. Разве он не маленькая прелестная задница? — Вон тот мальчик..? — Кстати, этот малыш учится рисовать. — Серьезно? — Джадис перевела заинтересованный взгляд с Рика на Карла. — Познакомишь нас? — Милая, ты не нуждаешься в представлении. Он весь твой. И он поедет с нами на пляж. — Наконец-то у меня будет своя компания. — Скорее, своя аудитория из двух ангелочков и одного мини-Аполлона. — Не подлизывайся, — она выдернула пальцы. — Я все еще недовольна отсутствием крестной матери. Высокая фигура Джадис особенно выделялась среди шумного столпотворения. В отличие от остальных дам, она была одета в черное. Ниган наблюдал, как она подошла к Карлу так близко, что тот наверняка смог различить запах ее духов. Рик принялся что-то говорить, однако Джадис небрежно отмахнулась и дотронулась губами до колючей щеки. На коже остался след помады. Они все так же стояли на пороге — слишком далеко, чтобы различить слова. Нигану было не интересно, что такого сказала Джадис, чтобы увести Карла за собой и усадить по правую руку на первой лавке. Парень удостоил Торна лишь настороженным кивком. Однако Нигану нравилось это упрямство — оно досталось мальчику от отца. И не было той вещи, которой Ниган не любил в его отце. Вот и сейчас он наблюдал, как Рик кивает преподобному, как Габриэль спешит к нему, жмет руку, облегченно смеется. Рядом с Граймсом люди чувствовали себя в безопасности: он не занимал собой пространство — вместо этого просто становился его частью. Не теряя себя, он успешно мимикрировал под все что угодно. Ниган знал, что это отнюдь не было талантом. Для Рика это было необходимостью. Ведь сколько бы признания он ни получал, сколько бы рук ни пережал, у него никогда не было друзей. Он был закрыт и обособлен, а любое вторжение в зону непосредственной близости было для него подобно вскрытию нарыва. Наконец священник поднял руки ладонями вверх — присутствующие затихли и принялись рассаживаться. Рик еще раз мягко потрепал его по плечу, а затем принялся искать свободную лавку. Ниган призывно махнул. — Ну здравствуй, — поприветствовал он Рика. — Привет. Мне сесть… здесь? Лишь на мгновение Ниган задержал свою привычную улыбку. Этого оказалось достаточно, чтобы по лицу Рика пробежала тень. Послание в открытке-приглашении было получено, и как знать, отчего Рик нервничал так сильно: оттого что Ниган все знал или оттого что медлил с наказанием. Однако Торн не собирался его мучить. Вместо этого он блеснул зубами и похлопал по лавке рядом с собой. — Конечно, я придержал для тебя лучшее местечко! Хочешь познакомиться с моими ангелами? Это Анна, — он слегка приподнял сверток с девочкой, — а второй — Саймон младший. Как тебе эти попки? Достаточно сладкие, чтобы заставить папу-медведя попискивать от умиления? — Похоже, — Рик сел, едва вместившись на крохотном клочке отведенного ему места, — ты неплохо справляешься. — Хочешь подержать? — Я не... — Я точно знаю, ты хочешь, — Ниган почти насильно впихнул кроху ему в руки. — Черт, эта девочка орет как настоящая сирена. Я даже подумывал прицепить ее к машине вместо сигнализации, если бы не ее тяга обделывать все вокруг. Понюхай, я не пахну детской какашкой? Рик улыбнулся с толикой облегчения, отворачиваясь от впихнутой под нос ладони. Сам собой, как будто по привычке, он начал покачивать сверток с Анной. Когда Карл был маленьким, то тоже невообразимо вопил, если его переставали баюкать. — Я серьезно, понюхай. Она такая маленькая, а срет, как, ебать ее, шоколадная фабрика Вилли Вонка. — Замолчи. Ты не пахнешь никакими... Ты пахнешь собой. — Собой? Это чем? — Не шуми. Сейчас начнется проповедь. — Черт, обожаю, когда ты меня отчитываешь, — Ниган с многозначительной улыбкой придвинулся ближе. Их бедра и плечи не просто соприкасались — крепко вжимались друг в друга. — Хотя это мне следовало бы быть построже сегодня. Но сегодня мы отдыхаем и празднуем. Запел псалмы церковный хор. Мелодичное пение стало убаюкивать спустя десять минут, а когда зазвучала проповедь, некоторые из гостей и вовсе заклевали носом. Те, кто внимал, полностью обратились в слух — Рик не был одним из них. Он едва мог сосредоточиться на происходящем: его внимание занимала Анна. Изредка девочка принималась хныкать. Тогда Ниган осторожно чесал пальцем ее пухлую щеку, и она вновь затихала. Однако Рик не обманывался этой мягкостью и трепетной добротой, которую нет-нет и можно увидеть в Торне. Не было никакого хорошего парня под всей этой броней — только Ниган. Властный, манипулятивный и жестокий. Его любовь — это желание обладать, к которому привыкаешь и даже пристращаешься, и без которого все остальное почему-то кажется блеклым. Рик соврал бы себе, если бы сказал, что хоть когда-то осуждал Нигана за то каким он был. Он любил в нем это тогда, и пытался справиться с этим сейчас. — Исполнить волю Божию — вступить в завет с Господом и обещать Ему добрую совесть... Рик почти задремал, когда Ниган опустил голову на его плечо. Этот жест был слишком интимным. По крайней мере, для Рика. Он испугался, но не этой близости, а того, что она не вызвала у него протеста. — Приглашаю родителей, мистера и миссис Эррера, и будущих крестных родителей подойти и завершить крещение, — закончив получасовую проповедь, святой отец махнул рукой в сторону маленькой каменной купели. Первым крестили Саймона. Он недовольно верещал и извивался, стоило воде пролиться ему на лоб. — Саймон младший, ты стал новым творением и облёкся во Христа. Прими белую одежду и сохрани её незапятнанной вплоть до суда Господа... Его погрузили в купель по самую шею. Крик набрал невероятные децибелы. Рекорд маленького Эррера был побит сестрой: Анна визжала так громко, словно намеревалась взорвать костел силой своих крошечных легких. Единственным, кого не смутил этот концерт, был Ниган: он рассматривал мучения маленьких людей с такой же заинтересованной улыбкой, с какой рассматривал мучения больших.***
Ерзая в плетеном уличном кресле, Рик изнывал от жары. Ниган держал его крепко, хоть и не душил. Его рука была перекинута через плечо, горячая грудь соприкасалась со спиной. Скрещенные по-турецки ноги давили Рику прямо на копчик. Однако ничего не поделать: Рик снял линзы, чтобы поплавать, а сейчас они играли два на два в парный покер. Ниган вызвался быть его глазами, руками и бог знает чем еще. — Не отвлекайся, — перед носом мелькнул веер их карт, — эти сукины дети явно что-то задумали. На другом конце стола дымили сигаретами Саймон и Дуайт. Гэвин — вместо крупье. Никто не хотел играть с Гэвином: все были в курсе, каким именно путем он стал партнером Торна. А проиграться в пух и прах человеку, который обошел даже Нигана — то еще удовольствие. Самого Гэвина подобное отношение никак не смущало. Он с флегматичным видом тасовал вторую колоду, отвлекая всех зрелищными флоришами. С залива принесло свежий ветерок. Он взволновал тент над их головами, потянул по пирсу песок. В крошечной бухте никого. Разве что в арендованном пляжном коттедже суетилась няня для малышей Эррера. Джадис вместе с Карлом стояли над мольбертами на крытой веранде. Изредка Рик слышал их смех и звон бутылки о бутылку. Он сам разрешил сыну выпить чуть больше обычного, взяв с Джадис обещание следить за всем, что Карл потянет в рот, будь то лишний бокал пива или подозрительная папироса. Что касается компании взрослых, то они опустошили первую бутылку виски еще когда переодевались. И хоть Рик ожидал худшего, ничего такого не происходило. Они пили, купались, сыграли несколько сетов в волейбол. Правда, к тому моменту мало кто мог ровно стоять на ногах или прилично отбивать подачи. Мяч летал туда-сюда, они спотыкались, порой даже падали носом в песок. Но ведь кругом никого. И никто не услышит их ругательств, шуток и подначиваний такого толка, что в любое другое время за подобные слова можно было получить отличный удар в челюсть. Праздных бесед и неловких разговоров не случилось. Вместо них — истории, в чем-то скабрезные, в чем-то забавные или жуткие, такие, которые могли рассказать друг другу лишь повидавшее всякое юристы. Ниган вел себя как ни в чем не бывало. Словно не читал «Тампа Трибьюн», не добавлял в приглашение то самое «плюс один» и вообще не подозревал о существовании окружного прокурора по имени Филип Блейк. И только сейчас, когда началась та самая игра в карты, он бесцеремонно устроился позади Рика, заставляя Карла все чаще бросать взгляды в их сторону. Остальные, увидев подобное, почти не отреагировали: Саймон вскинул брови и уткнулся в карты, Дуайт последовал его примеру. Гэвина, казалось, вообще ничего не волнует, и хоть он был единственным, кто оказался не в курсе истории между Ниганом и Граймсом, именно он выглядел так, словно происходило нечто само собой разумеющееся. — Как думаешь, может, стоит повысить? Готов поспорить, Саймон сразу обделается от страха. Этот парень терпеть не может проигрывать, особенно, в компании с Дуайтом, — негромко рассмеялся Ниган. Его голос звучал тихо, почти интимно, слышный только для них двоих. — Или подождем? — Подождем, пока они сами повысят, и сделаем ответную ставку. — Ну хорошо. Тогда эта партия твоя. Но только эта. Карты придвинулись вплотную к лицу — Рик слегка отклонился. Вдруг свободная рука Нигана сместилась с его бока к затылку, приглаживая встопорщенные после соленой воды кудри. Большой палец спустился ниже, еще немного, и накроет собой первый позвонок. Ниган мягко поглаживал его шею сзади, совсем ненавязчиво и незаметно для чужих глаз. У Рика в животе снова все скрутило от страха, но не такого, что заставлял цепенеть подобно кролику. А такого, какой случается, когда держишь в руках коробку с чем-то, чего слишком давно и сильно хочешь. Страх, что коробка будет пустой. Или не будет. — Ниган, все. Прекрати. — Брось, тебя это всегда успокаивало. Особенно, — палец скользнул чуть выше, — в этом месте. Рик едва успевал следить за игрой. Саймон ожидаемо повысил ставки. Как и планировалось, они ответили. За столом снова стало тихо. Гэвин прикончил свою бутылку пива и достал из холодильника следующую. Рик посмотрел на ее запотевшие бока, на медленно сползающую от горлышка каплю, чувствуя себя точно такой же бутылкой, мокрой и покрытой испариной. Ему захотелось прикрыть глаза. Палец скользил туда-сюда по шее, именно в том самом месте, где редко, но появлялась полоска мягкой коричневой кожи. Ниган никогда не затягивал ошейник туго: ему нравилось оставлять немного места, чтобы можно было потянуть Рика к себе и не причинить особой боли. — Знаешь, относительно тебя я всегда считал, что наказание должно быть соразмерно преступлению, — шепнул Ниган, уложив подбородок на плечо. Они были так близко, что он почувствовал, как Рик на несколько секунд задержал дыхание. — Я никогда не хотел отнимать у тебя что-то, что ты не мог бы вернуть обратно. — К чему ты клонишь? — Мне жаль, что я отнял у тебя время. Это единственная вещь, о которой стоит сожалеть. — Почему, — напряженно выдохнул Рик, пасуя на ставках, — ты решил сказать это именно сейчас? — Потому что не собираюсь отказываться от тебя снова. Будь я проклят, если это произойдет хоть еще один гребанный раз. С минуту Рик помолчал, проверяя их карты и делая небольшой глоток виски. Когда он ответил, его голос звучал спокойно, даже снисходительно, будто он пытается вразумить ребенка: — Чтобы потерять что-то, необязательно от этого отказываться. — О, ну чтобы что-то взять, необязательно спрашивать разрешения. Ниган с вызывающей улыбкой откинулся на спинку кресла, показывая, что этот разговор окончен. Пришло время вскрывать карты. Они выиграли свою партию, однако Ниган не захотел продолжать. Вместо этого он ласково потрепал Рика по волосам и трусцой побежал в сторону коттеджа, где крутился вокруг Джадис и Карла, пока не пришло время запускать фейерверки. Саймон воткнул ракеты в песок у линии воды. Рик наблюдал со своего кресла, как черные на фоне алого заката фигуры мужчин слились в одну: руки закинуты на плечи, бедра соприкасаются. Ниган толкнул Карла в сторону петард. Парень поджег фитиль, и маленькие ракеты с шумом и искрами взмыли в воздух. — Эй, Рик, — Ниган обернулся, — иди к нам. Граймс отрицательно мотнул головой. Внезапно тонкая фигурка Карла упала в воду — полетели брызги, а Торн тут же принялся улепетывать прочь. Его всегда было так сложно догнать, но Карл не сдавался и все бежал, бежал, бежал. — Скоро поедем домой, — сказала подошедшая к креслу Джадис. — Сказала няне подготовить малышей. — Надеюсь, Карл не слишком докучал. Спасибо, что присмотрела. — Брось, с ним может быть интересно. Сознательный мальчик. Помнится, в его возрасте я была куда легкомысленней. Но нам всегда есть чему поучиться у детишек, верно? Эта мелочь точно знает, чего хочет. — Хотел бы я быть таким же уверенным в своих решениях. Рик неловко выбрался из кресла. Голова по-прежнему кружилась, тело казалось неестественно легким. Он редко позволял себе выпить так много, и с облегчением согласился на предложение Нигана подвезти их до дома. Самому Торну, чтобы захмелеть, необходимо было поглотить не меньше цистерны чего-нибудь по-настоящему крепкого. Он спокойно рулил по оживленным улицам, изредка поглядывая в сторону дремлющего Рика. Карл спал на заднем сидении. — Приехали, — машина остановилась прямо у парадного входа, перегородив путь пешеходам. — Забросить ваши вещи? — Нет... — Рик сонно повел глазами. — Я сам. Разбуди Карла. И багажник... Открой багажник. — Черт, надеюсь, твой змееныш не откусит мне руку. Эй, приятель, тихий час окончен, — он несколько раз хлопнул ладонью по угловатой коленке. Когда парень не проснулся, Ниган со всей силы шлепнул по кнопке сигнала. Карл нервно вскинулся, а копошащийся у багажника Рик выронил сумки. — Проснись, мой свет. — Придурок. Не дожидаясь ответа, Карл выскочил из авто и скрылся в доме. Ниган со смешком выбрался следом, чтобы перехватить у Рика подаренный Карлу мольберт. В лифте поднимались молча. Кнопки зажигались одна за другой как-то особенно медленно. — Славный выдался денек. — Да, — Рик подошел к своей квартире и накрыл ладонью дверную ручку. — Спасибо за сегодня. — Видишь, я могу быть хорошим парнем. — Это не так впечатляет, как ты думаешь. — Рик-Рик, тебе охренеть как сложно угодить, ты в курсе? — Если хочешь мне угодить, просто будь собой. Дверь захлопнулась у Нигана перед носом. Но он готов был поклясться, что видел, как полные губы дрогнули в привычной мягкой улыбке.***
Ниган не нашел это место впечатляющим. Более того, оно показалось ему скучным, даже обыденным. Все те же трехметровые потолки, деревянные панели и кольцевая барная стойка. «Женева» — один из множества сигарных клубов Тампы, где посетитель мог найти лишь алкоголь и сигары. Внутри было темно. Высокие стеллажи с нарядными коробками прятались за дымной завесой. Официанты прохаживались между кресел едва ли не на цыпочках. Музыка звучала настолько тихо, что уловить мелодию было практически невозможно. Отвратительная комбинация всего со всем — так он подумал. Ему даже не верилось, будто кто-то захочет провести здесь вечер пятницы. Особенно, если этот кто-то — мистер большая шишка. Он уже мысленно отрезал Дуайту мизинец, однако спустя секунду искомый человек обнаружился за барной стойкой. Его тауповый пиджак был небрежно распахнут, как и ворот ослабленной на пару пуговок рубашки. Соседнее с ним место занял какой-то скучающий молодой парень. Он то и дело поглядывал по сторонам в поисках то ли собеседника, то ли бесплатной выпивки. — Свали, — незаметно впихнув парню несколько купюр, Ниган устроился на освободившимся стуле. Затем кивнул бармену на текилу, а получив свою стопку, знаком попросил повторить. — Торн? — Привет, г-н прокурор, — он с небрежным любопытством взглянул на Блейка. — Как дела? — Какое совпадение. Раньше мы в свободное время нигде не пересекались. — Тампа может быть тесным городом, верно? — Это точно. Филип отложил телефон в сторону. Никто и никогда не чувствовал себя комфортно в обществе Торна, и это особенно ощущалось, когда тот действительно не хотел, чтобы кому-нибудь было комфортно. Было в этом человеке что-то, что заставляло Филипа изображать непринужденную улыбку чаще, чем обычно, хотя Ниган точно не был тем, кто хоть раз на нее купился. — Слышал, ты недавно стал крестным. Мои поздравления. Они легко столкнулись бокалами. Быстро опрокинув в себя свою порцию, Ниган поддел языком полоску соли на ободке рюмки и улыбнулся: — Спасибо. Жаль, тебя не было. — Ммм... В смысле? — Я предложил Рику привести кого-нибудь с собой. Ну, знаешь, свою парочку. Я в курсе о вас двоих. Кстати, ты чертовски фотогеничен. Блейк в легкой растерянности провел пальцами по волосам, так ничего и не ответив. — Да ну! — воскликнул Ниган. — Неужели Рик тебе ничего не сказал о приглашении? Ничего, наверное, ему просто нужно немного спокойствия после похорон отца. Все эти тревоги и прочее скорбное дерьмо. Но наш малыш принял это как гребанный чемпион. — Похорон отца? — Не так давно. Присмотрел за ним в Дуквилле. Не благодари. — Присмотрел? Вы ездили вдвоем? — Естественно. Мы же чертовы друзья детства. Все эти великолепные годы с разбитыми коленками и бла-бла-бла. Черт, Филип, тебе стоит узнать своего очаровательного бойфренда получше. Может, вам попробовать сходить с ним и его милым сынишкой на променад? Уверен, пресса кончит себе в штаны от экстаза. — С сыном? Разве он...? — Вы еще не знакомы? Он в городе. Охренеть, Рик такой скрытный малыш. Не волнуйся, о его птенчике я тоже позабочусь, будто он моя родная кровь и плоть. Можешь не сомневаться, — он мягко похлопал его по плечу. — Тебе еще столько всего предстоит узнать о Рике Граймсе. — К чему этот разговор? У тебя какие-то претензии на Рика? — Мы бы могли легко это выяснить как два взрослых мальчика. Черт, да я только «за». Это бы чертовски упростило мне жизнь. Но, боюсь, твое разбитое лицо вряд ли будет одобрено на... — Ниган извлек из внутреннего кармана пиджака ксерокопию рабочего ежедневника Блейка. — ...на завтрашнем собрании в комитете по надзору. Филипу хватило беглого взгляда на бумажки, чтобы узнать почерк своей секретарши. Его рабочие встречи и окна в расписании были подписаны красными чернилами. Неформальные собрания, список любимых мест и заведения, посещение которых стало привычкой — синими. Его люди всегда знали, где его искать. Он был слишком востребован, чтобы пропадать без вести. — Еще какие-нибудь советы? Может, по поводу нашей интимной жизни? Давай, Торн, ни в чем себе не отказывай, — он внимательно прищурился. — Мне это здорово поможет в вопросах доверия и, хм, утешения. — Рик сам разберется, как тебя трахать. Что? Неужели ты рассчитывал на другую расстановку позиций? Не будь смешным. Этот упрямец никому не дастся. — Никому, кроме тебя? — В яблочко, — Ниган соскользнул со стула и прижал купюру пустой стопкой. — Так это все-таки был ты... — удивленно усмехнулся Филип. — О, ну теперь я могу спать спокойно. И почему ты вообще решил, что... — Все просто, г-н прокурор. Потому что я хуже тебя. Подумай об этом.