***
Ледяной ветер ударил в лицо, стоило Рику на всем скаку вырваться из душного, пропахшим навозом хлева. Солнце скрылось за тяжелыми грозовыми тучами — все кругом погрузилось в прозрачный полумрак. За макушками деревьев не видно, но наверняка воды Колорадо сейчас темные, почти черные, как всегда бывало, когда обещался сорваться мелкий град. — Пошел! Пошел! Рик со всей силы хлопнул коня по белоснежным бокам. Тот мотнул головой, дико заржал и даже щелкнул зубами, щелкнул, но все равно понесся вперед — прямо на низкий побеленный штакетник. Согнутый, Рик вжался в горячую шею. Конская грива била его по щекам и глазам, лезла в нос, щекотала плотно сжатые губы. Все мысли разом вылетели из головы: он и подумать-то ни о чем не успел, когда конь с силой оттолкнулся от земли — услышал лишь гулкий удар копыт о смятую траву, а по приземлению ощутил толчок такой силы, что его подбросило в седле. Верхушка забора упала щепками — Рик не стал оглядываться. Конь понес по лесу, петляя между деревьев и норовя ударить своего всадника о торчащие со всех сторон ветки. В этом был весь он: позволял надеть на себя седло, но не выносил вес седока. Это очаровывало Граймса. И вместо того, чтобы осадить животное, Рик лишь подначивал его бежать быстрее. Быстрее, быстрее, быстрее — рысь сменилась резвым галопом, и они в мгновение ока выскочили из полосы деревьев к вымерзшим полям. Они мчали прямо по пашням. Земля, ссохшиеся колосья, слабые нежные ростки и мелкий цвет — после них все было выкорчевано и сбито. За следами копыт тянулась путанная рытвина, будто кто-то прошелся по полю бревном. Они бежали и бежали, пока не вырвались в сухую прерию, настолько огромную и необъятную, что Рик и сам не знал, где она заканчивается. Ее края он никогда не видел, даже в детстве. Когда глазу не стало за что зацепиться, Рик уже не мог сказать: бежит ли конь или они бегут вместе. Ему казалось, что это он сам, и что никакой лошади под ним нет. Где-то вдали кричали голодные вороны, истошно лаяли то ли койоты, то ли корсаки. Монотонные звуки сливались в ушах единым гулом, превращаясь в какофонию, такую, что созвучна головной боли. Гул нарастал и нарастал, пока не дошел до звенящего скрежета. Рик не смог вытерпеть больше. Резко развернув коня обратно, он устало прикрыл глаза. Все погрузилось в темноту. Без уверенной хватки седока конь постепенно сбавлял скорость: галоп сменился бодрым шагом. Толчок, толчок, толчок. Темнота, и снова толчок, толчок, толчок. Ладони стали холодными и потными. Внезапно в груди что-то сжалось, да так больно, что Рик едва не задохнулся. Дрожь набросилась на его ноги: бедра свело судорогой, а колени, наоборот, ослабли. Если бы он не держался за седло, то наверняка бы упал. Толчок, толчок, толчок. Ему показалось, что в кармане вибрирует телефон. И даже если бы это было так, если бы сюда доходила связь, и если бы кто-то смог дозвониться ему по перегруженной из-за зимних праздников сети, он был бы уверен, что это Филип. Навязчивая мысль заставила его достать, нет, вырвать телефон из кармана, и с яростью метнуть его подальше. Тот приземлился за три метра и разбился о пыльный валун. Толчок, толчок, толчок. Что есть силы Рик приложил коня по крупу, лишь бы нарушить этот размеренный ритм. Глаза распахнулись в тот же момент, как животное со злым ржанием дернулось вперед. Оно уже не боролось с Риком, он и сам с собой не боролся. Как чумные, они оба пронеслись обратно по полю вдоль сделанных ими же следов. И снова лес, снова путанная дорога и бьющие по лицу ветки. С наскока конь метнулся белоснежной молнией через обломанный ими же забор. А перескочив его, замер как вкопанный. Граймс и сам замер, впившись ошалевшим взглядом в открывшуюся ему картину. Их калитка была сломана: ее перебил вписавшийся на всей скорости пикап. Из-под капота машины валил дым. Дверца со стороны водителя была открыта. Мотор не заглушен: захлебываясь скрежетом, он продолжал работать. Свет фар двумя огромными пятнами расплылся по двору. — Рик! — дрожащим от напряжения голосом крикнула Кэрол. Она едва могла удержать Джеда на расстоянии вытянутой руки. Оба стояли на крыльце, а к ним, раскачиваясь, неровным шагом приближался мужчина. Погодя Рик признал в нем бывшего мужа Кэрол — Эда. — Кэрол… Ты гребанная сука! Кэрол! — вопил он. — Тварь! Наглая тварь! — Убирайся отсюда! — Сука ты! Мало я тебя лупил, а?! Думаешь, позволю меня обобрать?! Эд продолжал извергать проклятия: его язык заплетался, как у пьяного, и почти каждое ругательство обрывалось на полуслове. В полумраке можно было рассмотреть, как его фуражка съехала набок, а потом и вовсе упала на землю — Эд наступил на нее ботинком, продолжая делать шажок за шажком. Пьяный, он едва ли мог идти по прямой, а вместо этого петлял и качался из стороны в сторону, подобно сбившемуся маятнику. И чем меньше между ним и Кэрол оставалось расстояния, тем с большим рвением он устремлялся вперед. Не говоря ни слова, Рик соскочил с коня. Ему было наплевать, что свободолюбивое животное может сейчас запросто сорваться и убежать прочь. Ему вообще было на все наплевать, когда он широким шагом, стуча сапогами о землю, приблизился к Эду и зло схватил его за шиворот. — Пап? — позвал его Карл, вывалившись на крыльцо со старым гладкоствольным ружьем. — Иди в дом, — глухо отчеканил Рик, а когда Карл не послушался, громко рявкнул: — В дом, я сказал. Живо. Словно очнувшись от громкого окрика, Эд поднял осоловевший взгляд на Граймса. Тот снова встряхнул его в руках, и Эд завалился на одно колено. Этого оказалось достаточно, чтобы в Рике что-то щелкнуло. Он с силой приложил о землю болтающегося у него в руках мужчину. Ударил его носом прямо о валяющиеся под ногами камни. И не обращая внимания на очередной поток проклятий, поволок прочь. — Отпусти! Пусти, ты, выблядок! Ты и твоя ебанутая сестра! Пусти, мать твою! Ебаный пидорас! Пидор! Пусти! Отъебись! Заслышав крики, конь затопал ногой. Рик и сам не знал, отчего он бросил Эда прямо туда, где копыто сталкивалось с землею. Он бы мог вытолкнуть Эда за калитку, мог бы приложить головой о дерево или подстрелить в ногу. Мог бы вызвать полицию и отправить в отрезвитель. Но вместо этого он толкнул его прямо под животное. Граймс купил этого коня на ночных торгах в Уортоне. Неспроста цена была смехотворно мала: характер у жеребца оказался настолько скверным, что никакая великолепная грива или крепкие зубы не могли скрасить этот изъян. Лишенный какого бы то ни было страха перед человеком, своему предыдущему хозяину он откусил пальцы. Еще одного — придавил до сломанных ребер о забор. Очевидно, если бы от коня не избавились на торгах, его пришлось бы усыпить. — Рик! Рик, что ты делаешь?! Эд только и успел, что заслониться руками — казалось, конь специально целился прямо в голову. Копыто остановили лишь сведенные крест на крест руки. Все кругом начали кричать. Рик не обращал внимания. С нечитаемым выражением лица он толкал Эда ногой прямо под жеребца, а тот, нервничая и прижимая к голове уши, топтался в опасной близости от чужих боков. Рик не подходил слишком близко, да и зачем, если Эд сам принялся кататься в пыли, как перевернутый на спину жук. — Довольно! Рик, хватит! — Кэрол было дернулась к ним, но Джед крепко перехватил ее за талию. Конь со всего размаху впечатал копыто в плечи, принялся молотить пальцы и кисти. Особенно тяжелый удар пришелся прямо в ребра Эда — раздувая ноздри, жеребец с гордым фырканьем запрокинул голову. Мужчина кричал и выл неожиданно тонким для своих габаритов голосом. Еще один подобный удар, и он наверняка бы отключился. Рик не стал лупить лошадь и гнать животное прочь. Вместо этого он подскочил к его боку и перехватил вожжи. Этот конь — прирожденный вожак, и не было никакого смысла пытаться вразумить его силой. Поэтому Рик со спокойной настойчивостью потянул своего питомца в сторону и намотал вожжи на забор. — Вызови полицию, — хрипло крикнул он сестре. — Скажешь, Эд вломился и попал под взбрыкнувшую лошадь. Пусть Джед вынесет мне матрас. Заброшу Эда в уортонский госпиталь — не хочу, чтобы он корячился здесь. Скажешь шерифу, что я увез его в больницу. Кэрол кивнула и потянула Джеда за собой в дом. Так Рик остался во дворе один. Эд хрипел на земле — на него и смотреть не хотелось. Любой издаваемый им звук нервировал жеребца, что встревоженно метался из стороны в сторону. На одной из его тонких белых ног бурыми кляксами отпечаталась кровь. Это животное действительно ничего не боялось. Оно нравилось Рику. Напоминало кое о ком, кто тоже ничего не боялся, и кто не видел нужды останавливать удар, даже если бил лежачего.***
В своей жизни Нигану довелось повидать много денег. И не просто в цифрах — вживую. Целые кучи налички, аккуратно сложенные в пачки, а пачки — в прямоугольные стопки. Стопки складывались друг к другу по двенадцать штук на один слой. В итоге получалась куча 1,9 метра в ширину и 0,8 метра в длину. Все это богатство герметично запаковывалось прозрачной вакуумной пленкой, стягивалось строительным скотчем и дополнительно закреплялось ремнями-стяжками. Вес считался по миллионам. Например, один миллион в новых стодолларовых купюрах весил примерно килограмм десять. Вместе с пленкой, скотчем и ремнями — около одиннадцати-двенадцати. Смотреть, трогать, перетаскивать и даже пинать треклятые денежные горы — все это Ниган проделывал на регулярной основе. Но сидеть на них несколько недель кряду? Подобное даже ему оказалось в новинку. Самую крупную сумму партии они разместили на палубе для вип-пассажиров. Точнее, под ней. Несколько тяжеловесных денежных брикетов были помещены прямо под доски. Сами доски — выкрашены, намыты и прикрыты искусственным газоном. На газоне вразнобой стояло несколько шезлонгов. Один из них выделялся пышной подушкой-сиденьем — на нем-то, надев на голову капитанскую фуражку с золотым рантом, и сидел Ниган. Остальная часть денег была разбросана по всему лайнеру. О об их расположении не знал ни экипаж, ни капитан. Так что, ответственность за все предприятие лежала сугубо на Нигане и его команде. Однако вопреки опасениям Луи, их неспешный круиз по Мексиканскому заливу проистекал как нельзя лучше. Единственное неприятное происшествие — задержка в порту Тампико. Но здесь на выручку пришел Гэвин, и таможенная проверка завершилась, так толком и не начавшись. Из-за Тампико их график слегка сбился, поэтому в порт Галвестона они прибыли с опозданием на три дня. Этот город с техасской стороны залива был знаменит одной удивительной достопримечательностью — китами. Их «Консуэло» наматывала круги вокруг барьерного острова весь Новый год, ведь где еще можно отметить Новый год, глядя на китов. Подобная близость к родному Техасу навевала на Нигана уныние. От Главестона до их округа — не больше ста миль. Пара часов езды, и он мог бы очутиться на своей ферме вместо того, чтобы пялиться на китов и сидеть на деньгах. Более того, он бы мог увидеть Рика. В конце концов, Ниган самолично подписывал его отпускные дни и вносил стоимость любых авиабилетов в смету служебных трат. Он знал, что Рик сейчас в Дуквилле, и что совсем скоро его каникулы подойдут к концу. Вдруг водную гладь прорезала огромная гладкая спина: монструозно гигантская рыбина, вздымая брызги и вспенивая волны, дернула хвостом — столпившиеся у бортов наблюдатели восторженно зааплодировали. Нигана это зрелище не впечатлило. Он не был человеком моря — куда больше ценил твердую землю под ногами. Хотя море — единственное, что сейчас отделяло его от Блейка. Он знал это, и оттого ненавидел бесконечную пучину только сильнее. — Эй, Саймон, присмотри тут за всем. У меня тихий час, — Ниган поднялся с шезлонга и направился в сторону кают. — И кстати, скажи парням Луи, чтобы они проверили прачечную. Мне не нравится тот новый мужик из персонала. — Окей, босс. Сладко вздремнуть. Ниган небрежно отдал честь и захлопнул за собой дверь просторной каюты. В шкафу обнаружился чистый белоснежный халат. Раздевшись и закутавшись в него, Ниган упал на кровать. Перед глазами замаячил покачивающийся потолок. Неожиданно его смартфон на прикроватной тумбе принялся тарахтеть и мигать экраном. Ниган настолько привык пользоваться спутниковым телефоном, что про этот и думать забыл. На вызове высветился незнакомый номер. Помешкав, Ниган взял трубку: — Да? — Привет, это я. Звоню с телефона Карла. Мой, хм, сломался. — Попка? Как ты дозвонился с обычной трубы? Разве папа не сказал тебе купить спутниковую? — Карл купил нам репитер для усиления сети, — объяснил Рик. — С прошедшим Рождеством, кстати. — И тебя с Рождеством, — Ниган внимательно прислушался, пытаясь уловить в голосе Граймса хоть какую-то подсказку, отчего тот вдруг позвонил сам, столь поздно и столь внезапно. — Случилось какое-то внеплановое дерьмо? — Нет, просто… Мы можем просто поговорить? Как нормальные люди? — Смотря насколько нормальными ты нас считаешь, — насмешливо хмыкнул Ниган. — Ну-с, какие вести с полей? Это было странно и ново — слушать, как Рик пытался выговориться. Неболтливый, он много говорил разве что с трибун. Иногда Нигану казалось, что ему даже как-то физически больно делиться чем-то, что по-настоящему его волнует. Но все это было когда-то давно. Теперь же между ними появилось доверие. Ниган чувствовал это, слушая скомканную историю, больше похожую на пересказ местной новостной ленты. О примирении с Кэрол, о вранье про Джеда, о жеребенке в подарок Софии, о высоких оценках Карла в этом семестре, о пяти сотнях бройлерных цыплят и докрашенном на ферме Торнов заборе. Рик вывалил на него все как ребенок, перевернувший ведро с разноцветным конфетти. И даже когда разговор зашел об Эде, конфетти не превратились в камни. Напротив, Рик рассказал обо всем случившемся таким ровным и будничным тоном, словно рассуждал о погоде или прополке сорняков. Эта странная черствость была и новой, и знакомой одновременно. Она напоминала Нигану о детской безжалостности, когда мальчишками они отрывали осам жала и радостно показывали их друг другу. В этом и был весь Рик: способный на любую жестокость, когда уверен в своей правоте. Может быть, эта уверенность и была тем спасательным кругом, на котором он держался со всем своим многотонным грузом из ответственности, справедливости и долга. В конце концов, осы, в отличие от пчел, без жал не умирали — просто переставали жалить. — Охренеть, — негромко воскликнул Ниган, когда история подошла к концу. — И все-таки ты не зря любишь, когда тебя наказывают. Все эти бодрые шлепки по заднице, мои руки на твоей шее, ебля до самых слез и все такое. Что, все еще не улавливаешь, святой Рикки? Ты всегда заводишься от наказаний, потому что уверен, будто рано или поздно сделаешь что-то плохое. Или нет, ты точно знаешь, что сделаешь это. Маленький испорченный засранец. Рик промолчал, словно обдумывал сказанное. — Попка? — Да? — Чем займемся, когда я вернусь? — куда более мягким голосом спросил Ниган. — Хм, что насчет карт...? Как на крестины. Думаю, всем не помешает передышка перед работой. — Хочешь позвать парней? Круто, без проблем. А чем займемся, когда останемся только вдвоем, м? Меня ждет какое-то горячее дерьмо по возвращению? Кстати, ты прикупил себе милое бельишко? Я бы мог привезти тебе, ну, знаешь... презент. — Скажи честно, что не так с твоим либидо? — Кроме того, что оно размером со сраную Австралию? — усмехнувшись, Ниган принялся листать список приложений в телефоне. — Кстати, у змееныша установлен Снапчат[1]? У него желтая иконка с Каспером или какой-то такой херней. — Ну… Тут есть такое, хм. И что? — Как насчет отправить папе горячее фото? — Ты серьезно сейчас? — Ой, да брось, в Снапчате фото самоустранится через пару секунд. Никто ничего не узнает, и я клянусь, что не буду даже пытаться сохранить все эти пикантные подробности нашей личной жизни. Ну же, Рик, давай развлечемся. — Ты понимаешь, что это телефон Карла? — Не будь такой киской, Рикки, черт возьми. Я же сказал, что ничего не сохранится. Не веришь? Добавь меня в друзья и отправь мне, я, блядь, не знаю, фотку своего потолка. Ну давай, Рик, побалуй меня немного. Мне это нужно. Тебе это нужно. — А мне это зачем? — невнятно спросил Рик, видимо, роясь в настройках приложения. — Затем, что я помогу тебе выпустить пар, пока ты там никого не грохнул, окей? К тому же я не видел тебя целую вечность. Ставлю сто баксов, ты заметишь, что бицепсы на моей правой руке выглядят более рельефными, чем на левой. А яйца уже как у быка-осеменит… — он прервался, получив фото злополучного потолка, которое исчезло через три секунды. — Блядь, детка, продли время для показа фоток. Как я смогу насладиться видом за гребанные секунды? Вместо ответа в трубке послышался обреченный вздох. Однако Ниган знал, что это маленькая победа. Он с довольным видом отхлебнул виски из бутылки и подложил под голову еще одну подушку. Из-за предвкушения он успел нафантазировать нечто куда менее невинное, чем обычное фото с этой проклятой неопределенной улыбкой на губах, которые он мысленно всегда называл «плюшевыми». — Знаешь, а мы ведь никогда не делали это раньше, — задумчиво протянул Рик на фоне щелчка камеры. — Что именно? Секс по телефону? — Теперь это секс по телефону? — Почему бы и нет? — Ниган повел бровью, рассматривая полученную фотографию. Он действительно скучал по этому лицу, а потому жадно впитывал каждую деталь, пока фото не исчезло. Рик тоже лежал в постели. Лампа бросала теплые блики на его лицо, отчего скулы казались острее, а глаза — темнее. Он не улыбался, но явно сдерживал скептический смешок. Наверно, у него в спальне было приоткрыто окно: кончик его носа и щеки слегка раскраснелись, словно он лежал на сквозняке. Взгляд Нигана заскользил по открытой шее к кадыку, но вот время истекло, и фотография удалилась. — Черт, попка, по всем канонам жанра ты должен сказать сейчас что-то сексуальное. — Например, хм, я спал в твоей постели? Это достаточно сексуально? — Что? Когда ты, мать твою, успел? — Ну… Мы решили отметить Рождество вместе с твоим отцом и Люсиль. Естественно, никто не сел за руль. Ночевали у вас. — А мы действительно наверстываем упущенное, да? Тогда… Во что ты был одет, пока спал в моей кроватке? — Это была твоя футболка. Из колледжа. И я не хочу слышать никаких комментариев по этому поводу. — Ебать, попка, когда ты надеваешь мои вещи, ты почти что трахаешь меня, ты в курсе? — Что…? — со смехом переспросил Рик. — Будь откровенен со мной. Ты нюхал ее? — Ниган. — Брось, я знаю своего мальчика. Я видел, как ты иногда это делаешь. — Нет, я просто надел ее и спал в ней. С ехидной улыбкой Ниган быстро сфотографировался в капитанской фуражке и без предупреждения отправил снимок. На нем не было ничего особенного, не считая распахнутого халата — верный стратегический ход, в котором Ниган был уверен на все сто. Он знал, что Граймс был неравнодушен ко всей этой растительности, то и дело норовя зарыться в нее носом. — Ты… загорел, — Рик шумно сглотнул. — Привезти тебе эту фуражку? — Да. Ниган с улыбкой закатил глаза. — Ну, тогда взамен я хочу, чтобы ты надел только ее и какое-нибудь симпатичное ничего. — А я хочу видеть тебя, — с ненавязчивым вызовом ответил Рик. — Что еще на тебе надето? «Не можешь просто проигнорировать провокацию, да?», — с удовлетворением отметил про себя Ниган. От столь длительного воздержания и бесконечной скуки он завелся, как только принялся выпутываться из пушистого халата. Оставшись в одном белье, он нырнул ладонью под резинку и провел пальцами по дернувшемуся члену. Звуки шуршащей одежды и его сдержанный выдох заставили Рика напряженно прочистить горло. — Ну, так чем мы займемся тет-а-тет, детка? Для начала Ниган отправил ему не меньше пяти снимков, где его черные боксеры демонстрируют внушительных размеров холм. Затем последовало медленное оголение — боксеры спустились вниз. Рука продолжала поглаживать уже полутвердый член. — Ладно. Хорошо. Мы все-таки делаем это, — хрипло пробормотал Рик. — Я… Мы… — он слегка запнулся, но продолжил более уверенным тоном: — Когда ты приедешь, я буду ждать тебя. Я хочу раздеть тебя. Сам. От и до. Потом я отведу тебя в душ, хотя… Хотя мне нравится твой запах. Это правда. — И что же ты сделаешь потом? Что бы Рик ни собирался сказать после, ему пришлось прерваться — Ниган прислал еще фото. Его член, тяжелый и покрасневший после нескольких ударов кулаком, прижимался к поджарому животу. Пальцы скользили вверх-вниз по всей длине, а после сжимались у основания. Будто специально, Ниган прикасался к себе так же, как он обычно прикасался к Рику: поначалу без особой настойчивости, дразня и заставляя негромко скулить от ожидания. — Хочу быть внутри тебя, — Рик возбужденно выдохнул. — Хочу сам подготовить тебя. Я сделаю это прямо в душе. Ты помнишь, каково это? — Черт бы тебя побрал, конечно же, я помню. — Да? Тогда может расскажешь мне? — Ты всегда пытаешься оказаться со мной лицом к лицу, замечал? Я знаю, что ты следишь за мной, чтобы понять, насколько мне хорошо прямо в этот гребанный момент. — И насколько тебе хорошо, Ниган? Уже представляешь, как я растягиваю тебя? Сначала одним только средним пальцем, пока ты не будешь готов принять больше. Потом я добавлю указательный, — Рик тихо цокнул языком, понизив голос. — Хочу растянуть тебя так сильно, чтобы мне не понадобилось много смазки. Но тебе всегда недостаточно просто пальцев, да? Уверен, ты бы хотел, чтобы я встал на колени и взял в рот. — Продолжай, — глухо отозвался Ниган. Рука едва его слушалась, пока он включал громкую связь. Он уже не мог просто хаотично щелкать новые снимки — вместо этого он записывал короткое видео, на котором его кулак движется быстрее, а на кончике ствола появляются маслянистые потеки смазки. Лишенный какого бы то ни было чувства стыда, он совсем не скрывал тяжелых прерывистых вздохов. Его тело плавно выгнулось, бедра сами собой развелись чуть шире. Он двигал сжатой рукой все быстрее и быстрее, пока не ощутил близость разрядки. На этом моменте он прервался и кликнул на кнопку отправки видео-сообщения. — Может быть, я захочу помучить тебя немного? Что скажешь? Как насчет того, чтобы я вылизывал твой ствол не менее десяти минут? Может быть, тебе придется держать меня за волосы, чтобы я не взял его целиком? — Ты маленький похотливый ублюдок, Рик… — И кому мне сказать за это спасибо, а, Ниган? Не вспомню, чтобы ты жаловался от того, как я позволяю тебе трахать себя в рот. Или когда ты вставляешь мне глубоко в глотку, чтобы потом сделать… — прервавшись, Рик резко выдернул палец из мокрых губ, издавая звонкий «чпок». — Ты ведь сделаешь это снова? Скажи, что сделаешь. — Блядь, Рик, если ты продолжишь… Продолжишь в том же духе, — глухо зашептал он, — я вытрахаю из тебя все дерьмо так крепко, что ты будешь искать остатки своих мозгов в ебаной стратосфере. Слушая хриплый голос Рика, Ниган провел подушечками между своих ягодиц. Пальцы совсем легко огладили место между мошонкой и сжатым входом. Он представлял, как Рик сейчас медленно толкается бедрами и долбится в свой кулак, как он с тихим просящим стоном выгибается, тянется вслед за рукой, как дрожит, всеми силами пытаясь звучать уверенно. — Да? По-моему, ты сейчас вот-вот кончишь, — из трубки донеслись звуки просматриваемого видео. — Куда бы ты хотел кончить? На свой живот, пока я тебя трахаю? Или ты собирался спустить мне на волосы? На лицо? В чертову подушку, пока будешь тереться о нее с моим членом внутри себя? — Я кончу тебе в руку, малыш, — Ниган напрягся всем телом, откинув голову и закусив губу, — а потом ты будешь медленно и со вкусом есть все, что там окажется. — Я бы хотел, чтобы это ты съел меня, Ниган. Чтобы не дал прикасаться к себе и заставил прийти только от одного языка. Это было уже выше сил Торна. Что с открытыми, что с закрытыми глазами он не мог избавиться от картинки, где Рик лениво вытягивается на животе, а после встает на колени и прогибается в спине. Пах Рика, как и всегда, был бы гладко выбрит — Нигану нравилось это. Он обожал это ощущение гладкой бархатистой кожи под своими губами и пальцами. Он бы скользнул языком чуть ниже, поддел кончиком сухое кольцо мышц, накрыл бы его губами и втянул сокращающуюся дырочку… Разрядка настигла его в тот же момент. Застонав, он излился на напряженный живот, разбрызгивая тонкие струи по напряженным мышцам. Он едва не задохнулся. Его грудь ходила ходуном, на коже выступила испарина. Ничего не говоря, Ниган сфотографировал испачканный в сперме живот, отправил снимок и обессиленно рухнул. — Ты маленькая требовательная сука, Рик Граймс, — промурлыкал он, рассматривая из-под полуприкрытых век пришедшую от Рика фотографию. На снимке — грудь с заострившимся сосками и напряженный живот. Бесцветная дорожка едва заметных волос убегает к паху. Виден рельеф косых мышц и лобок, настолько гладкий и бледный, что по нему так и хотелось провести языком. — Признайся, ты прикасаешься к себе прямо в этот момент? — Тебе понравилось? — игнорируя вопрос, спросил Рик. Исчезнувшая из его голоса уверенность сменилась несмелым любопытством. Он дышал прямо в трубку, и каждый такой шумный выдох заставлял Нигана покрываться гусиной кожей. — Я сейчас могу сдать пожертвование в спермобанк на несколько лет вперед. — Душ — тоже неплохой вариант. — Ммм, что ты там собирался сделать со мной в душе? Какая-то тюремная романтика с оброненным мылом? Весьма актуальное дерьмо, кстати. Может, мне стоит потренироваться делать дилдаки из зубных щеток? — Ниган, — он не сдержал ребячливого смеха. — Цени мои усилия, будь так любезен. — Я чертовски высоко ценю твои усилия, голос Америки[2]. Ну-с, что насчет продолжения? — Ниган вытерся халатом и перевалился на бок. — Мой мальчик хочет кончить этим поздним вечером? Готов побиться об заклад, ты сейчас на взводе, да, Рикки? Хенде хох, сфотографируй свои руки так, чтобы я их видел. — Я в порядке. Думаю, с меня хватило одного только рассказа. — Херня, я не верю, что ты уже успокоился. Ты не можешь уснуть, пока не вымажешься в «дарах природы» с головы до ног. Я же тебя знаю, детка, прекрати упрямиться. Папа хочет ответный видеоотчет о проделанной работе. — Все в порядке, Ниган. Это и без того было довольно… захватывающе. — Брось, мне нужно уламывать тебя передернуть под мой чертовски сексуальный голос, м? — Давай созвонимся завтра, идет? Ниган прищурился, ощущая странное беспокойство. — Черт возьми, Рик, в чем дело? Удалишь этот диалог, змееныш даже ничего не узнает. — Это не из-за Карла. Просто… Черт, — устало выдохнул он. — Просто я не могу. Как бы ни хотел этого здесь и сейчас. — Не можешь что…? В смысле, у тебя не…? Рикки-младший не работает в эту смену? — Да уж. Желваки на лице Нигана зло дернулись. К нему снова вернулось навязчивое чувство присутствия Блейка. Этот человек всегда оказывался между ними кем-то третьим. Чем бы они с Риком ни занимались, и о чем бы ни разговаривали — Блейк всегда был здесь. Нигану стоило титанических усилий сделать глубокий вдох и придать своему голосу максимально беззаботный тон: — Ничего, детка, я приеду и займусь этой проблемой вплотную. Знаешь, после моей терапии мы будем звать тебя «Рикки-Ролекс», потому что твой милый член всегда будет вставать по стойке смирно в нужное время, секунда, блядь, в секунду. — Хорошо, — неестественно спокойно ответил Рик. — Уже поздно, давай закругляться? Созвонимся на днях. — Окей. Спи сладко, попка. Ты был неподражаем. Меня ждут яркие сны, будь уверен. — Ладно, доброй ночи. И кстати, я забрал твою футболку. В трубке послышались гудки. Ниган сжал телефон так крепко, что пластиковый корпус жалобно скрипнул. Его хорошее настроение улетучилось, словно его и не было. Ему не помог ни холодный душ, ни пара бокалов виски, которые он опрокинул в себя один за другим, даже не делая вдоха. Только выпив, он принялся неторопливо одеваться. Сейчас этот процесс уже не казался таким же пикантным, каким его описывал Рик. Из мыслей его вырвал деликатный стук в дверь. Не дожидаясь, пока створка распахнется, Ниган зло пнул дверь ногой и бросил в сторону Саймона раздраженный взгляд. Тот замер с занесенным кулаком, но быстро пришел в себя и спрятал руки в карманы. — Босс, ты оказался прав. Тот сученок, что тебе не понравился. Он нашел одну из заначек. Мы поймали его с деньгами. Тупой ублюдок распихал их по карманам. Что будем делать? — Саймон кивнул в сторону стоящего на коленях мужчины. Парни Луи согнули его пополам и поставили у самого борта, как раз там, куда не доставал мягкий свет ночных фонариков, натянутых над носовым поручнем. Ниган вдохнул свежий воздух полной грудью. Его взгляд скользнул по темному горизонту и остановился на скрюченной фигуре. Ничего не говоря, Ниган ленивым шагом прошелся до невольного пленника, а остановившись прямо перед ним, грубо толкнул ногой в живот — тот с испуганным вздохом завалился на спину. Его завязанные сзади руки негромко хрустнули, и мужчина принялся скользить по палубе в попытках подняться. Ниган быстро пресек это барахтанье короткой пощечиной. Мужчина замер, а Ниган, пользуясь заминкой, неспешно ощупал его карманы. В брюках оказалось пусто, зато в тайном нагрудном кармане рубашки обнаружилась еще одна пачка денег. Ниган отшвырнул ее в сторону Саймона. — Вот же крыса. Эту мы пропустили, босс, — Саймон подобрал деньги и сплюнул себе под ноги. Ответив Эррера неприятной улыбкой, Ниган опустился на корточки перед пленником. Его била дрожь. Весь потный и взъерошенный, он едва мог усидеть на месте. Казалось, что он либо обмочится, либо его стошнит — уж слишком бледным стало его лицо, в ночном полумраке похожее на гипсовый слепок. — Итак, — Ниган вытащил чужой бумажник, взглянул на права и перебросил кошелек одному из головорезов Луи, — Винсент Кано. Я правильно ставлю ударение, а, Винс? — Д-да, сэр. — Ты понимаешь, что я не могу просто взять и отпустить тебя? Особенно, после того, как ты пытался прикарманить то, что тебе не принадлежит? Зачем ты это сделал? Ты что, тупой? Мы на сраном корабле. Куда ты собирался свалить, а? — Сэр, просите, сэр. Я не знал… Я не думал… Просто отпустите меня, сэр. Я… Я… Что вы собираетесь сделать со мной? — Я? Я нихуя не собираюсь делать. Но вон те ребята, — Ниган дернул подбородком в сторону людей Луиса, — точно не будут церемониться. Вздернут на мачте и дело с концом. — Нет! Сэр! Пожалуйста, сэр! Не надо! Ниган утомленно сжал переносицу в ожидании, пока крики не заглохнут. — Скажи, Винс, ты умеешь плавать? — Умею, сэр. — Сможешь доплыть до Галвестона отсюда? — Далеко, и в-вода очень холодная. Но если постоянно двигаться, если двигаться все время, то холодно не будет, — поспешно добавил он, стуча зубами. — Я бы доплыл, сэр. Только отпустите меня, пожалуйста, отпустите. Я никому ничего не скажу. Я даже не американец. Я сел на судно в Тампико. Пожалуйста, просто дайте мне уйти. Я с-с-смогу доплыть, если у меня будет жилет. Клянусь, сэр! Клянусь! — Да? Сможешь доплыть? Охренеть, да ты просто мексиканский Майкл Фелпс[3]! Тогда давай заключим сделку. Я сброшу тебя в воду прямо сейчас. Ты сможешь свалить живым, если реально догребешь до берега. Ну как? Достаточно справедливо, верно? — Ниган хмыкнул и обернулся к Саймону. — Дай мне спасательный жилет. — Но, босс… — Поживее. Мне не терпится выпустить рыбку в пруд. Саймон с выражением крайнего замешательства сдернул со стены оранжевый жилет и перебросил его Нигану. Тот быстрым движением выкинул перед носом пленника лезвие мелкого карманного ножа, перевернул его на живот и срезал сковывающие запястья стяжки. Винсент тут же принялся бормотать благодарности и суетливо подставлять руки под расстегнутый жилет. Когда все кнопки и ремешки были закреплены, Ниган дернул за шнурок — жилет моментально надулся, как рыба-еж. — Ну что, парни, делаем ставки, сможет ли Винс найти дорогу домой. — Сэр, спасибо вам, спасибо… — Но чтобы все было честно, нужно сравнять наши шансы на победу, — поднявшись на ноги, Ниган закружил по палубе, а схватив свой шезлонг, поволок его в сторону Винсента. Без всякого предупреждения он оторвал шезлонг от пола и обрушил его на раскинутые в стороны руки. От первого удара Винсент взвыл — Ниган тут же пнул его ботинком прямо в зубы, отчего крик прервался глухим бульканьем. И пока мужчина не отошел от шока, Ниган прижал ножку-перекладину к окровавленному запястью. С остервенением он давил и толкал его, наваливался всем своим весом, раскачивался, и проделывал это снова и снова до тех пор, пока правая рука не стала походить на грязную бурую тряпку. — Бон вояж, Винс, — отсалютовал ему Ниган и пинками подкатил мужчину к краю борта. Вместе с раздутым жилетом его едва удалось протиснуть сквозь щели между поручнем и полом. В последний момент Винсент попытался зацепиться за палубу пальцами здоровой руки. Однако скользкие доски не оставляли шансов: протрепыхавшись с пару секунд, он с громким всплеском упал в воду. Его яркий жилет почти затерялся в темноте — только отсвечивали катафоты. Но вскорости из виду исчезли и они: волны подхватили безвольную фигурку и потянули прочь. — Босс, а если он все-таки доберется до берега? — подал голос Саймон. — В этом месте течение движется в противоположную от Галвестона сторону. Сейчас Винс на пути в открытые воды. — И ты все равно сломал ему руку? — Скажи капитану, чтобы мы ускорились, — проигнорировав вопрос, Ниган плюхнулся в свой покореженный шезлонг и закинул длинные ноги на бортик. — Пора домой. _________________ 1. Снапчат — мобильное приложение для обмена сообщениями, где фото и видео удаляются из диалога и памяти чата спустя назначенное пользователем время. 2. Голос Америки — международная американская радиостанция, вещающая практически на всех языках мира. 3. Майкл Фелпс — знаменитый американский пловец, единственный в истории спорта 23-кратный олимпийский чемпион.