Turn around, walk away Cause I know that if you stay here, I'll lose my self control.
Проходят несколько суток с того самого случая на вечеринке. Взглянуть со стороны — что изменилось? Да абсолютно ничего. Вот только в голове Джису разворачивалась едва ли не третья мировая война, а сам он, видимо, до сих пор не осознавал всех её масштабов. Иной раз задумываясь, насколько же глупо и наивно себя ведёт, надеялся, что всё, что он успел в тот день предположить на свою не совсем трезвую голову — лишь одно большое заблуждение. Однако, навряд ли оно из тех, что позволит тебе спокойно спать и не думать: какова вероятность того, что стоит тебе начать докапываться до правды, и твоя привычная жизнь может пойти под откос в мгновение ока? Его с детства учили, что нельзя закрывать глаза на проблемы. Что если ты сам не возьмёшь себя в руки и не найдёшь выход, то помогать тебе не будет никто, потому что никому в этом мире не важны чувства окружающих. А уж тем более когда ты существуешь в тех самых слоях общества, где существует Хон Джису. «А ну быстро прекратил, Джошуа. Слёзы недопустимы для мужчины семьи Хон.» Слова отца отрывком воспоминания из детства, прочно закрепившиеся в сознании парня. И сейчас, видимо, они оказались как никогда кстати. Хотя Сокмин и пытается уже столько лет заверить друга, что подавление всех эмоций это далеко не лучший выход. Особенно последние два года, в течение которых пассивная агрессия Джошуа активно цветёт и благоухает, ну а при встрече с одним определённым человеком она даже не очень-то и пассивная, как оказалось. Но когда Хон Джису слушал кого-то, кроме себя? В голове творился самый настоящий хаос. «Почему я назвал его по имени?» Тонкие пальцы Джошуа медленно и задумчиво проникают в волосы, портя при этом всю укладку, пока он сам продолжает нечитаемым взглядом смотреть в одну точку где-то посередине аудитории для лекций. Точнее, как будто сквозь неё. «Почему я не ощущаю её присутствие так, как это должно быть?» Пальцы второй руки в очередной раз медленно прокручивают зажатый в них карандаш. «Что, если дело не в моей слабой эмоциональной чувствительности? Хотя, в последнее время...» Брюнет не успевает закончить свою мысль, резко прерванный отвратительным звучанием "мелодии" звонка. Его тело даже не вздрагивает, однако карандаш выпадает из рук и снова теряется где-то между рядов. Какой это уже по счету? Семнадцатый? «Я устал думать. Пора что-то делать.»* * *
Договорившись встретиться с Цзыюй у него на квартире, Джису не стал заранее уведомлять Джуна с Сокмином о том, что уже сегодня он собирается начать искать ответы на так долго мучающие его вопросы. И почему-то ему кажется, что они ничтожно близко, вот только он сам остаётся к ним слеп. Стук в дверь, а вслед за ним и звук щелкнувших замков двери. У девушки уже давно есть ключи от обеих его квартир, и стучит она лишь потому, что так сказал ей делать он сам. Парень выходит в коридор и подмечает про себя, что выглядит девушка довольно-таки красиво в её очаровательном дизайнерском платье. Может, он даже сказал бы ей что-то наподобие комплимента, если бы это было их стандартное свидание или времяпрепровождение вместе. По его виду навряд ли можно предположить, что что-то в самом деле не так. Хон получает от девушки привычный приветственный поцелуй с привкусом вишнёвой помады, растягивает губы в лёгкой, дежурной улыбке и помогает снять и повесить в шкаф её лёгкий, осенний кардиган, который сам же ей и подарил пару недель назад. Цзыюй весело что-то щебечет, рассказывая парню о их последней ночевке с подругами-однокурсницами, но Джису не слушает, просто отстранённо кивает, прокручивая в голове раз за разом свой план. Косится взглядом на телефон в цветастом объёмном чехле, что девушка держит перед собой, пока ищет в галерее фото, которые хочет ему показать. Пока та отвлекается, Джису неторопливо подходит к ней сзади, мягко обвивая руками тонкую талию, пока припадает губами к шее, возле которой особенно ярко слышится аромат конфетно-детских духов. Вообще-то Джису не нравится этот дешевый запах, но он тактично молчит с самого начала их отношений. Смотрит краем глаза на экран и успевает проследить за тем, под каким паролем у Цзыюй защищены личные сообщения, которые она открывает, чтобы найти в переписке фотографии. — Давай отложим всё это на потом, — шепчет он ей на ухо, вынимая из руки девушки телефон и оставляя лёгкий, дразнящий поцелуй на открытой части хрупкого плеча. Спустя примерно полчаса и еще длительное время уговоров сходить в душ вместе, парню всё же удаётся выпроводить девушку в ванную, предварительно пообещав, что он присоединится к ней через десять минут. Джису молча натягивает на себя джинсы и осматривается, пока не замечает смартфон девушки рядом с скинутым на пол тем самым дорогим дизайнерским платьем. Иронично усмехаясь, он поднимает искомую вещь и нажимает кнопку разблокировки, не задумываясь рисуя на экране необходимый рисунок, который Цзыюй по своей глупости даже не пыталась скрыть от бойфренда и не меняла уже на протяжении долгого времени. Хон переводит взгляд на часы, отмеряя, сколько примерно у него есть времени до того момента, когда девушка начнёт что-либо подозревать и, по памяти вводя пароль, входит в список её диалогов с личными сообщениями, сосредоточенно размышляя, с кем, когда и при каких обстоятельствах она могла обсуждать что-то из того, что могло бы быть ему полезным. Решив положиться на чутьё, заходит в диалог с матерью Цзыюй и в поисковике по сообщениям вбивает собственное имя. Несколько стандартных смс, в которых девушка просто уведомляет родителей, что находится у Джису дома или на свидании с ним, не вызывают никаких подозрений, и Хон уже было думает перейти к другому диалогу, как вдруг его взгляд цепляется за одно крайне интересное сообщение, нажимая на которое, парень видит следующий диалог: — Всё идёт по плану, котёнок?— Да, мама. Мы с ним договорились о встрече сегодня вечером.
— Помнишь всё, что ты должна сказать? Будь убедительна.— Я помню. Вот увидишь, всё пройдёт как надо. Я уверена, что нравлюсь ему. Я изучила достаточно материала, чтобы моя ложь выглядела как можно убедительнее.
— Умница. Помни, что это большой шанс для тебя и для всей нашей семьи. Главное не забывайся и помни — никаких чувств и прочего. И будь максимально осторожна.— Мне нужны от Хон Джису только его деньги. Не волнуйся, мама.
«Мне нужны от Хон Джису только его деньги.»
Эти слова, мысленно произнесённые голосом Цзыюй, раз за разом эхом отдаются в голове парня. Он судорожно прокручивает в памяти все события того вечера, и все воспоминания как будто плывут трещинами. Как он мог в тот день потерять бдительность и не разглядеть такую, казалось бы, очевидную фальшь в глазах и улыбке Цзыюй. Как он мог, не задумываясь, поверить каждому слову. Джису касается пальцами своего плеча в том самом месте, где, как его все эти месяцы уверяла девушка, находилась метка с её именем. Гнев и осознание собственной глупости заполняют всё его сознание вместе с тем, как ногти впиваются в кожу, оставляя на ней глубокие царапины, боль от которых Джошуа даже не чувствует. Внутри как будто рушатся целые города, разлетаются на куски, глухо ударившись о землю, огромные здания. И на первом плане всего этого внутреннего апокалипсиса, нет, не боль от разбитого сердца. На первом плане — заставляющий все мысли испариться и сознание помутнеть гнев. От растоптанной и уязвлённой этими самыми тонкими шпильками и хрупкими ручками гордости. Край сознания различает звук открывшейся двери ванной комнаты и недовольного голоса девушки, которая так и не дождалась исполнения обещания со стороны Хона. Парень даже не сразу на неё реагирует, а вот сама Цзыюй замолкает, и Джошуа ощущает на себе её удивлённо-растерянный взгляд. Губы Джису трогает кривая усмешка и, поднявшись, он медленно подходит к застывшей в дверном проёме девушке. Радужку и без того тёмного карего цвета глаз как будто с каждым этим шагом всё больше и больше заполняет что-то, от чего девушка инстинктивно отходит к стене и испуганно ёжится, пока Хон не зажимает её у одной из дверей. — Оппа, ты меня пугаешь... — тихое бормотание прерывается с лёгким прикосновением прохладных пальцев к щеке. Парень ведёт к пухлым губам, надавливая грубо на нижнюю, даже не заботясь о том, что ноготь, вероятнее всего, оставит рану. Наклоняется к лицу девушки, оставляя между ними буквально пару сантиметров, прежде чем тихо прошептать в самые губы: — А ведь я и правда долго не мог разглядеть в тебе твоё истинное лицо. Меркантильная сука. Последние слова, произнесённые холодным, хриплым шепотом, заставляют хрупкое тело вжаться сильнее в стену, а взгляд широко раскрытых глаз задрожать. Пальцы скользят ниже, болезненно сжимая подбородок девушки и приподнимая, заставляя её смотреть Джошуа прямо в глаза. — Сейчас ты собираешь свои шмотки и проваливаешь отсюда. У тебя есть на это пять минут, — не ослабевая хватку, ледяным тоном продолжает парень, внутри которого плещет через край тщательно подавляемое желание здесь и сейчас сломать и растоптать эту смазливую куклу перед собой. Куклу, оказавшуюся всего лишь жалкой подделкой. — Передай своей матери, что я сегодня же позабочусь о том, чтобы были разорваны все контракты с вашей компанией. Уж поверь, мой отец будет этому даже рад. Тьма, блуждающая вокруг зрачков Джису, стремительно сгущается, и он еще сильнее напрягает руку, чем заставляет Цзыюй сдавленно проскулить. Однако Хон отстраняется от неё, лишь указывая взглядом на спальню, в которой остались одежда и телефон. Будто окаменев, она лишь спустя некоторое время реагирует. И, как думает в этот момент Джису, у девушки либо всё очень плохо с инстинктом самосохранения, либо её наглость действительно не знает границ. Вместо того, чтобы наспех убежать и не делать себе же хуже, Цзыюй начинает бормотать какие-то оправдания сквозь уже хорошо знакомое парню умоляюще-виноватое выражение лица. Вот только на этот раз чем дальше она продолжает одно за другим, едва ли не плача, придумывать оправдания, тем больше Джису закипает изнутри, в итоге затыкая её грубым "я сказал, пошла вон" и собственноручно хватая за плечо, грубо толкнув в сторону спальни. — Еще одно слово, и ты уйдёшь отсюда прямо так! Лучше подумай о том, в какой универ ты будешь подавать документы, потому что в этом я клянусь собственноручно превратить твою жизнь в Ад. Последние слова звучат уже вдогонку кое-как натянувшей на себя платье и схватившей телефон девушке. Даже не обуваясь, она хватает туфли и выскакивает за дверь квартиры Джошуа. Проводив её взглядом, парень прислоняется к стене и тяжело выдыхает, потирая пальцами виски. Собираясь в кротчайшие сроки исполнить первую часть приговора, он набирает номер личного шофёра, который обещает прибыть через час.***
Разговор с отцом и все дальнейшие действия заняли у парня несколько долгих часов, в течение которых он кратко объяснил тому сложившуюся ситуацию, а затем лично контролировал всё, что было связано с документацией и всем необходимым для официального разрыва контрактов. Джису уже довольно давно занимался делами отцовской компании, хоть и не в полную силу. А когда эти дела касались конкретно его собственных интересов, то всё, что делал мистер Хон — давал своё соглашение. И только первое время он еще как-то следил за действиями сына, пока не убедился, что тот абсолютно точно всегда знает что, как и зачем делает. Как говорил мужчина, нет нужды сомневаться в поступках Джошуа, ведь в нём течет кровь семьи Хон. Вот только последний, не самый лучший инцидент с Цзыюй доверие и уверенность родителя пошатнул. Он отдал своё согласие, но между делом приказал своему человеку проследить за дальнейшими действиями отпрыска. И Джошуа не был удивлён, когда все документы было приказано направить на проверку. Он не спорил. Последствия собственной глупости были очевидны изначально. Сразу по окончании всех дел парень, предупредив об этом только Сокмина через короткое смс, выехал из города, направляясь к загородной вилле, когда-то ставшей ему подарком на совершеннолетие. Хотя Джису там был за всё это время буквально пару раз. Он без особого восторга относился к подобным презентам со стороны родителей, потому что находил их банально бесполезными и не иначе как пустой тратой средств. Но в этот раз он всё же решил посетить это место. Спрятанное вдалеке от жилых районов здание казалось идеальным для того, чтобы хоть на время уйти от проблем и дать себе спокойно всё обдумать. И хотя снаружи парень и без того казался привычно-спокойным словно удав, внутри него шторм не утихал ни на секунду, и чутьё неустанно говорило ему о том, что это лишь только начало. А вот начало чего именно — неизвестно. Горько смеясь от своей же опрометчивости, Джошуа большую часть времени, проведённого в вилле, занимался тем, что уничтожал запасы алкогольного бара. Без конца звенящий от сообщений и звонков Сокмина и Джуна телефон на второй день был выключен, а просыпаясь по ночам Хон то и дело ломал попадавшиеся под руку вещи, выплескивая затапливающую изнутри злость на самого себя. Его обвела вокруг пальца какая-то девчонка. Какая-то, мать её, девчонка так долго манипулировала им. И временами Джису жалел, что тогда он не отступил от своих принципов и не позволил себе сделать с ней тоже самое, что проделывал несколько раз с Джонханом. Джонхан. Проснувшись однажды ночью с этим именем на губах, Джошуа долгое время провёл, молча уставившись в тёмный потолок над собой. В течение всех этих суток он даже и не вспоминал того парня из университета. Да и на кой черт ему было вспоминать о нём? В какой-то момент Хон поймал себя на мысли о том, что в доме пахнет непривычно сыро, или он уже окончательно сходит с ума. Кажется, стоит проветрить комнату. И проветриться самому. Поднявшись с кровати, парень направился в сторону дверей балкона, но примерно на полпути его пронзила резкая, тупая боль, словно ударом под рёбра, заставив согнуться пополам и от неожиданности широко распахнуть глаза. Джошуа начал загнанно дышать, приложив ладони к эпицентру этой боли и начав судорожно вспоминать, куда он положил несколько дней назад свой телефон, чтобы в случае чего успеть вызвать скорую. Начал перерывать ящики комодов возле кровати, прислушиваясь к собственным ощущениям. Боль отступила также стремительно, как и появилась. Но, решив не расслабляться, Хон продолжает поиски, пока наконец не обнаруживает мобильник прямо у себя под кроватью. К счастью, не до конца разряженный. И пока тот включается, Джису успевает подумать, что, возможно, ему могло показаться или творится что-то действительно странное, ибо так резко пропадающая без следа боль — это ненормально. Он вертит в руке уже включенный телефон, когда чувствует настолько же неожиданный следующий "удар", на этот раз в область живота, причем еще более болезненный. Глаза резко застилает мутная дымка, и телефон выпадает из руки, судя по гулкому, как будто доносящемуся из глубины пещеры звуку падения чего-то на пол. Парень успевает только сделать глубокий вдох, прежде чем всё окончательно замутняется, а изображение перед глазами резко искажается и плывёт, меняя свои очертания. Словно он погружается в сон. Слишком реалистичный сон, в котором в нос ударяет запах неприятный сырости как будто из какой-то городской подворотни. Кожей чувствуется ночная прохлада, но что именно происходит, Хон различает не сразу, мутные силуэты не спешат принимать хоть более-менее отчетливые очертания. — Смотри, а красотка-то с характером. Не сопротивляйся, малыш, тебе же дороже выйдет. Мерзкий мужской голос доносит до парня обрывки фраз, а вслед за этим он слышит сдавленный крик какого-то парня, чей голос кажется смутно знакомым, но никак не желает вспоминаться. Однако туман постепенно становится реже, а изображение хоть каплю различимо. В грубо зажатом у стены парне и этих растрепанных, длинных волосах Джошуа узнаёт того, чьё имя стало причиной его пробуждения посреди ночи. Он всё еще не понимает, что происходит, мысли в голове растерянно спутываются друг с другом, и Хон как будто кожей ощущает страх и боль этого парня. В глазах снова мутнеет, голоса становятся всё более глухими, напоминающими лишь отголоски эха, и Джису из последних сил напрягает сознание, устремляя его на прикреплённую к углу здания табличку, где полустершимися буквами написано название улицы и номер дома. Ему удаётся прочитать их буквально за секунду до того, как в глазах резко темнеет, а уши закладывает, словно под водой. Это ощущение длится недолго, и сразу после него Хон резко открывает глаза, тяжело дыша и откашливаясь от как будто бы длительной нехватки кислорода. Горло немного саднит, а руки дрожат словно в лихорадке, которая не отпускает, пока Джису почти вслепую, отрывистыми движениями пытается нащупать упавший на пол телефон. Судорога постепенно отпускает его тело, и вместе с тем начинают проясняться мысли. Взгляд наконец-то фокусируется и, схватив обеими руками телефон, так и стоя до сих пор на коленях перед кроватью, Джошуа снимает блокировку, сразу же набирая номер одного из своих подчинённых из личной охраны, оставшейся в городе. Сбившейся речью отдаёт приказ, чтобы машина немедленно выехала по названному им адресу и забрала оттуда парня с длинными волосами. Кое-как вспомнив примерный цвет верхней одежды, он добавляет это к приметам, по которым нужно найти Джонхана и упоминает, что там также должно быть несколько парней. — Всех, кроме него, отправьте в участок или разберитесь с ними самостоятельно так, чтобы мне не пришлось усомниться в вас. Парня везите ко мне на квартиру. Сразу вызывайте врача, обследование и необходимую помощь, если нет ничего слишком серьёзного, пусть проведёт там же, я оплачу вдвойне. Перекинувшись еще парой фраз и уточнений, Джису сбрасывает вызов. В голове всё еще полнейший хаос и, видимо, до самого утра ему будет уже не суждено уснуть. Поэтому он выходит на некоторое время на балкон, а после плетётся в душ. Всё это кажется нереальным, но парень на все сто процентов уверен, что это был не сон и уж точно не бред сумасшедшего. Он видел всё это, он чувствовал, он слышал. И Хон Джису клянётся сдать себя в психушку, если окажется, что увиденное им не имело ничего общего с реальностью этой самой ночи.***
Джонхан всеми своими силами избегал устраиваться на эту работу, однако счета за квартиру продолжали расти, а влезать в долги парень не позволял себе из принципов. Доставщик в достаточно широко известной сети фастфуда — вроде бы ничего такого и нет, и Хан вполне спокойно мог бы смириться с постоянной усталостью от вечного передвижения во все концы города, но не всё было так просто. Ему удалось попасть только на работника ночной смены, а парень уже давно был наслышан о всяких разных не самых лучших случаях, которые происходили с ними. И хотя на самом деле подобных случаев было не так уж и много, параноидальные наклонности и постоянная внутренняя установка "готовься к худшему" — не те ребята, которые могут вот так просто взять и дать тебе жить спокойно и не искать причины для беспокойства. И вот раз с самого начала смены Юна мучило очень нехорошее предчувствие. Он даже позвонил Джихуну перед началом "рабочего дня" и попросил его на всякий случай не отключать телефон на ночь, чтобы если что Хан мог хоть кому-то позвонить. В процессе этого разговора друг еще попытался подсунуть ему контакты Сынчоля, аргументируя это тем, что "он-то уж точно ночами не спит", но Джонхану удалось отвертеться от этого предложения. Он понимал, что они с этим немного странноватым парнем всё же еще не в таких близких отношениях, чтобы он мог беспокоить его в столь позднее время, даже если тот и в самом деле не спит до самого утра. Разговор завершился привычным ворчанием Уджи на упёртость старшего и мелодичными воплями Сунёна с заднего плана, после которых Ли и поспешил отключиться, ну а Джонхан решил, что времени тянуть уже нет и пора бы наконец выдвигаться на смену. Он уже успел разнести пару-тройку заказов, когда время на экране смартфона начало отмерять уже второй час ночи. Всё шло вполне себе спокойно, в основном заказы делали подростки и такие же как он студенты, большинству из которых в это время не спалось. Внутренняя тревога даже начала было отступать, однако после следующего прибытия на пункт выдачи заказа Джонхану вдруг сообщили, что следующая точка доставки — крайняя часть одного района в примерно сорока минутах езды. И всё бы ничего, но вот об этой самой части говорили иногда не очень хорошие вещи, и девушка, которая назвала парню адрес и выдала всё, что необходимо доставить, также предупредила его, что лучше быть поосторожнее. И вот тут-то параноидальные мысли снова охватили его светлую голову, и чем ближе он подъезжал к месту назначения, тем больше ощущал растущее беспокойство. Фонарей на улице этой части района было не особо много, но спасибо, что хоть бы что-то. Шумная компания не особо трезвых парней, которые и оказались заказчиками, сразу же не понравилась Джонхану, и он поспешил быстрее выдать заказ и принять оплату, чтобы затем сразу же покинуть это место от греха подальше. Оказавшись за дверью квартиры, парень облегченно выдыхает и торопливо спускается по лестнице вниз из подъезда, когда слышит примерно с того же этажа, где он был меньше минуты назад, хлопок двери и гулкий, пьяный смех. От этого по коже Хана неприятно бегут мурашки, и он инстинктивно ускоряется, чуть ли не бегом вылетая из подъезда. Вот только пробежка — это явно не его конёк, потому что одышка наступает почти моментально, и Юн мысленно корит себя за отсутствие нормальных занятий спортом в своей жизни да и в целом от природы слабую выносливость. Звук голосов за спиной приближается, и парень решает просто пройти сторонкой где-нибудь в тени, не привлекая к себе внимания, надеясь, что эти люди вышли просто покурить или по каким-то своим другим делам, и он сможет избежать всяких дополнительных контактов с "клиентами". Стоит ему ускорить шаг, как сзади слышатся "эй, красотка, а ты куда так спешишь?" и очередной взрыв такого неприятного смеха. В голове остаётся только одна мысль: "бежать!", и Хан принимает решение ей подчиниться, наплевав на усталость и очевидную медлительность, ведь выбирать не приходится. И вот когда он уже почти уверен в том, что ему удалось улизнуть, парня грубо и резко дергает за запястье чья-то рука. Не успев опомниться, он уже оказывается прижат к холодной, шершавой стене на углу здания, а в нос ударяет запах перегара, от которого Джонхан по инерции морщится, пытаясь выдернуть свою руку и оттолкнуть нависшего над ним парня, за спиной которого стоят еще двое. Внутри — абсолютная паника, и он даже сказать сначала ничего не может, лишь нелепо и бестолково вырывается. Все трое по своей комплекции хоть и не шкафы, но совсем хилого и тощего Юна определённо превосходят. — Принцесса, как насчет еще парочки услуг за маленькую доплату? — этот голос прямо над ухом — будто отправная точка, после которой до Джонхана доходит то, что он уже по-настоящему оказался в заднице. Брыкаясь от прикосновений, он со всей силы бьёт парня в грудь, чем вызывает у того секундное замешательство. Надеясь воспользоваться моментом, Юн выскальзывает из чужих рук, но тут же оказывается придавлен к стене одним из тех двоих и прежде, чем он это осознаёт, получает точный удар чуть ниже левой части рёбер. От боли в глазах ненадолго темнеет, а ноги подкашиваются. Несколько секунд Хан даже вдохнуть не может, болезненно сипя, как тут же чувствует еще более сильный удар в живот и крепко держащие его тело чьи-то мерзкие руки. По щекам градом катятся появившиеся сами собой слёзы, и лицо парня приподнимают обхватившей его шею ладонью. — Смотри, а красотка-то с характером. Не сопротивляйся, малыш, тебе же дороже выйдет. Смех и гул голосов в ушах слышатся как будто сквозь воду. Про себя Юн словно молитву лишь раз за разом повторяет "помогите мне", хотя на помощь уже даже не надеется. Парень не помнит, что происходило дальше. После очередного удара он, как ему кажется, теряет сознание. В какой-то момент Джонхан слышит отдалённо звук колёс автомобилей и еще чьи-то голоса, но всё это моментально стирается из и без того затуманенного сознания, заменяясь темнотой и резкой, всепоглощающей тишиной.***
Сквозь приоткрывшиеся веки различается что-то мутно-белое. Кажется, это потолок. Больница? Да, видимо больница. Хотя пахнет... иначе. Парню с трудом удаётся открыть глаза, и еще несколько минут уходит на то, чтобы сфокусироваться. Глядя прямо перед собой, он понимает, что это в самом деле потолок, вот только навряд ли его можно назвать больничным. Вокруг совсем тихо. Джонхан медленно поворачивает голову в сторону, желая немного осмотреться и понимает, что находится в чьей-то незнакомой ему квартире. И хозяин этой квартиры далеко не из бедных, о чем свидетельствует огромное окно на всю стену комнаты, за стеклом которого Юн узнаёт центральный район города. Кажется, сейчас поздний вечер. Кусочки пазла из мыслей и воспоминаний медленно складываются в голове. Картины вчерашней ночи отдаются тревожными мурашками по рукам юноши, и он осторожно поднимает их, ощупывая. Руки целы и слава богу. Дальше парень касается своего тела и почти сразу зажмуривается, ощущая боль от прикосновения к левому боку. Сдавленно выдохнув, не спеша приподнимается на кровати. В виски сразу же ударяет тупая боль, и в глазах временно темнеет. Да уж, нефигово так... Но я, вроде бы, в одежде, значит, меня никуда не утащили и не насиловали. Стоп... Скинув с себя покрывало, Хан понимает, что то, во что он одет, уж точно ему не принадлежит. Он вообще в форме доставщика был и в какой-то своей старой футболке, а сейчас на нём надета довольно приятная на ощупь пижама из мягкой, голубой ткани. И сколько бы ни старался, парень не может вспомнить, чтобы вчера он оказывался в чьём-то доме и уж тем более надевал чью-то одежду. От мысли о том, что его кто-то переодел, пока он был без сознания, становится не по себе, и в этот момент Джонхан решительно собирается разобраться уже наконец, что вообще произошло той ночью и почему сейчас он здесь. Слезая с постели, он чувствует под ногами мягкий ворс ковра. На прикроватной тумбочке обнаруживаются графин с водой, стакан и какие-то таблетки, на которые парень косится с явным недоверием, так и не решаясь притронуться. Только выпивает немного воды, предварительно её понюхав. При более детальном осмотре комнаты он видит дорогую на вид мебель, на которой особо не заостряет своё внимание. Вообще, это помещение не выглядит особенно обжитым. Как будто гостиничный номер. Заметив выложенную зеркальной мозаикой картину на стене, Юн поднимается и подходит ближе, всё еще морщась, ведь каждый шаг отдаётся пусть и не смертельной, но вполне ощутимой болью во всем теле. Джонхан разглядывает своё отражение в одном из фрагментов. Ожидаемое зрелище. Мешки под глазами как будто стали еще больше, чем прежде. Длинные волосы растрёпанные и спутавшиеся. Интересно, это благодаря этим патлам те парни решили, что со мной можно поступить так? А чему удивляюсь. Кто только уже ни говорил, что я на мужика не похож. Ну, хотя бы лицо полностью целое. Тяжело выдыхая, парень хватается за ручку двери и опасливо тянет её вниз. Тело прошибает страхом и дрожью, когда он понимает, что дверь заперта. Пытаясь остановить подступающую панику, Джонхан учащенно глубоко дышит, успокаивая самого себя, но руки так и продолжают предательски трястись. Вдруг, прежде чем Юн начинает перебирать в голове всевозможные варианты побега, замок с той стороны щелкает, и в проёме появляется незнакомый ему парень. Натыкаясь на испуганный взгляд широко распахнутых глаз, незнакомец лишь с усмешкой произносит: — Очнулся, а я уж думал опять врача вызывать. Ты всегда дрыхнешь по шестнадцать часов? — так и не дождавшись от зашуганно попятившегося назад Джонхана никакого ответа, он устало вздыхает. — Босс через полчаса приедет. Пойди прими душ, дверь прямо напротив этой комнаты. Потом с ним всё будешь решать, нам велено с тобой особо много не трепаться. После слова "босс" Хан словно наконец-то отмирает, спеша что-то сказать парню, но выдаёт лишь несвязный набор звуков от смешанного с испугом замешательства, однако тот его опережает и одним предложением отвечает на все главные вопросы. Хотя о информативности этого ответа можно еще поспорить. — Твои вещи он сам тебе отдаст, имя босса сказано не называть. После этих слов дверь захлопывается, и Джонхан опять остаётся один на один со своей мини-паникой в голове и еще кучей так и не высказанных вопросов. Но комнату всё же приходится покинуть, потому что буквально через пару минут из-за двери слышится голос всё того же парня, призывающий его поторапливаться в ванную. Юн уже хотел было возразить и упереться, однако инстинкт самосохранения вышел на первый план, и прежде, чем тот успел это осознать, он уже послушно плёлся в комнату прямо напротив, успев лишь мельком рассмотреть небольшой коридор в прохладных тонах с еще несколькими дверями. Вещи ему так и не отдали, так что сразу после душа пришлось одеться во всё ту же, не вызывающую доверия и приятных ассоциаций пижаму. Но стоит отдать должное, чувствовать он стал себя немного лучше, если не считать шока от вида крупных гематом на собственном теле. Однако, признаков сексуального насилия Джонхан на себе не обнаружил, и кто бы знал, каково было облегчение от этого факта. От появившейся в комнате после его возвращения еды тот отказался, решив, что лучшим занятием на ближайшие пятнадцать минут будет таращиться на часы и ждать прибытия этого пугающе-загадочного "босса".***
— Какого черта, Хон Джису!? — едва увидев сидящего в кресле гостиной парня, не может сдержать эмоций Джонхан, шокировано глядя на того, кого ну никак не ожидал там увидеть. Он уже строит в голове одну за другой кучу теорий о том, что же на самом деле произошло, что задумал этот очевидно ненормальный и какова теперь вероятность того, что Юну в скором времени понадобится помощь спасательной операции. Пока Джонхан в очередной раз удивлённо-испуганно таращит глаза и словно рыба хватает ртом воздух с застрявшими на полпути криками и руганью, сам Джису выглядит просто издевательски спокойным. Он ничего не говорит, просто не отрываясь смотрит на реакцию парня, и даже по лицу его не поймёшь, он насмехается или раздражен, или что там еще может быть в такой ситуации. — Нет, я понимаю, издевательства в университете — это одно, с этим еще можно свыкнуться. Но такое! Ты что вообще о себе возомнил, если ты забыл, то я человек, а не вещь, с которой можно творить что угодно! Это ведь было спланировано, да!? — Остынь, — сквозь вздох, спокойно произносит Хон. — Я рассчитывал хотя бы на "спасибо" за то, что спас твой зад от очень определённой участи. От этих слов Джонхан ненадолго зависает, переваривая сказанное Джошуа. Он недоверчиво хмурит брови, но всё же замолкает, внешне выражая одно сплошное непонимание ситуации и растерянность. — То есть, как... — То есть, так. И не делай такое глупое лицо. На тебя напали в подворотне, мои люди забрали тебя уже без сознания, — Джису ненадолго прерывается, кивая парню на кресло напротив, после чего тот не особо охотно, но всё же садится и слушает. — Избивших тебя парней охрана сдала в участок. Мой личный врач осмотрел тебя, переломов и внутренних кровотечений не обнаружено. Всего лишь синяки и ушибы. Я так понимаю, обезболивающее ты пить не стал. Кажется, Хон заметил, как садящийся Джонхан болезненно зажмурился, о чем свидетельствовала тронувшая его губы еле заметная усмешка. А длинноволосый парень, между тем, вспоминает те самые таблетки с прикроватной тумбочки и всё же неохотно кивает в ответ на последнее предложение. — Откуда мне было знать, что это за таблетки вообще, может, там яд? И почему я должен тебе верить? Ты столько времени издевался надо мной всеми способами. Думаешь, теперь я вот так возьму и доверчиво побегу тебя за "спасение жизни" (и кое-чего еще, кхм) благодарить? — Твоё дело, но заметь, ты очнулся в моей квартире, а не в подвале. Тебя никто не пытал и не насиловал. И, плюс ко всему, твои повреждения были обработаны и осмотрены. Рекомендации от врача тебе передадут вместе с личными вещами. Хан некоторое время молчит, напряженно кусая губы и избегая зрительных контактов с парнем напротив. Не может же это всё так просто быть правдой? Но слова Джису в самом деле звучат на удивление правдиво, и он даже не знает, с чем тут можно было бы поспорить. Вообще, всё происходящее кажется каким-то нереальным, провоцируя в голове Юна когнитивный диссонанс. — И для чего тогда тебе понадобилось делать всё это? — Ни для чего. Мне абсолютно никакой выгоды с тебя нет, — повернувшись к всё это время стоящему в комнате парню, который чуть ранее и стал причиной испуга Хана, Джису жестом указывает ему в сторону и кивает. — Принеси его вещи, Чжухон. — Но ведь всё произошло в таком гиблом районе... — Юн провожает телохранителя взглядом, продолжая от волнения и неуверенности то и дело путаться в словах. — Как меня нашли так вовремя? Это слишком странно, ты что-то недоговариваешь. — Слишком много вопросов. Просто скажи "спасибо". — Я, наверное, должен как-то получше отблагодарить тебя за это? — В знак благодарности ты можешь найти себе менее стрёмную работу, чтобы мне не пришлось снова проделывать всё тоже самое. — Погоди, что значит "сн... — Джонхан не успевает закончить, как в его руки протягивают аккуратно сложенную стопкой одежду, поверх которой лежит его телефон с бумажником и исписанный корявым почерком лист бумаги. Видимо, это и есть рекомендации врача. — Переоденься в той же комнате и можешь идти, — больше не глядя на парня, Джошуа поднимается, набирая кого-то в телефоне. — Ты и так занял слишком много моего времени. Хон так и уходит, а тот самый, немного пугающий парень по имени Чжухон не отрываясь наблюдает за Джонханом. Под давлением этого взгляда Хан спешит без лишних вопросов вернуться в ту же самую комнату, где быстро переодевается. Джису проводить его не выходит, хотя его голос слышится со стороны одной из комнат, да парню оно и не надо. Торопливо обуваясь, он покидает чужую квартиру в довольно смешанных чувствах. В почти разряженном телефоне обнаруживается большое количество пропущенных вызовов от Джихуна и еще какого-то неизвестного номера. Видимо, Джихун-и всё же дал Сынчолю мой номер... Вздохнув, юноша решает поскорее добраться до дома и уже там как следует всё произошедшее обдумать, зарядить телефон и перезвонить наверняка беснующемуся Уджи. Еще раз оглядывается на дверь квартиры Джису в надежде, что возвращаться туда больше не придётся, хоть он и чувствует благодарность, и кладёт мобильник в карман джинсов, где нащупывает небольшой картонный прямоугольник. Джонхан в самом деле удивляется, когда понимает, что это визитка одного очень известного ресторана, в который требуется рабочий персонал.***
Пока сидящий рядом Сокмин недовольно что-то пыхтит, вместо того, чтобы заниматься поеданием столовского обеда, строча очередное гневное сообщение впервые за всю неделю вышедшему на связь Джошуа, Джун напряженно кусает губы, то и дело оборачиваясь и вертя головой, как будто высматривая кого-то в толпе шумных студентов. Видимо, Джису не единственный с той самой вечеринки у Квансока оказался лишенным покоя. Со стороны могло вообще показаться, что у китайца шило в жопе или он решил попробовать себя в роли вечного двигателя, но на самом деле парень просто всей душой надеялся обнаружить среди массы народа того самого человека, слова которого около недели назад едва ли не буквально, по ощущениям, размазали его по стенке. Изредка отрываясь от экрана телефона, уже пребывающий в курсе всех последних событий Ли пытается успокоить Джуна, но получается у него это из рук вон плохо. И когда у дверей в окружении еще нескольких человек мелькает чёрная макушка с брендовыми солнцезащитными очками от Chanel, Вэн буквально подрывается с места, кажется, сбив ненароком какого-то студента с подносом в руках. Бегло извинившись, он огибает еще несколько столов, замечая, что тот самый парень уже точно так же на него смотрит, как-то даже презрительно-выжидающе. Едва Джун оказывается на расстоянии от него в несколько шагов, как слышит довольно грубое: — Что из нашего последнего разговора оказалось для тебя непонятно, и когда ты уже оставишь меня в покое, Вэн Джунхуэй? Он буквально кожей ощущает исходящее от брюнета раздражение, поэтому, не успев подумать, выдаёт первое же, что пришло в голову. — Послушай, я знаю, что тогда повёл себя нагло, но прошу тебя, дай мне шанс объясниться, я просто должен тебе... — Ты должен исчезнуть к черту из моего поля зрения, остальные долги прощу заочно. Я не собираюсь быть очередной твоей шлюхой, так что пойди и смирись с этим. "Минхао, давай живее!" слышится со стороны очереди, и, не слушая больше пытающегося еще что-то сказать Джуна, парень отзывается громким "иду!", напоследок лишь смеривая того всё таким же презрительным взглядом. Минхао, значит... Что же, видимо, с тобой действительно придётся тяжело.