Помощница злодея

Он не привык доверять людям. Точнее, верил лишь в одно — если подойти к ним близко, они непременно причинят тебе боль. И в этом люди никогда его не разочаровывали.

      Выбираюсь из дома под покровом ночи и зажимаю кулон. Спазм скручивает живот после очередного перемещения, но я почти не обращаю внимания. Открываю деревянную дверь и вздрагиваю от звона колокольчика над головой. Будь моя воля, ни за что не пришла бы сюда.       Но у меня другого выбора нет. Этот маг — единственный, кого я смогла найти — промышлял контрабандой. Он мог достать все. Начиная от клыков вампира и когтей оборотня, заканчивая оружием нефилимов и частями тела Фейри. Вот за последними я сюда и пришла.       Устремляюсь вперед, лавируя между стеллажами, пока не натыкаюсь на прилавок. Запах в помещении затхлый, он въедается в ноздри, оседает на легких пылью, смешанной с прахом неизвестных мне посетителей. — Вы что-то хотели? — Из-за витрины появляется маг.       Едва не кривлюсь от отвращения, рассмотрев его по-лягушачьи зеленую кожу, покрытую липкой слизью. Заметив меня, он отступает назад, почти скрываясь: — Я не продаю ничего запрещенного. — У меня есть сведения, что продаешь. — Кладу на прилавок лист с собственным заказом. — Я здесь не для того, чтобы утащить тебя в Конклав.       Маг недоверчиво смотрит на меня, но из подсобки выходит. Отчетливо вижу блеск любопытства в его глазах. Естественно, не каждый день нефилимы пытаются купить контрабанду. Он подхватывает лист, отступая от прилавка на несколько шагов. Словно знает, что на таком расстоянии я не смогу достать его даже мечом. Для метательного оружия расстояние наоборот слишком мало. — Вы представляете, сколько это будет стоить? — Представляю. К сожалению, не думаю, что я смогу откупиться деньгами. — Прикусываю губу. Я не хочу делать то, что он может мне предложить. Но выбора нет. — Что же вы предлагаете? — Свои услуги.       Маг кривится от отвращения, пряча бумагу под прилавок. Его губы расползаются в оскале, обнажая острые, кажется, рыбьи зубы. — Меня не интересуют нефилимы. — И не должны. — Опираюсь на прилавок, подаваясь вперед. — Но вас интересуют мои навыки.       Его лицо вытягивается, огонек любопытства исчезает. Глаза у него тоже по-рыбьи выпученные, едва не вываливаются из орбит. — Возможно. — Тогда назовите цену.       Маг задумчиво кивает, устремляясь к подсобке. Остаюсь стоять перед прилавком, глядя ему вслед. Я могу вытащить кинжал, сделать пару аккуратных надрезов, и он больше не посмеет поворачиваться спиной к нефилимам. Могу просто убить его и найти в магазине то, что мне нужно. — Я напишу вам через несколько дней, может недель. — Маг выныривает из темноты за моей спиной. — В зависимости от того, как быстро смогу найти… товар. — Цена? — Вот. — Он протягивает мне лист бумаги, исписанный мелким, кривым почерком. Замечаю на бумаге пятна слизи и едва не кривлюсь. — Это список заклинаний, которых не хватает в моей книге. Соберёте их все и можете быть уверены — ваш заказ будет у вас на руках. — То есть ты хочешь, чтобы я нашла для тебя заклинания? И все? — Не думаю, что они есть в каждой волшебной книге. Тебе придется попотеть, чтобы найти их все. — Хорошо. — Волна облегчения прокатывается по спине. — Тогда, я вынужден с вами проститься. У меня еще куча других заказов. — Он указывает на дверь.       Едва ли не бегом устремляюсь вон из магазина. Хватаю ртом свежий воздух, пытаясь выдохнуть весь затхлый запах помещения. Очистить себя от мрака подпольного магазина. Всего лишь несколько заклинаний. Мне уже не впервой копаться в квартирах магов. Перемещаюсь обратно в дом. Свет из камина бьет в глаза, заставляя прищуриться. — Где ты была? — Голос Себастьяна вызывает мурашек в области позвоночника. — Я выходила на прогулку.       Он сидит в кресле, покачивая в руке очередной бокал с виски. Слышу, как кубики льда ударяются о стекло, и шумно сглатываю. — Твой домашний арест еще не закончился. — Он смотрит мне в глаза. — Неделя на исходе. — Я разберусь, Себастьян. Правда разберусь. — Я готова упасть на колени и стоять всю ночь. Только бы знать, что он не причинит вреда моей семье. — Чем дольше ты тянешь, тем больше я сомневаюсь, София. Твои вылазки начинают заставлять меня… — он будто бы задумывается, — сомневаться в твоей преданности. — Что ты такое говоришь? — То, что вижу. Ты не выполняешь мои приказы, лжешь и сбегаешь по ночам. Не удивлюсь, если ты тоже навещаешь Клэри, как это делает Джейс. — Ты сошел с ума? — Почти ожидаю всплеска его ярости, но он словно застыл. — Ты действительно думаешь, что я нарушу клятву, данную тебе?       Он не отвечает, утыкаясь взглядом куда-то в стену. Преодолеваю желание подойти, сесть прямо перед ним и заставить смотреть на меня. Видеть то, что он не хочет слышать. — Себастьян, ты же все обо мне знаешь. Ты знаешь каждый мой долбанный секрет. — Кроме одного. Того, что ты можешь мне никогда не простить. — И прекрасно знаешь о моей верности тебе. — Мне плевать. — Не лги мне. Не лги хотя бы мне. — Делаю несколько шагов к нему, пока не попадаю в поле его зрения. — Просто верь. В меня, в мою преданность. В дело, которое ведешь и которому я принадлежу. — Я никому не доверяю. Ни во что не верю. — Он бросает бутылку в камин, заставляя огонь всколыхнуться, полыхнуть ярким, сине-зеленым пламенем. — Я не верю словам. Лишь поступкам.       Всполохи разгоревшегося огня выхватывают из темноты то линию его лица, то освещают глаза, то играют бликами на волосах. Слышу как шипят поленья от кубиков льда, таявших на них. — Я уже не раз доказывала свою верность делом. — Но не за последние недели. — С появлением Джейса многое изменилось. — Прикусываю губу, скрещивая руки на груди. — Ты изменился. — Заткнись.       Разворачиваюсь на пятках, устремляясь обратно к выходу из дома. — Куда ты пошла?! — Исполнять твой приказ. Я иду сбить со следа свою семью. Если не доверяешь — идем со мной. Мне нечего скрывать от тебя. — Больное слово «почти».       Моргенштерн поднимается. Ожидаю, что он покачнется, будет стоять не так прямо, но он словно и не пил вовсе. Он медленно приближается ко мне. — К твоей семье, значит? — Моей бывшей семье. Ты прекрасно знаешь, что кроме тебя у меня никого нет. Ты моя семья, Себастьян. — Ты очень плохо лжешь, София. — Он наклоняется ко мне, обдавая резким запахом виски. — Так я еще и лгунья? — Вскидываю голову, глядя ему прямо в глаза. Это не так уж сложно, когда он смотрит сверху вниз. — Ты мне скажи. — Он делает шаг ко мне, заставляя сделать шаг к стене. — Скажи мне правду. — Ты же не веришь словам. — Бросаю его же фразу. — Идем со мной. Идем, Себастьян. — Какой смысл? Мне все равно плевать. — Тогда почему ты ждал меня здесь?       Моргенштерн усмехается, отступая от меня. Слышу его тихий, хриплый смех, который почти громом отдается в ушах. — Что смешного? — Ты действительно думаешь, что я мог ждать тебя потому, что хотел пойти с тобой? У меня по-твоему других дел нет? — Он поворачивается ко мне спиной, подходит ближе к камину, опираясь ладонями на выступ, и смотрит на огонь. — Ты подумала, что я… — Его смех заставляет меня вздрогнуть. — Ты подумала, что я приревновал? — Он запрокидывает голову, продолжая смеяться. — Я думала, что ты хотел проверить мою преданность. — Не лги мне, София. Я уже не раз говорил, что вранье плохо тебе дается. — Он поворачивается лицом ко мне, прижимаясь спиной к каменной кладке камина. — Я, вообще-то, собирался навестить свою сестру. У меня есть к ней разговор, который не стоит предавать бумаге. Вдруг она показывает мои письма Конклаву? — Хочешь, чтобы я пошла с тобой? — Это семейный разговор, тебе там места нет. Ты можешь разобраться со своей семьей, если уж так хочешь. Даю тебе два часа. Если я вернусь, а тебя еще не будет — мне придется лишний раз усомниться в тебе. — Я буду раньше. — Я не для того подавляю предателей снаружи, чтобы меня подорвали изнутри, София. — Он кивком указывает мне на дверь. — Если хочешь успеть, то советую поторопиться.       Зажимаю кулон, но задумываюсь о месте перемещения. Я не могу вернуться домой. Не могу попасться кому-то на глаза. Если меня увидят, то никогда не отпустят снова и не поверят в мою смерть. Разворачиваюсь на пятках, устремляясь к лестнице. — Куда ты идешь? — Мне нужна достоверность. — И какая же? — Одна вещь. — Прикусываю губу. — Она осталась у меня с прошлой жизни. Не знаю, почему я до сих пор не выкинула ее. Видимо чувствовала, что она мне еще понадобится.       Стремглав преодолеваю лестницу и врываюсь в комнату, судорожно пытаясь вспомнить, куда спрятала самую дорогую для себя вещь. Вещь, которая была дорога для меня до встречи с Себастьяном.       Царапаю углы подоконника, пытаясь на ощупь найти нужный предмет. Пальцы скользят по деревянной поверхности, едва не загоняю занозы прямо под ногти, не сдираю кожу по самые фаланги. Нужный предмет оказывается втиснут, почти вдавлен в небольшую щель в соединении частей рамы.       Поддеваю его кинжалом, выгибая тонкую часть, практически выламывая, но вытаскиваю из деревянного плена. Подхватив освобожденный уголок пальцами, вытягиваю кулон, укладывая себе на ладонь. Когда-то круглая форма заметно измялась, металл испачкан кровью, царапины покрывают незагрязненные участки. Касаюсь его пальцами, обводя выгравированный рисунок, представляющий собой что-то похожее на звезду Давида, оплетенную ветвями терна. Цепочку, на которой этот кулон висел, Себастьян порвал после моего появления, но саму подвеску я успела спрятать.       Зажимаю ее в ладони и наконец задумываюсь, как исполнить задуманное. Я не могу проникнуть в Институт, мало того, что может сработать сигнализация, так меня могут увидеть. Тогда известие о моей смерти явно никого не убедит. Закусываю губу, размышляя о других способах доставить послание. Спускаюсь по лестнице вниз, надеясь, что Моргенштерн еще не ушел: — Себастьян, у тебя есть цепочка? — Что? — Он отрывается от горлышка бутылки, опуская ее на близстоящий столик. — Цепочка. Мне нужно на что-то прицепить подвеску. — Я похож на человека, который такое носит? — Он усмехается, глядя на мою сжатую ладонь. — Черт. — Постукиваю носком ботинка по полу, задумываясь о других способах.       Снова прикусываю губу, впиваясь зубами почти до крови. Я не могу проиграть вот так. Я уже отреклась от своей семьи, но в мои обязанности до сих пор входит их защита. Они моя кровь, я не могу позволить им погибнуть из-за… Разиэль, это всего лишь моя собственная слабость, какое-то внутреннее нежелание дать им повод считать меня мертвой. Возможно, это даже совсем уж сумасшедшие мысли, что они смогут принять Себастьяна… — Твою мать. — Сажусь в кресло, перекатывая между пальцами подвеску. Чувствую на себе взгляд Себастьяна, следящего за каждым моим движением. — Я не могу отдать им это. Возникнет много вопросов. Даже если я оставлю ее где-то на видном месте… — Закрываю глаза, откидывая голову на спинку кресла. — Даже если оставлю, вопрос о гонце будет открыт. Так нельзя. — Тогда чего ты хочешь? — Себастьян усмехается, глядя на огонь. — Я не понимаю ход твоих мыслей. — Думаю, ничего предпринимать не стоит. Они не смогут долго этим заниматься. Рано или поздно они прекратят. Прошло уже больше месяца. Я… — Поднимаюсь с кресла, направляясь к камину. — Я уверена, что это кончится совсем скоро.       Бросаю подвеску на поленья, глядя, как металл постепенно краснеет от жара огня. Как медленно плавятся сначала тонкие части, затем более широкие, пока на дереве не остается лишь серебристое пятно, ничем не напоминающее когда-то дорогую мне вещь. — Есть вероятность, что я не поверил бы тебе, отправься ты в Институт своей семьи. Я бы решил, что ты скучаешь. — Тогда почему ты поддержал мою идею? Почему дал разрешение? — Всматриваюсь в его профиль, отмечая еще большую бледность, чем обычно. — Хотел проверить. Теперь мне пора. — Он подхватывает с дивана куртку. — Я все еще собираюсь навестить свою сестру. — Он исчезает в портале, не давая мне вставить и слова.       Замечаю как по лестнице, почти с опаской, оглядывая комнату, спускается Джейс. Его движения кажутся странными, какими-то ломанными, едва не испуганными. Прячусь в тень, прижимаясь спиной к стене рядом с камином, и замираю. Парень спускается в самый низ, замирает у лестницы, вслушиваясь в тишину дома. На его лице странное выражение надежды, такое непривычное в этом доме.       Он проходит к дверям, касается ручки, дергает. Дверь не поддается. Слышу его тихое шипение и ругань, несколько несильных ударов по деревянной поверхности. Себастьян же поставил защитные заклинания. Его не очень-то вдохновило прошлое посещение вампиров, он решил перестраховаться. Похоже, ограничение действовало и на Джейса тоже. Но почему? Видимо, у меня появился шанс узнать. — Что ты делаешь, Джейс? — Задаю вопрос, но не выхожу на свет.       Эрондейл вздрагивает, стремительно оборачивается в попытках отыскать меня в темноте. Испуганный взгляд бегает по комнате, выискивая мой силуэт среди теней, отбрасываемых мебелью. — Ответь на мой вопрос. — Выйди, чтобы я тебя видел. — Он разворачивается к двери спиной, прищуривается, еще раз оглядывая комнату.       Я вижу его достаточно хорошо, благодаря освещению из камина, но до меня всполохи не доходят. Джейс останавливает взгляд на камине и делает несколько шагов к нему. Наблюдаю как он двигается, облизывая губы, сжимая пальцы в кулаки. Он безоружен. Но он собирался сбежать. Все же делаю шаг на свет, оказываясь перед ним, на расстоянии десятка шагов. — Так лучше, ангелочек? — Привлекаю его внимание. — Что ты здесь делаешь? — Он неожиданно расслабляется, разжимая кулаки, и начинает монотонно постукивать пальцами по бедру. — Живу, дольше, чем ты, кстати говоря. — Касаюсь цепочки кулона, перебирая пальцами плетение, обвожу уже знакомую под пальцами надпись. Нелепая привычка так делать. — Нет, что ты делаешь здесь? — Он неопределенно указывает на комнату. — Возможно, я надеялась на одиночество.       Он сводит руки за спиной, словно прячет от меня что-то. Его взгляд останавливается на ножнах, скользит по рукоятке кинжала на голени. Склоняю голову к плечу, осматривая его под другим углом. Джейс выглядит странно. Это бросается в глаза даже сильнее, чем поведение Себастьяна. — Почему ты хотел уйти? — Я… — Он сосредоточенно смотрит на мое оружие. — Я хотел навестить Клэри. — Ты лжешь, Джейс. К ней пошел Себастьян.       Эрондейл сжимает челюсти, устремляя взгляд на огонь. Отмечаю странное подрагивание пальцев и необычную осведомленность во взгляде. Неужели… Этого же не может быть, правда? Он же не может… Сглатываю, пытаясь найти опровержение своим мыслям. Он же не может вырываться из-под контроля? Это ведь контроль Себастьяна, контроль над телом и душой. Над личностью.       Колени начинают дрожать. С Моргенштерном что-то случилось, раз Джейс освободился. Клэри что-то сделала. — Что вы сделали? — О чем ты? — Он почти раздраженно фыркает, ему почти удается. — Что вы сделали с Себастьяном? — Мы с ним связаны. Он в полном порядке. — Не пытайся меня одурачить! — Вытаскиваю кинжал и направляю на парня. — Ты не под его контролем. Ты — настоящий Джейс Эрондейл. — Ты сумасшедшая. — Парень смотрит мне в глаза, но ощутимо напрягается, отслеживает мои движения. — Ты ошибаешься, если думаешь, что я не изучила твое поведение за несколько недель. Ты раздражающий, опустошенный парень, который выжил только потому, что дорог Себастьяну как брат. Как предпоследняя оставшаяся часть его семьи. И ты — не он. — Думаешь, я не изучил тебя? — Делает шаг мне навстречу. — Ты сумасшедшая девчонка, готовая заглядывать в рот Моргенштерну, пресмыкаться перед ним, ползать у его ног, только бы услышать похвалу. — Эрондейл ладонью отводит кинжал от себя. — Ты его марионетка. — Несколько минут назад ты тоже ею был.       Джейс вздрагивает и делает еще шаг ко мне. В глазах почти опустошенность, у него почти получается.       Он двигается быстро, рывком выдирая кинжал их моих ножен, и целится в живот. Уворачиваюсь, задевая лезвием его плечо, но лишь разрезаю куртку, не достав до тела. Запинаюсь о столик, переворачивая его вверх ножками, и едва не падаю. Джейсу хватает этого, чтобы ударить меня в ноги и сбить на пол. — Как мне выйти отсюда? — Никак. — Усмехаюсь, переворачиваясь на спину, и приподнимаюсь на локтях, кончиками пальцев подтягивая обратно к себе выпавший кинжал. — Ты же уходишь. — Нужно разрешение. Раз у тебя его нет, значит догадывается о твоих похождениях. — Как много вопросов, да, Ангелочек? — Ты не выйдешь отсюда до возвращения Себастьяна. Дом не выпустит тебя. Я не выпущу. — Ты все равно мне поможешь. — Он склоняется, чтобы поднять меня, но я толкаю ногой опрокинутый столик, швыряя его в сторону Джейса.       Парень сдавленно охает, в то время, как я отламываю ножку стола и бью его в колено. Почти слышу хруст, но Эрондейл уже с рычанием бьет меня по руке. Взмахиваю кинжалом, все же задевая его. По рубашке расплывается длинное пятно. На секунду замираю, надеясь, что не попала по руне. Я все еще помню предупреждение Себастьяна не прикасаться к ней. Джейс прижимает ладонь к порезу, отодвигает, осматривая кровь на коже, и усмехается. — Не боишься, что Моргенштерн накажет тебя за это? — Я его не боюсь. — Снова пинаю его по ногам, намереваясь сбить, но Джейс хватает меня за лодыжку и дергает на себя, заставляя проехать спиной по полу, подтягивает к себе, перехватывая занесенную для удара руку. — Дерись! — Не вижу смысла. — Он перехватывает и вторую руку, поднимая меня на ноги.       С шипением пытаюсь вырваться, но он лишь сильнее сжимает мои предплечья, встряхивает, и разворачивает к себе спиной. В очередной раз пинаю его, но промахиваюсь, ударив ногой пустое место. Джейс заламывает мне руки за спину и тащит к дверям. Чувствую, как в футболку впитывается кровь. Он дотаскивает меня до двери, подпихивает вперед, все еще держа мои запястья. — Открывай. — Я не могу сделать это зубами, Ангелочек. Для этого нужна как минимум одна рука.       Он отпускает одно мое запястье, второе выворачивая почти до хруста. От боли глаза слезятся, но я разворачиваюсь к нему лицом и бью в горло. На мгновение вижу в золотистых глазах панику. Бью в плечо, откидывая от себя. Кулаком, прямо в скулу, заставляя откинуть голову, потерять меня из виду, потерять ориентацию. Обхожу его слева, инстинктивно заставляя кружиться по комнате. — Я не позволю тебе уйти.       Джейс восстанавливает дыхание, с хрипом выпрямляется, встряхивая головой. Себастьян говорил, что Эрондейл умеет контролировать себя и свои эмоции. Он не бьет девушек. Вот и посмотрим, насколько сильно он ненавидит меня. — Я должен уйти. — Ты убьешь его. Я не позволю этого сделать. Ты выйдешь из дома, только если замараешь свои ангельские крылья. Если убьешь меня. — Встаю в метре от дверей, замираю, подготавливая каждую мышцу к его нападению.       Он мотает головой, раз, второй, словно пытается вытряхнуть что-то постороннее. Отвлекающий маневр? Чуть сгибаю колени, готовясь к атаке. Он не выйдет. Я не ради этого помогала Себастьяну проводить обряды, таскала письма его сестре и выполняла его приказы. Не для того, чтобы это рухнуло из-за нарушений в связи. — Прекрати, София. — Вздрагиваю от голоса Моргенштерна, так неожиданно появившегося за моей спиной. — Он больше не нападет. — Что произошло? — Не отвожу взгляд от Джейса, так знакомо вытянувшегося, словно по струнке. Пятно на рубашке больше не увеличивается, через порез видна только зажившая кожа с коркой крови. — Ничего необычного. Связь ослабела. — Почему?       Себастьян лишь отмахивается, обходит меня, устремляясь к Джейсу. Эрондейл вскидывает голову при его приближении, знакомая опустошенность в глазах заставляет вздрогнуть, едва не застонать от облегчения. Но я иду следом за Моргенштерном, задаю вопрос, который он вряд ли хочет слышать: — Почему он освободился? — Я отошел слишком далеко. Расстояние притупило влияние. — Но ведь прежде, даже во время походов к Клэри он не вырывался. — Я сказал, это из-за расстояния! — Себастьян оборачивается ко мне. — Не задавай лишних вопросов. То, что ты смогла заставить меня не убивать твою семью, не делать это твоими руками, не значит, что я буду терпеть. — Я всего лишь хочу знать, почему это случилось, чтобы помочь. — Ты поможешь, если сегодня доставишь еще одно письмо. — Кому? — Зачем я спрашиваю, если знаю ответ? — Клариссе. Сегодня около полудня собрание в Конлаве. Она вместе с Лайтвудами будет в Зале заседаний. — Мне стоит остаться там? Послушать, что они будут говорить? — Нет. Я и так все узнаю. — Он поворачивает голову в сторону Джейса. — Что ты рассказал ей о наших планах? Она чуть глотку мне не перегрызла, когда увидела.       Джейс пожимает плечами, одергивает рубашку, задерживая взгляд на пятне крови. — Садись и рассказывай все по порядку. У нас еще половина ночи впереди. — Себастьян опускается на диван, усмехается перевернутому столику и отломанной ножке.       Стягивает куртку и бросает на пол, откинувшись на спинку дивана. Джейс идет следом, садится на другом конце дивана, лицом к Моргенштерну, оперевшись поясницей о подлокотник. Иду к лестнице, намереваясь вернуться в свою комнату, но Себастьян окликает меня: — Ты разве не хочешь выслушать его? — Пять минут назад мы пытались друг друга убить. — Оборачиваюсь через плечо. — Сядь и послушай, что он скажет. — Приказной тон вызывает мурашки в области позвоночника.       Послушно усаживаюсь в кресло и закрываю глаза, подпирая голову рукой. Джейс что-то долго и нудно говорит, что-то о самочувствии Клэри и своих чувствах к ней. Едва не стону, после очередной фразы о любви. Лилит, за что мне все это? Вздыхаю, переворачиваясь, и перевешиваю ноги через подлокотник кресла. Запрокидываю голову к потолку и вновь закрываю глаза. — Клэри говорит, что Конклав не торопится меня искать, ссылаясь на мою взбалмошность и некоторую неуравновешенность. Но она нашла тех, кто поможет. Магнус Бейн, Люк Гэрроуэй… — Она собирает союзников? — Приподнимаюсь, занимая прежнее положение. — И ты молчал? — Люк бы помог в любом случае, он ее отец, а Бейн… — Меня не интересуют их мотивы, я спросила почему ты молчал! — Потому что это не имеет значения. — Джейс снова привычно фыркает в мою сторону. — Себастьян, если она собирает союзников, то у нас большие проблемы. — Он смотрит куда-то в одну точку, словно думает о чем-то совершенно другом. — Королева Благих уже на нашей стороне. — Он все-таки слышит меня. — До того, как свергли Камиллу, ее клан тоже принадлежал мне. — Себастьян задумчиво сжимает и разжимает пальцы на руке. — Наверное, стоит поговорить с ее протеже. Если все в ее клане такие же, как и она, то вернуть их преданность не составит труда. Мы в плюсе от одних только Фейри. — Из-за тоннелей? — Да. Из-за них в том числе. К тому же, их армия одна из самых смертоносных. Чего стоит одна Дикая охота. — Дикая охота собирает мертвых. Они не участвуют в боях. — Я надеюсь, что он шутит. Дикая охота — одно из самых страшных явлений в Сумеречном мире. Те, кто туда попал, уже не являются теми, кем были когда-то. — Даже они должны подчиняться Королеве. — Это безумие. — Зарываюсь пальцами в волосы, тяну до боли, словно пытаюсь разбудить себя. — Безумие — это вся моя жизнь. — Моргенштерн усмехается, наблюдая мои действия. — Я найду способ связаться с Сантьяго. — Нужен кто-то еще. — Откидываюсь на спинку кресла, вжимаясь затылком, вдавливая в мягкую поверхность до самого твердого каркаса. — Если ей помогает Верховный маг, значит за ним пойдет весь клан. Тем более, учитывая возраст Бейна, могут подтянуться и другие, те, кто знаком с ним и кто поверит его словам. Мы не выстоим против армии магов даже с кланом вампиров и помощью Фейри. Их раскидают, словно пылинки.       Себастьян задумчиво кивает, продолжая что-то обдумывать. — Есть организация оборотней. — Едва не хлопаю себя по лицу. — Претор Люпус. Они занимаются устройством новообращенных всей Нежити. Если мы сможем заключим с ними союз, то на нашей стороне будет смешанная армия, все виды Сумеречного мира. — Претор не участвует в войнах. — Джейс постукивает пальцами по подлокотнику. — Они хранят независимость, не принимают ничью сторону. Они — Швейцария. — В этот раз они не смогут так сделать. — Себастьян сжимает пальцы в кулаки, касаясь костяшками пальцев собственного виска. — Им придется выбрать. — Какие еще варианты? — Смотрю на Моргенштерна, не отводя взгляд. — Нефилимы. Те кто недоволен властью Конклава.       Джейс после этих слов подбирается, ощутимо напрягается, прекращая все движения: — Думаешь, их будет много? — Не все верны Конклаву как Лайтвуды, Ангелочек. — Себастьян усмехается, закрывая глаза. — Не для всех законы имеют безграничную силу. Есть те, кто ненавидит ограничения Конклава и созданный им Свод. Это началось еще во времена моего отца. Если раздуть те угли заново, нового восстания не избежать. — Ты хочешь провернуть дело Круга? — Задаю вопрос едва не поперхнувшись собственными словами.       Это плохой, очень плохой план, Себастьян. Твой отец провалился, Круг не был тем, что он хотел в нем видеть. Это стоило жизни многим нефилимам. Это стоило чести тем, кто выжил в той бойне. Это задело не то, что членов Круга, это отразилось на их детях. Я не смогу в этом участвовать. — Слишком примитивно. Нет, я встану с Нежитью бок о бок, а не попытаюсь уничтожить. Мы, кстати говоря, совсем забыли о Лилит. — Он усмехается, вспоминая о матери. — Ее демоны служат мне так же, как и ей. Я могу вызвать их в любой момент.       Поджимаю губы при упоминании Лилит. Я не видела ее с того похода к Клэри, она не пыталась связаться со мной, хотя я и не горю желанием вновь оказаться рядом с ней. Боль в груди все еще напоминает о себе по ночам, кажется, рвет каждую клетку, выцарапывая себе путь наружу. — Я тоже совсем о ней забыла. Но вампиров все же придется навестить. Чем больше союзников будет у нас, тем меньше окажется на стороне твоей сестры. — Сантьяго я навещу сам, такие вопросы стоит обсуждать с глазу на глаз. — Он поднимается, отводит плечи назад, разминая затекшие мышцы. — София, нужна твоя помощь.       Поднимаюсь следом за ним по лестнице, глядя себе под ноги. Он заходит в свою комнату, а я замираю на пороге, не решаясь войти. Ведь не стоит. — Если я сказал, что мне нужна помощь, значит ты должна идти за мной. — Ты не сказал, что именно тебе нужно.       Он зарывается пальцами в волосы на затылке, тянет, откидывая голову назад, и усмехается: — Мне надоело быть похожим на отца. Хочу остричь их к чертовой матери. Вот только сам это сделать не могу. — И ты хочешь… — Недоверчиво заглядываю ему в глаза. — Могу позвать вампирш. — Себастьян пожимает плечами, убирая руки от волос. — Ты поможешь или нет? — Помогу, доставай ножницы.       Он склоняется к тумбочке, пока я стягиваю с себя куртку, разминаю затекшие пальцы. Кончики у них холодные и подрагивают, едва не отдавая судорогой до самого локтя. Сжимаю в кулаки, согревая, удерживая.       Себастьян ногой сдвигает ковер, заворачивает его к самой стене, а в центр комнаты выставляет стул. Усаживается, крутя ножницы в пальцах, опираясь локтями на спинку стула, обхватывая коленями углы сидения. — Ну? — Он покачивает ножницы, направляя их на меня.       Подхожу ближе, чувствуя как холод пробирает руки до самых плечей, где так недавно была куртка. Захватываю кольца, просовывая в них пальцы, и разворачиваю в удобное для меня положение. — Насколько коротко, Себастьян? — Я не хочу, чтобы они мне мешали. Сделай на свое усмотрение.       Смещаюсь за его спину, осматривая пряди почти белоснежных волос. Едва не перестаю дышать, протягивая руку его плечу. — Ты не боишься, что я воткну ножницы тебе в шею? — Прижимаю инструмент к его коже возле воротника футболки. — Попробуй. — Он склоняет голову, открывая мне пространство, позволяя осмотреть изгиб шеи и найти место, где едва заметно бьется пульс. — Не стану. — Без тебя знаю. — Он занимает прежнее положение. — Я не собираюсь сидеть до утра, шевелись. — Ты недавно говорил, что не доверяешь мне.       Он насмешливо щелкает языком, опуская подбородок на свои ладони. Мышцы перекатываются в такт его движениям, и я шумно сглатываю, удерживаясь от желания провести по его спине пальцами, всей рукой. — Мое доверие тебе весьма спорно. Но в том, что ты не посмеешь меня убить, я уверен. У тебя рука не поднимется. — Почему? — Потому что ты принадлежишь мне. Ты принесла мне клятву, будешь вносить плату болью вместо меня. — И что с того? — Осторожно состригаю первую прядь, тянусь ко второй, чуть накручивая на пальцы, вновь срезаю, опуская на прежнее место. — Это значит, что у тебя нет никого, кроме меня.       Продолжаю стричь его, перебирая пряди, обхожу по кругу, тщательно оглядывая собственную работу. Останавливаюсь перед ним, покручивая ножницы на пальцах. Лишь закончив, посмотрев на него нового, произношу: — Наверное, кроме тебя мне никто и не нужен.