Помощница злодея

Я твой барьер — от всего Что не должно тебя касаться.

— Какого хрена ты здесь делаешь?       Мужской голос почти иглами врезается в уши. Каждую мышцу сводит, когда я пытаюсь пошевелиться. Скрипнув зубами, приподнимаюсь на локтях, вцепляясь ногтями в пол. — Я не смогла встать вчера.       Поднимаю голову, глядя Себастьяну в глаза. В груди все ещё болит, но уже не так сильно. Выпрямляю руки, помогая себе сесть, и вцепляюсь пальцами в колени. — Когда ты вернулась? — Он присаживается на подлокотник кресла, держа руки скрещенными на груди. — Под утро. Даже не знаю во сколько точнее. — Где ты была всю ночь? — Я не хочу об этом думать. — Я отправил тебя на пятиминутное задание. Ты вернулась под утро. — Себастьян прожигает взглядом мое лицо. — И ты служишь мне, если не забыла. — Я не забыла. — Поднимаюсь на колени, упираясь ладонью в подлокотник кресла рядом с бедром Моргенштерна.       Осознав это, ту же отдергиваю руку, заставляя себя подняться без опоры. Ноги гудят, когда я делаю несколько шагов в разные стороны в попытках восстановить равновесие. Прижимаюсь к перилам лестницы, удерживая себя в стоячем положении. — Почему ты проснулся так рано? — Вчера, пока ты шаталась неизвестно где, мы решили, что моей сестре пора нанести визит. — Думаешь, это хорошая идея? — Ты планировала это вместе с нами. — Да, но… — Пытаюсь подобрать правильные слова. — Мы придем на их территорию, Себастьян. Мы будем в их власти. — О нет, это они будут в моей. — Он растягивает губы в оскале, почти сатанинском. — Собирайся, выдвигаемся через полчаса. — Зачем так рано? — Поймав взгляд Моргенштерна, судорожно киваю, и устремляюсь по лестнице вверх.       Слышу шаги парня за собой, но не оборачиваюсь, лишь прибавляя скорости. Почти забегаю в комнату, захлопывая за собой дверь, и только потом выдыхаю. Медленно стягиваю грязную, измазанную пеплом куртку и заставляю себя подойти к зеркалу.       Под глазами залегли практически синюшные пятна, ладони покрыты пылью и грязью, под ногти забились ошметки пепла. Задираю футболку, едва не вскрикивая. Над животом алое, опухшее по сторонам пятно. Касаюсь его пальцами и тут же отдергиваю руку, застонав от боли. Словно желая меня добить, пятно начинает пульсировать, едва не выдаваться вперед, как будто под кожей засел гигантский червь.       Ангел, что я позволила ей сделать?       В голове метается вихрь мыслей, едва позволяя осознать хоть одну.       Смерть. Принадлежу. Себастьян. Смерть. Лилит. Демоны. Защита. — Черт. — Опираюсь ладонями на стекло. — Черт, черт, черт! — Ударяю кулаком и тут же отдергиваю руку, когда суставы отвечают резкой болью.       Сажусь на кровать и зажимаю ладонь между коленями, покачиваясь взад-вперед, словно полоумная. Я принадлежу Лилит. Не ее сыну, которому принесла клятву верности. Не ее сыну, за которым готова идти до самого конца, даже если придется идти по колено в крови. Я принадлежу ей, и вряд ли это можно как-то изменить.       Заставляю себя встать и взять оружие. Заставляю себя прятать в ножны очередной кинжал. Движения рук уже такие знакомые, что я даже не замечаю, что именно беру с собой. — Пошевеливайся, София, мы не собираемся ждать тебя так долго! — Я иду, Себастьян! — Рычу, приоткрывая дверь. — Иду, твою мать! — Следующий раз для упоминания Лилит используй алтарь и жертву. — Он до скрипа зубов доволен нашей предстоящей кампанией. — Обязательно, если она не пообещает утащить в Эдом мою душу. — Волной обжигает ярость. Непреодолимое желание с кем-то поделиться, высказать кому-то то, что со мной произошло, то, что я чувствую. — А… Подожди… Моя душа уже принадлежит ей! Тогда мне нечего бояться! — Она пометила тебя? — Себастьян недовольно хмурится, пряча руки в карманы. — Да. Я… Я не понимаю, как это произошло, но вчера портал закинул меня в Эдом после похода… — Я указываю взглядом на Джейса. — На задание. — Почти не ложь. Почти. — Что она сделала? — Чувствую его ярость, волнами заполняющую коридор, словно пена, взбитая ребенком. — Я… Я не хочу об этом говорить. — Я задал тебе вопрос! — Она провела тот же ритуал, что и с тобой. — Неосознанно касаюсь места, в котором видела руку Лилит, но чувствую под пальцами шевеление и едва не вскрикиваю. — Выглядишь отвратно, кстати. — Не удерживается от комментария Джейс, почти заставляя меня вспыхнуть от стыда. Но почти — не считается. — А ты кому продал душу, чтобы выглядеть идеально каждое утро? — Я сам по себе идеал, сумасшедшая.       Замечаю, что Себастьян стеклянным взглядом уставился в стену. Тяну к нему руку, почти задевая пальцами его плечо, но отстраняюсь, не рискуя нарушать личное пространство. — Себастьян? Ты, кажется, торопился. — Сначала к магу. Потом к Клэри. — Но, Себастьян. — Джейс хватает его за предплечье. — Заткнись, ангелочек. И убери от меня руки. Я в отличие от тебя не боюсь боли.       Джейс покорно отступает, почти склоняет голову, словно малыш, которого отругали взрослые. Себастьян разворачивается, устремляется по лестнице вниз. Следую за ним на расстоянии пяти шагов, не позволяя себе подойти ближе. Нельзя. — Ты не хромаешь. — Он оборачивается через плечо, смотрит на мою лодыжку, на штанину, завернутую выше, чем обычно, на чистую кожу. — Себастьян… — Где ты была ночью?       Отступаю на шаг, но он вцепляется в мое запястье, почти дергает. Смотрит прямо в глаза, пытается разглядеть ложь, которую я скармливаю ему все утро. — Отвечай на вопрос! — Я была ранена. Мне пришлось обратиться к магу. У меня не было выбора. — Почему ты не вернулась домой? — Потому что вы бы не смогли мне помочь. — А он смог, да? — Моргенштерн дергает меня, рывком скидывает с лестницы.       Едва удерживаю крик, врезаясь локтями в пол и сдирая кожу. По инерции прокатываюсь вперед, пока не ударяюсь спиной о кресло. Воздух выбивает из груди, хватаю его ртом, судорожно пытаюсь вдохнуть. — Ну же, София. Отвечай на мои вопросы. — Он спускается медленно, словно хочет дать мне время подняться. Дать мне время сбежать. — Себастьян… — Ты принесла мне клятву. Ты принадлежишь мне. — Он склоняется надо мной, нависает огромной тенью. — Так и есть. — Тогда почему ты не вернулась домой? — Потому что не хотела показаться слабой. — Чувствую сладкий привкус лжи на языке. Я лгу ему. Лгу, потому что Лилит приказала. Лгу, потому что маг не виноват в том, что он единственный о ком я смогла вспомнить в критической ситуации. Себастьян не виноват в том, что не понимает. — Ты же знаешь, что я могу заставить тебя сказать правду. — Ты не хочешь ее слышать. — Как бы ужасно не звучали эти слова, что бы он не подумал… Я не могу рассказать о Лилит. Не могу не оправдать доверия. — Джейс! — Моргенштерн отворачивается, оставляя меня сидеть прижатой к креслу.       Вывожу на руке иратце и поднимаюсь, подхожу к дверям, ожидая пока парни соизволят отправиться на задание. — Джейс, ты хотел идти! Шевелись! — Рычание Моргенштерна вызывает дрожь в руках.       Джейс перепрыгивает через перила лестницы, приземляясь на пол практически бесшумно. Замечаю в его глазах обычную отрешенность, хотя, готова поклясться, всего несколько минут назад… Он словно чувствовал что-то сам. Словно был не под властью Себастьяна.       Подхожу ближе, вставая справа от Моргенштерна. Портал отрывает меня от пола. Как я отвыкла от групповых перемещений. Квартира мага встречает уже знакомой тишиной. Присаживаюсь на подлокотник дивана, ожидая, пока он встретит нас. Джейс устремляется к книжным полкам, осматривая корешки фолиантов.       Маг появляется через пару секунд, его руки измазаны в чем-то по самые запястья, он с отвращением вытягивает их вперед, словно они ядовиты. Заметив Себастьяна, он щелкает пальцами, приводя себя в порядок. Оглядывает нас, словно ожидая подвоха, на секунду задерживая взгляд на мне. Закусываю губу, кивая на Себастьяна. Не говорю вслух, но, кажется, маг меня понимает. — Что-то случилось? — Я пришел забрать то, что ты мне обещал. — Себастьян двигается к нему. — Я как раз этим и занимался. — Маг кивает, указывая ему на диван. — Придется немного подождать. — У меня нет времени. Если находишь время лечить моего солдата, будь добр найти время для моих приказов.       Вздрагиваю, ловя на себе еще один взгляд мага. Я просила не говорить, но рассказала сама. Поставила под удар того, кто мне помог. Кому я, видимо, обязана жизнью. — Думаю, это было в ваших интересах, Господин. — Маг указывает на меня ладонью. — Вчера она была не в лучшем состоянии. — Мне плевать на ее состояние. — Ее смерть бы ударила по вашим планам, а я не мог этого допустить.       Себастьян вновь смотрит на меня через плечо. Почти ощущаю его отвращение ко мне. Доверилась магу, но не ему. Скрещиваю руки на груди, устремляя взгляд в пол. Сколько секретов я должна от него хранить? Как долго я должна быть наказуема за то, что выполняю не по собственному желанию?       «Это был приказ»       «И приказ не Моргенштерна?» — Я пришел забрать то, что мне нужно, а не выслушивать о похождениях моего солдата. — Скоро вернусь. — Маг скрывается в дверном проеме. — При смерти значит? — Джейс усмехается, опускаясь на диван, и закидывает ноги на столик. — Кому же ты так не угодила? — Убери ноги, ты в гостях. — Шиплю на него. — Моя жизнь — не твое дело, кстати говоря.       Джейс лишь цокает языком, откидывая голову на спинку дивана и прикрывает глаза. Встаю, направляясь к книжному шкафу. Брожу вдоль него, выискивая глазами какие-нибудь знакомые рисунки или знаки. Натыкаюсь на небольшой свиток пергамента, засунутый за все остальные книги и прикрытый ими почти полностью Неужели у мага есть тайны? Тяну руку, но тут же слышу шаги хозяина дома. — Это должно помочь. — Он протягивает Себастьяну небольшой флакон из прозрачного стекла.       Моргенштерн забирает, с хлопком сдергивая с него пробку, и залпом осушает содержимое. Он закрывает глаза, запрокидывая голову к потолку, и замирает. Безопасность теперь — плевое дело? Едва борюсь с желанием подойти ближе, направить на мага кинжал, пока Себастьян не скажет, что с ним все в порядке. Или убить его, если собьется хотя бы такт сердцебиения Моргенштерна. — Плату получишь позже. — Себастьян разворачивается к Джейсу. — Шевелитесь, пора навестить мою дорогую сестренку.       Подхожу ближе, с опаской поглядывая на зажатый в его ладони флакон. проследив мой взгляд, Моргенштерн протягивает его обратно магу. — Приготовь еще. Мне может понадобиться. — Я сделал с запасом, господин. Останется только распределить дозы.       Себастьян кивает, скорее для галочки, чем одобрительно или благодарно, и поворачивает кольцо, открывая новый портал. Джейс входит первым, ведь только он знает, куда нужно попасть. Жду, пока Моргенштерн тоже войдет в портал. — Что ты ему дал? — Обращаюсь к магу, останавливаясь в шаге от портала. — Это его приказ, София. Я не обязан перед тобой отчитываться. — Возвращает он мне мою же фразу. — Но оно ему не навредит. — Это как-то связано с Клариссой? — Господи, София. Это обезболивающее. Его изнуряют шрамы на его спине. — Маг закатывает глаза. — Иди за ним, пока не вызвала очередную волну гнева. Он же не любит…       Не дослушиваю его, шагая в портал. Оказываюсь в длинном коридоре, в десяти шагах от Себастьяна. Он о чем-то переговаривается с Джейсом, не обращая внимания на мое появление. Подхожу ближе, прислушиваясь к разговору: — Джослин внизу. Люка я не видел. Клэри в своей комнате. — Иди к ней. Убеди примкнуть к нам. И не высовывайся.       Джейс благодарно кивает и устремляется в глубину коридора, почти сливаясь с темнотой. — Ты уверен, что она пойдет с ним? — Она не пойдет. — Отвечает Моргенштерн, проводя кончиками пальцев по эфесу меча. — Тогда в чем смысл? — Скоро узнаешь. — Он загадочно улыбается, шагая к дверному проему.       Там, внизу, стоит женщина. Ее рыжие волосы собраны в пучок на затылке, но несколько прядей постоянно выбивается, падая на лоб. Понимаю, что это одна из легенд нашего мира. Джослин Фэйрчайлд. — Это твоя мать… — Шумно выдыхаю, подходя ближе к Моргенштерну. — Мою мать зовут Лилит. — Рычит блондин, делая шаг на свет. — А она предала меня.       Сердце делает кульбит, когда он окончательно выходит на свет. Хочется затянуть его обратно во тьму, спрятать от этой женщины, но понимаю, что ничего хорошего это за собой не понесет.       Джослин оборачивается, услышав шаги, и резко бледнеет, увидев посетителя. Ее крик вспарывает тишину, а тонкие пальцы отпускают стакан, который со звоном падает на пол и разбивается.       Видимо шум привлекает других обитателей дома, и в комнату врываются Джейс и миниатюрная девушка, в которой, исходя из рассказов Моргенштерна и нескольких наших мимолетных встреч, я признаю его сестру. Мы смотрим друг на друга, рассматривая, словно пытаясь найти друг в друге то, что тянет Себастьяна. — Джонатан… — Шепот женщины нарушает гнетущую тишину. — Теперь меня зовут Себастьян. — Усмехается блондин. — Я решил, что не хочу носить имя, которое вы с отцом дали мне. Вы передали меня, и теперь я предпочитаю держаться от вас подальше.       Джослин двигается к нам, обходя длинную стойку. Сжав рукоять своего клинка, я выступаю из тени Моргенштерна, вставая плечом к плечу с ним. Женщина вздрагивает, заметив меня, но снова смотрит на сына: — Я думала, ты умер. Умер… Я видела, как твои кости превратились в пепел. — Вновь шепчет она, словно убеждая саму себя в смерти сына. — Если бы ты была хорошей матерью, — Себастьян прищуривается, незаметно касаясь своего меча, словно ища успокоения, — ты бы знала, что я жив. — Он на секунду переводит взгляд на меня, но потом снова сверлит взглядом Джослин. — Говорят, матери всю жизнь хранят ключ к нашим душам. Но ты выбросила мой.       Джослин покачивается, хватаясь за стойку в попытке устоять. Сестра Моргенштерна дергается к ней, но по какой-то причине не сдвигается с места. — Только не говори, что совсем не рада меня видеть. — Себастьян говорит так, словно эти слова не имеют значения, но его пальцы сильнее обхватывают эфес клинка. — Разве я не такой, каким ты всегда мечтала видеть своего сына? — Что тебе нужно, Джонатан? — Женщина мотает головой, словно отгоняя какие-то мысли, терзающие ее. — То же, что и всем. То, что причитается мне по праву. Если конкретно, наследство Моргенштернов. — Наследство Моргенштернов — кровь и хаос. Мы с дочерью отреклись от этого рода. — Она все еще не отпускает стойку, держась за нее, но что-то в ней изменилось. — Если ты уйдешь сейчас, Джонатан, я никому не скажу, что ты был здесь. — Она поворачивается к Джейсу, сверля его взглядом. — Тебя это тоже касается. Если Совет узнает, что вы сообщники, вас обоих убьют.       Клэри шагает перед Эрондейлом, закрывая его от матери. Признаю, она отважна. Совсем, как ее брат. — Разве тебе не все равно, умру я или нет? — Подает голос Джейс. — Мне не все равно, что случится с моей дочерью. — Отвечает Джослин. — Закон суров, даже слишком суров. Но тебя, возможно, еще удастся спасти. — Она снова поворачивается к Себастьяну, изучая его взглядом. — А вот тебя, мой Джонатан… Слишком поздно.       Женщина выкидывает вперед руку с кинжалом, но рукоять не отпускает. По ее щекам бегут слезы. Машинально сделав шаг вперед, я почти закрываю собой Себастьяна, но он поднимает вверх руку, останавливая меня. — Я ведь похож на него, как две капли воды. — Моргенштерн, кажется, вообще не замечает кинжала. — На Валентина. Поэтому ты так на меня смотришь? — Ты выглядишь также как и всегда. Как демон. — С грустью произносит Джослин. — И ты всегда так выглядел, с самого рождения. Мне очень жаль… — Жаль? — В его голосе проскальзывает что-то новое, и хочется обнять его, прижаться, уткнувшись лицом между его лопаток, успокоить, но оно исчезает также быстро, как и появляется. — Чего? — Что я не убила тебя сразу.       Джослин выходит из-за стойки, направляясь к нам. Моргенштерн следит за ней, словно за идущей в ловушку добычей. — Так вот чего ты хочешь? Моей смерти? — Он шагает навстречу матери. — Ну давай. Убей собственного сына. Я не буду сопротивляться. — Себастьян. — Осторожно зовет его Эрондейл. — Себастьян, у нее нож. — Шиплю на Моргенштерна, игнорируя навязчивый звоночек, который появляется каждый раз, когда я перечу блондину.       Джослин выставляет нож, делая еще один шаг к нам. — Давай же, — продолжает науськивать Себастьян, говоря почти шепотом, — Что, не можешь себя заставить? Ты могла бы убить меня при рождении, но не сделала этого. — Его голос становится низким, похожим на рык. — Может быть, ты понимаешь, что ребенка можно любить вопреки всему. Может быть, если бы ты любила меня по-настоящему, то смогла бы спасти.       Они изучают друг друга взглядами, словно ведут молчаливую борьбу. Джослин тяжело выдыхает и дрожащим голосом произносит: — Ты притворяешься. Ты ничего не чувствуешь, Джонатан. Твой отец научил тебя подражать эмоциям, но ты не понимаешь, чему подражаешь. — Так убей же меня, зачем медлить? — Моргенштерн злится, сжимая челюсти, но это заметно лишь с близкого расстояния, для остальных он также невозмутим, безэмоционален. — Ты не сможешь. — Если не сможет она, то сделаю я. — В комнату выходит мужчина, сжимая в руках обрез, нацеленный на Моргенштерна. — Так и бегаешь за ней, словно собачонка? — Усмехается Себастьян, потирая надетое на пальце кольцо. — Псы все такие верные?       Вспоминаю, что этот человек тоже легенда Сумеречных охотников. Люциан Греймарк. Нефилим, ставший Нежитью. — На твоем месте, я бы попридержал язык, находясь под прицелом. Если я не убью тебя, то ногу отстрелю точно, сын Валентина.       Себастьян едва заметно напрягается, но ни один мускул на его лице не выдает его, словно это было не лицо человека, а каменное изваяние. — Сын Валентина? Ты и вправду так меня воспринимаешь? — Он насмехается над оборотнем. — Дай мне кинжал.       Не сразу понимаю, что Себастьян обращается ко мне. Вытаскиваю из ножен тонкое лезвие и протягиваю ему. Со стороны кажется, будто Себастьян вытащил кинжал из ножен, оборотень продолжает следить за его движениями, не замечая меня за спиной Моргенштерна. Одно резкое движение, и Себастьян вспарывает себе ладонь, заставляя кровь падать на дощатый пол. Слышу шипение Эрондейла и тихую ругань. — Убейте меня. Вот только не ждите, что она не сломается после этого.       На секунду встречаюсь взглядом с Клэри. Она разрывается между желанием забрать оружие у матери и желанием избавиться от брата. Но я отчетливо вижу страх, с которым она смотрит на кинжал, на стоящего рядом Джейса с залитой кровью рукой. — Я тебя предупреждал.       Похоже волк не видит меня, потому что поднимает обрез выше, целясь в Моргенштерна. Прежде, чем он успевает выстрелить, в наступление идет Джослин.       Как в замедленной съемке наблюдаю, как пальцы Джослин отпускают рукоять клинка. Лезвие, вращаясь, устремляется к Себастьяну. Эрондейл отпускает свой кинжал, и клинок летит к оборотню.       Люк спускает курок, и воздух сотрясает оглушительный хлопок, от которого едва не лопаются перепонки.       План приходит сам по себе, и я вытаскивая запасной кинжал, спрятанный на голени, запуская его в след клинку Джейса и сбивая его с траектории. Оба кинжала врезаются в стену, войдя по самые рукояти. Встаю перед Моргенштерном, обняв его за шею и закрывая от Джослин. Он дергается, пытаясь отцепить мои руки, но я уже тяну его вниз, сбивая с ног. Резкая боль в бедре заставляет вскрикнуть сквозь сжатые зубы, но Себастьяна я не отпускаю. Приходится сжать челюсти почти до скрежета зубов, когда волна боли пронзает плечо. Успела…       Моргенштерн сдается и падает на пол вместе со мной. Куртка стремительно намокает, но я скатываюсь с Себастьяна, все еще не позволяя ему встать. Джейс разглядывает рыжеволосую девушку, которая сверлит взглядом меня. Встречаюсь с ней взглядом и поднимаюсь с пола. Кинжал все еще торчит в руке, но я игнорирую боль, намереваясь защищать Моргенштерна. Бедро ноет, и стоять тяжело, но если я сейчас упаду, ничто не помешает оборотню выстрелить еще раз. — Помоги ему. — Шиплю на Джейса, вытаскивая из ножен длинный меч.       Эрондейл бросается к Себастьяну, помогая ему подняться, пока я прикрываю их. — Мы уйдем. Не стоит больше кидаться ножами. — Смотря на злополучную семейку, твердо произношу я. — Мы зря пришли сюда.       Джослин молчит, обхватив себя руками, и смотрит сквозь меня. Оборотень ощетинился, но с места не двигается, сверля глазами Эрондейла.       Чувствую, как кровь скатывается по пальцам, но не двигаюсь, даже когда первая капля падает на пол. Взгляд расплывается, тот тут, то там мелькают темные пятна. Ноги дрожат, почти подгибаются. Когда моего плеча касаются, я оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Эрондейлом. — Ты даже не представляешь, кого спасла, София…  — Доносится мне в спину голос Джослин.       В страхе оборачиваюсь, встречаясь с женщиной взглядом. Пульс бьется в висках словно набат. — Откуда вы знаете мое имя? — Выдавливаю наконец. — Я не могу не узнать ту, кто росла вместе с моим сыном.       Вздрагиваю, как от удара, и отступаю к парням. — Этого не может быть… — Мама! — Клэри была чем-то напугана, указывая на Себастьяна. — Только не говори, что и она тоже…       Смотрю на Моргенштерна, но тот стоит спокойно, оглядывая меня взором, который я не могу распознать. — Что? — Лицо Джослин вытягивается. — Нет, ты не так меня поняла. София дочь своих родителей и ко мне никакого отношения не имеет. — Она снова смотрит на меня. — Твоя мать очень волнуется за тебя, София. Тебе стоит вернуться домой. — Скажите ей, что я мертва.       Отворачиваюсь, лишь бы не показать, как сильно ее слова задевают меня. Как глубоко они проникают под кожу. — Подумай, заслужила ли твоя семья такой позор.       Я не успеваю посмотреть на нее еще раз. Себастьян наконец поворачивает кольцо, и, делая шаг вперед, я оказываюсь в портале. — О чем ты думал?! — Шиплю на Джейса, как только попадаю в дом.       Обессиленно падаю на кресло, пытаясь не дать себе заплакать. Бедро пульсирует острой болью, но сделать я пока ничего не могу. Выдергиваю кинжал из плеча и морщусь, когда запах крови усиливается. Отшвыриваю клинок куда-то в угол и стягиваю куртку. Порез глубокий, но края у раны ровные. — Я защищал Себастьяна! — Рычит Эрондейл. — В плане не было убийств! — Понимаю, что кричу, но остановиться не могу. — Если бы кинжал Джослин попал в него, — указываю пальцем на Моргенштерна, — вы оба подохли бы в том доме! — Ничего бы не случилось! Все было под контролем! — Джейс делает несколько шагов ко мне, сжимая кулаки. — Правда?! А как объяснить это? — Показываю ему поврежденное плечо. — Это было в плане?! — Заткнитесь оба. — Рычит Себастьян, прерывая нашу перепалку. — Пусть не по плану, но все прошло хорошо. И впредь, — Моргенштерн прожег меня взглядом, — не подставляйся. — Хотя, я бы обязательно спасла тебя. — Шепчу едва слышно.       Опускаю голову, словно преклоняясь перед ним, и отворачиваюсь. Сил на спор с Моргенштерном нет. Он всегда принимает сторону Джейса. Долбанная печать. — Я устала.       Зажимаю кулон, перемещая себя в свою комнату. Падаю аккурат на кровать, кривясь от боли и зажимая рану на бедре ладонью. Кровь идти перестала, но пулю все же надо вытащить.       Выуживаю из прикроватной тумбочки ножницы, разрезая ткань брюк. Металл холодит кожу, немного ослабляя боль. Руки не слушаются, но просить о помощи я не собираюсь.       Нахожу в тумбочке запасное полотенце, которое зажимаю в зубах, и вытаскиваю небольшие тонкие щипцы. Избавляться от пуль тоже не впервой.       Игнорируя тошноту, пытаюсь нащупать пулю пальцами, но особого успеха это не приносит. На глаза наворачиваются слезы, полотенце заглушает громкий всхлип.       Слышу стук в дверь, но молчу, игнорируя посетителя. Стук повторяется, на этот раз громче. Выплевываю полотенце и шарю рукой по кровати, гипнотизируя дверную ручку. Еще стук. — Иди к черту, Эрондейл! — Кидаю в дверь подушкой, словно пытаясь напугать посетителя.       Но дверь открывается, а на пороге стоит Себастьян. Он никогда не приходит в мою комнату. Что-то не так. — Я… — Не могу подобрать слов. — Меня не интересуют твои оправдания. Джейс сказал помочь тебе вытащить пулю. — Я сама в состоянии. — Отзываюсь, пряча щипцы за спину. — Почему он сам не пришел? — Ты же знаешь, София, что маленького ангелочка очень беспокоит вид крови, если она не его или его врагов. — Насмешливо сообщает Моргенштерн. — Тем более, он не умеет пользоваться пистолетом, и уж подавно не имеет понятия, как вытаскивать пули. — Но почему ты послушал его? Почему пришел? — Не успеваю прикусить язык, и вопросы слетают с него один за другим. — Чертова печать делает меня сентиментальным. — Ухмыляется Себастьян, с интересом разглядывая свои ногти. — Но это лишь потому, что я не до конца отделяю свои эмоции от его. Скоро это изменится. А пока… — Он протягивает мне руку, ладонью вверх. — Давай щипцы.       Воздух искрится вокруг него, словно сияние ангельского клинка. Поджимаю губы, но щипцы протягиваю. Себастьян двигается медленно, словно танцор, исполняющий очередное па, но есть в нем что-то хищное, животное.       Зацепляюсь взглядом за ворот его футболки, где на шее нарисована руна. Темные линии контрастируют на бледной коже, словно на снегу. — Ты сегодня кричала.       Его слова вытаскивают меня из хрупкого равновесия, которое я обретаю, наблюдая за ним в тишине. — Я… Я просто боялась за вас… За тебя… — Ты кричала, когда в тебя попала пуля. — Поясняет Себастьян, сжимая пальцами щипцы. — А… В меня просто давно не попадали пули… Я не ожидала… — Но я учил тебя терпеть боль, София. — Он смотрит мне в глаза, словно удав, гипнотизирующий свою жертву. — Кажется, ты забываешь мои уроки.       В ответ лишь молчу, ожидая очередного урока. Голова пустеет, оставляя место звону в ушах, который нарастает, становясь практически невыносимым.       Себастьян продвигается ближе, наклоняясь так низко, что его лицо оказывается напротив моего.       Задерживаю дыхание и вцепляюсь пальцами в край одеяла. Моргенштерн не останавливается, подаваясь ко мне. Его лицо так близко, что я чувствую едва ощутимое тепло его кожи.       Рывком двигаюсь назад, отползая по одеялу. Бедро стреляет болью. Сжимаю зубы так сильно, что слышится скрип. — Я задал тебе вопрос, дорогуша. — Себастьян вновь придвигается, вставая коленями на кровать. — Бежать…       Я знаю что бесполезно, но срываюсь с постели и бегу, скорее даже ковыляю к ванной, зажимая рану рукой. Я уже внутри и почти захлопываю дверь, когда чувствую сопротивление. О, Разиэль…       Едва успеваю отойти, когда дверь практически слетает с петель, ударяясь в стену. Судорожно оглядываю комнату, надеясь найти хоть что-то, способное остановить Моргенштерна.       Себастьян стоит на пороге, скрестив руки на груди. Есть что-то необычное в его позе, не похожее на него, несвойственное. — София, София… — Тянет он, шагая ко мне. — Разве я учил тебя избегать опасности? — Нет. — Тогда зачем ты убегаешь? — Тренируюсь в скорости. Давно не была ранена в ногу. — Заговариваешь зубы. — Цокает Моргенштерн, опять подходя ко мне. — Неправильная тактика, солдат.       Тянет последнее слово, будто прилипшую к зубам ириску. Как хочется попросить его не подходить ближе. Но если я попрошу, станет только хуже.       Он идет ко мне, все еще держа руки скрещенными. Подходит практически вплотную, останавливаясь в каких-то трех шагах от меня. — Ну? Где щипцы, София? — Остались на кровати. — Придётся мне действовать без них. — Он подается вперед, упирая ладони с двух сторон от моей головы.       Мои колени подгибаются. Раненная нога дрожит, меня практически кренит в сторону. Удерживать положение помогает лишь стена за моей спиной. — Ты ведь все выдержишь, верно? — Шепчет Себастьян мне на ухо.       Киваю, сжимая зубы. Себастьян упирает одну ладонь мне в живот, надавливая на тазовую кость, и садится на корточки. Слышу как скрипит лезвие о ножны, когда он вытаскивает кинжал. — Я так и знал.       Он прижимает лезвие к моей ноге, к поврежденной коже. Сжимаю зубы, сильнее упираясь в стену. Себастьян давит, вспарывая кожу, идет глубже, увеличивая рану. Стону от боли, зажимая рот рукой, и едва не впиваюсь зубами в указательный палец.       Себастьян убирает кинжал и обводит контур отверстия, практически нежно, едва заметно. Всхлипываю, подгибая ногу и опираясь пяткой на стену.       Себастьян давит на кожу, прощупывая пулю. Слезы катятся из глаз, закусываю щеку изнутри, когда он запускает пальцы в рану. Изо рта рвется крик, который я не могу сдержать. Впиваюсь пальцами в плечо Себастьяна, практически перенося вес на него.       Я чувствую, как он натыкается на пулю, как плоть расходится сильнее, вызывая новую волну боли и еще более громкий крик. По плитке стучит что-то металлическое. Сползаю по стене вниз, оказываясь рядом с Моргенштерном. Плачу навзрыд, непонятно почему. Прижимаю ладонь к губам, подавляя очередной всхлип, и открываю глаза.       Себастьян молча смотрит на меня, словно видит во мне что-то особенное. Чего не видел раньше. Словно видит во мне кого-то другого. Не ту девушку, что истязал на протяжении полутора месяцев. — Ты… Ты знал, что так будет… — Выдавливаю, сглатывая ком в горле. — Знал, что они дадут отпор. — Джослин не была бы собой, если бы не попыталась убить меня.       Смаргиваю слезы, вытягивая вперед здоровую ногу. Себастьян опускается на пол, усаживаясь на плитке: — Ты знаешь, что такое плата болью, София?       Запрокидываю голову, закусывая губу. Мне нельзя об этом говорить. Если Себастьян поймет, что я встречалась с его матерью без его ведома, от его ярости деться будет некуда. Но киваю: — Лилит объясняла мне, как это действует. Боль — плата за силу.       Себастьян прищуривается, оглядывая меня с подозрением. По коже бегут мурашки. — Верно. Валентин предпочитал вносить плату моей болью, а не своей. Для него было проще верить, что боль приносит мне удовольствие, хотя со временем это и стало так. — Себастьян усмехается. — Но ты постоянно закрываешь меня. Не даешь платить дань. Ты готова платить сама? — Он переходит на рык. — Если это освободит тебя от лишних истязаний, то да. Я готова заменить тебя. — Опускаю голову, глядя ему в глаза. — Я не хочу, чтобы ты снова это делал.       Себастьян усмехается. Пальцами, измазанными в моей крови, он прикасается к собственным губам. Не могу оторвать глаз, когда рубиновые разводы переходят с одной поверхности на другую. Облизываю губы. — Тогда, нам нужно заключить сделку.       Он подается вперед, приближаясь вплотную ко мне. Вжимаю затылок в стену, но Себастьян оказывается еще ближе. Пульс стучит в ушах барабанной дробью. Отворачиваясь, задевая стену собственной щекой, но Моргенштерн сжимает мой подбородок, разворачивая к себе: — Не мешай. — Себастьян прижимается губами к моим губам.       Всего лишь прикосновение, никаких попыток перевести это в поцелуй. Все внутри взрывается, я едва не стону от удовольствия. Громко выдыхаю через нос и неосознанно подаюсь вперед, разжимая челюсти. Он усмехается, на мгновение зажимая мою губу своими, и отстраняется. — Теперь мы связаны. Твоя боль — моя сила.       Себастьян поднимается, разводов на его губах практически нет. Он облизывает указательный палец, собирая оставшуюся кровь и намеренно глядя мне в глаза. Он уходит, не сказав больше ни слова.       Я продолжаю сидеть на полу и смотреть ему в след. Кажется, мое тело не помнит, как дышать. Облизываю губы и едва не стону, когда на языке ощущается вкус крови с едва заметной ноткой перечной мяты.