Помощница злодея

Между нами есть разница. Если умру я, ты сможешь выжить. Если умрешь ты, это меня уничтожит.

      Квартира мага кажется пустой, но я замечаю подрагивание воздуха, фиолетовые переливы, закрывающие проход вглубь жилища. Полуденные лучи заливают комнату, окрашивая ее всеми оттенками теплого желтого, местами оранжевого. Усмехаюсь, не чувствуя стойкого запаха трав, который почему-то сегодня отсутствует. — Меня не убьет, если я шагну ближе? — Снимаю ножны с бедер, кидая их вперед, намереваясь попасть на сидение дивана. — Снова ты, София? — Маг появляется из воздуха. — На этот раз ты сказала Моргенштерну, куда пошла? — Нет, и не собиралась. — Щелкаю языком, стягивая с себя куртку. — Он опять пообещает оторвать мне голову? — Парень презрительно кривится, скрещивая руки на груди. — Вряд ли. Я почти уверена, что в этот раз он ее оторвет. — Не сдерживаю смешок, когда ловлю мимолетный страх на его лице. — Очаровательно. — В прошлый раз ты так и не принес мне книги. — Прохожу сквозь своеобразную стену и сажусь на диван, откидываясь на спинку.       Настроение сегодня удивительно хорошее. Хотелось бы думать, что это не от того, что я вчера сидела на коленях Себастьяна, прижималась к его груди и ощущала его дыхание на своей шее. Хотелось бы думать, что красноватые следы на бедрах, оставшиеся после хватки его пальцев, тоже не имеют к этому отношения. Хотелось бы быть уверенной, что это не влияние ощущения его губ, что задевали мои, играя с моим желанием в эти губы впиться. — А ты любишь сразу переходить к делу. — Маг взмахивает рукой, и появляются мои записи и две еще не просмотренные книги. — Ты хочешь поговорить? — Убираю волосы от лица, пропуская между пальцами короткие пряди. — Вряд ли это одобрит Моргенштерн. — Как будто тебя беспокоит его одобрение. — Ловлю взгляд мага. — Может и поговорить. — Накручиваю прядь волос на палец, привычно щекоча кожу. — Я так и не знаю, как тебя зовут. — Это не обязательно. — Он отмахивается от меня. — Удивительная способность скрывать важные факты. — Не замечаю, как улыбаюсь. — Что тебе даст мое имя? — Например, возможность обращаться к тебе по нормальному, а не пытаться достучаться до тебя через эпитеты. — Фыркаю, когда он кривится. — К тому же, не зря Фейри по-особому относятся к именам. — Ты не Фейри. — А ты что-то скрываешь. — Подаюсь вперед, упираясь локтями в колени, и подпираю подбородок сцепленными пальцами. — И что с того? — Он садится в кресло, укладывая руки на подлокотники. — Ты тоже.       Поднимаю одну из книг, касаясь рельефной обложки черного цвета. Узоры кажутся еще темнее, но стоит провести по ним пальцами — становятся серебристо-серыми, яркими, заметными. Оглаживаю корешок, но там надпись не проступает. Осматриваю обложку с внутренней стороны, вспомнив о привычке магов подписывать свои книги, но и там ничего, кроме пары пятен от чернил.       Замечаю, как маг впивается пальцами в подлокотники, а страницы вдруг начинают быстро перелистываться, пока не останавливаются на каком-то из заклинаний. Сколько сил он потратил, чтобы скрыть от меня собственную подпись? Сколько, чтобы провернуть трюк с пролистыванием страниц? Почему вообще Себастьян выбрал для себя слабого мага, который едва справляется с простыми заклинаниями? Или я не понимаю чего-то? Что-то ускользает от меня? — Может, тогда расскажешь мне о своем отце? — Усмехаюсь, обводя кончиками пальцев витиеватую надпись, написанную чьей-то уверенной рукой. — Нет. — Ты прекрасный собеседник. — Качаю головой, раскладывая книгу на столике. — Ни с кем еще я не вела такого конструктивного, живого диалога. — Не издевайся, София. Я не стану говорить о своем прошлом. — Маг прикрывает глаза. — А если я догадалась, к какой семье ты относишься? От какого демона происходишь? — На его лице вдруг отражается паника. На мгновение вижу клыки, мелькнувшие между губами. Демонические клыки. — И что же ты решила? — Он заглядывает мне в глаза. — Змеиные зрачки только у одного отца. — Улыбаюсь, избегая потребности нахмуриться, когда он вдруг расслабляется, словно мои слова ошибочны. — Не думал, что ты заметишь. — Маг сцепляет пальцы в замок, улыбается в ответ, но плечи его расслабляются, опускаются вниз. — А о себе расскажешь? — Нет. — Переписываю заклинание из книги, вновь кривясь в отвращении, разглядывая красную пасту. — Когда-то ты сказал, что все обо мне знаешь. Неравноценный обмен. Я-то не знаю о тебе ничего. — Ты просто задаешь не те вопросы.       Поднимаю на него взгляд, замечая слабые переливы магии перед его лицом. Вот в чем дело. Каждый раз я видела разного человека. Один и тот же маг, но постоянно с разной внешностью. Я бы в жизни не узнала его среди десятка других, если бы портал не приносил меня прямо в квартиру. Он меняется почти незримо, незаметно для глаз, по детали, по малюсенькому кусочку, которому даже не придаешь значения. Может он ни так уж и слаб, как мне кажется? — Не те вопросы? — Покусываю нижнюю губу. — Тогда, к какому рангу ты относишься? — Низший. — Маг кривится. — Слабейший. — Как это определяется? — По силам, которые выдает демонический отец. А его выдача зависит от настроения. Пока он попивает свежую кровь каждое утро, пока заключает сделки — он счастлив. Как только какой-то из факторов выпадает — всему живому лучше бежать, и как можно скорее. А в первую очередь бежать должны его дети. Особенно, если они не выполняют его приказы. — Было лучше, пока я этого не знала. — Признаюсь, вновь поглаживая страницы книги. — Всем лучше, пока они не знают вещи, им ненужные. — Маг поднимает на меня взгляд. — Я ответил на два твоих вопроса. Больше не намерен. — Разве не будет как у сказочной феи и третьего желания? — Улыбаюсь, пытаясь не засмеяться. — Я не фея! — Стеклянный столик начинает дрожать.       Дребезжат склянки на шкафу, со стуком падают книги со стеллажей. Крепче стискиваю пальцами обложку книги, едва не сминая страницу, но ничем более не выдаю свой страх. Он же может убить меня сейчас. В гневе мало кто может контролировать собственные силы. Даже Себастьян этого не может. Покручиваю в пальцах ручку, пропуская ее между средним и указательным пальцами. Не показывай свой страх. — Ты говорил, что эти заклинания слишком простые. — Выдавливаю, когда все звуки стихают. — Я так понимаю, в качестве платы он использует редкие заклинания? — Обычно так и есть. — Маг задумчиво кивает. Блики сильнее окутывают его лицо, меняя внешность еще быстрее, чем прежде. — Это может что-то значить? — Если ты не просила ничего… Экстраординарного, то, возможно, он хотел всего лишь заставить тебя проделать видимость работы. Вы, нефилимы, слишком импульсивны и неусидчивы. Такая работа для вас все равно, что каторга. — Он пожимает плечами. — Да и вряд ли без моей помощи ты бы справилась так быстро.       «Ты не найдешь эти заклинания в каждой магической книге». Так и произошло. Я использовала три. Может я ищу подвох там, где его нет? Может маг действительно решил… Поиграть со мной? Колдуны странный народ. Тем более те, кто прожил несколько веков. Может мой единственный враг — девушка, что каждую ночь спит в соседней комнате, через стенку от меня? Может лишь Кларисса и представляет опасность?       Переписываю последнее заклинание и складываю книги в стопку. Наблюдаю, как написанные мною слова становятся черными, а потом бледно-серыми. Поглаживаю их пальцем, не ощущая ничего, кроме ровной поверхности бумаги. Действительно скрыты.       Разминаю затекшие мышцы шеи и замечаю, что маг из комнаты пропал. Ушел или испарился? Поднимаю книги и подхожу к шкафу, выискивая для них подходящие места. На глаза вновь попадает свиток, спрятанный у самой стены. На нем ни печати, ни веревки, что удерживала бы его. Стоит ли заглядывать туда?       Расставляю книги на полках, но кончики пальцев зудят, а любопытство, кажется, обгладывает кости. Осторожно просовываю руку за шкаф, прижимая к стене, чтобы ничего не задеть. На мгновение мне кажется, что я слышу чужие шаги. Приходится замереть, напряженно вслушиваясь. Нет, всего лишь показалось. Подцепляю свиток двумя пальцами и вытягиваю к себе. Бумага на ощупь кажется старой, почти разваливающейся. Разворачиваю пергамент, прислоняя его к корешкам книг. Это договор. Договор мага с… С одним из Князей тьмы. Куда же ты влез, слабенький маг?       Роняю свиток, оглядывая собственные руки, словно… Словно измазалась чем-то посторонним. Словно влезла во что-то настолько темное, что даже метка Лилит, что иногда напоминает о себе болью в груди и ребрах, кажется ангельским благословлением.       Прячу свиток на место и возвращаюсь к дивану, в кучку складывая исписанные листы. Забираюсь на сидение с ногами, обхватив небольшую подушку, и неосознанно пытаюсь вытереть о ткань пальцы, словно есть на коже что-то, чего я не вижу. Я тру снова и снова, пока кожа не становится розовато-красной, пока едва не сдираю ее с пальцев. Маг так и не появляется. Отмахнувшись от лишних мыслей о договоре — все равно не смогу разобрать эти колдовские штучки — собираю свои вещи и перемещаюсь обратно в дом. — София? — Кларисса выглядывает из кухни, словно испуганный зверек, пойманный на краже. — Где твой брат? — Снимаю куртку, швыряя ее на кресло. — Кажется, был в тренировочном зале. — Она кривится, с хрустом откусывая яблоко. — А Джейс? — Где-то в дебрях Сумеречного мира. Себастьян снова отправил его на задание. — Кларисса фыркает, задумчиво глядя в пол. — Ты знаешь, где именно? — Понятия не имею. — Улыбаюсь и пожимаю плечами. — София! — Себастьян появляется в мокрой практически насквозь футболке. — Да? — Смотрю на него через плечо. — Меня зовет Джейс. — Он стягивает футболку, сминая ее в кулаке. — Вернусь вместе с ним. — Мне пойти с тобой?       Себастьян смотрит на меня пару секунд. Не отрывая взгляда, изучает что-то на моем лице, изучает мою одежду, словно хочет увидеть сквозь нее что-то. Пытаюсь не смотреть ему в глаза, чтобы не разглядывать эмоции. Пытаюсь не изучать взглядом его тело, чтобы не вспоминать, как вчера скользила по нему кончиками пальцев, пока Себастьян изучал мои воспоминания. Эти мысли лишние и ненужные. Умри за мою сестру. — Я пойду один. — Он наконец отводит от меня взгляд. — Присмотри за Клариссой. — Я не нуждаюсь в няньке! — Девушка встряхивает волосами.       Он не обращает на это внимания и уходит наверх. Присаживаюсь на край стола и наблюдаю, как Кларисса пытается что-то приготовить, тщательно изучая содержимое холодильника и шкафов. — Ты скучаешь по своей семье? — Она не поворачивается ко мне. — Что, прости? — Ты находишься здесь еще дольше, чем Джейс и я, наверное, вместе взятые. Я скучаю по маме и Люку. По Саймону. По Иззи и Алеку. — Она громко сглатывает, словно собирается заплакать. — И по прежнему Джейсу тоже скучаю. А ты? Ты скучаешь по своим родным и друзьям?       Скучаю? Тоскую скорее. Но мне нельзя давать волю этой тоске. Она убьет меня, разрушит до основания, а я не могу быть слабой. Не могу подвести Себастьяна. — Друзей у меня не было и нет. — Прикрываю глаза, пряча дрожащие пальцы в сгибах локтей. — А семья… Они искали меня какое-то время. Насколько я знаю, сейчас поиски прекратились. Я мертва для них. Пусть это так и остается. — Думаешь, от этого им легче? Думать, что ты мертва? — Кларисса поворачивается ко мне. — Зато не приходиться думать о том, где я и что со мной, не ранена ли, не умираю ли и не пленница ли какого-нибудь полоумного мага или вампира. Смерть всегда проще. Она не требует каких-либо действий, реакций, надежды. После смерти не возвращаются. — Усмехаюсь, поднимая на нее взгляд. — По крайней мере те, на кого не тратят желание Ангела.       Кларисса от этих слов вздрагивает и сжимает пальцы в кулаки. Даже размыкает губы, чтобы что-то сказать, но снова сжимает в тонкую полоску. Она кажется странной. Может потому, что была воспитана иначе, чем мы все. Потому что привыкла ценить чужие жизни, привыкла ценить семью. Она просто не понимает этой грани семейной любви. Не понимает, что узнай мои родные где я и с кем, они станут целью Конклава. Станут рычагом воздействия на меня, а следом и на Себастьяна. Я не могу этого допустить. — Это тяжелее, Кларисса. Тяжелее, чем ты думаешь. — О чем ты? — О Сумеречном мире. Здесь свои законы и ценности. Именно поэтому мы не общаемся с Примитивными. Это общение может нарушить… Как объяснить… — Прикрываю глаза, выискивая в мыслях подходящее слово. — Нарушит наши понятия о мире. Наши миры слишком разные, чтобы их можно было объединить. Ты, как дитя этих двух миров, тоже не приспособлена ни к одному из них. — Мама всего лишь хотела меня защитить… — Надолго ли у нее получилось это сделать?       Кларисса не отвечает, лишь уходит. Слушаю, как она поднимается по лестнице, как хлопает дверью своей комнаты. Снова обидела ее? Пусть думает, что хочет. Я не стану как Джейс погружать ее постепенно. Пусть поймет все и сразу, а не тянет за тонкие ниточки, пытаясь добраться до клубка. Даже если этот клубок прилетит ей в голову и хорошенько ударит, встряхнув содержимое.       Поднимаюсь в комнату, складывая на столе бумаги с заклинаниями, и вновь спускаюсь, чтобы немного потренироваться. Верчу в ладонях метательные кинжалы, примериваясь к мишеням. Один вонзился в десятку, чуть подрагивая из-за отдачи. Второй тоже вонзился рядом, оставив еще одно повреждение на материале. Разворачиваюсь к мишени спиной, отсчитывая несколько секунд, и метаю кинжал с разворота, наблюдая как прокручивается лезвие, пока не бьется рукояткой о стену рядом. — Чтоб тебя…       Снова собираю кинжалы и начинаю заново, раз за разом выполняя трюки, которым обучил Себастьян. Какие-то даются легче, а от каких-то хочется кричать, потому что они не удаются ни с пятого раза, ни с десятого или сотого. Просто потому, что некому кричать мне в ухо о моей бездарности.       Вспоминаю, как раньше Себастьян выкручивал мне запястья, заставляя правильно держать руку, потому что до его обучения я никогда не увлекалась метанием оружия. Как раньше снова и снова показывал правильную стойку, заставляя меня повторять все в точности до сокращения мышц. Вспоминаю его дрожащий от ярости голос и крики, что, если сейчас у меня не получиться, вместо мишени встану я сама. Но я никогда не сомневалась в его точности.       Пять кинжалов врезаются точно в центр. Зажимаю шестой, выискивая свободное место. Замахиваюсь сильнее. Вдох. Выдох. Еще один вдох. — София! — Голос Себастьяна отвлекает меня.       Кинжал врезается в самый край. Распахиваю дверь ногой и замечаю его. Секунды хватает на осознание того, что он ранен. Что его серая футболка пропитана кровью на животе, что рана все еще кровоточит, несмотря на прижатую к ней ладонь. Себастьян опирается на стену, но заметив меня, делает шаг в моем направлении. — Твою же мать! — Удерживаю его, не давая упасть на пол.       Кровь бежит по моим пальцам, на запястье, к моим ногам. Собирается в лужицу на деревянном полу, рисуя прожилки. Крепче обхватываю его, не давая отклоняться в сторону, и сжимаю зубы: — Какого черта?! — Оборотни. Хреновы волки. — Себастьян неожиданно сильно опирается на меня. — Где Джейс? Где он? — Забрали. Эти ублюдки его забрали… — Он заглядывает мне в глаза.       Паника. Чистая паника из моих глаз находит отражение в его. Я сейчас вижу себя со стороны. Такой, какой он видит меня день за днем, на протяжении всех этих двух месяцев. Испуганная девчонка. Слабая. Ни на что негодная.       Дотаскиваю его до дивана, прижимая к ране на его боку мягкую подушку. Кровь бежит слишком быстро. Я не дам ему умереть вот так! — Где твое стило? — Пытаюсь найти предмет в кармане его куртки. — Оно не помогает. — Он шипит от боли, когда я пытаюсь залезть в другой карман. — Твари притащили с собой мага. Он не дает его ранам затягиваться. — Где он? Ты его чувствуешь? — Хлопаю его по щекам, привлекая к себе внимание, размазывая по его коже его же кровь. — Где-то рядом… На окраине города… — Он шипит от боли, а кожа на щеке неожиданно расходится, выпуская новый поток крови. — Они хотят найти Клариссу… Считают, что она в заточении… Это Греймарк, этот сукин сын, он их послал… — Кожа над его бровью лопается, словно хорошенько приложили кастетом. — Я убью их. — Пробегаю по коридору, врываясь в тренировочный зал, хватая длинные бинты, клинок и несколько серебряных кинжалов, в карман отправляются серебряные звезды с острыми гранями.       Моргенштерн похоже теряет сознание от потери крови. Его голова запрокидывается, словно готовая вот-вот отпасть к чертовой матери. — Себастьян! Слушай меня! Не смей умирать, твою мать, пока связан с ангелочком! Не смей! — Сворачиваю бинт в несколько раз, зубами отгрызая слишком длинную часть. — Себастьян! — Прижимаю кусок к его брови, следующий отрезаю уже кинжалом, оставляя на щеке. — Я убью этих сукиных детей.       Распихиваю кинжалы по ножнам, борясь с желанием тут же броситься вон из дома. — Не лезь… Я иду с тобой… — Он слабо шевелится, пытаясь отодрать наложенные мной бинты. — Хочешь, чтобы мы вдвоем сдохли? — Откидываю его руки. — Я найду способ вытащить Эрондейла. Даже если придется взять с собой Клариссу, или мага, я согласна даже на Камиллу и Королеву Благих в напарниках, если это спасет тебя! Ты просто постарайся не умереть, пока я не вытащу Джейса. Просто выдержи. — Осторожно касаюсь пальцами его щеки, поглаживая скулу. — Выдержи.       Он слабо кивает, откидываясь обратно на подушки. — Кларисса! Кларисса, мне нужна твоя помощь! Скорее, твою мать!       Слышу ее шаги на втором этаже, но она явно не торопится. Едва не рыча, обыскиваю все столики в поисках хотя бы небольшого клочка бумаги. Пальцы трясутся, словно сведенные судорогой, когда я наконец нахожу лист. Вслушиваясь в дыхание Себастьяна, сажусь рядом с ним, стирая пальцами бегущую по его скулам кровь, будто это может помочь. Он не реагирует. Просто не реагирует, хотя уже должен был меня отчитать, и даже не раз.       Страх ядовитой змеей скручивается в животе, давит на ребра, заставляя хватать ртом воздух. Впиваюсь ногтями в собственные колени, упираясь взглядом в пол.       Я не дам ему умереть. Не позволю. Никогда. Черта с два кто-то сможет забрать его жизнь. Черта с два он умрет из-за связи с Ангелочком.       Мысль о Джейсе тоже приносит страх. Он спас меня вчера. Спас от того, чего сам не понимал. Чего я не понимала. Даже Себастьян, и тот не знал, что скрывалось в его голове. Что все пошло вовсе не так, как рассчитывала Лилит.       Я должна спасти их обоих. Любой ценой.       Сквозь пелену в ушах слышу вой сигнализации, и почти бегом устремляюсь к дверям, распахивая до такой степени, что ручка ударяется о стену. — Помоги ему. — Тащу мага за рубашку следом за собой. — Что у вас вечно происходит? — Он послушно идет следом. — Он ранен. Оборотни. — Зачем тебе я? С каких пор ваши руны не лечат такие раны? — Маг мешает действию рун. — Разворачиваюсь к нему. — Я понятия не имею к кому обратиться. Ты знаешь, что я готова заплатить любую цену за его жизнь. И я заплачу. — Да ты издеваешься. — Он закатывает глаза.       Хватаю его за груди, притягивая к себе. Близко-близко. Едва не кричу, прямо ему в лицо, истерично: — Помоги ему. — Как будто я могу отказаться. — Маг усмехается, не обращая внимания на мою злость. — Я, кстати, долго должен хранить твои секреты? Они начинают меня раздражать. Могу прямо сейчас рассказать Моргенштерну. — Как будто это доставит тебе удовольствие. Тебе же нравится знать что-то, чего не знает он. — Отпускаю мага, сжимая и разжимая скрюченные болью пальцы.       Маг почти смеется, проходит мимо меня, склоняясь над потерявшим сознание Себастьяном. Надеюсь, это не повлияет на Джейса. Не выпустит того Эрондейла, что пытался убить меня в Эдоме.       Кларисса наконец спускается вниз. На ее лице мгновенно отражается паника, стоит ей увидеть кровь на моих руках. Стоит увидеть брата, что даже не пытается шевелиться. И мага, сосредоточенно колдующего, заполняющего комнату слабым, голубоватым светом. — Что… Что произошло?.. — Она хватается за перила. — Где Джейс? — Хотела бы я знать. — Шиплю, за запястье стаскивая ее с лестницы. — Ты идешь со мной. — Что произошло?! — Оборотни, во главе с твоим отчимом напали на них. Схватили Джейса и подключили к делу мага, не давая залечивать раны… — Люк? — Девушка отшатывается, опираясь на стену ладонью. — Я не знаю! — Хочется влепить ей оглушительную пощечину, привести в чувство, заставить мыслить разумно. — Я не могу… Не могу идти против них… — Она яростно дергает головой, словно хочет вытряхнуть эти мысли. — Не сможешь убивать, черт с тобой. — Толкаю Клариссу в грудь. — Тогда отвлекай их. Я замараюсь в крови по самые локти, если это способ спасти твоего брата. Но если не хочешь потерять Джейса — помоги мне. — Хватаю ее за плечи, едва не встряхиваю, словно это поможет. — Спаси Эрондейла, если он так тебе дорог.       Она плотнее прижимается к стене, невидящим взором смотрит на Себастьяна. В ее глазах отражаются огоньки магии, что окутывают фигуру Моргенштерна. Каким она видит его сейчас? Тем же монстром, что и обычно? Жертвой обстоятельств? Обычным парнем, таким же, как тот, которого она любит? Может именно сейчас она видит брата? — Мне нужна твоя помощь, Кларисса. В одиночку я не смогу их одолеть. Нужно, чтобы кто-то прикрывал мне спину. Понимаешь? — Ты обещаешь спасти Джейса? — Она смотрит мне прямо в глаза, словно ожидает увидеть ложь. — Обещаю. — Неосознанно кривлюсь, понимая, что Кларисса мне не доверяет. — Я хотела бы верить, что ты хочешь помочь не потому, что мой брат сейчас в опасности. Но не верю. — Девушка протягивает мне руку, словно для рукопожатия. — Поклянись. Поклянись, что спасешь его. — Я хотела бы верить, что ты помогаешь спасти Себастьяна из родственных чувств к нему. И не верю. — Сжимаю ее руку, притянув на шаг ближе к себе. — Я клянусь спасти Эрондейла. Я клянусь тебе, Кларисса Моргенштерн, привести Джейса домой любой ценой, сколько бы жизней при этом не пришлось отнять, готова заплатить любую цену, даже если она покажется мне слишком высокой. Клянусь, что вытащу его из любого дерьма, в котором он оказался, чтобы привести его обратно к тебе. — Сама делаю шаг вперед, глядя сверху вниз, нависая, пугая. — Но и ты поклянись. Клянись, что не попытаешься увести Эрондейла у меня из-под носа. Что не попытаешься увести его к Лайтвудам и там продолжать поиски средства, способного уничтожить печать. Поклянись, что примешь своего брата.       Кларисса хватает ртом воздух, сжимает пальцы в кулаки, заставляя рассматривать побелевшую от напряжения кожу. Не хочет. Все еще хочет сбежать, прихватив с собой Джейса. Все еще хочет убить Себастьяна, даже несмотря на все его попытки не втягивать ее в свои дела. Даже несмотря на то, что он сквозь пальцы наблюдает за ее действиями и ее поведением, не обращая внимания на ее выпады. — Или ты клянешься, Кларисса, или я оставляю тебя в доме. Так или иначе, это твой выбор. — Отворачиваюсь от нее, направляясь в сторону мага, что обессиленно упал в кресло. — Не то чтобы я не нуждалась в твоем вмешательстве. Но я найду и освобожу Джейса с твоей помощью или без нее, потому что я должна это сделать. Если тебя не пугает и не выворачивает наизнанку от мыслей, что он где-то сейчас истекает кровью в точности как твой брат прямо перед тобой, то, возможно, и чувства твои к нему вовсе не такие, как ты думаешь.       Она набирает воздуха, чтобы ответить, но я не собираюсь слушать. У нас с ней разные цели. Разные понятия о том, что нужно сделать. Я понимаю, что цена за свободу Джейса — кровь и чужие жизни. Но Кларисса еще надеется, что все будет иначе. Неужели думает, что Греймарк послушает меня и отпустит Джейса? — А… — Кларисса неопределенно взмахивает руками. — Ты не будешь… Меняться? — Знаешь, мне тут намекнули, что не все знают, как выглядит Кларисса Моргенштерн. Многие уверены, что ты похожа на Валентина, как и твой брат. — Оборачиваюсь к ней через плечо. — Воспользуемся этим незнанием с выгодой. — Усмехаюсь, когда она сжимает кулаки. — Можешь считать, что это ты спасла Себастьяна.       Склоняюсь над магом, потрепав его по плечу. Он вздрагивает, сильнее вжимаясь в спинку кресла, а, узнав меня, успокаивается. От его рук еще тянутся тонкие нити магии, что оплетают Себастьяна плотным коконом. — Как он? — Я замедлил все процессы его организма. Кровь течет медленнее, сердцебиение замедлено. — Маг потирает ладонями лицо. — Но ему нужны руны. Мне не тягаться с тем, кто наложил на него заклинание. — Предоставь это мне. — Хочется взвыть, упасть на пол и кричать, кричать пока не сорву голос к чертовой матери. Ты воин или примитивная девчонка?!       Опускаюсь на колени рядом с диваном. Себастьян, кажется, этого даже не замечает. Его веки трепещут, он едва не мечется из стороны в сторону, словно видит что-то. Пальцами отвожу влажные от крови волосы с его лба. Склоняюсь ниже, задевая губами кожу его щеки, и шепчу ему на ухо, почти неслышно: — Если вчера ты хотел от меня чего-то… Хотел что-то, что я в силах тебе дать… — От шеи поднимается жар смущения. — Очнись, Себастьян. Очнись, если считаешь это желание достойным сбыться. Очнись, если считаешь меня достойной это желание исполнить. — Прижимаюсь лбом к его лбу, обхватив ладонями его лицо. — Просто не умирай. Пожалуйста. — Слезы предательски катятся по щекам, и я отстраняюсь прежде, чем назойливые капли успевают упасть вниз. — Просто не ломай меня еще раз. — Не вздумай… — Он не открывает глаз, но слова выходят с хрипом. — Умирать. — И ты тоже. — Убираю дрожащие руки от его лица и встаю на ноги, надеясь больше никогда не видеть столько его крови на этом лице.       Не смотрю на Клариссу, что теребит край своей куртки. Не смотрю на мага, вновь пытающегося что-то наколдовать. Вообще ничего не вижу, словно застряла во сне, в собственном кошмаре, из которого не могу найти выход. Выбирайся, иначе он умрет. Встряхиваю головой, зажимая в пальцах кулон, почти слышу треск камня, словно он готов раскрошиться в моих руках. Как я сама свою жизнь крошу. — Я… Я клянусь, София. — Она заглядывает мне в глаза. — Клянусь не предавать тебя.       Так хочется засмеяться ей в лицо. Я не верю ни единому слову и ни единому доводу. Даже клятвы здесь не помогут, не спасут и не смогут меня убедить. Кларисса Моргенштерн ненавидит брата с такой же силой, с какой он ее любит. — Идем, Кларисса. Пора забрать Эрондейла из того дерьма, в которое он влез по самые уши.       Она опускает в пол испуганный взгляд. Кларисса не убийца. Она не воин. Она не умеет решать вопросы силой, потому что Примитивные этим не занимаются. Кларисса Моргенштерн совершенно не похожа на своего брата. Но девушка подходит ко мне ближе, сжимая пальцами натянутые на ладони рукава куртки. Протягиваю ей ножны с тремя серебряными ножами и отворачиваюсь, не собираясь ничего объяснять. Пальцами оглаживаю края серебряных звездочек в кармане, едва не вспарывая кожу. Ей пора понять, что жизнь Сумеречного охотника вовсе не сказка.       Проверяю наручи и кинжалы на голени, каждое крепление и каждый элемент. Они все увеличат цену за жизнь Себастьяна. Она в любом случае будет велика. Жизнь Себастьяна будет включать все сделанное мной. Каждую пролитую каплю крови, каждую зазубрину и насечку на кинжале или клинке. Будет включать каждый оттенок страха в глазах тех, кто встанет между мной и Джейсом сейчас, кто попытается снова напасть позже. Здесь не будет другого выхода, потому что Моргенштерн должен жить. Себастьян — целая охапка смертей и океаны крови. Они все суммой складываются, едва не множатся, и, возможно, когда-то эта сумма превысит все. Но я не уверена, что есть цена, которую я откажусь заплатить. — Словно Венецианский карнавал. — Поглаживаю кулон, пытаясь придумать, как выискать Эрондейла. — Что, прости? — Кларисса несколько раз моргает, наверное, прокручивая мои слова в голове. — Это все похоже на гребаный Венецианский карнавал. Видела когда-нибудь? — За локоть подтягиваю ее к себе ближе. — Попроси брата, он покажет тебе. Сосредоточься на Джейсе, так будет проще. — Крепче сжимаю камень, когда девушка закрывает глаза. — Сотни людей и тысячи масок. Под маской ангела запрятан убийца, под маской спасителя скрылся предатель, а жертва оказалась одной из особоважных фигур, что продумала весь этот балаган.       Ветер бьет в лицо, словно оплеуха, заставляя вытряхнуть из головы ненужные мысли. Сосредоточься. Он умирает, твою мать, потому что ты не удосужилась настоять на своем присутствии. Что бы изменилось, если бы я пошла с Себастьяном? Оказалась бы на месте Джейса? Стала бы попыткой выманить Моргенштерна? И поддался бы он на эту провокацию, если бы на волоске висела моя жизнь?       Вряд ли. Он воспитывал из меня воина, а не девчонку, что нуждается в спасении. Мое похищение было бы только моей ошибкой, и только мне бы предстояло ее исправлять. Ты мне не нужна. Конечно не нужна. У него есть все, чего он желает. Семья, какой бы гнилой она не была, место, где он может быть в безопасности, где он не должен бояться за собственную жизнь, и вампирши, что приходят чаще, чем информаторы. Умри за мою сестру.       Отпускаю локоть Клариссы, когда она сжимает пальцы поверх моих, пытаясь освободиться. Склад с разбитыми стеклами громадой возвышается над нами, словно угрожая раздавить. Девушка ежится, но не пытается трогать оружие. Оно, видимо, пугает ее еще больше. Вытаскиваю стило и рисую на себе руну, следом запрокидываю голову Клариссы, чтобы найти пустое место на шее. Она вздрагивает и шипит, потому что эта руна доставляет боль, перестраивая устройство зрения, но я не обращаю внимания, пытаясь не замечать кровеносные сосуды, что теперь вижу под ее кожей. — Сосредоточься. — Отворачиваюсь к складу и сдвигаюсь в сторону, чтобы осмотреть контуры темных коридоров, что стали видны сквозь стены. — Идем, нужно обойти его по кругу, чтобы разобраться в устройстве. — Это больно. — Кларисса трет шею, как будто пытаясь стереть руну с кожи. — Ты уже должна была привыкнуть. — Осматриваю большие помещения, запоминая их положение в здании. — Она, к тому же, одна из самых безболезненных. Не думай, что я нарочно это делаю. — Я и не думала. — Хорошо, потому что сегодня нам нужно доверять друг другу. Хотя бы сегодня. — Обход здания занимает гораздо больше времени, чем я предположила. — Пойдем разными путями. — Останавливаюсь у двери черного хода и рисую на нею открывающую руну. — Пойдешь здесь. Кого бы ты не увидела, не вздумай высовываться и уж тем более не пытайся вступать в бой. — Она собирается что-то сказать, но я не обращаю внимания. — Если даже ты победишь в схватке, это нам не поможет, потому что поднимется шум. Мы должны подобраться к Джейсу максимально близко, оставаясь при этом незамеченными. Мы не можем попасться раньше, чем узнаем хотя бы примерное количество оборотней. К тому же, в первую очередь лучше найти мага, который блокирует исцеление. Он же может и убить Эрондейла, как только мы нападем. — Люк не позволит… Он не даст убить Джейса… — Девушка поджимает губы. — Он уже многое позволил. Джейс и Себастьян умрут, если это не остановить. — Почему ты так хочешь его спасти? Почему ты не хочешь дать Себастьяну умереть? — Он заслуживает лучшей смерти. — Прикрываю глаза, пытаясь не думать о том, что могу вернуться к остывающему трупу. — И лучшей жизни тоже. — Почему? — Нет времени. — Отворачиваюсь, чтобы не смотреть на нее. — Не вступай в бой. Предоставь это мне. Услышишь звуки борьбы — не влезай.       Возвращаюсь к главному входу — большим железным воротам. Закалываю волосы выше, почти до боли, которая отрезвляет получше, чем вогнанные в кожу ногти. Клинок стучит по голени при каждом шаге, снова и снова в одну и ту же точку, как бьют совершенно ненужные мысли: он умрет. Умрет, потому что ты медлишь. Маг ему не поможет, не хватит сил. А ты не сделаешь всего, что от тебя зависит, и останешься совершенно одна, ведь никому не нужна к чертовой матери. Ты уже мертва.       Широкий коридор залит темнотой, такой глубокой, что приходится идти, касаясь пальцами стены. Руна слабеет, все больше смазывая и без того нечеткие контуры, но у меня нет времени останавливаться и обновлять ее. Каждая моя секунда промедления — капля крови, что вытекла из вен Себастьяна, впитавшись в его одежду, в обивку дивана.       Пальцы натыкаются на углубление. Дверь. Нащупываю ручку, пытаясь понять какая это часть здания, но не могу сконцентрироваться в темноте. Дверь выпускает мне под ноги полосу слабого света, и я распахиваю ее шире, делая несколько шагов вперед.       Прямо передо мной врезается стрела с ярко-красным оперением. Оборотень-лучник? Поворачиваю голову, замечая в стороне… Лайтвуд. Александр, мать его, Лайтвуд. — Как же я не догадалась. — Шиплю, вытаскивая из ножен клинок. — Что, понравилось истязать собственного брата, Лайтвуд? — Как будто тебе есть дело до Джейса. — Он снова прицеливается, наводя наконечник стрелы прямо на меня. — Мне есть до него дело, пока он связан с Себастьяном. — Выплевываю в ответ, пытаясь обойти его со стороны, но он поворачивается следом за мной. — Где он? Где Эрондейл? — Тебе не справиться с оборотнями. — Он качает головой, глядя на меня со странным сожалением. — Не в одиночку. — Думаешь, я одна? — Бросаюсь вперед, петляя в разные стороны.       Лайтвуд не может прицелиться. Стрела пролетает совсем близко ко мне, едва не задев бок. Делаю обманный прыжок, заставляя его отшатнуться в сторону, и отталкиваюсь от стены, хорошенько приложив парня по челюсти. Он падет на спину, по инерции отъезжая от меня по деревянному полу. Бью его ногой в живот, заставляя согнуться, но он неожиданно отвечает, локтем ударив в коленную чашечку.       Взвизгиваю от боли, припадая на другую ногу, и пытаюсь вытащить кинжал, но лезвие так невовремя застревает в ножнах. Лайтвуд перехватывает мою руку, выкручивая в сторону, второй отвешивает звонкую оплеуху, заставляющую потерять равновесие. Заваливаюсь на бок и оказываюсь перевернута на живот, со скрещенными на пояснице руками. Он прижимает меня к полу собственным весом, насев сверху. — Я не дам тебе его забрать. Он мой брат. — Он сдохнет здесь! Как ты не понимаешь, Алек?! Он твой брат, твой парабатай! — Не пытайся на меня давить! — Он сильнее заламывает мне руки, притягивая запястья к лопаткам. — Алек… Я прошу тебя… Я так устала от всего этого… — Слезы капают на пыльный пол, оставляя потемневшие круги. Это не слезы раскаяния. Но их можно использовать, чтобы выбраться. — Я не могу больше… Вся эта война… Вся пролитая кровь… Забери Джейса. Забери, но пообещай не убивать… Я… — Выдавливаю всхлип, пытаясь повернуть голову в его сторону. — Кто ты такая? — Он чуть ослабляет хватку, но боль в суставах не отступает, мешая пошевелиться. — Я дитя Круга. Такая же, как и ты. Мы были знакомы с тобой, когда-то давно. Были друзьями. — Выдавливаю еще один всхлип, вжимаясь лбом в пыльный пол.       Он неожиданно слезает с меня, выпуская мои руки, и рывком переворачивает на спину, но не забывает приставить к моему горлу клинок. — Твои родители — часть Круга? — Он сильнее вжимает лезвие. — Были. — Запрокидываю голову, словно пытаясь спрятать собственные слезы. Надо найти что-то, способное его остановить. — Тогда почему ты пошла за ним? — А что бы ты сделал на моем месте? — Заглядываю ему в глаза. Сожаление. Он жалеет меня. Как жаль, что придется заставить его ненавидеть. — Умер бы. — Он сжимает губы в тонкую полоску. — Кажется, для смерти еще слишком рано. — Выхватываю кинжал, с размаху всадив его в плечо парню.       Он кричит от боли, но я зажимаю ему рот ладонью, вдавив в пол. Вытаскиваю кинжал, занося над его сердцем, но… Нет, я не могу его убить. Не могу заставить себя это сделать. Он нефилим. Один из лучших, к тому же. Если кто и должен выжить, то это он. Тем более, его смерть может окончательно подорвать и без того расшатанный рассудок Джейса. Нельзя оставлять Себастьяна связанным с сумасшедшим. — Может быть, ты поймешь меня когда-нибудь. — Усмехаюсь, прижимая ладонь к ране на его плече. — Но у меня нет другого выхода. — Бью его в челюсть раз, еще раз, пока он не теряет сознание.       Осматриваю рану, отодвинув край куртки, но, кажется, ничего особо серьезного. Он выживет.       Поднимаю свое оружие и стираю кровь с разбитой губы. У парня оказалась тяжелая рука. Сплевываю сгусток на пол, прислушиваясь к звукам помещения. Должно же быть хоть что-то. Дальше по коридору почему-то значительно светлее. Иду по коридору, держась в тени, но все словно вымерло.       Стук каблуков. Мне навстречу двигается женский силуэт. Плотнее прижимаюсь к стене, осматривая девушку. Она держит в ладони ведьмин огонь, что слабо освещает пол под ее ногами и временами вылавливает черты ее лица, оставляя на нем глубокие тени от пальцев, обхвативших камень. Лайтвуд. Снова Лайтвуд. Неужели ему хватило ума притащить с собой сестру? Кого еще он взял с собой? Если где-то здесь Бейн, то у нас большие проблемы, достигающие масштаба катастрофы. — Ты Изабель, верно? — Отлепляюсь от стены, выходя в центр коридора. Возможно, я не зря ранила ее брата. — Может, назовешь мне и свое имя? — Девушка ведет рукой. Замечаю, как по ее запястью змеей сползает кнут, а ведьмин огонь вспыхивает ярче, освещая больше пространства и меня вместе с ним. — Я не хочу драться с тобой. — Кривлюсь, сдерживаясь от потребности прикрыть глаза ладонью. — У нас обеих есть дела поважнее. Алеку нужна помощь. — Не пытайся меня отвлечь. — Девушка щелкает кнутом о пол. — Никаких попыток. — Поднимаю руки, но не выпускаю из пальцев клинок. — Я ранила твоего брата. Он там, почти у самого выхода отсюда. У него стрелы с красным оперением. — Покажи мне нефилима, который этого не знает. — Девушка явно не собирается меня слушать. — Ты не хочешь помочь Джейсу, но помоги хотя бы одному своему брату. Пусть хотя бы один из них выживет.       Маска отстранённости на ее лице трескается, спадает, осыпаясь пылью на пол под ногами. Кнут неожиданно твердеет, превращаясь в подобие посоха, и она перехватывает его двумя руками, направляя на меня. Ведьмин огонь прикатывается к моему ботинку и тухнет, больше не доставляя дискомфорта — Где мой брат? — Я тебе все сказала. Пропусти меня к Джейсу. Скажи мне, где он. — Пошла ты! — Я хочу его спасти. Позволь мне помочь. Ты ведь не хочешь его потерять. — Прячу клинок в ножны, поднимая руки, задерживая ладони под затылком. — Я не трону тебя, клянусь. Помоги своему брату. Я заберу Джейса, и мы уйдем. — Почему я должна тебе верить? Почему бы мне не ударить тебя сейчас, не вырубить и не позволить Алеку отвести тебя в Идрис, прямиком в Конклав? — Девушка двигается ко мне. — Потому что я говорю правду. Твой брат не заслуживает такой смерти. Не от моей руки.       Это ее прибивает. Она прижимает кончик посоха к моей шее, заглядывая в глаза: — Где он? — Иди по этому коридору. — Киваю за свою спину. — Сама увидишь. Он ранен в плечо. Яда нет. — Почему? — Потому что я могла быть такой как он. Наверное, всегда хотела быть такой как он. — Ты выбрала не тот путь. — Изабель отступает от меня на шаг. — Я выбрала самый верный путь из всех возможных.       Она не отводит взгляд, словно пытается рассмотреть что-то под равнодушием, под масками. Изабель качает головой, отодвигает посох, а потом рывком, одним быстрым движением бьет меня по лицу, рассекая щеку и нижнюю губу. — Вперед по коридору, когда уткнешься в стену, сверни налево. — Она обходит меня. — Удар за то, что забрала Джейса и позволила Моргенштерну сделать то, что он сотворил с ним. — Девушка бьет меня в спину, между лопаток, попадая аккурат в болевую точку. — Это за Алека       Пошатываюсь, до скрипа сжимая зубы, до боли в пальцах стискиваю рукоять клинка, но не двигаюсь с места. Не оборачиваюсь, чтобы напасть. Не говорю, что мне жаль хоть одного из ее братьев. Не жаль. Они оба подвергли угрозе жизнь Себастьяна. Оба понесли наказание за это. — Спаси моего брата. — А ты спаси другого. — Прикрываю глаза, вслушиваясь в стук ее каблуков.       Кровь сочится по уголку губ, скатывается на подбородок и капает на футболку, оставляя на ткани темные пятна. Вытираю лицо тыльной стороной ладони и устремляюсь вперед, вновь прижимаясь спиной к стене. Шаг за шагом, пока не достигаю поворота, и замираю, вслушиваясь в чужие голоса. Около десятка людей охраняют Джейса. Почему же Изабель сказала мне где он, если ее брат даже думать не хотел о том, что я могу спасти Эрондейла? Ловушка? — София.       Кларисса появляется за моей спиной так неожиданно, что я взмахиваю клинком, свободной рукой прижав ее горло, и вдавливаю в стену. Лезвие царапает ее ключицу, девушка неверяще смотрит на меня, но не шевелится. — Где было ваше последнее свидание с Джейсом? — Шиплю, хотя и понимаю, что Кларисса передо мной настоящая. Страх ее настоящий, все такой же, как и в доме Моргенштерна. — В Венеции. — Она смотрит мне в глаза, все еще хватая ртом воздух. — Мы видели Дикую Охоту.       Отстраняюсь, оставляя ее жаться к стене, и вывожу на ладони руну, усиливая все звуки помещения. Кларисса встает рядом, замирает, тоже пытается отделить голоса друг от друга, но, видимо, не догадывается использовать руну. Или ее просто не научили это делать. — Ты со мной не пойдешь. — Руна помогает отделить десяток голосов, но не факт, что там не осталось молчащих. Джейса пора вытаскивать. — Почему? — Потому что ты не сможешь их убить.       Закрываю глаза, вызывая перед собой облик Изабель Лайтвуд. В этот раз жжет даже сильнее, чем во время превращения в Клариссу. Опираюсь на стену, встряхивая головой, кончиками пальцев касаюсь щек и носа, ощупывая новые черты лица. — Похожа? — Выдыхаю с хрипом, поймав на себе взгляд Клариссы. — Ты выше. И твоя одежда… — У меня нет времени искать эту брюнетку и меняться с ней одеждой! — Рычу, встряхивая ставшими очень длинными волосами, откидываю их на спину. — К тому же, вряд ли волки измеряли ее рост. — Но… — Нет времени. — Отворачиваюсь от нее. — Если они и поймут, что произошла подмена, это ничего не изменит. Мне все равно придется прорываться с боем. Просто так они нас не отпустят. — Смотрю на нее через плечо. — Стой здесь. Если волки будут выбегать, спрячься в правом коридоре и не смей вступать в бой. Если встанет выбор, кого из вас спасать… — Направляюсь вперед по коридору. — Ты знаешь, что я в любом случае выберу Джейса. — Это было бы удивительно, если бы я не знала, что вместе с Джейсом страдает Себастьян. — Она слабо усмехается. — Я бы подумала, что ваша вражда временна. — При других обстоятельствах, возможно, это и было бы так. — Отворачиваюсь, проверяя наличие кинжала в ножнах под рукавом.       Снова поправляю волосы, что тяжело оттягивают голову назад. Неудобно. Мешают просто до умопомрачения. Заколку придется сорвать как только начнется бой. Я не смогу драться, если руки будут все время путаться. Слышу тихий шепот Клариссы, и лишь руна позволяет разобрать слова, которых я слышать не должна была. — При других обстоятельствах, мы обсуждали бы вовсе не убийства, да и убивать Себастьяна я не хотела бы… — Она уходит в противоположную сторону.       При других обстоятельствах все было бы не так. Мне не приходилось бы защищать Себастьяна от всего вокруг, а в первую очередь от его сестры. Не приходилось бы плести паутину лжи вокруг всех нас, чтобы спасти то немногое, что мне дорого. Мне бы не приходилось постоянно отметать свое прошлое, пытаться забыть свою семью, чтобы продолжать идти за Себастьяном. Мне бы не пришлось лишь мечтать о том, какой могла быть наша жизнь.       Свет комнате заставляет прищуриться. Оборотни оборачиваются, пятнадцать пар глаз впиваются в линии лица и одежды. Выпрямляю спину, не обращая внимания на почти откровенную враждебность. Иду мимо них к Джейсу, что почти сваливается со стула, хотя и привязан к нему. — Что ты делаешь? — Оборотень перекрывает мне путь. — Никто не пришел. Нужен другой план. — Цежу сквозь зубы, не отводя взгляда от Эрондейла. — Мы можем подождать. Моргенштерн не… — Откуда тебе знать, что сделает Моргенштерн? — Вскидываю голову, заглядывая оборотню в глаза. — Я лишь предположил. — Джейс должен был стать приманкой. Нельзя позволить ему умереть. От этого никакого толка. — Задеваю мужчину плечом, когда прохожу мимо. — Моргенштерн сдохнет, а это победа. — Захлопни свою пасть. — Опускаюсь на корточки перед Джейсом, осматривая веревку. — Он не должен умирать из-за того, что вы боитесь. — Это мы боимся? — Волк щелкает зубами у моего уха. — Это в вашу столицу он ворвался. Ни к нам пришел, а к вам, к своему народу. Ели бы не мы, Идрис бы стоял в руинах, а ваши кости тлели бы под ногами. — А сколько костей осталось бы гнить, если бы мы не вмешивались в ваши разборки? Если бы не разнимали вас с вампирами? Маги могли бы уничтожить всех вас, как и Фейри. Но вы упорно верите, что главная опасность — Себастьян.       Джейс поднимает голову, оглядывая меня мутным взглядом. Он видит чужое лицо, девушку, что считает сестрой. Он почти улыбается мне, слабо качнувшись, но тут же замечает что-то. Что-то, что заставляет его вжаться в стул. На секунду его лицо искажается паникой. — Иззи? — Все хорошо, брат. — Касаюсь ладонью его щеки, борясь с желанием отвесить ему оплеуху за то, что он допустил все это. — Ты не Изабель… — Его глаза закатываются, он едва не сваливается со стула.       До боли смежаю веки, надеясь, что стоящий рядом оборотень не услышал этих слов. Все могло быть так просто. Все шло так просто без этих чертовых вопросов. Сама же думала о том, сколько крови пролью сегодня. Тяну руку к ножнам, примериваясь для удара. — Что он сказал? — На плечо опускается когтистая волчья лапа. — Джейс бредит. Ему нужна помощь. — Ты пришла за ним. — Когти вспарывают куртку. — Это тебя мы ждали. — Какое позднее замечание.       Кинжал ложится в ладонь, и я тянусь к заколке, срывая ее с волос. Глаза обжигает, и я зажмуриваюсь на мгновение, вслепую поворачиваясь к противнику. Удар, все еще вслепую, вгоняя лезвие в грудь, прямо в сердце, без промаха.       Несколько оборотней превращаются в волков, кружат возле меня оголодавшей стаей. Зубы призывно щелкают, обещая вонзиться в плоть, а глаза сверкают ярким золотом, что едва не отражает свет. Огонь в этих глазах яростный, почти пугающий. Они ненавидят Себастьяна и меня вместе с ним. Ненавидят и Джейса тоже, что, кажется, потерял сознание. — Убить парня! — Девушка срывается с места, успевает ударить меня в грудь прежде, чем я взмахиваю кинжалом, чтобы вскрыть ей горло. — Я бы не советовала вам это делать. — Рукоять второго кинжала ложится в другую ладонь. — Два трупа, а у меня лишь испорченная куртка и потерявший сознание Эрондейл. Вы хотите лишиться всей стаи, Люциан? — Вылавливаю взглядом мужчину, которого окружили волки, словно в попытке защитить от меня. Шестнадцатый волк, что появился из другой комнаты. Возможно, там есть кто-то еще. — Вы забрали мою дочь. Я хочу вернуть ее. — Греймарк делает знак стае, видимо, веля остановиться. — Верните Клэри. — Она дочь Валентина. Не ваша. — Замечаю странную отрешенность в его взгляде после этих слов. — Сейчас она находится со своим братом. Со своей семьей. — Ты настолько глупа, чтобы прийти сюда в одиночку? — Женщина-волчица выпускает когти, покачиваясь из стороны в сторону, словно примериваясь для прыжка. — Я безумна, когда дело касается Моргенштерна. — Скалюсь в ответ, хотя мои зубы с их не сравняться. — А вы только что ему навредили. Я намерена мстить.       Волки мнутся, ожидая приказа. Я их напугала, или Греймарк, что не дает им знака напасть? С пальцев капает чужая кровь, а я обвожу взглядом волчью стаю. Еще четырнадцать оборотней, каждый из которых ввязался в эту авантюру. Они идут за Люцианом, как он сам когда-то шел за Валентином. Осторожно прячу кинжал в ножны, находя в кармане три звезды, что тут же режут кожу острыми гранями, стоит зажать их в ладони. Три звезды равны трем убитым волкам. Я уже определила цели для них. — Это было больно? — Склоняю голову к плечу, когда Люциан поднимает на меня взгляд. — Больно было понимать, что Валентин готов избавиться от тебя, потому что ты положил глаз на Джослин? Больно было ощущать предательство парабатая? — Ты не понимаешь. — Он качает головой, словно пытаясь вытряхнуть эти воспоминания. — Не понимаю? Это из-за вас началась бойня. Вы с Джослин пошли против Круга, устроили кровавую баню в зале Совета. — Пальцы крепче сжимаются на рукояти кинжала, когда я вспоминаю, с какой болью отец говорил о том дне. Когда вспоминаю слезы матери после каждого посещения Конклава. — Вы помните имена всех, с кем шли бок о бок? Помните имена всех своих друзей? Или тех, кто считал вас другом? Джослин рассказала вам, кто я такая?       Это уже моя война. Не Себастьяна и не Клариссы. Это не война Моргенштернов и Круга. Это не война Себастьяна с Конклавом и Нижним миром. Это моя война с тем, что сделало меня такой. С теми, кто имел к этому отношение. — Нет. — Скрыла? Что еще она скрывала от вас? — Щелкаю языком. — Скрыла, что с Клариссой поддерживается связь? Что она в порядке и в помощи не нуждается? Думаете, — перехожу на рык, — если вам когда-то пришло в голову убить тех, кто считал вас семьей, Себастьян сделает то же самое? И это он чудовище? — У нас не было выбора. — А у Себастьяна был? — А у Джейса? — Люциан вдруг рычит на меня. — Его отец погиб в той бойне. Его мать лишилась рассудка. Его вырастил психопат и убийца, человек, что разыграл собственную смерть и вырастил монстра. Джейсу просто повезло, что он попал к Лайтвудам. Иначе мы бы уже давно захлебнулись кровью. — Вы еще успеете это сделать, если не отступитесь. — Встряхиваю головой, откидывая волосы с лица. — Дайте нам уйти, и больше никто не пострадает. Я этого не хочу. — Убить ее! — Заметив замешательство вожака, один из оборотней отдает приказ.       Улыбаюсь, взмахивая рукой и выпуская серебряные звезды. Все три входят в волчьи глотки, перерезая артерии. Помещение наполняет вой и хрипы. Бульканье крови и скрип когтей по каменный полам. Приседаю, вгоняя кинжал в загривок обратившегося волка, и он падает к моим ногам кучей мышц и костей. Слюна и кровь заливают мне обувь, но я плечом сбиваю другого оборотня, уклоняясь от сверкнувших когтей, что угрожают распороть мне лицо. Шесть отобранных жизней.       Перекатываюсь, подрезая лапы одному из волков, заставляя его упасть мордой вперед. Слышится характерный треск, который тут же сменяется оглушительным воем. Пинок, усиленный свежей руной, тут же раскрашивает челюсть, и вой сменяется хрипом. Оборотень сбивает меня на пол, наваливается сверху, капая слюной мне на лоб. Удар, заливая чужой кровью куртку. Кровь перчаткой покрывает мою руку, окутывает кинжал. Восемь. — Отзовите своих людей, Люциан. — Улыбаюсь, вытаскивая из ножен на голени еще два метательных кинжала. Еще две цели. — Я всего лишь хочу освободить Джейса.       На меня налетают еще трое. Выпускаю оба кинжала в замерших подальше оборотней, краем глаза наблюдая, как один входит в живот, а другой пронзает грудь второму волку. Взмахиваю клинком, рисуя по груди женщины косую линию, но это ее не убьет. Пинаю ее по ногам, заставляя упасть, и разворачиваюсь к парню, что занес надо мной когтистую лапу. Кинжал выходит из наруча и вонзается ему в сердце. Приходится прижаться к нему вплотную, чтобы компенсировать короткое лезвие, и волк падает к моим ногам. Взмах по вертикальной дуге, и клинок скрипит по деревянному полу, а голова женщины откатывается в сторону, оставляя за собой кровавую линию. Двенадцать жизней за две. — Остановитесь, Люциан! — Едва не рычу, все еще в надежде, что он одумается.       Пытаюсь выровнять дыхание, сбившееся после этих убийств, и стираю кровь с лица. Ладонь становится красной, как, полагаю, и вся открытая кожа. Меня бьет в спину грузный мужчина, заставляя упасть вперед. Перепрыгиваю через тело женщины и падаю на колени, зажимая в руке серебряный кинжал. Он хватает меня за волосы, заставляя запрокинуть голову. Склоняется, чтобы заглянуть в глаза. Лезвие входит под нижнюю челюсть, вверх. Смотрю как кровь бежит из его рта, и встряхиваю головой, освобождаясь от ослабевшей хватки. Тринадцать.       Остался только вожак и двое его подчиненных. Сплевываю кровь из разбитой губы и встаю на ноги, смещаясь обратно к Джейсу, вставая щитом между ним и оборотнями. Для них, видимо, важнее убить его, чем меня. Это ведь убьет и Себастьяна тоже. Но они не ждали, что будет такой отпор. Лайтвуды их не предупредили. Где же они, к слову? — Где маг? Тот, что наложил заклинание? — Смотрю на Люциана, ожидая ответа именно от него. — Он давно ушел. Еще как только поборолся с твоей попыткой излечить Моргенштерна. –Оборотень прищуривается, рассматривая меня. — Ты не знала?       То есть, сейчас Себастьян должен быть в порядке? На мгновение поворачиваю голову в сторону Джейса. Мгновение, которого мне хватает, чтобы увидеть все еще кровоточащие раны. Мгновение, которого волкам хватает, чтобы сократить расстояние между нами. Короткое мгновение, которого Люциану хватает, чтобы выбить клинок из моей руки. — Подло. — Бью его ногой в колено, пытаясь нащупать очередной кинжал в ножнах. Пусто. — Знала бы ты, что такое подлость.       Оборотни сбивают меня с ног, придавливая к полу, рычу от злости, в ярости пытаясь достать их хотя бы ногами. Нет, нет, черт бы вас. Запрокидываю голову, замечая совсем рядом кинжал. Мне не достать. Не достать только если… Джейс не отрывает от меня мутного взгляда. Настолько расплывчатого, что мне кажется, он вообще ничего не видит. Возвращаю взгляд к рукояти кинжала, надеясь, что Эрондейл поймет.       Он поджимает губы, но касается носком ботинка лезвия. Из его груди рвется судорожный выдох, вслушиваясь в который, я напрягаю каждую мышцу, чтобы освободиться. Джейс хрипит, изгибаясь на стуле, на одну чертову секунду отвлекая от меня оборотней. На секунду, за которую я обхватываю пнутый им кинжал и вгоняю в горло оборотню.       Дальше лишь пара движений. Два трупа падают рядом со мной, а Люциан переводит взгляд с меня на Джейса и обратно, словно не верит, что парень мог мне помочь. Перекатываюсь, подрезая его голени, и подминаю под себя, вдавив кинжал под его ключицу, туда, где должна быть артерия. — Знаете, я бы не хотела вас убивать. — Замечаю удивление на его лице. — Мой отец называл вас хорошим человеком. — Сильнее жму на кинжал, заставляя его глубже входить в плоть. Люциан рычит, но не пытается освободиться. — Но отец платил за ваш выбор. За ваше предательство. — Почему? — Оборотень вообще перестает бороться. — Кто… Кто он? — Вас когда-то интересовало, что стало с теми, кто выжил? — В груди горит болезненно сильно. Джейс слабо хрипит за моей спиной, но я не могу уйти сейчас. — С теми, кого вы отдали на растерзание Конклаву? — За кого ты мстишь? — Отвечай на вопрос! — Кричу, до боли напрягая голосовые связки. Слезы обжигают глаза и катятся по щекам. — Отвечай, по чьей вине я стала убийцей! Отвечай, почему оказалась недостойна быть частью сообщества нефилимов, а оказалась изгнана, словно дворняжка, родившаяся у породистой гончей! Отвечай, почему на меня с детства навесили клеймо предательницы… — Голос срывается, и я отвожу взгляд, не в силах смотреть на бывшего друга моих родителей. — Вы не признаете. Никогда не признаете вину за случившееся. Как и я никогда не скажу, что моя преданность Себастьяну ошибочна. — Выдыхаю, смаргивая оставшиеся слезы. — Знаете, разреши вы нам уйти до всех этих убийств… Кларисса все это время была здесь. Она ждет в коридоре, ждет, пока я выведу отсюда Эрондейла и верну всех домой. Если бы вы позволили мне освободить Джейса, то я бы, возможно, позволила вам с ней поговорить. Но вы сделали выбор. И платить за него не будет никто кроме вас. — Склоняюсь ближе к нему, разглядываю целое озеро горечи в его глазах. — Потому что с мертвых не берут плату. — Поднимаюсь и пинаю его в челюсть, заставляя отвернуть голову. — Платят лишь живые.       Еще один пинок. Люциан теряет сознание. Отворачиваюсь, пытаясь обуздать желание вскрыть ему глотку. Убить его и выйти к Клариссе, сказать, что ее отчим мертв, что лежит на деревянном полу, заливая кровью все вокруг. Что теперь в его взгляде не любовь, а пустота, которую больше ничто не сможет заполнить. Не могу это сделать. Не должна. Я пообещала своему отцу. Когда-то давно пообещала, что не стану мстить за произошедшее. Я обещала, что отпущу это и не стану искать бывших последователей Валентина, не стану разыскивать членов Круга. Обещала, что не буду выпытывать у них то, что и так знаю. Им всем было плевать друг на друга. В особенности на тех, кто остался предан своим убеждениям.       Разрезаю кинжалом веревки, что стягивают лодыжки Джейса, следом освобождаю и руки парня. Он почти падает со стула, но я успеваю ухватить его за плечо. Опираю его на спинку стула, стягиваю с одного плеча куртку и оттягиваю ворот футболки, осматривая одну из свежих ран. Так близко к артерии. Оборотни были так близки к убийству Себастьяна, как никогда прежде. Больше я этого не допущу.       Рисую возле раны иратце, наблюдая, как кожа подсвечивается, как стягивается. Эрондейл глубоко вдыхает, его плечи опускаются вниз, словно придавленные тяжелым грузом. Качаю головой и тяну его на себя, пока не перекидываю руку через свои плечи. — Господи, помоги мне хоть немного, Джейс… — Он давит на плечи своим весом, от которого едва не подгибаются колени.       Словно расслышав, он напрягается, словно в попытке сделать шаг, но это ему не удается. Он обвисает снова, заставляя сжать зубы и крепче обхватить его талию. Его голова качается из стороны в сторону, Эрондейл кажется марионеткой без ниточек. С трудом протащив его по комнате, припираю парня к стене и едва не стону, когда мышцы стреляют болью после освобождения. — Я надеюсь, ты не собираешься умирать. Я не для того ранила Лайтвуда и стала его сестрой, убила кучу оборотней, чтобы ты сдох у меня на руках, пока я пытаюсь вернуть тебя домой! — Распахиваю дверь ударом ноги, снова таща его рядом с собой. — Даже если ты, засранец, не считаешь Себастьяна своим братом, а меня называешь тварью при любом удобном случае — мне нужно, чтобы ты выжил. Я поклялась твоей девушке. Ты не должен сдохнуть!       Все тело гудит от нагрузки, а Эрондейл продолжает давить все сильнее. Его дыхание вырывается с хрипами, судорожное, очень частое. Потом вдруг стихает, и я едва не роняю его, но лишь пульсация вены на шее парня заставляет меня отложить панику на более поздний срок. — София? Джейс? — Кларисса появляется из темноты, ту же бросаясь к Эрондейлу. — Помоги мне. — Рычу, когда она обхватывает ладонями его лицо в попытке заглянуть в глаза.       Она подхватывает его с другой стороны, но сил у нее еще меньше, чем у меня. Помолившись всем, кому только можно, я зажимаю кулон в надежде, что портал не окажется испорчен. Но все хорошо. Вижу сквозь заворачивающуюся спираль очертания гостиной, вижу силуэт мага, склонившегося над Себастьяном. — Идем домой. — Делаю шаг, утягивая за собой Джейса.       Кларисса не отстает, и мы все вместе едва не падаем на пол. Маг вскидывает голову, замечая нас. Одобрительно кивнув, он подходит ближе, помогая нам своей слабой магией.       Маг подхватывает Джейса под руку, когда я отпускаю его, и что-то говорит, но я не слышу ни слова. Мой взгляд прикован к Себастьяну, все еще окутанному голубым свечением.       Заплетаясь в ногах, пересекаю комнату, падая на колени у дивана. Не обращаю внимания на покрытые кровью пальцы, не замечая корок, что стягивают кожу лица, ни пятна, что угрожают перейти с куртки на все остальные поверхности. Обхватываю его ладонь своими, вслушиваясь в ритмичные удары его сердца. Обвожу пальцами костяшки, рисуя узоры кровью по бледной коже. Он не обращает внимания, вообще не замечает этого.       Ноги не держат, и мне приходится сесть, но я так и не рискую его отпустить. Словно стоит убрать руки — что-то пропадет, исчезнет. Закрываю глаза, когда веки тяжелеют, опускаю голову на сидение дивана, прижимаясь ухом к груди Себастьяна, как раз к месту, где пульсирует печать. Пульсирует так знакомо, словно этот ритм я слышала всегда. Словно это ритм и моего сердца тоже. — Я же сказала, что не умру… «Ты же знаешь, что я не смогла бы тебя оставить»       Маг трогает меня за плечо, что-то говорит, но я не могу разобрать ни слова. Облегчение, такое сильное, почти разрушающее, отрывает меня от всех мыслей, от положенных дел, от всего, что сейчас должно волновать. Остается лишь ладонь Себастьяна в моих руках и размеренный стук его сердца. Больше мне ничего не нужно.       На грани сна кажется, что его пальцы сжались поверх моих. Крепко, как никогда прежде.