I feel like I'm sinking. I feel like I'm reaching for something that's out of my grasp. when I think I got it reality sinks in.
С первых же секунд испытательного рабочего дня в ресторане Джонхан оказался целиком вовлечён в рабочий процесс. Он едва успевал запоминать всё то, о чем рассказывал приставленный к нему парень. А увидев, насколько бурные и ни на секунду не прерывающиеся процессы творятся на профессиональной кухне заведения, парень невольно даже ужаснулся, мысленно поблагодарив себя за то, что лет в шестнадцать передумал поступать в кулинарный колледж. Вону же во всей этой суматохе, умело скрытой от глаз умиротворённых посетителей, казался просто до ненормального спокойным. Юн невольно сравнивал его с роботом. Тот очень чётко и без запинок объяснял новичку все тонкости: от походки и выражения лица до повторения заученных фраз на случай, если клиенты затеют диалог или решат задать каверзный вопрос касательно блюда. — К официантам здесь высокие требования. Зарплата относительно неплохая, но менеджер может впарить тебе вычитаемый из неё штраф буквально за что угодно. Твёрдо держи лицо и тренируй дома координацию, потому что не дай бог у тебя что-то упадёт. Хану оставалось лишь с серьёзным видом кивать и молиться о том, чтобы не облажаться в первый же день. Он уже успел пару раз поймать на себе изучающие, словно пробирающие насквозь взгляды придирчивого менеджера, что не уставал подгонять пусть даже на секунду замешкавшихся работников. Когда же Вону подвёл Джонхана к этому рыжеволосому парню, чтобы новичок смог представиться, управляющий на него даже не взглянул, бросив небрежное: "Ю Кихён", — и призвав обоих официантов побыстрее заканчивать с приветственными речами, ведь работа не ждёт, а посетителей лишь прибавляется. Видимо, это место действительно популярно среди состоятельных особ, желающих провести послерабочее время в солидном заведении, а Джонхану еще и предстояло выходить именно в позднюю смену. И что-то парню подсказывало, что этот самый Ю Кихён за время работы здесь еще успеет у него очень много крови выпить. Когда с объяснениями и повторением всего самого (ну и не самого) нужного было покончено, еще немного времени ушло на подбор рабочей формы. Размеров было немного, видимо, у Мингю и правда были какие-то свои очень чёткие стандарты и, к счастью, один из доступных Юну подошел, так что он даже вздохнул с облегчением. Только рубашка для излишне худого парня была самую малость великовата, но одна довольно приветливая девушка-официантка вызвалась подшить её после смены, так что Хан с благодарностью согласился на помощь. Да и вообще, было бы неплохо завести приятелей в коллективе, так почему бы и нет? В общем, если закрыть глаза на непреклонную, излишнюю педантичность управляющего и просто бешеный в определённые часы темп работы, обстоятельствами и новым коллективом парень был действительно доволен. Ну, а что касается минусов — ко всему однажды приспосабливаешься. Бывало и в разы хуже, значит грех жаловаться. Он действительно чувствовал огромный энтузиазм, а потому, выходя уже с подносом и при всём необходимом параде, выслушивая в последний раз главные наставления от Вону, Джонхан был слишком погружен в то, чтобы как следует зарубить на носу каждое негласное правило. Юн лишь на секунду ощутил лёгкий, интуитивный дискомфорт, как будто бы на него кто-то очень пристально смотрел. Но он, слишком сосредоточенный на словах парня, не придал этому значения. Стараясь говорить тихо, чтобы не получить выговора и не потревожить клиентов, Чон указал ему на столик, к которому как раз еще никто не подошел, и посоветовал не медлить, пока кто-то из других официантов не занялся им. Кажется, он предполагал, что еще не успевший освоиться юноша может слишком замешкаться. Однако Хан, напротив, поспешно поблагодарив младшего за помощь и мягко ему улыбнувшись, сразу же направился в указанную сторону, желая поскорее попробовать себя в деле и втянуться в работу. Он уже подходил к нужному столику, когда неподалёку раздалось очень знакомое, кем-то произнесённое достаточно громко имя. Разумеется, ничего необычного, мало ли в Корее людей, которых зовут Джису? Да и много ли ему дела до того самого? Но что-то заставляет его обернуться. Он не ошибся. Вид знакомой компании второкурсников всего в нескольких столиках от него вроде и не предвещал ничего такого, но почему-то моментально выбил из колеи. Парень удивлённо смотрел вслед Джису, удаляющемуся по направлению к тому коридору, где располагался кабинет Мингю. Едва ли он мог объяснить, чем было вызвано это чувство, возможно, всего лишь очередное проявление паранойи, но факт присутствия Хона здесь моментально заставил настрой Джонхана упасть, а его самого напрячься в ожидании чего-то не очень хорошего. И "отмер" он лишь тогда, когда вдруг особенно явно почувствовал на себе пронзающий насквозь взгляд откуда-то со стороны рабочего помещения. Мысленно отвесив самому себе пощечину, Хан моментально активизировался и поспешил довести до конца свою миссию, уже представляя, с каким видом менеджер Ю втыкает в него вилы. Или что-то вроде того. Первый клиент оказался довольно спокойным и вежливым мужчиной средних лет. И, видимо, заказанное им блюдо было очень популярным, судя по тому, как быстро его приготовили и презентовали. Или это был показатель поразительного мастерства кулинаров заведения. В любом случае, парень был удивлён и теперь вовсю трясся, лишь бы никоим образом не наклонить поднос и не испортить такую сложную и красивую презентацию. Вот что значит ресторанный уровень? К счастью, всё прошло спокойно. Даже если менеджер чуть ранее и смотрел на Хана не очень дружелюбно, выговора он ему никакого не сделал, так что парень уже хотел было направиться обслуживать следующего посетителя, как вдруг к нему подошла женщина, одетая в отличную от официантов и поваров форму заведения. Видимо, секретарша. — Юн Джонхан, верно? Господин Ким просил передать вам, чтобы в течение рабочего дня вы подошли к нему в кабинет. Нужно подписать одну бумагу, это займёт буквально пару минут. — Спасибо большое, я вас понял, — юноша благодарно улыбнулся ей, однако, бросив взгляд в сторону того самого кабинета и вспомнив, как совсем недавно там же скрылся его слишком неоднозначный знакомый, внутри себя нехотя занервничал. Да ладно, я просто подойду туда позже. Сказано же было, "в течение рабочего дня", так? То есть, не обязательно прямо сей... — Советую с этим не затягивать, дальше работы будет больше, а к десяти вечера Мингю ты здесь уже не застанешь, — видимо, ставший свидетелем этого короткого диалога, проходящий мимо Вону многозначительно посмотрел на парня, словно убеждая в своих словах. Юн немного удивился тому, в какой простой форме младший назвал имя своего босса, находясь на работе. Как будто он не его подчинённый, а равный по статусу или приятель. Будучи сыном довольно консервативной в своих взглядах и строгой матери, парень немного нахмурился и уже хотел было спросить, почему Чон разговаривает так, однако Вону сразу же унёсся за очередным заказом. А Джонхану в итоге ничего не осталось, кроме как вздохнуть и всё же покорно пойти к Киму. Он затылком чувствовал, как Кихёну не нравится это затянувшееся бездействие, а попасть под горячую руку не хотелось. Да и в голову закралась мысль о том, что слишком уж много он думает о Джошуа и пытается избегать с ним любых столкновений. Вот что я веду себя как идиот? Он явно дал понять, что потерял интерес к хоть каким-либо унижениям в мой адрес. Ну подумаешь, пришел в ресторан, он же и дал мне ту визитку. Значит, и сам тут бывает. Может, он вообще не к господину Киму пошел, а в какой-то другой кабинет. Это в любом случае меня не касается, какие там у всех этих богатых сынков между собой дела могут быть... Загляну, подпишу и всё. Бросив по пути косой взгляд в сторону оставшихся за столиком и обсуждающих что-то друзей Хона, парень покачал головой, уверяя самого себя в том, что появление этой компании здесь к нему не имеет никакого отношения. Как любил говорить Джихун: "Мир вокруг тебя не вертится, выруби свою внутреннюю истеричку." Больше сосредоточившись на мыслях о том, чтобы поскорее вернуться к работе, Юн приближается к уже знакомой двери. Он слышит мужские голоса с противоположной стороны и, к сожалению или к счастью, моментально догадывается, кому они принадлежат. Уже было приподняв руку, чтобы постучаться, парень вдруг останавливается. Возможно, ему показалось? Да, скорее всего, показалось. Или Джису действительно в разговоре только что произнёс его имя? Да, парень отлично знал, что подслушивание — это дело далеко не самое хорошее, но кто в такой ситуации остался бы абсолютно не заинтересован? Напряженно прикусив уголок нижней губы, Джонхан бегло смотрит по сторонам, проверяя коридор на отсутствие других людей, и, убедившись, что здесь его никто не увидит, чуть подаётся вперёд, навостряя слух. Донесшиеся до него обрывки диалога навряд ли можно назвать особенно информативными и целостными, но уже их хватило для того, чтобы парень застыл, повторяя мысленно сказанные голосом Хона угрозы в сторону владельца ресторана. И если секундами ранее собственные уши его не обманули, то... Однако, хоть что-либо вразумительное осмыслить Хан не успел. Он уловил звук приближающихся к двери шагов и, инстинктивно засуетившись, отскочил на пару метров, когда та распахнулась. И сейчас прямо на него смотрел с тенью недоумения в глазах никто иной, как вечная причина его персональной паранойи. Которую видеть Юн не хотел от слова совсем, однако обстоятельства и судьба раз за разом игнорировали его мнение. Но сейчас собственные недовольства волновали юношу в последнюю очередь. Во-первых, его только что поймали за очевидным подслушиванием, а актёр из Джонхана всегда был очень такой себе, поэтому надежды на то, что можно скосить за спокойно проходящего мимо, не было. Слишком поздно, собственное лицо наверняка сразу же выдало его, а заметно напрягшийся, закрывающий дверь, так и не сводя со старшего взгляда, Джошуа эту теорию только подтверждал. Парень уже видел, как за подобное он может спокойненько помахать ручкой своему новому месту работы, а вместе с тем и недолгой полосе более-менее мирной жизни, лишенной каждодневных нападок. А то и проблем куда посерьёзнее. Официант очень хочет оправдаться хоть как-то, но всё, на что его хватает, это почти шепотом произнести чужое имя, а затем все варианты слов резко застревают в горле. Еще несколько секунд они оба молча смотрят друг на друга. И если Джонхан в этой ситуации просто напросто ума не приложит, что ему делать или не делать, чтобы не стало еще хуже, то Джису выглядит так, будто в его голове прямо сейчас происходят какие-то напряженные процессы, результата которых первый предпочел бы и не знать. — Идём. Всего одно произнесённое Хоном на выдохе слово заставило парня невольно вздрогнуть. Зачем идём, куда идём — никаких больше объяснений не последовало. Джошуа просто направился вглубь коридора, а Джонхану ничего не оставалось, кроме как молча последовать за ним. Возразить не позволило это отвратительное чувство страха, и сколько бы Юн ни пытался отвергать его, стоило парню появиться на горизонте, а особенно в такой близости — вся напускная уверенность в собственной смелости улетучивалась. Хан ненавидел свой характер всей душой, но сделать с этим ничего не мог. А потому опасливо поглядывал исподлобья на впереди идущего, больше стараясь изучать взглядом ковровое покрытие на полу. И как только у него в тот вечер на квартире у Джису хватило духа чуть ли не истерику ему закатить? Видимо, то был результат сильного эмоционального потрясения от ситуации. Спустя полминуты они подошли к одному из запасных выходов на улицу, который в основном использовался в различных целях персоналом этого крыла заведения. Джонхан замечает, как парень нервно облизывает губы, и напрягается, ожидая, когда тот что-то скажет. — Многое услышал? — Хон сразу же устанавливает зрительный контакт, будто одним взглядом пытаясь насильно вытащить из старшего правдивый ответ. Или он делал это для того, чтобы парень не сбежал, потому что, по ощущениям самого Джонхана, его едва ли не пригвоздило к земле. — Нет, — по лицу напротив парень догадывается, что такой односложный ответ Джису не удовлетворил. Тот нахмуривается, а Юну остаётся только собраться с мыслями и духом, чтобы отогнать в сторону плещущую через край нервозность. Нужно сказать, спокойно и осторожно. Всё еще может обойтись. Или мне оправдаться... Нет, он тогда совсем взбесится, уже бесполезно. — Я слышал, как ты угрожал ему. Только последние фразы, — Хан всеми силами старается держать такое же невозмутимое лицо, как и у парня напротив, вот только руки сейчас предательски трясутся лишь у него одного. — Почему-то я думал, что ты не из тех людей, что любят греть уши за подобными разговорами, когда они их не касаются, — Хон вопросительно приподнимает одну бровь. Джонхан же кусает изнутри нижнюю губу и теперь занимает руки тем, что дёргает пуговицу на своей рубашке. Кажется, еще немного, и он её оторвёт. — Ладно. Когда я подошел к кабинету Ким Мингю, чтобы подписать рабочую бумагу, мне показалось, что я услышал, как ты произнёс моё имя. Мне могло послышаться, но я в любом случае не должен был слушать дальше, я понимаю, я... — парень вынужденно начинает оправдываться, но его речь резко прерывают, и следующие слова Джису совсем вгоняют его в смятение. — Тебе не показалось. — Что? — Ты глухой? — сложив руки на уровне груди, брюнет начинает постукивать пальцем по ткани своего пиджака, чем и сам выдаёт свое напряжение. Юн от такого ответа немного вспыливает, но раздражение моментально подавляется осознанием услышанного. — Погоди, что ты имеешь ввиду? — он ощущает себя каким-то поглупевшим, потому что кусочки информации в голове никак не желают складываться в единый пазл. — Те угрозы... Они имеют какое-то отношение ко мне? — Можно и так сказать, — вопросов в голове у официанта становилось с каждой секундой только больше и больше. Какое именно отношение? Можно ли мне уже планировать собственные похороны? Или наоборот... Нет, быть такого не может. Почему он вообще мне сейчас об этом говорит, разве для него это хоть каплю выгодно? — Я не скажу тебе всего. Я был бы рад не говорить тебе вообще ничего, не ты один не желаешь принимать участие в этом диалоге. Но я решил, что происходящее — не та вещь, о которой я вправе умолчать. И чтобы ты понял и поверил, придётся рассказать, что на самом деле произошло неделю назад. Будь добр, помолчи. Выдохнув и выдержав небольшую паузу, чтобы убедиться, что Хан не начнёт прямо сейчас же его перебивать и на эмоциях что-то вопить, чего вполне можно было ожидать от него, Джошуа коротко кивнул будто сам себе, начиная говорить. Он кратко пересказал ему события той ночи, предполагая, что в итоге всё равно столкнётся с недоверием, что и произошло. Лицо у Хана было такое, будто он только что услышал крайне тупой анекдот и собирался сказать собеседнику что-то вроде "лучше бы ты вообще молчал". Подводить итог не пришлось, и без лишних слов всё было предельно ясно. — Знаешь, обычно ты кажешься очень серьёзным, так что просто скажи уже, что я услышал то, что не должен был и ты меня прикончишь, потому что я нежелательный носитель информации. Это несмешной розыгрыш. — А где ты видел, чтобы я смеялся? Это отвратительный розыгрыш. И его жертвами оказались мы оба.***
— Что-то долго уже его нет... — Сокмин с тихим вздохом смотрит на уже поданные блюда, попутно с безучастным видом ковыряясь вилкой в собственном ризотто с морепродуктами. Юноша правда надеялся, что совместный поход в ресторан поможет их компании поговорить по душам и уменьшить образовавшееся между ними напряжение, но всё пошло абсолютно не в то русло. Джун как был тише воды, ниже травы, так и остался. А Джису и вовсе умотал на какие-то суперважные разговоры со своим старым "недодругом", в конечном счете исчезнув на полчаса. Что-то как-то это дело уже попахивает чувством дежавю. Ли поворачивает голову в сторону сидящего рядом с ним Джуна. Тот выглядит так, будто недавно познал сущность бытия и теперь потерял к нему всякий интерес. Внутри обычно терпеливого и мирного Сокмина мало-помалу начинают закипать раздражение и злость то ли на друзей, которые упрямо не хотят принимать помощь и вообще что-либо решать, то ли на самого себя за то, что не получается правильно свою помощь предложить. Один игнорирует, другой вообще может послать, потому что "это мои проблемы, я сам их решу, оставь меня в покое". — Я что, действительно настолько красивый, что даже ты на меня уже минут пять залипаешь? — кажется, не выдержав настолько долгого и пристального взгляда, Джунхуэй выдавил из себя насмешливую улыбку, поворачиваясь к старательно таким образом привлекающему внимание Сокмину. — Я натурал. Нет, спасибо, — в шутку немного поморщившись, парень старается не выдавать собственной радости от того, что ему всё же удалось вывести Вэна из абсолютного молчания. Он, сам того не замечая, начинает обеспокоенно кусать губы, думая, как бы ему получше начать этот разговор, пока подходящий момент не оказался безвозвратно упущен. Джун же, по видимому, замечает в парне это желание поговорить, так что не отмахивается, а терпеливо ждёт, подперев лицо ладонью. Неужели и самому захотелось наконец обсудить с кем-то то, что его так беспокоит? — В общем, это... Я тут подумал... Может, тебе стоит рассказать, что происходит? Да, я знаю, что на той вечеринке твой соулмейт очень плохо на тебя отреагировал. Но с тех пор ты постоянно куда-то пропадаешь, молчишь почти всё время, ты даже соцсети перестал обновлять, что вообще для тебя крайне необычно, — по глазам Вэна заметно, что он без особой охоты выслушивает все эти и ему самому хорошо известные вещи. — Я не хочу навязываться, но, пойми, я беспокоюсь. И если я могу хоть как-то помочь, то просто скажи. Я выслушаю. Некоторое время парень молча кивает в ответ на слова друга. Ли его и не торопит, давая время собраться с мыслями. — Знаешь, я сам был бы рад спросить чьего-то совета сейчас. Но эта ситуация, она такая... странная! Понимаешь, меня не покидает ощущение того, что я виноват перед ним в чём-то. Но я никак не могу понять, в чем. Я как будто даже уверен в том, что сделал что-то. Я уже который день пытаюсь вспомнить. И вспоминаю отрывками, но ничего целостного не могу понять. Странно объясняю, да? Сокмин чувствовал, как под столом Вэн нервно постукивает ногой по паркету. Чтобы заметить, как сильно он нервничает, не нужно было обладать особыми навыками дедукции. — Так... — Ли еще несколько секунд требуется для того, чтобы переварить это хаотичное объяснение. — То есть, ты думаешь, что когда-то где-то накосячил в отношении своего соулмейта, но не помнишь, как именно это произошло? Заметив в ответ кивок, парень уже начинает склоняться к мыслям о том, что Джун просто-напросто себя накрутил, а у его предназначенного судьбой просто отвратительный характер и тараканы в голове, но он всё же не спешит озвучивать эту версию. — И почему ты так думаешь? Что, если этот парень, как тебе сказать... например, считает себя натуралом? Отсюда и может быть такая реакция. — Нет, ты не понимаешь! Я бы сразу заметил, будь проблема только в этом. Он как-то посмотрел мне в глаза. И его взгляд... Он смотрит словно с сожалением и ненавистью одновременно. И чем-то еще, но очень осознанно. Будто у него точно есть причина. Я чувствую себя таким идиотом, но ничего не могу понять! Видя, как на них уже начинают оборачиваться другие посетители заведения, Сокмин мягко и осторожно похлопывает по плечу Джуна, стараясь подуспокоить. — Тише, не выходи на эмоции, помни, где мы находимся. Послушай меня внимательно. Если не можешь вспомнить конкретный случай, попробуй перебрать все, что придут в голову. Когда и кому ты мог перейти дорогу, кого мог обидеть. Кстати, ты не говорил мне, как его зовут? Вдруг я смогу предположить что-то, — Ли решил не спорить, а просто принять взгляд друга на эту ситуацию и так же её рассмотреть. Вдруг его предположения верны? Да и если они вместе спокойно это обдумают и придут к выводу, что дело в другом, будет меньше вероятность, что любящий стоять на своём китаец вспылит. — Если я буду каждого обиженного вспоминать, в итоге приму решение в монастырь уйти и десять лет грехи замаливать. Забыл, сколько у меня бывших и сколько раз я встревал в конфликты? — он горько и иронично улыбается, а затем тихо, на выдохе произносит: — Су Минхао. Его зовут Су Минхао. В этот момент Сокмину трудно представить, сколько разных эмоций за считанные секунды отпечатываются на его лице. Он поражённо открывает рот и еще некоторое время то хмурясь, то широко распахивая глаза, смотрит на парня. Раз за разом собирается что-то сказать, но в итоге получается только молчаливое подобие рыбы. Ему хочется наплевать на рамки приличия и прямо здесь и сейчас накричать на Джуна. Потом хочется горько рассмеяться. А затем молча уставиться в одну точку и пополнить гордые ряды окончательно офигевших от жизни. Напротив — лишь абсолютно растерявшийся и не ожидавший такой реакции Джун. Сокмина же распирает изнутри, но он кивает, будто сам себе, делает глубокий вдох и медленно выдыхает. Спокойствие. Только спокойствие. — Я вот даже не знаю, что для тебя будет хуже: сказать, что ты серьёзно или сказать, что ты так "круто" пошутил. Получив в ответ лишь непонимающее молчание, парень ведёт бровями и отворачивается на некоторое время, чтобы Вэну не пришлось созерцать его шокированное выражение лица снова. Качает головой, приводя мысли в порядок и, уже повернувшись, старается произнести максимально спокойно: — Это издевательство. Я не знаю, за какие грехи вы с Джису такие "счастливчики", но лично я сейчас охуеваю. Не смотри на меня так, это максимально мягкая форма, которой я могу выразить свои эмоции... А теперь скажи мне: ты действительно не помнишь Минхао? Джун отрицательно кивает, и по его лицу видно, что о том, что всё очень плохо, он уже успел догадаться. Но тут и к гадалке не ходи, раз уж даже Сокмина пробило на мат, что вообще явление из ряда вон выходящее. — Хоть мы с тобой и друзья, если бы мы сейчас были не в элитном ресторане, вот поверь мне на слово — я бы дал тебе пощечину. — Да ты можешь уже просто объяснить мне нормально!? Я понял, что ты знаешь, и понял, что ничего хорошего ты мне не скажешь, так просто выложи уже всё как есть. — В тот год, когда ты только перевёлся, был один мальчишка, который был в тебя влюблён, помнишь? Он постоянно на тебя везде пялился и покупал вещи как у тебя. Слышал, у него даже на заставке телефона твоё фото стояло, — парень надеялся, что это описание поможет Джуну освежить память, но на деле никаких признаков подобного не последовало. Вздыхая, он просто решает попытаться дальше. — На первом курсе художественного учился. У него еще волосы были всегда во всякие ненормальные цвета покрашены. Помнишь? — Смутно... — чуть нахмурившись, Вэн сосредоточенно пытается выудить из своих воспоминаний кого-то подходящего под это описание. — Я с ним встречался что ли? — Навряд ли, такой момент я бы не упустил, — наклонив голову чуть вбок, Сокмин внимательно смотрит на парня, сидящего напротив. В его глазах отчетливо плещется что-то сродни огромному разочарованию, от чего Джуну становится совсем некомфортно. Уж лучше бы друг сейчас кричал на него или дал ту самую треклятую пощечину, чем продолжал молча вот так смотреть. — В конце семестра ты получил "незачёт" по нескольким предметам из-за предвзятого отношения преподавателей. Я хотел встретиться с тобой в столовой, но когда пришел туда, то увидел того мальчишку рядом с тобой. По его поведению было очевидно, что он хотел признаться тебе в чувствах, но тогда ты на эмоциях сказал ему кое-что очень грубое и просто ушел. Если ты скажешь, что не помнишь того случая, мои принципы меня уже не остановят, Джун. Поджав губы, китаец внимательно слушает его, и Сокмин мысленно ликует, когда выражение лица друга наконец-то пронзает осознание. Тот весь встрепенулся, даже привстал со стула, подавшись вперёд. Положил ладонь на плечо Ли и сжал его, неверяще распахнув глаза. — Погоди! Тот парень! Так это был Минхао!? — повысив голос настолько, что люди с соседних столиков начали пускать возмущённые и раздраженные комментарии, Вэн потряс младшего за плечи. Сокмин недовольно убрал его ладони, жестом приказав быть потише, а затем, когда Джун вернулся на своё место и поражённо обхватил голову руками, ему ничего не оставалось, кроме как подтвердить догадки парня. — Именно. Ты сердце своему соулмейту разбил, придурок.***
Парень, будто в режиме автоматизма, довёл до конца свой испытательный рабочий день. Вопреки своему началу, продолжение смены абсолютно не задалось. Джонхан получил целую кучу замечаний, причиной которых, чаще всего, была его задумчивость. Пока стоял в ожидании готовности заказа, мог забыться и не услышать, что тот уже готов. Сам того не замечая, иногда забывал приветливо улыбаться посетителям, пару раз чуть не уронил графин с водой, столкнулся по пути с другим официантом. Слава богу, у незнакомца реакция оказалась просто невероятная, и он очень ловко спас собственный поднос, еще и незадачливого новичка подхватил. Бросив на Юна осуждающий взгляд, он тут же поспешил продолжить работу, пока никто не придал особого внимания этой оплошности. А Вону в конце дня еще долго вёл дипломатические переговоры с менеджером, убеждая его в том, что Джонхан просто перенервничал и это всё с непривычки, завтра обязательно будет лучше. Словами не передать, как тот был благодарен своему коллеге, в очередной раз поражаясь терпеливости, спокойствию и доброте Чона. Перед тем, как разойтись по домам, парни обменялись номерами телефонов, а Джонхан еще долго засыпал личные сообщения Вону своими извинениями и благодарностями, приправляя их тонной смайликов с сердечками. От кого: Чон Вону. [ может, всё-таки расскажешь, что произошло? после визита к мингю ты совсем переменился. ] Прислоняясь спиной к прохладной стене и тяжело выдыхая, Юн еще несколько раз перечитывает пришедшее сообщение. Вертит в руках полуразряженный телефон и думает: А, может, не обязательно отвечать? Нет, это будет некрасиво. Он может снова спросить, когда завтра мы встретимся на смене. Думает еще некоторое время, а затем начинает печатать, чтобы в конце погасить экран и воткнуть телефон в зарядку рядом с кроватью. От кого: джонхан-хён. [ Ничего такого. Просто разнервничался. Ложись спать скорее, уже ведь так поздно. Спокойной ночи. <3 <3 <3 ] Парень поднимается с кровати и подходит к подоконнику небольшого окна, единственного в своей квартире. Он не включал свет, яркого уличного фонаря прямо напротив достаточно, чтобы видеть общие очертания комнаты. — И что будет теперь? — Джонхан касается лбом ледяного по ощущениям стекла и немного морщится, однако не отстраняется. Будто надеется, что это поможет хоть как-то освежить голову. Его тело продолжает твердить ему о том, что было бы просто отлично, если бы сейчас он лёг спать, но неприятное чувство опустошенности и давящей неопределённости уснуть всё равно не позволит еще очень долго. И сколько же "сюрпризов" подготовит ему эта жизнь? Перспектива однажды найти своего того самого человека, обрести того, кому можно будет доверять без задней мысли, кто точно никогда не уйдёт и с кем можно будет продолжать уже вместе бороться со всеми трудностями — вот, что так долго придавало парню сил двигаться дальше. Да, глупо опираться преимущественно только на это. Да, по-детски, но на правильность своего мышления Джонхан особо и не претендовал. Как и все, он просто всегда хотел найти кого-то, кто сможет стать его "домом", примет со всеми его странностями и недостатками и кого тот точно также будет учиться понимать и принимать. Но судьба заставляет его снять розовые очки и здраво посмотреть в глаза реальности. Хон Джису. Его соулмейт Хон Джису. Более ужасной шутки и быть не могло. Опираясь локтями о подоконник, Юн молча смотрит на огни проезжающих по оживлённой трассе машин. Даже отсюда слышен их шум, но звуки города никогда не вызывали у него раздражения. Он продолжает тонуть в своих мыслях, и все они кричат об одном: об истории счастливой любви со своей предназначенной судьбой парой можно забыть. Кто такой Джису? Черствый, холодный, расчетливый и вообще больной на голову человек. Он похож на настоящего психопата, у которого еще и может в башке в любой момент переклинить всё, что угодно. Вот он такой весь спокойный и ему хоть конец света — всё равно будет, а в следующую секунду он уже тебе угрожает на пустом месте и творит полнейшую дичь. Да ему в больницу надо! Нет, это не-воз-мож-но. Невозможно видеть в своём счастливом будущем такого, как он. Я точно не могу. И никогда не смогу. И больше всего давил даже не сам факт того, что соулмейт оказался не тем, кто хотя бы отдалённо был похож на человека, которого Хан так хотел бы видеть рядом с собой. Давило другое. То, что с Джису точно ничего не выйдет, Джонхан ему не нужен, да и сам Юн не особо хотел бы пытаться что-то строить с этим парнем. Едва ли он его ненавидел или что-то такое. Даже спустя столько времени, в течение которого Джошуа постоянно пытался испортить ему жизнь. Джонхан не злопамятный. Но та самая неприязнь между ними навряд ли однажды исчезнет. И что самое страшное для него — если он не может и не хочет быть со своим соулмейтом, то получается, что он всё равно останется один. В мире, где все заведомо разделены на пары и существует лишь мизерный процент людей, которые по каким-либо причинам лишились или изначально не имели соулмейта, у всех просто нет выбора. Ты либо с тем самым, либо до конца своих дней смотри, как все вокруг счастливы и понимай, что тебе о таком можно и не мечтать. И сейчас это так бесило, что хотелось взвыть. Почему у него нет выбора? Вибрация телефона с тумбочки сообщает о том, что, видимо, ему пришло сообщение. Парень отлипает от окна и вспоминает, что, когда он пришёл, был уже четвёртый час ночи. И кому там потребовалось что-то писать в такое время? Либо очередной спам, либо... либо пьяный Сунён, оба варианта можно спокойно проигнорировать. Однако он всё же решает проверить. И довольно-таки сильно удивляется, когда в одной из своих соцсетей видит сообщение от того, о ком, если честно, и думать забыл в последнее время. От кого: Сынчоль. [ мне очень интересно, почему ты был онлайн 15 минут назад. ] Читая это, Хан со вздохом закатывает глаза. В который раз уже он ловит этого странного парня на своеобразном синдроме мамочки. Который, как ни странно, из всего их общего окружения распространяется только на Джонхана. От кого: хани. [ М-м, потому что я с работы пришел только что? А мне очень интересно почему ТЫ онлайн прямо сейчас. ] На самом деле не так уж ему было и интересно, просто захотелось как-то съязвить в ответ. Усталость и раздражение не отпускали до сих пор, так что на любезности Хана уже особо не тянуло. Да и в самом деле, какая Сынчолю разница, своих проблем что ли не хватает? Не сплю и не сплю. Нашелся тут... От кого: Сынчоль. [ ты нашел новую работу? слышал, со старой ты уволился почему-то. спать не хочешь еще? ] От кого: хани. [ Нашел. Спать хочу, но не спится. ] От кого: Сынчоль. [ что-то тревожит? ] От кого: хани. [ Можно и так сказать. ] От кого: Сынчоль. [ если нужно поделиться, я выслушаю. честно, никому не скажу. ] Парень озадаченно поджимает губы. С одной стороны, действительно хотелось бы высказаться хоть кому-то, его так и распирало желание пожаловаться на жизнь, потому что ситуация прямо-таки хуже некуда. А с другой, Хану всегда тяжело изливать душу. Он привык держать всё в себе до точки кипения, разве что поплакать может иногда при ком-то, и то всё равно едва ли что-то вразумительное о причинах скажет. Слёзы контролировать тяжелее, чем собственные слова, вот и всё. Да и это же Сынчоль. Ладно еще Джихун, хотя... подумав, он понял, что говорить о таком с Джихуном, у которого, как раз таки, со своим соулмейтом всё прекрасно и замечательно, было бы сложнее. Он не поймёт. А еще у него слишком предвзятое отношение к Джису, чтобы сказать что-то объективное. А еще Джихун вспыльчивый, а Хану и своей внутренней истерики было предостаточно. Может, и правда воспользоваться моментом? Сынчоль хоть и странный, но надёжный, если так подумать. А у кого еще мне сейчас совета просить? У мамы? Ну уж нет. Джихун — тоже нет. Сунён? Господи, помилуй... Юноша еще некоторое время мнётся, но, в конце концов, набирает ответное сообщение. От кого: хани. [ Не уверен, что смогу сказать об этом здесь. Мы можем встретитьяч завтра после пар? ] От кого: Сынчоль. [ конечно, без проблем. и да, ложись спать, ты уже по буквам не попадаешь. ] Вынужденный согласиться с этим, Джонхан написал парню последнее на сегодняшнюю ночь сообщение с пожеланием сладких снов. Попутно думая, что и как именно он завтра скажет, наспех принял душ, а сразу после лёг в постель и почти моментально отключился. До будильника оставалась всего пара часов.***
Занятия в университете прошли будто в тумане. Вроде бы на них Джонхан и воспринимал кое-как материал, вроде бы даже отвечал на вопросы преподавателей, но, как только он вышел в конце учебного дня на улицу, всё это напрочь выветрилось из головы. Он даже не мог толком вспомнить темы, а недосып аукнулся рассеянностью и еще большей дёрганностью. С Джихуном сегодня они так и не встретились, у него началась практика, которая проходила в соседнем районе города. Может, оно и к лучшему, не пришлось в очередной раз врать и придумывать оправдания для своего состояния. А с лучшим другом все эти приёмы еще и не всегда прокатывали, тот слишком хорошо знал Джонхана. Утром парень договорился с Сынчолем о встрече в парке, расположенном неподалёку от университета. Во время пар Хан парня не видел. Скорее всего, брюнет обыденно увиливал от учебы. По слухам, родители Чхве заставили его поступить на ту специальность, где он учится, и бросить собственные стремления ради семейного дела, вот Сынчоль и бунтует уже который год подряд. Джихун как-то рассказывал, что тот мечтал заниматься музыкой. Вроде как хотел даже пойти трейни в какую-то компанию, но ничего не вышло из-за непреклонного отца. Джонхан не вдавался в подробности, но благодаря этой информации перестал так сильно осуждать подобное отношение парня к учёбе. То, каким образом Чхве всё еще числился в списках студентов — тоже тайна неразгаданная. Когда Юн приходит на место встречи, Сынчоль уже ждёт там. По его словам, буквально всего ничего. Однако что-то Джонхану подсказывает, что на деле он здесь уже не первый десяток минут ошивается. Их диалог начался с банальных вопросов. Видимо, парень не хотел особо торопить Хана, так что некоторое время они просто говорили ни о чём и обсуждали что-то поверхностное. Если честно, за это Юн был очень благодарен, потому что ему требовалось расслабиться и привыкнуть к его компании, чтобы уже позже перейти непосредственно к теме их с Сынчолем встречи. — Знаешь, касательно того, о чём я хотел поговорить... — Джонхан решает начать издалека, когда они оба неторопливо прогуливаются вдоль вымощенной каменной плиткой парковой дорожки. Подбирая слова, он ненадолго замолкает. За время диалога с Чхве появились в его голове еще кое-какие мысли, что непосредственно пересекались с так сильно терзавшей его сейчас темой. Вот только в том, насколько тактично будет выражать их вслух напрямую, парень очень сомневается. Он перебирает собственные пальцы на руках, поворачиваясь в сторону Сынчоля, и еще несколько секунд молча смотрит на него. — Ответь мне, только честно. Я тебе нравлюсь? Сам брюнет, судя по ненадолго застывшему выражению лица, ожидал услышать что угодно, кроме того, что услышал. Он усмехается как-то нервно и поворачивает голову в другую сторону. — Ты же не об этом хотел поговорить. — Я знаю. Но ты можешь мне ответить? — Так заметно, да? — улыбка парня по-прежнему очень натянутая, ну и тут уже можно не требовать прямого ответа, потому что его реакция говорит сама за себя. Джонхан молча кивает и облизывает губы, изучая взглядом потрескавшуюся местами дорожку. Он не был сильно удивлён, ведь до того самого момента догадывался об этом, считая Сынчоля просто глупым и странным. Но теперь как никогда хотелось узнать: почему так? — Ты из тех, у кого нет соулмейта или что-то вроде того? — Нет. По-крайней мере, признаков его отсутствия у меня никогда не было. — Тогда что с тобой не так? — подняв голову, Хан внимательно смотрит прямо на парня рядом с собой. Возможно, он излишне нажимает, но сейчас у него есть на то причины. Ему действительно нужен ответ. — А что со мной не так? — Чхве удивлённо приподнимает брови. — Мы не соулмейты, Сынчоль. Да и ты, наверняка, рано или поздно встретишь того, с кем тебе и следует быть. — А почему меня это должно волновать? — парень останавливается напротив Джонхана и теперь так же спокойно смотрит на него, опустив руки в карманы. — Я считаю, что вправе сам выбирать. И если человек чудесный, почему я не могу восхищаться им и испытывать что-то подобное? Кто мне это запретит? — Никто... — Хан чувствует, как прохладный ветер немного топорщит его волосы, и поправляет их рукой, снова опуская взгляд куда-то вниз. Может, Сынчоль прав? И я тоже могу жить так же, не думая о том, что я что-то этому миру должен? Если так взглянуть, это и правда несправедливо. А многие люди даже и не задумываются об этом. — То, о чем ты хотел выговориться, как-то связано с этой темой? — Можно и так сказать. Думаю, я... встретил своего соулмейта, — последнее слово парень произносит приглушенно и с ноткой нежелания в голосе, что не ускользает от внимания брюнета. Хан подозревает, что Сынчолю с его чувствами, может быть, не особо приятно это слышать, так что старается на него не смотреть. — И что, с ним всё настолько плохо? — Скажем так. Если не учитывать крайности, это, можно сказать, худший вариант из всех возможных. И я сейчас не знаю, что мне вообще делать. Типа, нам что, придётся быть с ним вместе просто потому что? Я не хочу такой жизни, Сынчоль, я не хочу таких отношений, и я не хочу осознавать, что именно с ним я должен провести всю жизнь. Да я ему даже и не нужен. Тут не может идти и речи о любви. Я просто... не знаю. Для меня семья всегда была приоритетом, а какая тут семья? Какое будущее? Это смешно, — парень тяжело выдыхает и краем рукава кофты стирает с уголков глаз выступившую влагу, отвернувшись, чтобы Чоль в этот момент его не видел. На эмоциях он не замечает, как сразу вываливает всё то, что со вчерашней ночи копится у него в голове. — Почему у всех вокруг не так? Почему все соулмейты так идеально подходят друг другу, а мне достался он? Знаешь, я пытался хоть как-то списать всё на случайность или уличить его во лжи, когда он сказал мне о том, кем мы друг другу приходимся. Но он указал мне на те факты, против которых я не могу ничего сказать. Всё сходится, осталось только шмотки снять и увидеть эту проклятую метку, но до такого у нас уж точно не дойдёт. И, знаешь, слава богу. Голос Джонхана периодически подрагивает, и он прекрасно понимает, что уже просто открыто плачет, упуская тот момент, когда Сынчоль осторожно и мягко обнимает его за плечи. В любой другой ситуации Юн сразу же отстранил бы его от себя, но сейчас ему действительно было нужно. Нужно почувствовать себя хоть каплю не одиноким, когда кажется, что все твои планы, мечты и надежды рушатся, ударяясь об одного человека. Он молча кладёт голову на плечо парня и почти беззвучно всхлипывает раз за разом, ощущая успокаивающие, невесомые поглаживания по спине. — Не плачь. Ты никому ничего не обязан, а тем более, когда дело касается твоей жизни. Ты сам можешь выбирать, как и с кем её провести. Я понимаю твои ценности и взгляды, но и ты пойми: даже если ты не сможешь обрести счастье со своим соулмейтом, мир от этого не распадётся на части. Есть даже люди, которые и не пытаются встретить свою пару, они просто живут, достигают своих мечт, делают всё, чтобы в конце ни о чем не сожалеть. Я видел таких людей, и они действительно счастливы. И я не говорю, что ты должен повторять это за ними, просто хочу, чтобы ты понял: это не единственное, ради чего стоит жить. Не думай сейчас, что впереди тебя ничего не ждёт только поэтому. И хотя дыхание Джонхана по-прежнему сбито, а его руки продолжают мелко трястись, с каждым новым словом Сынчоля он всё больше ощущает спокойствие. Такое ощущение, будто некий непосильный груз медленно растворяется, крупинка за крупинкой, позволяя наконец спокойно вдохнуть и взглянуть на ситуацию трезво, а не сквозь призму безысходности и истерики. Сынчоль действительно прав. В каждом своём слове. — Но знаешь, я хочу сказать тебе ещё кое-что. Подумай снова и не отвергай того человека настолько категорично. Да, я говорю это далеко не в свою пользу, но всё же. Хоть я и видел счастливых людей, не имеющих пары, я также видел, что почти все случаи подтверждают: рано или поздно, встретив того человека, ты сможешь быть счастлив. Судьба так устроена. Да, я сам пытаюсь идти против неё, но, как говорится, никогда не говори "никогда". Просто помни, независимо от твоего решения и выбора в дальнейшем я поддержу тебя, Джонхан. Юн слышит в голосе брюнета улыбку и сам невольно растягивает уголки губ. По ощущениям это напоминает яркие солнечные лучи, пробивающиеся из-за туч прямо после дождя. Он наконец обнимает Сынчоля в ответ и, уткнувшись лбом в его плечо, совсем тихо, но искренне шепчет: — Спасибо.