***
У них не было установленного комендантского часа, но когда Карл вернулся домой под утро, он понял, что ему все-таки влетит. И никакие СМС за полночь с пьяными объяснениями своего местонахождения не могли смягчить будущий приговор. Он знал это. И признавал справедливым. Однако об этом он подумал уже по пробуждению. А в четыре утра, вытянувшись поперек своего кислотно-желтого надувного матраса, он уснул счастливым крепким сном. Даже не услышал, как спустя час проснулся Рик, чтобы приготовить завтрак и собраться на работу. И только ближе к полудню, когда он с трудом разлепил глаза и увидел оставленную отцом минералку, чувство вины захлестнуло его в полной мере. — Блин, я мудак... Карл без интереса жевал разноцветные хлопья, думая о том, что его родитель слишком хорош, чтобы терпеть еще и его. Рик так мало спал и так много работал. Он постоянно был чем-то занят, и если не пропадал в офисе или в суде, то разбирал свои коробки с делами дома. А крутящийся вокруг него Ниган и какой-то новый бойфренд вряд ли делали жизнь проще. Очевидно, дополнительные волнения вроде беспокойного сына — не самый приятный бонус. Однако несмотря ни на что, Рик продолжал заботиться. Карл не отрицал, что ночной концерт, куда он попал волею случая, стоил сегодняшних синяков под глазами. Но он точно не стоил пары морщин на родительском лице. Напоминание о бурной ночи — разноцветный браслет-пропуск на запястье. Вздохнув, Карл потеребил пластиковую цацку и принялся собирать отцу ленч-бокс. Он не хотел подлизываться с помощью домашнего обеда — просто извиниться. «Черт, надеюсь, Нигана там не будет», — настигла его запоздалая мысль. Однако был ли Торн на месте или нет, Карл не собирался поворачивать обратно. Он уверенно толкнул прозрачную дверь стекляшки, пересек фойе и нашел название офиса на табличке в лифте. Ему еще не доводилось навещать отца на работе. Он ни разу не был в «Monroe/Berrington & Greene», и даже не представлял, как должна выглядеть преуспевающая юридическая фирма. Открывшееся взгляду зрелище превзошло все его ожидания: в темных коридорах туда-сюда сновали десятки людей, почтовые курьеры носились как угорелые, люди в дорогих костюмах толпились в прозрачных кабинетах. Карл еще долго блуждал по бесконечному лабиринту, пока не наткнулся на просторный офис с именной табличкой «Р. Граймс». Сквозь прозрачную стену была видна обстановка: за письменным столом никого. Он дернул дверь — заперто. — Ух ты, дерьмово выглядишь, тигр, — знакомый голос заставил Карла раздраженно скривить губы. — Веселая выдалась ночка? Может, аспиринчика? — Обойдусь, — он обернулся на вальяжно подпирающего стену Торна. — Где папа? — В суде. Что тут у тебя? Ниган бесцеремонно заглянул в ленч-бокс: курица, салат и тосты аккуратно разложены, крышка маленькой соусницы закреплена наклейкой. — Прости, малыш, но твои старания никто не оценит. Рикки сегодня там допоздна. — Я занесу ему туда. — Жаль тебя расстраивать, котенок, но в гребанном суде нет времени даже чтобы сходить отлить. Ммм, лучше положи это в холодильник. Я оставлю ему записку, чтобы он поужинал, как вернется за бумагами. Знаешь, где здесь буфет? — Нет... Я тут в первый раз. — Провести? — Сам найду. — Не нужно так упрямиться. Неужели нам было так плохо на пляже? Помнится, ты даже дал себя потискать за эти восхитительные щечки. Готов поклясться, я начинаю тебе нравиться. — Черт, Ниган, просто скажи, куда идти. Вопреки явному протесту, Торн уложил ладонь на плечо Карла и повел за собой. Он был таким уверенным и спокойным, будто их конфликта не существовало. Карл все еще не понял, как именно его воспринимает Ниган: как соперника, преграду на пути к отцу или наоборот, счастливый билет в общество Рика. Как бы там ни было, Карл не мог отрицать, что они держались друг с другом на равных. Правда, чьей это было заслугой — тот еще вопрос. — Как твои дела с эскизами в колледж? Джадис говорила, ты делаешь успехи. Ты какой-то гребанный Матисс с его запоздалым развитием или что? Разве твоя мечта не стучать по барабанам? — Матисс начал рисовать в двадцать. И он не отсталый. — Поздновато, но хотя бы не как Гоген. Этот перец взялся за кисть уже после тридцати. — Откуда ты вообще это знаешь? — Охренеть как обожаю прекрасное. Разве твой папа не произведение искусства? — А если серьезно? — Джадис может читать чертовски запоминающиеся лекции, не так ли? Карл кивнул. Это было чистейшей правдой. После крестин она пару-тройку раз приглашала его к себе порисовать. Карлу думалось, что ей попросту было одиноко: Саймон пропадал в командировках, младенцы пока что спали по шестнадцать часов в день, а ее единственная подруга со странными именем Тамиэль жила в другом штате. Однако вместе с этим Джадис казалась слишком самодостаточной для чувства одиночества: ее пикантные шутки и циничные ремарки по любому поводу заставляли Карла верить, будто женщина чувствует себя прекрасно. — Ну так что с рисунками в колледж? Твой папа охренеть как много работает, чтобы пропихнуть твою задницу в мир образования. Надеюсь, ты его не разочаруешь, м? Молчишь? Неужели все так хреново? — Все отлично, супер, класс, просто зашибись. Доволен? — А если честно? — Ниган с улыбкой открыл перед ним дверь в буфет. Внутри просторной комнаты с крошечными столиками было пусто. Несколько холодильников, длинная столешница с миллионном пластиковых чашек, микроволновкой и кофемашиной выглядели чистыми, даже выдраенными. Откуда-то тянуло запахом свежих булочек. — Все отлично. Натюрморт и прочее дерьмо готово. Осталось только разобраться с портретом и натурной живописью в полный рост. Джадис сказала... — неожиданно Карл замолк и с раздражением провел рукой по волосам. Он не глядя запихнул ланч-бокс в первый попавшийся холодильник, надеясь, что после этого Ниган оставит его в покое. — Что же она сказала? Карл упрямо сжал губы. С приездом в Тампу у него появилось больше поводов держать язык за зубами. Да и вряд ли он когда-нибудь захочет пересказать, какое именно напутствие дала ему Джадис, просмотрев скетч-бук, где кроме Рика никаких других рисунков не было. «Послушай, мальчик, дам тебе совет. Когда начинаешь работать с натурой, лучше рисовать того человека, которого можешь потрогать во всех местах. Найди себе другого натурщика». Вот, что она сказала. А потом рассмеялась, по-кошачьи хитро щуря глаза. Карл чувствовал себя неловко, даже глупо. Вот и сейчас, прокручивая в голове этот разговор, он в смятении переступал с ноги на ногу. — Ладно, Пикассо, все трахнутые тайны искусства умрут вместе с тобой. Держи, — Ниган бросил ему какую-то мелочевку, блеснувшую на солнце, — и скажи «спасибо». Карл едва успел поймать метнувшийся в его сторону предмет. Разжав ладонь, он увидел маленький ключ. — Что это? — От кабинета Рика. Если вдруг захочешь подождать его там или понадобится какое-то дерьмо. — Эм... Спасибо. — Музыка для моих ушей, — Ниган довольно усмехнулся и легкой походкой вышел из буфета. Оставшись в одиночестве, Карл отыскал булочки, надкусил одну и принялся возиться с кофемашиной. Когда ребус из десятка светящихся кнопочек был разгадан, а стаканчик начал заполняться сливками, дверь в буфет с грохотом распахнулась. Всклоченный парень торопливо пробрался за последний столик и принялся шуршать невообразимых размеров пакетом. В рваной футболке и узких джинсах он выглядел здесь так же неуместно, как и Карл. — Привет... Я.... Ты тоже опоздал? Черт, прошлой ночью я уснул прямо в баре. Давно со мной такого не было, — незнакомец суетливо стянул с себя футболку, тут же принимаясь за джинсы. Затем принялся метаться, вытягивая из пакета слегка смятый костюм и рубашку. — Можешь сделать и мне кофе? Пожалуйста? — Окей... Кофеварка тихо загудела, а Карл снова поднял взгляд на странного визитера. Он прыгал на одной ноге в попытке втиснуть себя в брюки. Закончив одеваться, пригладил непослушные волосы и понюхал свое дыхание на открытой ладони. — Твой кофе готов. — Спасибо. Господи, спасибо, — парень едва ли не бегом кинулся к столешнице, чтобы тут же опрокинуть в себя половину стаканчика. Его пакет был надежно спрятан в одном из шкафчиков с пластиковой посудой, кроссовки впихнуты под пустую коробку из-под пончиков. — Только не говори мисс Грин, что я опоздал. Она думает, что я в суде или где-то там. Идет? Прикроешь? Не говори, что вообще меня видел. У меня уже два предупреждения, после третьего она меня уволит, она и так сократила мне зарплату, а я совсем на мели, богом клянусь. — Да без проблем... Я тебя даже не знаю. — О, прости. Я Сиддик, — незнакомец приветливо протянул смуглую ладонь. — Карл, — он опустил взгляд на чужое запястье, где болтался такой же разноцветный браслет. — Хочешь подзаработать?***
Этим вечером в галерее Питера Деменса было людно и оживленно. В самом большом зале, который обычно был закрыт, блестели начищенным деревом подмостки, расставлены столы и глубокие кресла. Тяжелые портьеры, оставшиеся здесь еще со времен массовой иммиграции, были выбиты от пыли, а каждый хрусталик на подвесной люстре — вымыт едва ли не с мылом. Мишонн прохаживалась между гостей, то и дело увлекая кого-нибудь к выставленной картине. Впереди несколько часов торгов. Кто-то пришел сюда с целью сделать себе имя благодетеля, кто-то — ценителя искусства. Хотя насчет последнего Филип готов поспорить. Ему некуда повесить столь пестрые картины. Он находил их безвкусными, непонятными и утомительными для глаза. «Еще одна зеленая антилопа во всю стену — и я сойду с ума», — подумал он. Но вот в дверях появился Граймс — выражение лица Филипа моментально смягчилось. Он не тропился звать его к себе, желая разглядеть получше, как Рик смотрится в смокинге. Сегодняшний дресс-код не оставлял шансов для маневра. Запонки, жесткие воротнички и бабочки — Филип готов был стерпеть что угодно, лишь бы полюбоваться своим спутником. Рику удивительно шел этот глубокий синий цвет костюма, удачно оттененный черным камербандом[4]. Это было так волнительно — гордиться мужчиной, которого все воспринимают как твою настоящую пару. Раньше Блейк появлялся на всевозможных раутах либо в компании Цезаря, либо симпатичного эскортника. Его мало привлекали мужчины старше тридцати, а способность держать язык за зубами была главным критерием в выборе спутника. Откровенно говоря, Филип уже давно признал, что никогда не искал кого-то для постоянных отношений. Он никого рядом с собой не видел и не рассматривал никаких кандидатур. Теперь все иначе. — Привет, — Рик подошел ближе и подставил щеку под короткий поцелуй. — Присмотрел себе что-нибудь? — Хочешь, куплю тебе картину? — Нет, избавь меня. Я ничего не смыслю в искусстве. — Иными словами, тебя тоже мутит от этих... Ммм... Что это? Тигры? — тихо рассмеялся Филип, опуская руку на чужую талию. — Напоминает центрифугу в стиральной машинке. — А мне — рвоту на ковре. — Отвратительно. Кстати об этом, — ладонь ненавязчиво скользнула к плечу, а после — к шее. — Не знаешь, что здесь делает твой босс? — Ниган? Он здесь? — Да. Вон, в углу с закусками. Видишь? Знаешь, кто с ним? Граймс слегка прищурился, отыскав взглядом высокую фигуру. Ниган непринужденно смеялся и хлопал по плечу неизвестного Рику мужчину. Этот поджарый и невысокий афроамериканец с парой золотых зубов вызывал заметный дискомфорт у некоторых из гостей. И хоть он с его бриллиантовыми запонками и массивными наручными часами выглядел одним из самых перспективных покупателей, Мишонн не торопилась к нему подходить. Нигана подобное отношение никак не волновало: он изредка наклонялся ниже, позволяя мужчине шепнуть на ухо какую-то шутку, после чего в зале раздавался его низкий хрипловатый смех. — Кто это? Не кажется знакомым. — Тито Ортиз, хотя насчет его настоящей фамилии я не уверен. Все обращаются к нему, как к Тито. Этот человек... — Филип замялся, отворачиваясь обратно к картине. — Он ведет дела в Венесуэле, делает деньги на черном валютном рынке. Думаю, ты в курсе насчет местной инфляции. Там сейчас бутылка кока-колы стоит дороже бензина... Поговаривают, что он спонсирует оружием какие-то местные преступные группировки в Каракасе. Не знаю, правда это или нет, но в этой стране нет ничего хорошего. Опасное место. Местные власти уже давно не публикуют статистику убийств и грабежей. — И почему он здесь? — Тито очень щедр. Делает колоссальные пожертвования церквям, приютам, воскресным школам. Они с отцом Габриелем на короткой ноге. Преподобный искренне верит, что пущенные на благие дела грязные деньги могут спасти мир. Может быть, он прав. Лучше так, чем если бы он не жертвовал. — Тогда почему его игнорирует Мишонн? — Не хочет связываться лишний раз. Это палка о двух концах. Тито — опасный человек. Если его не пригласить, то могут возникнуть проблемы. Рано или поздно. Мишонн вынуждена терпеть. — А Ниган...? — Ниган — его юрист уже пару лет как. Так что... Не только у меня неважные друзья. Последняя фраза заставила Рика вскинуть бровь. Он подхватил бокал с виски у прошедшего мимо официанта, сделал глоток и внимательно взглянул на Блейка. — Мои друзья не покрывают насильников. — Да, но это не мешает твоим друзьям отмывать деньги для кого-то вроде Тито. — Не будем играть понятиями, Филип. В отличие от Флореса и Мартинеса, Ниган не политическая фигура. Он защищает интересы своего клиента. А от твоих друзей зависят интересы, безопасность и вопросы социальной справедливости целого штата. Чувствуешь разницу? — О, у нас первая ссора? — И не я ее начал, — Рик мягко улыбнулся вставшему напротив них журналисту. Когда тот поднял камеру для снимка, он прижался к боку Филипа чуть крепче. — Кстати, видел Цезаря. Разве мы это не обсуждали? — Я не смог его отговорить, — Блейк приветливо махнул рукой, стоило вспышке ослепить их снова. — Хотя, теперь он кажется меньшей катастрофой, чем Тито. — Просто не окажись с Тито в одном кадре. Это было впервые, когда Рик взглянул на него как на глупого ребенка: поджав губы и склонив голову на бок. Филип раздраженно повел плечом. Его первым желанием было развернуться на каблуках и дать себе остыть. Вторым — примирительно поцеловать в висок. Желания продолжать эту перепалку не было вовсе. Он решил оставить все как есть, и позволил подошедшему к ним отцу Габриелю увлечь Рика за собой. — Я украду мистера Граймса ненадолго? — Только ненадолго. Сутана и темно-синий смокинг быстро затерялись среди гостей. Свет в зале погас, вокруг подмостков зажглись витиеватые канделябры. Аукционист прошел на сцену и встал за кафедрой. Первые торги должны были проходить за картины из Руанды, те самые, которые вызывали у Блейка приступ тошноты. Он не придумал ничего лучше, как отойти к фуршетному столу и наблюдать за всем со стороны. Отсюда было видно, как Рик занял одно из кресел. На подлокотник соседнего он поставил свой бокал, демонстрируя, что это место тоже занято. «И это место для меня», — улыбнулся Филип своим мыслям. Его подкупали подобные мелочи. Рик никогда не пытался ему угодить, но такими незначительными поступками показывал, что все равно заботится. Осознание этого вернуло Филипу хорошее настроение. Он сменил опустевший бокал вина на новый. Вся нервозность и раздражение вмиг улетучились, и даже подошедший к Рику Цезарь не вызвал у него никакого беспокойства. — Я бы не оставлял Рика наедине с людьми, которые ему не нравятся. А эта задница Мартинес ему точно не нравится, — тихий смешок прозвучал над самым ухом. — Как твой вечер, г-н прокурор? — Торн. — Улыбайся, Филип, — Ниган легко кивнул обратившему на них внимание Граймсу. — Что не так с твоим чертовым лицом? — Что тебе нужно на этот раз? — Просто наблюдаю. О, смотри, как я и говорил. Филипу оставалось лишь догадываться, что произошло за считанные секунды. Цезарь наклонился к Рику, сказал пару слов. Тот натянуто улыбнулся и потянулся к чужому уху. Он говорил совсем недолго, но этого хватило, чтобы Мартинес резко выпрямился, а стремительно дойдя до двери, хлопнул створкой. Аукционер не прервался, однако некоторые гости обернулись в сторону шума. — Неужели этот сладкий южный акцент не подсказал тебе, что Рик — тот еще гребанный задира? Настоящий маленький ковбой. Ебать, он в детстве так круто приложил меня о камень, что до сих пор остался шрам. Хочешь посмотреть? Нет? Жаль, я ожидал большего энтузиазма. — Зачем ты здесь? — Проследить, как ты заботишься о моем Рике. И похоже, ты не справляешься, приятель. — По-моему, я справляюсь лучше, чем ты когда-то. Может, сделаешь всем одолжение и просто уйдешь? — Филип со скучающим видом поболтал вино в бокале. Он никак не отреагировал, когда Ниган по-свойски закинул руку ему на плечо. Наоборот, эта неудобная близость оказалась весьма кстати: Филип наклонил бокал ниже, потом еще и еще, пока кроваво-красное мерло не пролилось на чужую рубашку. И хоть расстегнутый пиджак Нигана не пострадал, в районе груди осталось заметное даже в полумраке пятно. — Ну? Достаточно веский повод уйти? — Ты такая киска, — Ниган с улыбкой достал из петлицы Филипа белый шелковый платок, промокнул вино и небрежно запихал испачканную вещь обратно. — Как глубоко ты прячешь свой член? Никак не могу рассмотреть, где он у тебя. — Удачно тебе добраться до дома, Торн. Филип вывернулся из хватки и бросил на стол испорченный платок. Ему незачем было оборачиваться, незаметно покидая актовый зал — он и так чувствовал этот насмешливый взгляд между своих лопаток.***
С начала торгов прошло больше часа, а кресло рядом с Граймсом по-прежнему пустовало. Филипа нигде не было. Рик упустил момент, когда его спутник вышел из зала. Взглянув на телефон и не обнаружив там никаких объяснительных сообщений, он подозвал официанта. Опустевший бокал сменился на полный. И снова зазвучал стук молоточка, и снова пестрая картина очутилась на стенде. Еще не захмелев, но успев заскучать, Рик даже не заметил, что кто-то занял место Блейка. И только когда чья-то рука слегка тронула его за плечо, он удивленно вздрогнул. — И где же твой герой-любовник? — Ниган? Что с твоей рубашкой? — Я всегда был неловким сукиным сыном, ты же знаешь, — он обаятельно блеснул зубами. — С этим можно что-то сделать? В смысле, если у тебя с собой переносная химчистка или какое-то такое дерьмо, я был бы несказанно счастлив. — У меня есть запасная рубашка в машине. Только не уверен по поводу размера. — Ты всегда был таким ответственным мальчиком. — А ты бы мог взять с меня пример, — устало усмехнулся Рик, делая большой глоток. — Что такое, попка? Не в настроении? — Все в порядке, — он поднялся со своего места и кивнул в сторону выхода. — Переоденем тебя? — Черт возьми, да. Снаружи освещение было погашено — только овальная подъездная площадка очерчена тусклыми фонариками. Они едва давали достаточно света, чтобы разобрать витиеватые каменные дорожки среди кустистых бахрей. Так и не отыскав своей машины в этом сумраке, Рик поднял руку с ключами и нажал на кнопку сигнализации — додж отозвался где-то в районе кованых ворот. — Сюда, — Рик наощупь добрался до автомобиля, так же вслепую открыл дверцу и включил свет в салоне. Аккуратно запакованная рубашка лежала на заднем сидении. — Ну? Снимай пиджак. — Я весь липкий. Чертово вино. — Ты же не пьешь вино. — Как раз из-за такого дерьма, — Ниган с тихим смехом развязал бабочку. Все шло по плану, пока одна из обтянутых черным бархатом пуговок не оторвалась, чтобы исчезнуть где-то под машиной. — Черт возьми, это определенно не мой фасон. — Ты прекрасно выглядишь. Рик устало нахмурился, без лишних слов принимаясь высвобождать пуговицы из петель. Его руки двигались механически. Он даже не смотрел на рубашку, сконцентрировавшись на красной гвоздике в петлице. То, что живой цветок поразительно подошел к цвету такого же красного пояса, его удивило еще в актовом зале. Но в этом был весь Ниган: небрежный и вместе с тем легко улавливающий любой нюанс. — Тебя заводит, когда я в смокинге? — Помолчи и не дерг... — неожиданно Рик запнулся на полуслове. Его взгляд устремился в сторону крыльца, где на ступенях появился молодой мужчина. Он закурил неловким, почти детским движением, по инерции заслоняя огонек зажигалки от несуществующего ветра. — Ммм...? Что такое? Кто этот хуй? — заинтересованно прищурился Ниган, уже успев вложить в рот сигарету. Он только поднимал и опускал руки, пока Рик возился с его запонками и камербандом. — А, это отпрыск Флореса. — Откуда ты его знаешь? — Он подходил сегодня со своим папашей к Тито. Пытались сбить с Ортиза какие-то пожертвования в городской бюджет. Жадные сукины дети ушли ни с чем, — спичка с противным звуком чиркнула о декоративную глыбу. — Что, бесишься из-за того дела? Я в курсе, что адвокатские контракты аннулировали и бла-бла-бла. Дуайт вчера рассказал мне за этого членососа. Кстати, на его счету больше трех девушек. Ебать, он что, не может позволить себе немного продажной любви или передернуть своего маленького Билли в носок? — Значит, рано или поздно попадется. И уже не отвертится. Изо всех сил Рик старался не смотреть на чужую грудь, с чернеющими на ней татуировками и порослью волос. — Зачем ждать? — В смысле? — Я так хорошо тебя знаю, Рик. Знаю, что это дерьмо не дает тебе покоя. Так зачем ждать, пока этот мелкий мудак попадется? Позволь мне сделать твое настроение менее хреновым. Протест был заглушен пронзительным свистом — Флорес младший вскинулся и обернулся в их сторону. Рик едва успел выключить свет в машине, как в его руки полетел пиджак. Так он и стоял, обвешанный вещами Торна, даже не шелохнувшись, когда тот наклонился прямо к лицу. От всей его фигуры тянуло алкогольным душком, огонек сигареты мерцал в уголке губ. — Ну так что? Решить мне эту проблему? Да или нет? — Попробуй, — с вызовом ответил Рик. Улыбка Нигана стала расслабленной, почти мягкой — она не сходила с его лица, даже когда он быстро нырнул в темноту за нагромождением машин, чтобы обойти спустившегося со ступенек Флореса. У парня не было шансов понять, что произошло: короткий удар в затылок, и он свалился как подкошенный. Звук столкнувшегося с каменной плиткой тела был похож на звук оброненного мусорного пакета. Слабый желтый свет напольных фонариков превратил лицо бессознательного парня в безжизненную маску. Его руки раскинулись в стороны, голова запрокинулась. Из петлицы выпал платок, массивная зажигалка перекатилась в кармане и натянула ткань, словно на этом месте вот-вот вырастет лишняя конечность. Неторопливо обойдя Флореса по кругу, Ниган замер между его вытянутых ног. Один только раз он обернулся на Рика, а получив в ответ бесстрастный кивок, весело щелкнул пальцами. — Тебе это больше не понадобится, приятель. Каблук начищенной туфли ударил прямиком в промежность — парень дернулся от боли, но размашистый удар в челюсть вернул его обратно на пол. Он снова отключился. Ниган опускал удары в область паха один за другим. Полы его расстегнутой рубашки разошлись в стороны, мышцы проступили под кожей. Казалось, он едва сдерживал смех, с неподдельным любопытством наблюдая, как на месте ширинки появляется пятно. Резко остановившись и выдохнув, он с шумом отер подошву о кладку, словно к ней пристала грязь. Рик наблюдал за происходящим так пристально, что даже не заметил, как крепко сжалась его челюсть. Он ничего не сказал, когда Ниган пружинистой походкой вернулся к авто. Сам Ниган тоже молчал, позволив стянуть с себя испачканную вином вещь. — Наклонись немного, — шепотом приказал Рик. Он подал чистую рубашку под протянутые руки, принялся застегивать пуговки, вдевать запонки. Конечно же, размер не подошел: слишком короткие полы едва дотягивались до брюк, и Рику пришлось закреплять их поясом. — Приподними подбородок, — разгладив последние складки, он начал возиться с бабочкой. Пальцы дрожали, и завязать узел не удалось даже с третьего раза. — Давай я? — Все в порядке. Дай мне пару секунд. Нагнись еще чуть ниже. — Так? — Ниган согнул ноги в коленях. — Не совсем, — взгляд Рика метнулся от лежащего на полу Флореса до застывшей на лице Торна улыбки. Он потянул высокого человека ближе, сжав пальцы на краях распущенной бабочки и слегка приподнимаясь на носках. Из груди вырвался хриплый вздох. Рик и сам уловил, что он звучит нуждающимся. Он смял губы Нигана жадно, торопливо, толкнувшись языком к кромке зубов и получая точно такой же ответ. Он, определенно, нуждался в том, чтобы широкая ладонь грубо потянула его ближе, чтобы колено толкнулось между бедер, а живот прижался к животу. Рик едва успевал дышать; он царапался о щетину, подавался по проехавшимся по его лицу пальцам. Он жался и толкался всем телом, как будто пытался забраться если не под кожу, так под пиджак точно. В какой-то момент они оба начали задыхаться. Ниган облизал припухшие губы Граймса, несколько раз потягивая в рот верхнюю. Они легко толкнулись носами. Их лбы соприкасались. — Черт возьми, это самое великолепное «спасибо», которое мне говорили. — Твоя проклятая бабочка... С нервным смешком Рик опустил голову. Пока Ниган завязывал галстук, он неловко переминался с ноги на ногу. Между ними воцарилось молчание. И даже проскользнув обратно в галерею через вход с крытой веранды, они не разговаривали. Их бедра сталкивались при ходьбе, плечи — тоже. В темных коридорах Ниган с довольной ухмылкой позволил себе перехватить чужие пальцы. — Вперед, Моника Левински[5], — напоследок улыбнулся он и поспешил затеряться среди гостей. В актовом зале все так же шли торги. Филип уже сидел в кресле. Теперь настала его очередь ставить бокал на подлокотник и рассматривать толпу. Он не задавал вопросов, когда Рик вернулся в зал в компании Торна. Ему нечего было сказать и по поводу чистой рубашки, рукава которой были очевидно коротки. Он молчал, когда в зал забежал парковщик, когда по рядам пронесся встревоженный шепоток, а спустя минут десять на подъезде к галерее завыла скорая помощь. Все, что он сейчас мог — бессловесно наблюдать, как Рик осушил свой бокал, а после ушел в уборную, где в одной из кабинок его долго трясло от пустой желчной рвоты. _______________ 1. Аттикус Финч — главный герой экранизации одноименного романа Харпер Ли «Убить пересмешника» (1962). Фильм повествует об адвокате Аттикусе Финче, который назначен защищать в суде афроамериканца, несправедливо обвинённого в изнасиловании белой женщины. Нравоучительная подоплека истории крутится вокруг принципов справедливости, равенства и права на осуществление правосудия, независимо от социального статуса, достатка, цвета кожи и проч. 2. Самоуправление в ВУЗах США — в США ВУЗы представляют собой государство в государстве. У них есть собственное коммунальное хозяйство, органы административной власти и даже полиция. Проступки студентов, как правило, рассматривает дисциплинарный комитет ВУЗа. За незначительные нарушение студент может быть наказан временным отстранением, штрафом, какой-нибудь неоплачиваемой работой на территории университета (уборка, сортировка бумаг и т.д.). Серьезные проступки, граничащие с криминалом, отмечаются в личном деле (и это на всю жизнь), студента могут отчислить. Администрация ВУЗов очень часто замалчивает какие-либо правонарушения среди студентов, чтобы сохранить репутацию учебного заведения незапятнанной. Поэтому в интересах ВУЗа все нелицеприятные происшествия держать в тайне и решать внутри университета. 3. Праймериз — в США предварительные выборы. 4. Камербанд — широкий пояс для талии, который часто носят со смокингом. По большей части выполняет декоративную функцию. Бабочка подбирается под цвет камербанда. У нас подобный пояс могут называть кушаком. 5. Моника Левински — скандально известная любовница президента Билла Клинтона.