«Привет! Кто бы ты ни был, меня зовут Ноа. Теперь ты живешь со мной, и я надеюсь, ты не мудак. Мой номер: 8854-669-9. P.S. Не открывай холодильник»
Усмехнувшись, Рик отпер спальню своего сына. Комната все еще носила на себе следы предыдущего хозяина: несколько фотографий, плакаты, забытая на подоконнике майка с нашивками. На стенах виднелись белесые следы от каких-то картин, кое-где пестрыми пятнами расцвела масляная краска. Слегка спертый воздух неуловимо пах белилами. Рик с улыбкой распахнул окно и выглянул во двор. Он уже буквально видел, как Карл карабкается по стволу дуба, чтобы пробраться в общежитие после комендантского часа. Толстые ветки покачивались прямо перед окном — Рик с замиранием сердца проверил их прочность. — Даже не верится... Рик чувствовал себя так, будто сам очутился на своем первом курсе. Только в его комнате не нашлось места ни для мольберта, ни для чертежного стола — лишь бесконечные стопки книг и старый магнитофон. Между занятиями и подработкой в суде он слушал одну и ту же волну, где крутили Вилли Нельсона и Мерла Хаггарда. Протяжные баллады под тихий аккомпанемент гитары напоминали ему о доме. Решив оставить распаковку вещей на сына, Рик перетащил все чемоданы и котомки в угол. Последняя коробка показалась ему особенно тяжелой. На ее боках красовалась приписка «мои альбомы». Руки сами потянулись вскрыть узкую полоску скотча. Он ни на секунду не задумался, будто прикасается к чему-то личному. Обычно Карл запросто демонстрировал ему большинство своих скетчей. Иногда он сердито заслонялся от любопытных глаз, но Рик списывал это на смущение. В коробке отыскались все его альбомы, кроме тех, что парень всегда таскал с собой. Здесь покоились плотно утрамбованные папки с эскизами, толстые акварельные альбомы, маленькие и большие скетч-буки. Тут же лежало несколько файлов с рисунками, которые он демонстрировал для поступления: натюрморт, пейзаж, свет и тень, натура. Заинтересовавшись натурными рисунками, Рик потянул листы из файла. — Какого...? Он несколько раз открыл и закрыл глаза, надеясь, что увиденное просто сотрется из его памяти. Однако изображенный на нескольких страницах парень, голый парень, все так же спокойно смотрел на него с листов. Рик нервно потер переносицу, продолжая разглядывать набросок. Черты лица показались ему знакомыми, но он все никак не мог вспомнить, когда имел честь узреть модель своего сына. Больше личности модели его интересовало, где именно проходили эти сеансы увлекательной натурной живописи. Происходило ли это у Джадис? Или же голый незнакомец расхаживал по его квартире? А может, это Карл ходил к нему? Об этой части творческого процесса Рик подумать не успел. Вскорости к тревогам по поводу нюансов рисования прибавились другие. И если пропущенная с Филипом фотосессия была делом не первостепенной важности, то иск «Плас Фармасьютикалс», который с легкой руки Нигана перешел от Гэвина к Граймсу, рисковал превратиться в настоящую катастрофу. Рик и без того зашивался со всеми свалившимися на него делами: он уже три раза откладывал допрос свидетелей по разбирательствам Саймона, а его визит в клинику доктора Карсона перенесся на неопределенный срок. Он не был особенно силен в налоговом праве: как и Саймон, Рик специализировался на уголовных делах. Из-за этого он был вынужден обращаться к Гэвину, даже пообещал ему негласный процент от выигрыша за помощь. Но и с этой поддержкой Рик по-прежнему нервничал из-за первого слушания, что довлело над ним дамокловым мечом. До предварительного заседания по «Плас Фармасьютикалс» оставалось около семи часов. Рик нервно ворочался в постели. Его взгляд блуждал от окна к часам, от часов — к телефону. Карл пропадал уже неделю подряд, уходя на ночь и возвращаясь под утро. От него не пахло алкоголем, не было и ожидаемого душка марихуаны. Рик все никак не мог поднять деликатную тему с моделью, а стоило ему поинтересоваться, куда исчезал сын, как тот лишь раздосадовано отмахивался. Однако между ними было доверие. Что бы Карл ни делал, он не делал ничего плохого. Он не связывался с компаниями, не избивал людей и не грабил магазины. Обычно он просто болтался. У парня всегда была острая необходимость побыть наедине с собой. Возможно, в условиях однокомнатной квартиры и в постоянном соседстве с родителем он не мог спокойно вдохнуть. Только этой ночью никакого предупредительного СМС не было. Телефон Карла не отвечал.***
Длинный сухогруз отчалил от берега. Ниган стоял у самого края огромного пирса, дымя сигаретой и покачиваясь на пятках. Его взгляд лениво блуждал по громоздкому судну, что рассекало собой недружелюбные воды Карибского моря. Где-то там, в глубине красных и синих контейнеров, покоилась переведенная в кредитные облигации наличка Тито. Она отправится прямиком в банки Виргинских Островов, снова превращаясь в деньги и сразу же вливаясь в общий оборот законной прибыли. Словно прощаясь, сухогруз издал протяжный гудок — Торн усмехнулся и легко отдал честь. Пара недель, проведенная за делами Тито, пролетела незаметно. Ниган только и делал, что мотался из одной точки страны в другую, учреждая пенсионные фонды, маневрируя между оффшорными зонами и вывозя наличку через подставных лиц. Это была его рутина, точно такая же, как для Ортиза — тычки автоматов в спины рабочих. Совсем скоро выкачка венесуэльской нефти превратится в хороший законный бизнес, а до этого момента судоходы будут возить туда-сюда облигации. Потом денежный трафик станет более прозрачным, и Ниган сможет забыть об Ортизе на неопределенный срок. Однако он забыл о Тито в тот же момент, как его нога опустилась на трап самолета. Его мысли неторопливо вращались вокруг лежащего на дне чемодана презента — новой рубашки для Рика. Он не собирался возвращать ему старую. Нет, он оставил ее себе как сувенир от маленького человека. Ниган всегда находил их разницу в росте немного трогательной. Не то чтобы она была настолько значительна, просто их тела были действительно разными. У вещей Рика были узкие манжеты и короткие брючины. Его крепкие бедра не втискивались в джинсы Торна, в то время как сам Ниган не мог расправить плечи в слишком облегающей рубашке Рика. Идеальная маленькая ложка[4]. Ему часто думалось, что тело Рика было как будто создано для него. Эти нестройные ноги с явным зазором между бедер — Ниган обожал их больше всего. То, как крепко они обхватывали его талию, как разъезжались в стороны, стоило дотронуться до нежной кожи под коленями. Между ними свободно проходила ладонь — идеальная ложбинка, куда хочется нырнуть пальцами. Раньше Ниган прятал там яркие бурые засосы, как будто это был его «таинственный сад»[2], который расцветал пышным цветом после каждой их встречи. «Надеюсь, ты все еще хранишь это местечко для меня, Рик», — подумал он, садясь в такси. Путь от аэропорта до Даунтауна — всего лишь полчаса неспешной езды. Каждый раз по возвращению в город Ниган направлялся прямиком в офис. Он не любил оставлять свои дела и своих людей без присмотра. Вот и теперь, стоило ему ступить в темный коридор «Monroe/Berringtone & Greene», его едва не сбила с ног Диана. Она нервно оправила глухой воротничок своей блузки и подтянула очки. — Какая спешка. Неужели ты успела по мне соскучиться? — Ниган мягко перехватил женщину за талию, приготовившись слушать. — Удиви, что на этот раз не в порядке в гребанном королевстве? — Аудит[3], у нас внеплановый аудит. — И чья это инициатива? — Не знаю, кто-то из властей сместил сроки нашей обязательной проверки, как будто мы внезапно стали ворочать миллиардами, — раздраженно нахмурилась Диана. — Такое ощущение, будто кто-то решил нарисовать на нашей фирме крест для налоговой. — Нам есть из-за чего переживать? Или я могу сохранить свои штанишки сухими и приятными? — Не знаю, я действительно не знаю. Это кажется подозрительным. В Тампе целая куча крупных фирм, я даже связалась с парой знакомых юристов оттуда. И угадай что? У них никаких проверок нет. Это мы, Ниган, только мы. Мы и проклятый аудит. — Узнай, кому мы натерли мозоль на жопе, и тогда станет ясно, какого черта у нас проходит аудит. Надеюсь, ты не разбила сердце какой-нибудь большой шишке, из-за чего он решил слегка подогреть наши задницы своими долбанными проверками? Давай, милая, напряги память. Может, твоя киска просто приземлилась не на то лицо. Диана запнулась, поджав губы. Казалось, она вот-вот замахнется для хлесткой пощечины, однако спустя мгновение ее черты смягчились. Она устало улыбнулась и молча выпуталась из некрепкой хватки. Ниган тихо свистнул ей вслед, зная, что та даже не обернется. — Внеплановый аудит, да...? — он продолжил свой путь, рассеянно листая ежедневник. — Аудит... Хм. Ему было сложно удержаться, чтобы не заглянуть в соседний кабинет с именной табличкой «Р. Граймс». Представшее взгляду зрелище оторвало Нигана от чтения. На его лице тут же растянулась удивленная ухмылка: по ту сторону стеклянной перегородки — Рик и Дуайт. Со стороны их разговор выглядел как спор. Непослушные волосы Рика разметались, на виске проступили капли пота. Дуайт переминался с ноги на ногу. Заметно, насколько ему была неудобна эта беседа. Однако в итоге они пришли к какому-то соглашению. Рик похлопал мужчину по плечу. Связка ключей перекочевала из рук в руки. Дуайт спрятал ее в карман, вздохнул и что-то проверил в своем телефоне. Ниган не дожидался окончания их дискуссии. Вместо этого он скрылся в своем кабинете, позволяя Рику ускользнуть. Дуайту повезло меньше. Требовательный оклик босса заставил его автоматически развернуться на каблуках и поспешить в кабинет начальства. — Дуайти. — С возвращением, — он крепко пожал поданную руку и сел напротив. — Итак. О чем секретничал со своей новой подружкой? — С Граймсом? Ничего особенного. Поручение личного характера. — Круто. Расскажи мне об этом поподробней. И давай сэкономим друг другу время и пропустим тот момент, где ты отнекиваешься и уводишь разговор в другое русло. Чего хотел Рик? Это уже не в первый раз, когда ты бегаешь по его поручениям «личного характера». Я все еще не спрашивал тебя за Атланту. И не буду, если ты начнешь сотрудничать здесь и сейчас. При упоминании Атланты колено Дуайта непроизвольно дернулось. Он с нарочито незаинтересованным видом осмотрел и без того знакомый до мельчайшей детали кабинет. Его взгляд остановился на бите. Он готов был поклясться, что любой человек, сидящий перед Ниганом, смотрел на эту биту, словно в один прекрасный момент она все-таки соскочит с полки и заставит случайную жертву быть разговорчивей. Точь-в-точь как чеховское ружье[5], повешенное на стену в первом акте и стреляющее в последнем. — Его сын отравился. Пропадал где-то всю ночь, а под утро вернулся весь разобранный. Рик просил присмотреть за ним. У него здесь никого нет, а найти сиделку рано утром — нечто на грани фантастики. Я знаю это дерьмо. Конторы по найму медработников открываются около десяти утра, нужно заполнить кучу документов. У меня были такие же проблемы, когда Шерри... — Дуайт скривился как от зубной боли. — Так что... Я смотрю за его сыном, чтобы он мог поехать на слушание по «Плас Фармасьютикалс». Вот и все. — Охренеть... И когда вы, девочки, успели стать командой? Позовете меня на бранч в следующее воскресенье? — Ниган с тихим смешком откинулся на спинку кресла. — Похоже, он дал тебе ключи от квартиры? — Да. — Отлично. А теперь отдай их мне. — Но... — Ты забыл, кто здесь босс, Дуайти? Ключи, — связка с тихим звоном опустилась на стол. — Умница. И да, раз твоя игра в гребанную няньку откладывается, мне нужно, чтобы ты занялся делом. Ты уже в курсе аудиторской проверки? Разберись с этим дерьмом.***
В квартире Рика царили тишина и полумрак. Шторы были задернуты, неслышно шелестел починенный кондиционер. Ниган старался прокручивать ключи в замке как можно медленней: несмазанные петли дверной ручки слегка скрипели, а цепочка свободно болталась на шатающемся крючке. Первое, что бросилось в глаза — скрюченное на кровати тело. На белоснежных простынях кожа Карла выглядела серой; от обезвоживания он стал будто в два раза тоньше и худее. Ниган не спешил обнаруживать свое присутствие: первым делом он сфотографировался на фоне несчастного парня, блистая улыбкой и сложив пальцы в знак победы. Рядом с кроватью стояло ведро, на тумбочке — пустые бутылки из-под воды, таблетки и врачебная записка. Ниган пробежался взглядом по рецепту: названия лекарств и время приема. До следующей порции таблеток оставалось не меньше часа — еще одна отсрочка перед побудкой Карла, который спал так крепко, что даже не слышал шуршания пакетов и грохота распахиваемых окон. Ниган не мог не заметить изменений в квартире Граймса. Теперь это место выглядело обжитым, даже уютным. В холодильнике отыскалась какая-никакая еда, вещи аккуратно сложены в шкаф. Барабанная установка вместе с матрасом больше не мозолили глаза. Главное новшество — залепленная документами и фотографиями стена, где не хватало только красных ниточек, связывающих между собой все это многообразие информации. Для начала Ниган сходил в душ, где долго смывал с себя пыль чужих городов и проклятой Венесуэлы. Его костюм отправился в корзину, а сам он натянул на себя самые просторные вещи Рика, которые смог отыскать. После душа он совсем по-свойски заварил себе кофе, выбрав маленькую изящную чашечку. — Ты...? Какого черта ты тут делаешь? — вдруг подал признаки жизни Карл. Он вяло зашевелился, ойкнул и тут же склонился к ведру. Через секунду квартира наполнилась душераздирающими звуками, перемежающимися вдохами и бульканьем. — Ты... — Доброе утро, — Ниган без улыбки прошелся до кровати и прислонился к подоконнику. Его высокая фигура заслонила солнце. Карл сплюнул, переводя взгляд на огромную тень. — Алкоголь или дурь, а? — когда парень не ответил, Ниган бросил в него раскаленную чайную ложку. — Я задал вопрос. Неожиданно для себя самого Карл съежился под тяжелым взглядом. В животе что-то стремительно ухнуло вниз, и это была не тошнота. Он насилу заставил себя смотреть в потемневшие глаза, однако собственный взгляд устремлялся куда-то в сторону. Это было странно — видеть Нигана без привычной вызывающей ухмылки. Похоже, этому человеку не нужно было прилагать усилий, чтобы напугать. И ни короткие, едва доходящие до середины бедра шорты, ни комично маленькая белая чашечка в пальцах не помогали Карлу избавиться от липкого ощущения тревоги. — К-к-кр... — язык предательски заплетался. Карл тоскливо посмотрел в сторону полупустой бутылки с водой. Ниган перехватил бутылку и отставил к себе на подоконник. Парень напряженно сглотнул кислый комок. — Креветки. Я съел салат вчера с этими долбанными креветками, когда был кое с кем. У меня аллергия. Папа не знает. Брови Нигана медленно поползли вверх. Он молчал. Ждал продолжения. И Карл продолжил, уставившись в потолок. — Когда я был в Калифорнии... Я работал в прокате. Лодки, доски, все такое. Иногда в прокате бывает «не сезон», полное безденежье. Мы ловили рыбу, креветок и прочую хрень, чтоб поесть. В итоге у меня появились какие-то паразиты, развилась непереносимость. Я не говорил папе, чтобы он не чувствовал себя виноватым из-за этого, окей? Пусть думает, что я был в порядке. — А сообщить папуле о том, где и с кем ты выгуливал свой член тоже не судьба? — Он не сообщал мне о тебе, — передернув плечами, Карл вытер рот тыльной стороной ладони. — Черт, да перед кем я оправдываюсь. — Перед тем, кто дал твоему папочке работу и отличное дело, над которым он рвет задницу прямо в эту секунду, чтобы отправить тебя в колледж. — Ему бы не пришлось, если бы вы не трахались. — Или если бы ты не родился, — будничным тоном отозвался Ниган. — Все еще хочешь поболтать о причинах и следствиях дерьма? Нет? Так я и думал. Бутылка полетела обратно на кровать. Карл жадно глотал воду, настороженно следя, как мужчина подхватил ведро и унес его в ванную. После непродолжительной возни чистое ведро было поставлено обратно. Сам Ниган устроился на кухне. По мнению Карла, было что-то гротескное в том, как Ниган преспокойно занимался своими делами, словно кругом никого нет. Он поставил кастрюлю на плиту, зашуршал упаковкой с лапшой, перепроверил что-то в телефоне, повозился со своей записной книжкой. Время от времени ему кто-то звонил. Иногда во время разговора он был серьезен, иногда весел; шутки перемежались руганью, сдержанные указки — болтовней ни о чем. Потом Ниган с ленивым зевком подошел к облепленной заметками стене. Он читал вдумчиво и внимательно, и по мере чтения выражение его лица менялось со скучного до обеспокоенного. Но вот кухонный таймер запищал, и Нигану пришлось вернуться к плите. Он налил мутный бульон в глубокую тарелку, а после впихнул это Карлу. — И не забудь выпить свои креветочные таблетки. — А... — Давай-давай, таблетки в рот. И чтобы я видел, — громкий щелчок пальцев прервал все возражения. Когда Карл проглотил лекарства и принялся болтать ложкой в супе, Ниган снова занял свой наблюдательный пост у подоконника. В его тарелке дымилась аппетитная башня из лапши — никакого унылого бульона с плавающим на дне сельдереем. — Ешь, иначе волью это через задницу. — Иди нахрен. — С удовольствием, — на губах появилась шкодливая улыбка. — Только дождусь твоего папу. Да, было что-то гротескное в том, как Ниган вошел в жизнь Граймсов подобно входящему в масло ножу. Он не спрашивал разрешения — просто ворвался, бесцеремонно и уверенно. И это было так не похоже на то, как совсем недавно второй любовник отца покорно сделал шаг назад от двери, стоило ей захлопнуться перед самым носом.***
Дуайт предупредил его о Нигане, однако Рик все равно удивился, когда его взгляду предстала живописная картина, где Карл мирно спал в постели, а Ниган перебирал бумаги за кухонной столешницей. Было поздно, почти ночь. Единственным источником света в квартире служила подсветка на вытяжке. Ее желтоватое свечение не доставало и до середины скромной студии, и уж тем более до кровати в нише, откуда доносилось равномерное сопение. Еще Рик заметил исчезновение ведра и смену постельного белья на запасное. — Привет, — сказал он шепотом. — Что ты здесь делаешь? Зачем отослал Дуайта? Давно ты тут? Когда ты вернулся в Тампу? — Сюрприз удался? — Ниган с довольной улыбкой поправил очки, которые надевал лишь по вечерам, слишком утомленный, чтобы разглядывать мелкий текст. — Как дела с иском? Не получив внятного ответа, Ниган завел неспешный разговор о своем дне с Карлом. Слушая вполуха, Рик шагнул в сторону кухни. На плите обнаружилась суповая кастрюля и сотейник с лапшой. Записка со временем приема лекарств была прилеплена магнитом на холодильник, теперь уже изрядно забрызганный каким-то соусом. Потянув носом, Рик различил знакомый перечный запах: на столешнице валялось несколько зеленых стручков халапеньо, который, как выяснилось из бесконечной болтовни Нигана, продавался в любом из оптовых супермаркетов Тампы. Ниган поделился этим знанием с такой же непринужденностью, с какой он продолжил рассказывать о рвотном фонтанировании Карла на протяжении дня, пока четвертая порция овощного бульона наконец не осела в измученном желудке вместо того, чтобы отправиться в ведро. — Я же сказал тебе не пытаться изображать из себя хорошего парня, — прервал рассказ Рик беззлобным смешком. Он по-прежнему стоял у плиты, рассматривая спину склонившегося над записями Нигана. — Знаешь, это выглядит так же неправдоподобно, как если бы Круэлла притворилась крестной феей. — О, не переживай, мой маленький любитель Диснея. Твой пацан все еще мечтает носить мои кишки вместо ожерелья. — И какого черта ты в моей одежде? Боже, как ты вообще влез в эти шорты? В голосе Рика угадывался смутный намек на смех. Однако не смеяться было слишком сложно, особенно, когда длинная нога Торна вытянулась из-под стола, чтобы подкатить к себе упавший на пол карандаш. Он был похож на сороку, моментально схватившую блестяшку: пальцы сжались вокруг карандаша, а затем километровая нога согнулась пополам, доставляя своему хозяину утерянный предмет. Микроскопические шорты в этот момент натянулись до состояния облегающих трусов. — Ну, может быть, я ебучий Терминатор, которому понадобились твои шмотки? Душ, Рикки, я принял душ. — Очень умно, учитывая, что в таком виде тебе придется ехать домой. Надеюсь, ты на машине? Не уверен, что таксист будет в восторге от твоих вываливающихся причиндалов. — Ты серьезно прогонишь меня? — лукаво усмехнулся через плечо Ниган. — А если я разрешу тебе придержать все, что у меня должно вываливаться? Может, даже потереть в нужном темпе? Тогда я смогу остаться? — Какое счастье, что у меня был целый миллион лет, чтобы к тебе привыкнуть, — рассмеявшись, Рик скрылся в ванной. Однако стоило двери закрыться, как улыбка моментально исчезла. В конце концов, Рик не мог отрицать ненормальности происходящего. Ни ожидающий его на плите ужин, ни мирно посапывающий сын не способны были отменить того, кем являлся человек, который все это сделал. Не то чтобы Рик желал приуменьшить чужие старания — просто у него никогда не было намерений отыскать в Нигане что-то обнадеживающее. Тот действительно никогда не играл за рейнджеров. И весь абсурд их отношений был в том, что Рик давно это принял. Принял это еще в детстве, когда ему в голову прилетела та проклятая палка, положившая начало то ли их вражде, то ли чему-то большему. — Тук-тук-тук? — дверь ванной неслышно приоткрылась, и Ниган с любопытством заглянул внутрь. — Эй, задница, долго ты еще будешь плескаться? Если я погрею лапшу еще один раз, она к черту ссохнется, а тебе придется довольствоваться супом для тошнотиков. — Уже выхожу, — обернулся Рик в сторону голоса. Внезапно дверца душевой отъехала в сторону, а из клубов пара возникла рука с полотенцем. Жест покажется немного странным, однако все встало на свои места, когда Ниган подошел ближе, уже не пытаясь играть в деликатность. Он смотрел на Рика с тем самым выражением, с которым смотрел несколько лет назад в переговорной, где заполучил от него неловкий поцелуй. Смотрел так, будто собирался извиниться или будто ему о чем-то жаль. Рик не знал, о чем жалел Ниган: между ними произошло слишком много вещей, о которых стоило жалеть. — Ну? Выходишь? — голос Нигана не походил на глухое мурлыканье, как всегда бывало, стоило ему увидеть Рика без одежды. Вместо этого он говорил успокаивающе и тихо. Его ладонь опустилась на чужую талию, пальцы смахнули застывшие на коже капли. У душевой кабинки был высокий порожек: Рик тоже стал выше, настолько, что мог смотреть на Нигана сверху вниз. Когда тот прислонился лбом к его шее, нос уткнулся в зачесанные на макушке волосы. Рик так и не понял, откуда взялась вся эта извиняющаяся нежность. Но все прояснилось, как только Ниган шепнул, что был большим идиотом, когда не позволил им принять душ вместе после первой встречи в Тампе. Они знали, что вначале лета все было по-другому, но они не знали, каким все должно было быть сейчас. Сделав шаг в сторону, Рик отвел взгляд. Он не желал брать хоть какую-то ответственность за только что принятое решение. Решение, что заставляло его панически трястись. Он и сам не знал, отчего волновался. Иногда он отчаянно хотел быть желанным, иногда — не испытывать желаний. В его голове все слишком спуталось, чтобы он мог понять, какое из этих двух стремлений ведет его здесь и сейчас. Но Ниган не попытался втиснуться в тесную кабинку. И хоть его член красноречиво дернулся в шортах, он просто замотал Рика в полотенце и подал белье. Затем он потянул его на кухню, где тот покорно съел подогретую лапшу. А когда пришло время укладываться, уже никто никого не прогонял. Рик постелил им обоим на полу: вместо матраса — ворох тонких одеял, что сбились между собой, стоило мужчинам лечь. Ниган ничего не сказал, когда Рик сам пододвинулся к нему вплотную, а после перевернулся на бок, чтобы закинуть бедро на длинные ноги. После непродолжительной возни конечности тесно переплелись между собой, а курчавая голова устроилась у Нигана на плече. — Прости, что испортил момент... Там... В ванной, — Рик напряженно сглотнул, пытаясь подобрать слова. — Я думал, что мы... Что ты хочешь... — Послушай, Рик, — тихо перебил его Ниган, — я суечусь не для того, чтобы заполучить от тебя безвременный абонемент на горячий трах. Я хочу вернуть тебя, а не играть здесь в бартер, где ты расплачиваешься своей сладкой задницей за все услуги. Да, в самом начале я рассчитывал, что так и будет, но теперь все изменилось. — Почему? — В тебе столько же от шлюхи, сколько мяса в веганском салате, — насмешливо фыркнул он. — Надеюсь, г-н прокурор это понимает. А если нет, то у меня для него плохие новости. ___________ 1. День Труда в США — отмечается в первый понедельник сентября. Является выходным днем, когда не работает большинство фирм и госучреждения. Многие колледжи и некоторые школы США начинают учебный год после Дня Труда. 2. «Таинственный сад» (1911г.) — популярный детский роман англо-американской писательницы Фрэнсис Элизы Бёрнетт, повествующий о девочке Мэри Леннокс, которая находит в поместье заброшенный сад и начинает за ним ухаживать. 3. Аудиторская проверка — проверка финансово-экономической деятельности организации, проводимая аудитором на основании представленных документов по финансовой отчетности. Может быть обязательной или добровольной. 4. Поза ложки — поза для сна на боку, когда один человек прижимается грудью к спине другого. Большая ложка — тот, кто обнимает сзади, а маленькая — тот, кто принимает объятия. 5. Чеховское ружье — принцип драматургии о значимости каждой детали, согласно которому в поле зрения публики должны находиться лишь те предметы, которые будут задействованы в дальнейшем повествовании. («Если в начале пьесы на стене висит ружье, то к концу пьесы оно должно выстрелить»).