Traces (По следам)

      Коннор наблюдал в окно автомобиля за тем, как районы города плавно сменяют друг друга. Заброшенные здания сменялись жилыми комплексами, те, в свою очередь, высокими офисными зданиями, пока, наконец, не показалось здание полицейского участка.       Поездка была довольно тихой: Коннор был все еще погружен в свои мысли, а Хэнк никогда не любил трепаться по пустякам. Дело с трудом укладывалось в голове андроида. Визит в квартиру не дал никакой полезной информации, а только оставил их с еще большим количеством вопросов, на которые не было ответов.       Он мог только надеяться, что интервью с соседкой даст им какие-то зацепки, но почему-то сильно в этом сомневался.       Мысли Коннора вернулись к металлической коробке, которую он нашел под кроватью детектива. Он все еще не знал, почему не сказал о ней Хэнку. Наконец у них было хоть что-то, хоть какая-то зацепка, нечто большее, чем пустая, безликая квартира и скудное досье. Так почему же он ничего не сказал? Он должен был, правда должен, но…       «Но это было бы неправильно», — услужливо подсказал голос в его голове.       Насколько бы виноватым он себя ни чувствовал из-за того, что хранит секреты от своего напарника, ему все равно казалось неправильным рассказывать Хэнку о том, что он нашел в спальне.        Он видел в отражении окна, как его диод мерцал желтым, и надеялся, что Хэнк этого не заметил. В такие моменты он задавался вопросом, стоило ли оставлять диод.       Он вздохнул. Действие, которое медленно, но верно превращалось в привычку. «Могут ли у андроидов появляться привычки?» — задался вопросом Коннор в момент, когда машина остановилась. — Ну наконец-то, ебись оно все конём, — проворчал сидящий рядом с ним Хэнк. Они вышли из машины, Хэнк сильнее закутался в куртку. Несмотря на то, что уже был конец марта, в городе все еще было прохладно.       Коннор шел рядом с ним, с легкостью поспевая за лейтенантом, даже когда Хэнк ускорил шаг.       Вот уже некоторое время для большинства коммерческих моделей в качестве апгрейда была доступна чувствительность к температурам.       И поскольку Коннор не был одной из таких, эти обновления пока что не были совместимы с его собственным программным обеспечением — один из недостатков «самого продвинутого прототипа Киберлайф». По крайней мере, продвинутым моделям были доступны другие обновления сенсорного обеспечения.       Напарники быстро вошли в участок. Как только они оказались в теплом помещении, лейтенант сразу же снял пальто. Хэнк тяжело грохнулся в кресло, Коннор сел за стол напротив него. — Ты уверен, что больше ничего там не нашел? Блядь, там должно было быть хоть что-то, — громко сказал Хэнк.       Коннор колебался, обдумывая дальнейший план действий. Вина, давившая на него тяжелым грузом всю поездку от жилого комплекса до участка, обрушилась на него вновь, заставляя регулятор тириумного насоса биться сильнее. Диод лихорадочно мигал желтым. Он самостоятельно разберется с коробкой. Может быть, когда он узнает, что внутри, он расскажет об этом Хэнку. Он не хотел, чтобы его напарник думал, будто у них есть зацепка, там, где ее могло не быть. Это было бы неправильно, не так ли?       Удовлетворенный своим собственным объяснением, Коннор взглянул на Хэнка, решив рассказать ему хотя бы о пепельнице и контактных линзах. — Кроме того, выглядит так, будто вся его одежда не тронута, как и все еще лежащие на столе документы по незавершенным делам. Из этого можно сделать вывод, что его отъезд не был запланированным, — добавил он. — О, да ёбаный в рот, — Хэнк провел рукой по лицу, — Я правда надеялся, что мудак просто слинял, никому не рассказывая, чтобы подъебать нас. Тогда все было бы намного проще. Коннор кивнул, не зная, что сказать. Хэнк был прав, и все же что-то в этом деле не давало андроиду покоя.       Пытаясь избавиться от неприятного чувства, Коннор посмотрел на Хэнка. — Удалось ли вам получить какую-нибудь полезную информацию от мисс Фитцпатрик? — он слегка наклонил голову.       Хэнк издал еще один стон. — Не совсем. Дамочка — гребаная кошатница, только о своих четверых шерстяных дитятках и печется. Пыталась всучить мне их в руки, чтобы я их подержал, погладил и всё такое. Блядь, ты же знаешь, что я больше собак люблю.       Коннор невольно рассмеялся над его явным раздражением. — Не смей, блядь, смеяться надо мной. По крайней мере, мне не пришлось обшаривать ебаную квартиру Рида, — указывая пальцем на Коннора, продолжил Хэнк. — Просто чтоб ты знал: выбирая между допросом соседки и обыском квартиры Рида, я бы при любом раскладе выбрал первое. От этой сраной квартиры у меня мурашки по телу. Да как в такой вообще можно жить? — Довольно… необычно, что квартира детектива оказалась такой непримечательной, — ответил он. — Необычно — это еще мягко сказано.       Опустившись на стул, Коннор на миг задержался взглядом на выражении лица Хэнка. Он все еще был очарован тем множеством эмоций, которые может передать человеческое лицо, как даже малейшее изменение настроения становится заметным.       Почти неосознанно он достал из кармана свою монету, перекинул ее из одной руки в другую. Его глаза были закрыты, а веки слегка двигались, в то время как маленький кусочек металла беспрепятственно перекатывался по костяшкам пальцев. На мгновение диод сменил цвет на синий.       Коннор открыл глаза, быстрым движением руки поймал монетку. — Хэнк, не могли бы вы прислать мне запись допроса мисс Фитцпатрик? — Что, не доверяешь навыкам матёрого лейтенанта полиции? — в шутку ответил Хэнк. — Вовсе нет! Я просто… — Коннора прервал разразившийся громкий смех со стороны Хэнка. — Я просто прикалываюсь, сынок, не переживай. Я знаю, что тебе нравится, когда у тебя всё в твоей гребаной базе данных, — он слегка постучал пальцем по своему виску.       Лицо Коннора озарилось небольшой улыбкой. Несмотря на то, что он был создан и запрограммирован для допроса подозреваемых, он все еще временами испытывал трудности с пониманием, когда люди говорили в шутку, а когда всерьез.       Андроид снова повернулся к Хэнку и быстро поблагодарил его, когда в голове появилось уведомление о полученном файле. К списку задач прибавилась еще одна: «прослушать запись допроса».       Хэнк встал еще до того, как Коннор приступил к работе над допросом. — Ладно, я пошёл. Уже сыт по горло участком, ебучие бумажки я и дома могу заполнить. Ты со мной? — он вопросительно посмотрел на андроида.       Коннор покачал головой. — Нет, я постараюсь выяснить, есть ли что-нибудь полезное в записи допроса, может быть, проверю в архиве личные вещи с рабочего стола детектива Рида. — Делай как знаешь, сынок, а я пойду домой. Постарайся вернуться к девяти, не хочу, чтобы ты провел бессонную ночь над гребаным делом. — Мне не нужно спать, Хэнк, — напомнил ему с улыбкой Коннор. — Кроме того, я надеюсь добиться определенного прогресса в поисках детектива, даже если сыскной отдел в этом не преуспел.       Выражение лица Хэнка стало серьезным. — Коннор, буду честным. Хоть и подозреваю, что ты не захочешь это услышать. Я знаю, что ты всегда выполняешь свою миссию или как ты там все время повторяешь, но большинство людей, которые пропадают без вести, обычно объявляются в течение 24 — 48 часов, если вообще объявляются. Если твоя догадка, что он исчез не по своей воле или хотя бы не планировал этого, подтвердится, то шансы на нахождение этого мудака стремятся к нулю. Ты работаешь над этим делом всего несколько часов, и я не хочу, чтобы ты слишком… увлекался, — он посмотрел на Коннора суровым взглядом. — Тебе стоит научиться отделять работу от личной жизни и эмоций, иначе это тебя погубит. Я не хочу, чтобы ты пострадал, и уже тем более не из-за ёбаного Рида, понял?       Коннор посмотрел на Хэнка, его диод быстро мигал желтым. — Да, Хэнк, я понимаю, — ответил он. — И я очень благодарен за твою заботу, но могу заверить тебя, что я не испытываю эмоционального вовлечения. Я просто заинтригован некоторыми обстоятельствами и решил разобраться с этим делом так, как всегда это делал. Поэтому, пожалуйста, не волнуйся. — Я знаю, сынок, знаю. Просто однажды появится дело, с которым ты не сможешь справиться, и тебе придется с этим смириться. И я не хочу, чтобы тебе было больно из-за того, что ты слишком упрям, чтобы принять саму мысль о том, что не все может идти по придуманному тобой плану, пусть он и был придуман этим твоим высокотехнологичным мозгом.       Вставая со своего места, Коннор снова улыбнулся Хэнку, его диод медленно вернулся к спокойному синему. — Спасибо, — сказал он, прежде чем втянуть напарника в объятие. Ему было очень… приятно, что Хэнк заботился о нем.       Конечно, он знал, что лейтенант о нем заботится, но услышав это от него, Коннор почувствовал, как через его тело прошла волна тепла. Схожее чувство он испытывал, когда гладил Сумо. Любовь, чувство принадлежности к семье. Он был безмерно благодарен за это.       Хэнк усмехнулся, на пару секунд слегка сжал андроида в объятиях, прежде чем ослабить хватку и сделать шаг назад. — Хватит нежностей на сегодня, у меня вообще-то репутация, которую надо поддерживать. Мягко усмехнувшись, Коннор покачал головой. — Конечно, лейтенант. Мы же не можем позволить другим узнать о том, что у вас есть сердце, — он подмигнул. — Вот именно, — Хэнк ухмыльнулся, а затем развернулся и пошел к выходу. — Не забудьте покормить Сумо! — крикнул ему вслед Коннор. — Пес все еще живой, разве нет? Не переживай за нас, просто заканчивай поскорее со всем этим дерьмом и поторопись домой, — с этими словами он ушел.       Задержав взгляд на входе в участок, Коннор улыбнулся. Домой. Даже спустя более года совместного проживания с лейтенантом, при мысли о месте, которое они оба называли своим домом, в его груди разливалось приятное тепло. До всех событий революции, до того, как ему удалось подружиться со сварливым лейтенантом, до того, как он стал девиантом, слово «дом» не имело для него никакого значения. Когда он не был на миссии, он просто оставался в офисе Киберлайф, переходя в режим ожидания.       Мысль о том, чтобы жить где-то, все еще казалась странной, хоть уже и не так сильно, как раньше. Поскольку Коннору не нужно было спать, он не видел причин для того, чтобы иметь собственную комнату, но Хэнк настоял.       Поэтому в течение недели они привели в порядок старую кладовку и купили несколько предметов мебели: комод, письменный стол со стулом и, так как он не нуждался в кровати, небольшой диван.       В течение последних месяцев Коннор часто занимался работой по дому, несмотря на то, что его модель не была предназначена для этого. Ему просто не нравилось сидеть сложа руки, особенно когда напарник спал, и, по словам Хэнка, он не мог проводить все свое свободное время, выполняя полицейскую работу.       Именно поэтому он пристрастился к уборке и готовке, несмотря на то, сколько раз лейтенант говорил ему, что он не обязан ничего из этого делать. Ему нравилось делать что-то полезное по дому, следить за тем, чтобы Хэнк придерживался сбалансированной диеты, а Сумо получал достаточно физической нагрузки.       Наконец, вернувшись обратно к своему столу, Коннор решил проанализировать проведенный Хэнком допрос соседки. Он сел за стол и воспроизвел файл. — Итак, мисс Фитцпатрик, верно? Меня зовут лейтенант Андерсон, я из департамента полиции Детройта. Я собираюсь записать наш разговор, это часть процедуры. Я также прошу вас быть со мной предельно честной, если вы не знаете или не можете что-то вспомнить, не надо пизд… ничего придумывать. Хорошо, мисс? — начал Хэнк, и Коннор мягко улыбнулся на попытки Хэнка не ругаться. У Хэнка были свои причины не любить допросы. — Да-да, давайте уже просто продолжим? Я скажу вам то же, что я сказала другим полицейским. Мы же не хотим заставлять вашего напарника ждать, не так ли? — послышался скучающий женский голос, но в ее словах был намек на сарказм. — Хорошо, вы — соседка Гэвина Рида, Сара Фитцпатрик, проживающая в квартире 3А, верно?       Коннор слышал, как она раздраженно выдохнула. — В третий раз уже говорю: да. — Живете одна? — Да. — Как бы Вы охарактеризовали свои отношения с мистером Ридом? — Отношения? Я едва знала парня. Скрытный ублюдок. Поздно возвращался домой. Я даже не знала, что он коп, всегда думала, что он засиживается допоздна в каком-нибудь баре или типа того. — Вы не заметили чего-либо необычного незадолго до его исчезновения?       Было странно слышать, как Хэнк говорит в столь официальном стиле. Никаких ругательств или шуток. Конечно, он уже слышал, как лейтенант говорил таким формальным тоном, но это каждый раз казалось ему странным. — Нет, не думаю. Все так же возвращался домой заполночь, никогда не использовал этот проклятый лифт даже до того, как тот сломался: перебудил бы весь дом. Если бы не сталкивались с ним в коридоре, то и не сказала бы, что здесь вообще кто-то живет по соседству.       Коннор услышал, как женщина подвинулась, а на заднем плане мяукнул кот. — О, Карлос, тише, — отругала кота женщина. - Хотите его подержать? — Нет, благодарю вас, мисс. Можем ли мы вернуться к вопросам? — голос Хэнка казался несколько напряженным. — Конечно, конечно. Бланкет, не сейчас, я сказала!       Коннор услышал, как Хэнк прочистил горло. — Мисс, были ли у мистера Рида постоянные гости? — Нет, не думаю. Заходил один, фиг знает зачем, но никого, кто бы приходил постоянно. Вы уверены, что не хотите погладить кого-нибудь из котиков, лейтенант?       На записи послышалось урчание кошки. — Абсолютно. Когда кто-либо приходил к нему в последний раз?       Пауза. — Довольно давно. За несколько месяцев до того, как парень решил свалить куда-то. Кота оставил без присмотра, ну не кошмар ли? — Кошмар, — Коннор мог только представить, как Хэнк кивает в знак согласия, пытаясь скрыть своё раздражение. — И ведь такой красивый котик! Мейн-кун. А этот идиот назвал его Гилбертом. Какое ужасное имя для породистого кота. Но он отзывается на него, так что ничего не могу с этим поделать. — Мисс, я здесь не для того, чтобы обсуждать кота мистера Рида. Я здесь, чтобы узнать о его исчезновении. — Да-да, конечно, — было отчетливое ощущение, что она пренебрежительно махнула рукой, хоть Коннор и не мог этого понять по аудиозаписи. — Когда Вы лично видели его в последний раз? — Когда я… Хм. Я не помню. Три месяца уже прошло, знаете ли. — Без проблем, мисс. Есть ли среди соседей те, кто также мог бы помочь расследованию? Женщина вздохнула.  — Лейтенант, позвольте вам кое-что сказать. Никто особо не знал этого парня. Никто. Даже домовладелец — Бог знает, правда, где он сейчас находится… Все, что мы знали о Риде, — это то, что он часто приходил домой далеко за полночь, а иногда и вовсе не приходил; что у него был кот, который любит бродить по окрестностям; и что он был крайне необщительным. Вот и все. Уж не знаю, какая муха покусала полицию, что они решили вернуться к расследованию, но мы ни хрена не знаем.       Коннор оживился. Её слова были похожи на защитную реакцию, из-за чего Коннор задумался: а всё ли из сказанного было правдой? — Простите, мисс, но я должен задать эти вопросы. Это часть… — Часть процедуры, я знаю. Но ответы вам ничего не дадут, как и опрос других жильцов дома. Большинство из них не любят полицейских. Риду повезло, никто не знал, что он был одним из вас. — Почему же тогда вы отвечаете на наши вопросы? — в голосе появились агрессивные нотки, которые Хэнку не удалось скрыть. Похоже, он был сыт по горло разговором с этой женщиной. — Если бы я этого не сделала, вы бы просто явились с ордером или как там эта фигня называется. Не хотела бы проблем с законом из-за воспрепятствования осуществлению правосудия или как там сейчас говорят. — Я понимаю. Есть ли что-нибудь еще, что вы могли бы рассказать нам о Риде? Любая, даже самая незначительная деталь может помочь расследованию. — В последний раз повторяю: нет. Я рассказала вам все, что знаю. То же самое я сказала другим офицерам.       Коннор услышал шуршание одежды и предположил, что Хэнк встал для того, чтобы покинуть квартиру. — Хорошо, если на этом всё, я бы… — Подождите, нет, мне кажется, есть еще кое-что, о чем я забыла сказать.       Андроид услышал, как Хэнк остановился. — На прошлой неделе приходил парень, пытался попасть в квартиру, но его выгнал домовладелец.       Хэнк вздохнул. — Это все? — Да, а вы чего ожидали? Какое-то великое откровение, которое бы сразу раскрыло ваше дело? — Спасибо за ваше сотрудничество, мисс, я, пожалуй, пойду. Удачи Вам и вашим кошкам. — До свидания, лейтенант, и, пожалуйста, заберите чертового андроида из этого дома. На этом запись остановилась.       Коннор откинулся на спинку стула. Запись допроса добавила только еще больше таинственности делу детектива Рида.       Почему он вел себя так скрытно? Почему он вообще жил в подобном жилом комплексе? И кем был тот таинственный человек, который пытался попасть в его квартиру?       Когда Коннор и Хэнк приходили туда, он не обнаружил в доме никаких камер наблюдения, так что записей о незнакомце не было. Допрос домовладельца или других жителей, скорее всего, будет лучшим вариантом действий, даже если Коннор не был уверен, как они на это отреагируют.       Он приложил ладони к лицу, сопротивляясь желанию еще раз вздохнуть. С их удачей, этот человек, вероятно, был всего лишь сборщиком пожертвований.       Какая-то бессмыслица. Тот факт, что детектив Рид держал свою квартиру такой педантично безликой, только добавлял загадочности, вызывая внутри Коннора чувство беспокойства. С одной стороны, отъезд детектива казался поспешным, незапланированным, может быть, его даже похитили.       С другой стороны, почему он вел свой быт так, как будто знал, что однажды ему придется срочно сбежать? Но почему тогда он оставил своего кота?       И что насчет таинственной коробки, которую он нашел в спальне?       Коннор застонал. Даже не имея возможности увидеть свое отражение, он знал, что его диод светится, по крайней мере, желтым по двум причинам: во-первых, он все еще обрабатывал новую информацию; во-вторых, из-за разочарования от того, насколько на самом деле этой информации было мало.       Поначалу Коннор воспринимал детектива лишь как незначительную помеху. После революции, когда Коннор вернулся на работу в департамент полиции Детройта, — как раздражающего, но, по общему признанию, талантливого коллегу. Но он никогда не думал, что за детективом Ридом скрывалось нечто большее, чем человек, который более полутора лет только и делал, что беспрестанно прикапывался к андроиду.       Проблема в том, что он не знал, чем же это нечто большее было. Человек был окутан тайной, не позволял узнать что-либо о себе через свои вещи или отношения с соседями и сотрудниками.       Коннор снова вздохнул. Вероятнее всего, сегодня он уже не сможет продвинуться дальше в расследовании, но оторвать свои мысли от детектива Рида Коннор не мог.       Андроид все еще четко помнил инцидент в комнате отдыха, когда Рид попросил его принести кофе просто для того, чтобы Коннор стоял там как идиот после того, как действительно его сделал.       Он все еще помнил, как Рид поймал его по пути в архив. На лице Коннора появилась легкая улыбка при воспоминании о лице детектива, когда Коннор пошутил о том, как будет скучать по их теплой дружбе.       Он вспомнил, какое было у детектива выражение лица, когда Коннор вернулся в департамент. Тогда он пытался избегать андроида, пусть и продолжал огрызаться, когда им приходилось говорить друг с другом. По крайней мере, он больше не наставлял на Коннора пистолет.       Оглядываясь назад, можно сказать, что в поведении Детектива Рида произошли едва заметные изменения, на которые Коннор смог обратить внимание только сейчас. Детектив стал менее… агрессивным, не таким дерзким. Он все так же самодовольно ухмылялся почти каждый раз, когда ему приходилось взаимодействовать с Коннором, все так же называл его непонятными оскорбительными кличками, но за его словами больше не скрывалось столько злобы.       Как он мог не заметить этого раньше?       Запросто, выдал ответ его разум. Тебе было все равно. Не то, чтобы кто-то мог винить его за это, но где-то глубоко внутри была мучительная мысль, что он должен был это заметить. Хотя бы потому, что его специально создавали особенно внимательным к деталям.       Коннор с трудом противился желанию положить голову на стол. Это дело скоро вызовет короткое замыкание в его процессорах.       Вместо этого он решил, что ему лучше пойти домой, отдохнуть. Хэнк был прав: он не мог позволить этому или любому другому делу так сводить его с ума.       Медленно поднявшись, он схватил пальто и на мгновение задумался. Мысли вернулись к маленькой металлической коробке в квартире детектива Рида.       Коннор отогнал их от себя: он подумает об этом завтра.