Ты мой наркотик. Слышишь, Олеж?

Как же меня бесит этот долбаеб, я прямо не могу. Хочется просто встать и дать ему по лицу, совсем немного испачкав свои кулочки, вены которых совсем чуть-чуть исколоты и в шрамах. Дело даже не в заботе, которой он меня пытается окутать. Дело в его поведении и то, с каким отвращением он произносит эти слова. Будто я пес ебаный, который не заслуживает нормального отношения. Ну, раз так, Олег Вадимович, я буду вести себя точно также. А точнее, если быть, как обычно... – Спасибо, что очередной раз напомнил, что я наркоман проклятый! – тихо, но при этом с долей агрессией из моего гнилого рта, где побывало огромное количество лекарств за последнее время, вываливается эта фраза и я вижу, что Олег улыбается. А точнее: он ухмыляется. Для него все эта лишь шутка, для него всех это лишь игра. А для меня суровая реальность, с которой я не могу справиться, которая загоняет меня в угол и заставляет снова и снова брать в руки шприц. – Ладно, поехали домой, хватит лясы точить. Или ты вернуться хочешь? – Кучерявый наконец отрывает свой взгляд от смартфона и закидывает его в задний карман своих джинс. Спасибо большое, Олег Вадимович, что уделили мне пару минут своего драгоценного времени и теперь готовы поехать домой. – Спасибо, но следующий, кто здесь окажется – будешь ты. – эта фраза буквально соскакивает с моего языка и я вижу его слегка закипающий взгляд. О, да, Олег Вадимович, покажи мне злого тигренка. – Если это была, как угроза, то я со всеми потрохами сдам тебя, вместе с ней, на допросе в ментуре. Поехали уже... Кудрявый достает из своего, видимо, бесконечного заднего кармана ключи от машины и снимает с нее сигналку. Черная мазда... Я обожаю такие. Кучерявый идет уверенными шагами к машине, совсем не замечая, что я стою всё на том же месте и смотрю на это дерьмо непонимающими глазами. Это что получается... Он мой водитель что-ли? Я стою на том же месте и зажимаюсь, как девочка на выпускном, которая боится поцеловать человека, который ей нравился все 11 классов. – Сащеко, ты там уснул? Пошли уже. – сквозь сознание, сквозь мысли эти слова ударяет мне в голову и я бегу к этой машине. Сумка с вещами красиво улетает на заднее сидение, а я каким-то чудом оказываюсь на переднем. Рядом со мной сидит мой злейший враг, с которым, как ни крути, я должен буду жить и общаться, выслушивать и слушаться его, как минимум еще пол года. Я начинаю осматривать тачку, щупать ее и залезать в каждую полку, в каждый уголок. Я смотрю скорости и спрашиваю у кудрявого самые тупые вопросы. – А сколько лошадей...? еще пару минут назад мы обливали друг друга кислотой, а сейчас я сижу у него в тачки и с огромным интересом в глаза осматриваю всё вокруг. Мне она действительно нравится. Ну, она хотя бы, внешне, намного приятней, чем этот кудрявый в очках. Мы едем домой и я буквально ощущаю себя реально, нормальным, счастливым человеком, у которого уже есть и дом, и дерево в саду, и машина, и квартира в центре города. Окна слегка открыты, музыка ебашит на всю так, что все крошки, которые идут по улице, просто осматривают нас и нашу машину от начала до конца, провожая взглядом. Мы летим со скоростью света и я слышу ветер. Я закрываю глаза, чтобы просто ощутить и хоть на чуть-чуть привыкнуть спать не только на скрипучей. Старой кровати, но еще и в машине. Потому что у меня есть полное ощущение того, что скоро мы будем просто 24 на 7 проводить в ней. – Ну, Роман Николаевич, вы уснули? – спрашивает у меня кучерявый, нервно толкая меня в плечо. Я открываю глаза и понимаю, что это совсем не тот двор, в котором я жил раньше.. – Куда ты меня привез? – меня сразу охватывает паника и первое и последнее, что мне сейчас хочется сделать, это очередной раз укольнутся. – Ну, тише, тише, Роман Николаевич. Ваш отец купил вам квартиру в другом, более благополучном районе города и отдал мне ключи... все вещи я уже перевез. – и всё таки, меня пугает этот кудрявый мальчик. Он больше похож на злого гения, который вот-вот расчленит меня, а потом продаст на органы. А может, я просто так сильно отвык от реального мира? -- спа... спасибо... – коротко отвечаю я и убираю свои ноги с лобового стекла, взяв при этом сумку в руки. Мы поднимаемся наверх и я понимаю, в какую, блять, жопу я влип.где мои родные подъезды? Где уголок около лифта, где ссали и блевали мои друзья? Что за хуета здесь происходит? Мы поднимаемся на четвертый этаж и Олег отпирает дверь. – Прошу! – с восторгом произносит эти слова Олег, но я нихуя не рад. Я хочу в свой старый дом, в старый подъезд, где я знал каждый уголок, каждое место, где можно было запрятать травку или что-нибудь покрепче. Но никак не могу принять это дерьмо, где абсолютно белоснежные стены, где даже лифт не обоссан. Я прохожу вперед, снимаю с себя кеды и ставлю их вместе, в знак того, что мне очень неуютно тут. Обычно, всегда, когда я приходил домой, кеды просто летали по квартире, а потом, когда мне надо было куда-то уходить, я бегал и судорожно искал их по всей хате. Иногда мои ботинки оказывались даже в холодильнике и я не помню, по каким причинам они переехали туда. Наверное, пытались сбежать, сукины дети. Я прохожу в квартиру. Обычная, новая, просторная двушка, где есть все: мебель, ванна и даже ковры... блять, ковры. Эту квартиру уж точно обустраивал мой батя, потому что наличие ковра и икон на стене я никак не могу по-другому объяснить... – Ну, смотри – Олег идет по квартире достаточно с серьезным видом – Тебе эта комната, а мне маленькая. В твоей комнате стоят препараты, которые ты обязан принимать по заключению врачей. До обеда еще час, так что располагайся... Неужели, я буду жить с этим пидором в одной квартире? Серьезно? Так он еще и мой сосед.. Нет, блять, я не соглашался на это дерьмо. Я чувствую себя просто подопытной мышью, над которой сейчас будут проводить самые безумные эксперименты. Сейчас меня будут бить током, потом травить таблетками. А дальше? А что дальше? Я и вовсе окажусь привязанным к столу... я прошел в свою комнату и сразу же разбросал свои шмотки по комнате, чтобы хоть немного чувствовать тот же уют в комнате. В этой квартире не было решеток на окнах, что было достаточно непривычно и странно для меня. Хотя, было бы еще странее, если бы они там были. Чтобы подумали люди? «обезьяну там держат, али дикоря какого-нибудь», «Наверное, наркоши опять в дом заехала», «да они, поди, еще и нас с тобой Зарежут, Валька». Всей душой ненавидел этих старых маразматичек, которые протирали штаны и лясы точили, сидя у подъезда. После того, как я разбросал шмотки, я начал скорее перебирать вещи, которые стояли в коробках у входа, а после развешивать рисунки. я так увлекся этим делом, что не заметил, как в мою комнату вбежал кудрявый пидор и первое, что он спросил у меня, удивив весь этот творческий беспорядок: – Ты художник? Этот вопрос так смешно звучал у меня в голове, что мне хотелось просто не сдерживая себя, эмоции и чувства засмеяться в собственной квартире. Но я не мог этого сделать, потому что кудрявый опять мог сказать, что сдаст меня в психушку, как только будет возможность... или куда он там собирался меня отдать, чтобы меня снова подлечили. – Да так, калякаю иногда... Мои рисунки явно не были похожи на что-то нормальное. Если я рисовал девушек, то только без глаз, если я рисовал мужчин, то без носа. На их месте всегда было лишь начиркано, чем я изображал кровь. А хули нам, художникам? – красиво... как я давно скучал по этим мужским словам. Мои рисунки всегда оценивали только бабы, а мужикам и дела не было до всего дерьма, которое я выливал на бумагу. Они приходили, уходили, не оставляя за собой ничего, лишь только странные вопросы, которые крутились в моей голове. А девушки... Они всегда говорили, что им нравится. Олег внимательно начал разглядывать все рисунки, которые были развешаны уже в моей комнате и выдал то, что я никак не мог ожидать: – может, тебе помочь развесить? Эти слова зазвучали в моей голове самым прекрасном, теплым и искренним тоном, каким говорили со мной не всегда. Но я чувствовал всем сердцем и своей душой, что этот человек действительно хочет помочь мне. – А давай! – с восторженностью говорю я и мы уже сидим вместе на моей койке, разгружаю самые интересные ящики. Ящики, где хранилось все то, что покупали мне родители на протяжении стольких лет, чтобы я развивался в плане творчества: краски, альбомы, кисти и огромное количество карандашей, скотча и ниток. Мы смеемся, приклеивая друг друга на носики кусочки цветного скотча, связывая друг друга руки красными нитками... – Знаешь, а ведь я думал, что ты тот еще подонок – произносит Олег, мило клея мои рисунки на стенку, на декоративный скотч. Я улыбаюсь и на душе становится тепло, будто кто-то очень родной обнял меня. От этих чувств мне становится даже немного плохо, я начинаю не очень хорошо дышать, но мое дыхание быстро приходит в норму. Это вообще нормально для людей? Я не могу вспомнить, когда же я последний раз испытывал подобные чувства. Я прекрасно и отчетливо помню, что это было в прошлой, той жизни, когда я не видел дальше шприца, но при каких условиях это было? Наконец, стенка украшена красными нитками и рисунками, а духовка пищит, оповещая, что все готово. – Я сейчас вернусь! – кричит Олежа и убегает на кухню. В доме стоит невероятно вкусный запах маминых пирогов, а на душе снова что-то неладное. Я оказываюсь снова в том, далеком детстве, когда мне было около 10 лет и мама снова зовет нас кушать. Радостно, ни о чем не подозревая, я бегу и одним укусом съедаю пол куска пирога. Джем пачкает рот, руки и все вокруг. Но я просто счастлив.. – А вот и я! – Олег вбегает в комнату с пирогом и чаем к руке, одну из кружек дает мне, а мои руки трясутся. Я так отвык от этого домашнего чая... я радуюсь, как тот самый ребенок, 17 лет назад, доедая свой кусок яблочного пирога... мы сидим в полной тишине и только чавканье слышно в этой полупустой квартире... спасибо, это было очень вкусно – отвечаю я, слизывая крошки с тарелки и делая последние глотки чая. Я не знал, как отблагодарить этого прекрасного мужчины за столь прекрасный ужин, который заставил меня вернуться в детство и поэтому, начал приближаться к его губам все ближе и ближе... Губы соприкасаются и я тихонько целую его, дотрагиваясь лишь кончиком своего языка его губу и слегка проводя зубами по верхней губе... я отрываюсь от этих губ и вижу лишь непонимание и страх в глазах Олега... Они округляются всё больше и больше, а после он резко вскакивает и убегает... тарелка падает на пол и разбивается