Traces (По следам)

      Коннор почувствовал головокружение, он знал, что его диод быстро мигает красным, а тириум и охлаждающая жидкость мчатся по всему телу. Он чувствовал комок в горле, и если бы он был человеком, то, скорее всего, его бы стошнило.       Он видел знаки, слышал звон колокольчиков в голове, когда Гэвин описывал своего брата, он заметил схожесть мальчиков на фотографиях, но решил не брать этого во внимание, попросту игнорировать.       Потому что так все было намного проще и, в то же время, намного сложнее.       Теперь у них в списках есть родственник, кто-то, кто, возможно, имел представление о том, что произошло. Кто-то столь влиятельный, как Элайджа Камски, конечно же, следил за своим младшим братом, но...       Но почему он не объявился раньше? Почему это дело стало приоритетным только через три месяца после исчезновения Гэвина?       На него обрушилось внезапное осознание.       Ему правда придется поговорить с этим человеком, потому что на данный момент он - его единственная подсказка, не считая аудиозаписей, которые хранил детектив Рид. Ему придется ехать к поместью затворника Камски, заново переживать свою последнюю встречу с "человеком века” и снова переживать момент, когда блондинку-андроида заставили встать на колени, а Коннора наставить пистолет на ее голову, момент, когда Камски сказал ему стрелять...       Он не хотел признаваться Хэнку, но та встреча потрясла его. Теперь, оглядываясь назад, он не мог отрицать сходства во внешности Гэвина и Элайджи Камски, их голоса звучали почти одинаково, за исключением тона.       И Хлоя... голос Хлои звучал точно так же, как голос девушки на записи, подумал Коннор.       Взгляд Камски, которым он смотрел на девушку-андроида, теперь приобретал совершенно иной смысл - в этом взгляде была любовь и привязанность, но ни намека на романтический подтекст, почти как если бы она была ему дочерью.       Или сестрой.       Гэвин знал про андроида? Должен был, не так ли? Был ли он зол на своего брата за то, что он таким образом заменил свою сестру, был ли Рид… Нет, теперь он чувствовал себя странно называя Гэвина Ридом после того как узнал, что “Рид” не была его настоящей фамилией.       Коннор чувствовал, что его главные процессоры вот-вот закоротит, вопрос за вопросом проносились в его голове.       Хотя он и неохотно включил "Допросить Элайджу Камски" в свой мысленный список задач, допрос Камски мог бы помочь ему лучше понять Гэвина, надеялся Коннор.       Почему имена их родителей были скрыты, почему ни сам Камски, ни их сестра не были указаны в досье Гэвина, почему дело было внезапно возвращено с таким приоритетом?       Он должен был рассказать Хэнку о своих находках, теперь этого не избежать. Он не мог придумать оправдания и солгать Хэнку, зачем ему нужно было навестить Камски, не тогда, когда у них наконец было что-то существенное.       Могли ли они достичь этих результатов расследования быстрее, если бы сыскной отдел провел более тщательное расследование? Если бы они не просто смирились с тем, что им, конечно же, тоже показалось странным, а повнимательнее бы осмотрели квартиру, если бы они искали машину...       Машину не нашли, госномер записан в материалах дела, но там не было ни слова о местоположении. Это только укрепило его теорию о том, что Гэвин, должно быть, отправился расследовать найденную зацепку сразу после работы.       Что привело к его исчезновению.       2:34 утра.       Он должен остановиться, войти в спящий режим, успокоить свой быстро бьющийся тириумный насос, но прямо сейчас он знал, что этот вариант ему не подходит.       Повторно подключившись к флешке, Коннор решил продолжить и посмотреть, что еще он сможет найти в файлах. У него было предчувствие: то, что случилось с детективом, было как-то связано с его сестрой.       Следующий файл был записан почти год спустя, в названии дата 03/22/2020.       "Эм, привет. Прошел почти год с тех пор как я использовал эту штуку. Похоже, что я опять к этому вернулся. Я слушал некоторые из моих прошлых записей, слушал ту запись с Сиси снова и снова.       Сколько бы раз я ни слушал ее голос, он все так же причиняет боль. Адскую боль.       Я скучаю по ней, я чертовски скучаю по ней. Если раньше эту семью нельзя было отнести к неблагополучным , то теперь можно смело заносить в список худших. Мне, конечно, поебать теперь, блядь, они все могут пойти на хуй.       Элай все еще живет в Детройте, но я его не видел с тех пор. Он занят своей гребаной компанией, даже не присутствовал на ее похоронах.       Скажи мне, взрослый я, эта боль когда-нибудь прекратится? Потому что я не уверен, сколько еще смогу вынести, сидеть без дела, ходить в школу, не в состоянии что-либо с этим поделать.”       В этот раз голос Гэвина звучал иначе. До этого можно было легко понять, когда он злился или грустил, когда был разочарован и когда был в отчаянии. В редких случаях голос звучал так, словно молодой человек устал и утратил всякую надежду. Сейчас же казалось, что всего лишь в 17 лет он уже утратил смысл жизни.       Казалось, что у него больше не было причины жить.       “Это чертовски дерьмово, ты знаешь? В смысле, конечно ты знаешь. Я просто не знаю, что делать.       Кстати, копы ничего не нашли, бесполезные ублюдки.       Ни отпечатков пальцев, ни крови, ни свидетелей, ничего. Только их тела, которые прибило к берегу реки.       Я чувствую, что я единственный в этой семье, кого, блядь, волнует то, что с ней случилось, мне даже все равно, что Элай почти врезал мне когда я сказал ему, что он и его маленькие смазливые суперкомпьютеры могут идти нахуй, все равно у тупого ублюдка так ничего пока и не вышло.       Я просто не знаю, сколько еще смогу выдержать, понимаешь?”       Тишина. Взглянув на нижнюю часть своего интерфейса, Коннор заметил, что запись подошла к концу. От услышанного в груди потяжелело, всё болезненно сжималось.       Гэвин боролся с мыслями о самоубийстве? Взволнованный, он удивился непреодолимому желанию защитить эту молодую версию своего коллеги. На секунду андроид почувствовал облегчение, осознав, что, несмотря на все, Гэвин все еще жив.       Возможно. Вероятность того, что последние три месяца детектив не пережил, все еще была крайне высока.       Коннор не хотел рассматривать этот вариант.       Преисполненный решимости, он перешел к следующему файлу. 14 сентября 2020 года.       “Я никогда не смогу привыкнуть к этой штуке, так ведь? Твою мать. Да, решил поделиться небольшими новостями на будущее. Я знаю, что мне теперь делать. И пусть папа и все, кто захочет остановить меня, идут нахуй.       Сразу после выпуска в этом году я поступил в полицейскую академию, если честно, то удивительно, что они приняли меня, но да похер. У меня получилось, и это самое главное.       Я стану детективом и, блядь, выясню, что случилось с моей сестрой, обещаю.       Я, блядь, покажу им всем! Я своего добьюсь, только ты, блядь, подожди, я найду мудака, который разрушил мою жизнь, и я заставлю его заплатить за то, что он сделал с нами, с Сиси.       Будущий я, надеюсь к тому времени, когда ты это слушаешь, ты смог выполнить обещание, которое я дал. Надеюсь, ты смирился со всем этим дерьмом, потому что прямо сейчас, я не могу, просто не могу представить, что когда-нибудь у меня это получится. Да уж.”       Еще одна короткая запись, Коннор чувствовал, что его процессоры уже начинают замедляться. Последние несколько дней он слишком мало отдыхал, и общий стресс лишь усугублял положение. Он хотел продолжить дело, продолжить слушать, но он знал, что ему нужно дать своей системе время остыть, особенно в связи с неизбежным разговором с Хэнком.       Завтра ему придется объясниться, он должен будет признаться, что лгал своему напарнику и скрывал от него улики. Коннор не хотел, чтобы Хэнк на него сердился, не хотел его разочаровывать, но теперь у него просто не было другого выхода.       Если он хочет найти Гэвина, то ему придется рассказать о найденном Хэнку.       Захочет ли лейтенант ознакомиться с аудиофайлами? Ведь они тоже были уликами.       Ему нужно было что-то придумать, по какой-то непонятной ему самому причине мысль о том, что Хэнк будет сидеть за его столом, как сейчас это делал сам андроид, и слушать записи о прошлом Гэвина, ему совершенно не нравилась.       Флэш-накопители звякнули, когда Коннор взял их в руку, чтобы убрать обратно в металлическую коробку. После этого андроид наконец перешел в спящий режим, чтобы хоть немного отдохнуть. Завтра ему опять придется разбираться со свалившимися на него проблемами.       Коннор открыл глаза и впервые был благодарен за то, что его внутренний будильник не вырвал его из стазиса. Было приятно, что хотя бы раз в неделю им не нужно было спешить в участок, а выезжать на место преступления приходилось только по срочному вызову.       Коннор вытянул ноги - движение, которое ему не требовалось, но совершать которое все же нравилось - и встал чтобы сменить свой костюм на пару спортивных штанов и старую толстовку департамента полиции Детройта, которую ему когда-то подарил Хэнк. Он забыл переодеться прошлым вечером, и теперь был вынужден признаться самому себе, что это было уже не впервые.       Взглянув на металлическую коробку на столе, Коннор сглотнул, зная, что ему предстояло сделать. Он взял ее в руку и пошел на кухню. Уровень стресса значительно поднялся.       То, что Хэнк еще не проснулся, было неудивительно, и какая-то часть Коннора сразу почувствовала облегчение при виде пустой комнаты. Он вздохнул и сел за кухонный стол, улыбаясь, когда Сумо подошел к нему. - Привет, Сумо! - поздоровался он с псом, изо всех сил стараясь успокоиться и не дать волнению одержать над ним верх. - Ну, как ты, друг мой? - пес гавкнул в ответ, высунув язык, прежде чем игриво куснуть штаны Коннора и подтолкнуть его к пустой миске. - О, извини, Сумо. Я совсем забыл, подожди здесь, мальчик.       Быстро схватив собачий корм из шкафа, он насыпал немного в миску Сумо, а сам сел рядом с огромным сенбернаром. Пес, полностью поглощенный едой, даже не взглянул на него. - Знаешь, Сумо, в последнее время я был немного занят, надеюсь, ты сможешь простить меня, - извинился андроид. Густая мягкая шерсть Сумо скользила меж пальцев Коннора, когда он гладил большого лохматого пса. - А еще я немного нервничаю. Видишь ли, мне нужно кое-что рассказать Хэнку, и я не уверен, как он на это отреагирует. - Ну, а ты, блядь, рискни, - голос прогремел из-за спины, заставив Коннора вздрогнуть. Он быстро обернулся. - Хэнк! Я не ожидал, что ты так рано встанешь. - Сумо лает довольно громко, думаю, весь район слышал. Даже я не могу спать под его вой, срань Господня. А теперь поведай мне, что ты там хотел рассказать? - Я думаю, нам обоим лучше присесть.       Опустившись на один из стульев, Хэнк посмотрел на Коннора. - Это как-то связано с тем, что ты делал прошлой ночью? - Откуда ты знаешь? - Сынок, я может и староват, но уж точно не глуп. Я и сам когда-то был молод, знаю, как звучит голос человека, который пытается что-то скрыть. Но я рад, что ты чувствуешь себя достаточно комфортно со мной, чтобы поговорить о том, что тебя беспокоит, Коннор.       Взгляд Хэнка был мягким, и Коннор поежился. Независимо от того, насколько понимающим сейчас выглядел Хэнк, андроид не был уверен, что тот будет вести себя так же после того, как Коннор скажет ему, о чем именно он хотел поговорить.       Он собрался с мыслями, сел прямо. Его плечи свело напряжением, светодиод быстро мигал желтым. - Я… Я… Хэнк, я скрывал от тебя улики, и мне очень жаль, что я солгал тебе, но в то время мне это казалось лучшей линией поведения. Надеюсь, ты сможешь простить меня... - Подожди-ка! Какие еще улики? Так ты об этом хотел поговорить? - Да, и я искренне извиняюсь. - Черт, Коннор, ты не можешь просто скрывать от меня ебаные улики. Мы же напарники, я же должен доверять тебе! - Хэнк ударил кулаком по столу, заставив Коннора вздрогнуть от внезапного звука. - Я понимаю, и мне очень жаль. Я просто подумал, что это лучшее решение, мои расчеты... - Мне наплевать на твои гребаные расчеты, Коннор! Ты не можешь просто скрывать от меня такое дерьмо!       Он прижал скрещенные руки к лицу и тяжело вздохнул. - Скажи мне, к какому делу относятся улики?       Коннор колебался секунду. - К делу детектива Рида. - Ну, конечно, - по лицу Хэнка невозможно было что-либо понять. - И почему я даже не удивлен? Выкладывай, что же ты там такого нашёл, что не захотел рассказывать мне?       Ерзая на месте, Коннор указал на коробку, на которую он не обращал внимания до этого момента. - Эту коробку. Мне… мне потребовалось время, чтобы открыть её, но я нашел там несколько личных вещей, и у меня достаточно оснований полагать, что детектив Рид и Элайджа Камски состоят в родстве.       Хэнк разразился смехом, хоть это и не казалось ему забавным. - Коннор, сынок, ты должно быть меня разыгрываешь. Этот тупой гребаный мудак связан с Камски? Быть такого, блядь, не может. В смысле, Камски тоже тот еще мудак, но... Да нет. Нет! Нет, черт возьми, Коннор. - Я уверен на 100%, Хэнк. В коробке имеются фотографические доказательства их совместного взросления в детские и юношеские годы, а также… также Гэв-... детектив Рид зовет своего брата “Элай”, а себя - Гэвин Камски. - Ебать меня во все щели, вот такого я точно не ожидал. Ты еще что-нибудь выяснил из содержимого этой коробки? Ты знаешь, почему он сейчас называет себя Ридом? - Пока что я не знаю, почему он сменил фамилию на “Рид”, но у меня есть основания полагать, что после смерти своей сестры он и его семья отдалились друг от друга, и он, вероятно, сделал это, чтобы окончательно дистанцироваться от них. Я также думаю, что Хлоя, андроид которого Камски держит при себе, связана с прошлым детектива Рида. Высока вероятность того, что она была создана Камски по образу их умершей сестры.       Стул скрипнул когда Хэнк откинулся на спинку, и Коннор увидел, что он обдумывает услышанное. Мужчина хмурился, приложив ладонь ко лбу. - Ладно, и что ты теперь собираешься делать? Поговорить с этим ублюдком Камски? Потому что не похоже, что у нас есть уйма других вариантов. - В первую очередь я планирую продолжить изучение содержимого коробки, так как я еще не успел ознакомиться со всеми аудиофайлами. Я понял, что мне нужна твоя помощь, чтобы связаться с Камски и договориться о встрече с ним, но я планирую, по крайней мере, прослушать еще несколько файлов, прежде чем поговорить с ним. - Значит, в коробке есть еще какое-то дерьмо, которое ты не проверил, а? Это то, чем ты занимался прошлой ночью? - Да, я провел вечер, слушая записи, сделанные Ридом, когда он был моложе, для того чтобы изучить возможную причину всего происходящего, не только его исчезновение само по себе, но и некоторые из наших довольно необычных находок. - Тебе интересен этот мудак, не так ли? Твою мать, Коннор, я ведь просил тебя не влезать с головой в это дерьмо. - Справедливости ради, Хэнк, всё совсем не так. Я просто заинтригован этим делом. - Я вижу это выражение на твоем лице, дело не только в твоей гребаной миссии. Ты уверен, что не хочешь, чтобы я прослушал оставшиеся записи? Или хотя бы помог тебе? - Не хочу тебя обидеть, но я бы чувствовал себя комфортнее прослушивая файлы в одиночестве. Однако, благодарю тебя за предложение. - Видишь, вот это я, блядь, и имел в виду, Коннор. Я знаю, что ты можешь чертовски хорошо врать себе, но не надо пытаться провернуть подобное дерьмо со мной. Я ведь отлично вижу, что всё это становится слишком личным для тебя. Тебе пора завязывать. - Хэнк, - голос звучал уверенно, Коннор смотрел Хэнку прямо в глаза, он редко так делал, выражение его лица было абсолютно серьезным и решительным. - Это не станет проблемой. Уверяю Вас, у меня нет никакой личной вовлеченности, я просто хочу закончить эту миссию, так же, как если бы я работал над любым другим расследованием.       Он говорил медленно и часть его не была уверена, кого он пытался таким образом убедить - Хэнка или же себя самого? - Я верю, что у меня получится выяснить, что именно случилось, но Вы должны мне позволить и дальше этим заниматься.       Лейтенант провел рукой по лицу, выглядел он при этом крайне раздраженным. - Блядь, я еще пожалею об этом, так ведь? Ладно, я позволю тебе продолжить, но, пожалуйста, будь осторожен, ладно? И не смей, блядь, прятать от меня ничего, что могло бы иметь отношение к этому или какому-либо еще расследованию или, клянусь, я скормлю тебя Сумо.       Пёс громко залаял, и Коннор улыбнулся. - Большое спасибо, Хэнк. Я тебя не подведу. - Да, да. Я собираюсь позавтракать, умираю с голоду. Не мог бы ты выгулять Сумо? Из-за того, что кто-то решил запираться у себя в комнате вечерами, у бедного пса последние несколько дней не было никакой физической нагрузки.       Слова Хэнка могли бы больно уколоть Коннора, если бы тот не сказал их крайне добродушным тоном, уже потянувшись к коробке с хлопьями. - Без проблем, - сказал Коннор, вставая с места чтобы взять поводок и закрепить его на ошейнике Сумо. Он надел ботинки, натянул свою шапку и перед уходом помахал Хэнку на прощание.       Когда Коннор вернулся домой, ему стоило огромных усилий не помчаться прямиком в свою комнату. Он говорил правду, когда сказал Хэнку, что хочет продолжить изучение аудиофайлов, но обеспокоенный взгляд мужчины не позволял ему сразу же вернуться к этому занятию. Вместо этого он провел день с Хэнком и Сумо, созвонился с Маркусом, чтобы узнать как у того дела. Делал всё, чтобы доказать Хэнку, что это дело никоим образом не влияло на него.       Когда наконец наступила ночь, Коннор почувствовал нахлынувшую на него волну тревожного предвкушения. Чувство вины снова усилилось, когда Хэнк решил пойти спать.       Пожелав мужчине спокойной ночи, Коннор практически ворвался в свою комнату, бросив коробку на стол.       Он снова подключился к флешке, включив новую запись.       Следующие три аудио были записаны в течение нескольких месяцев. В них Гэвин коротко рассказывал о происходивших в его жизни событиях, говорил о том, как разочарован отсутствием прогресса в поисках убийцы и иногда вспоминал о сестре.       Затем наступил Ноябрь 2020 года.       “Черт, эта штука все еще работает. По крайней мере, хоть что-то еще не скатилось в полное дерьмо. Но да, будущий я, уж не в курсе твоей текущей ситуации, но меня, блядь, выгнали мама и папа.       Они оба могут пойти и уебаться в стенку. Господи, сейчас ноябрь и на улице чертовски холодно, а они выперли меня из дома. Времени хватило только взять эту херовину и какую-то одежду, но теперь я, в общем-то, бездомный.       Разве это не замечательно?       И все потому, что я, блядь, осмелился сказать правду об их идеальном мальчике Элае. Что ему насрать на всех, не говоря уже обо мне или Сиси. Ублюдок даже не пришел на гребаные похороны, слишком занят для этого! Занят, еб твою мать!       Ну, а мне теперь надо искать место, где можно остановиться. Просто, блядь, превосходно, не правда ли? Может, я смогу напроситься к этому говнюку Тайлеру, или просто поискать где можно хотя бы переночевать.       На фоне были слышны шорох одежды и шаги, Гэвин ненадолго замолчал.       "Черт возьми, эти ублюдки, наверное, думают, что я сумасшедший, разговариваю сам с собой под дождем. По крайней мере, хоть снег не идет, да? А то с моей-то удачей...       Ах да. Есть еще кое-что, что я узнал, и я до сих пор не знаю, что думать, потому что эта сука могла просто напиздеть мне. Помнишь, как я назвал ее мамой несколько минут назад? Конечно помнишь, ты старый, а не тупой.       Что ж... оказывается, она мне не мать. Она, блядь, кричала мне это прямо в лицо, когда я, как полный придурок, умолял ее хотя бы раз встать на мою сторону, хоть один чертов раз повести себя как моя мать. Она сказала мне, что я не ее ребенок, и она сожалеет, что не ушла, когда мой мудак отец изменил ей с какой-то, как она выразилась, швалью.       Так она назвала мою биологическую мать.”       Будущий детектив звучал подавленно, было ясно, что он сдерживал слезы.       "Это неправильно - называть кого-то другого моей матерью, особенно когда речь идет о какой-то женщине, которую я, блядь, даже не знаю.       Думаешь, мне стоит ее поискать? Потому что прямо сейчас я не знаю, что думать или делать. Черт возьми, чувак, я не знаю. Я чувствую, что где-то охуенно неправильно свернул и теперь всё катится к хуям: моя сестра мертва, моя мать не моя мать, а мой брат только и делает, что печется о своих тупых ебаных пластиковых куклах вместо того, чтобы быть со своей гребаной семьей, когда это нужно больше всего.       А теперь я сижу под дождем на каком-то сраном тротуаре, потому что даже мои родители больше не хотят меня видеть. Блядь.       Думаю, я просто поищу место, где можно переночевать, а потом попробую найти Тайлера. Может быть, хороших воспоминаний о проведенном вместе времени хватит для того, чтобы мне позволили переночевать у него, пока я не найду что-нибудь нормальное. Да. Это лучше, чем ничего. Пожелай мне удачи.”       Мысль о молодом Гэвине Риде, сидящем на тротуаре под проливным дождем, отчаявшемся, когда ему некуда пойти и не с кем поговорить, горела в голове Коннора. И впервые на его памяти ему стало плохо.       Он задавался вопросом, не переживает ли детектив то же самое прямо сейчас - одинокий и напуганный, где-то на улице, когда ему некуда пойти. Боялся ли он снова попасть в такую ситуацию, даже когда у него уже была собственная квартира, место, которое он мог называть домом.       Действительно ли он считал эту квартиру своим домом? Коннор не мог себе этого представить, не после того, как ощутил холод и обезличенность пустых бетонных стен. Андроид содрогнулся при одной только мысли об этом. Картины, вызванные его воображением, были совсем не тем, о чем он хотел сейчас думать: Гэвин Рид, сидящий в своей квартире с сигаретой в руке, с печальным выражением лица изучающий фотографии, которые были в его коробке, окруженный аурой одиночества и замкнутости.       Пытаясь выбросить эту мысль из головы, Коннор переключил внимание на следующие файлы.       Кажется, Гэвин действительно добрался до Тайлера, чьи родители позволили ему остаться у них до тех пор, пока у него не появится возможность переехать в свою собственную квартиру или комнату в общежитии. Молодой человек говорил о том, насколько сильно он был благодарен, а также рассказал записывающему устройству, что он добавил поиск своей биологической матери в список своих планов на будущее.       Гэвин говорил о выпускном, о его разочаровании, что он все еще ничего не нашел. Что совсем скоро он будет зачислен в полицейскую академию, и, к счастью, сможет наконец переехать в одну из комнат в общежитии.       Он вкратце упомянул смерть своей мачехи - Коннор не знал, как еще можно назвать эту женщину - и его голос был лишен каких-либо эмоций, но это не смогло обмануть андроида.       Коннор знал, что Гэвин лишь пытался убедить себя, будто ему все равно, что женщина, которую он всю свою жизнь называл матерью, умерла, но андроид был уверен - это ранило его. Сильно.       Рид делал то же самое, когда говорил о том, что больше не общался с Тайлером, о том, что его брат пытался связаться с ним - вел себя так, будто ему было все равно. Он пытался притворяться безразличным до тех пор, пока не решил навестить своего отца. Их встреча прошла не слишком хорошо.       “Только что вернулся домой после визита к этому ублюдочному отцу. Вышло крайне паршиво. Все, что я хотел, это узнать, кто моя мать, и что я получил? Его дикие крики о том, что я сын какой-то снюхавшейся шлюхи, и это его, блядь, слова, не мои. Сказал, чтобы я даже не пытался искать ее, потому что она умерла от передозировки 17 ебаных лет назад. Пошло оно всё.       По крайней мере, теперь я знаю ее имя. Элизабет Рид. Ебать. Я просто... я не знаю. Я не знаю, что теперь с этим делать. Я даже не знаю, правду ли сказал этот больной ублюдок. Этот урод теперь мертв для меня, так и сказал ему прямо в его поганое лицо, и, честно говоря, это супер - наконец-то официально оборвать все связи с этим подонком.       Что было менее приятно, так это его крики о том, что для него я уже давно мертв и что он хотел бы, чтобы я не был его сыном. Но сейчас это чувство взаимно, так что я даже пожаловаться не могу.       Я чувствую, как в этой жизни стало еще меньше смысла, ты же, блядь, сечешь о чем я? Я так въебывал, стараясь найти женщину, которая вытолкнула меня в этот гребаный мир, но теперь я знаю, что она, блядь, мертва, и если отец не солгал, она тоже, блядь, не хотела меня.       Как и все вокруг. Видишь закономерность, будущий я? Скажи мне, сейчас все по-прежнему - людям до сих пор насрать на тебя? Они все так же тебя бросают? Скорее всего. По крайней мере, страдаем мы оба.       Нахуй это дерьмо, меня никто не спрашивал, хотел ли я вообще появляться на этот свет. Я бы многое отдал, чтобы умереть вместо Сиси. Но жизнь несправедлива, так ведь? Единственное, что я, блядь, могу сейчас сделать, это найти этого мудака, который убил ее, и заставить его пожалеть о том, что он когда-то с ней встретился.”       От гнева и решительности в голосе Гэвина по спине Коннора прошла холодная дрожь. Он вновь переживал за эмоциональное здоровье детектива и удивлялся, как тому с его неустойчивым психическим состоянием удалось успешно пройти психологическую оценку, которая требовалась для зачисления в полицейскую академию.       Андроид провел остаток ночи вот так, сидя за своим столом, слушая медленно меняющийся голос детектива Рида, слушал, как тот говорит о том, как сменил свою фамилию на Рид, чтобы, наконец, полностью разорвать связи со своей семьей.       На данный момент записей стало немного, между ними были большие разрывы. Файлы кратко описывали смерть отца и последующую конфронтацию с братом.       Следующие несколько ночей не сильно отличались друг от друга, и хотя он проводил время на работе или в компании Хэнка и Сумо, Коннор никак не мог сопротивляться всепоглощающему желанию вернуться к прослушиванию записей, из-за них у него редко получалось вернуть свои мысли обратно к работе.       Он возвращался к своему маленькому столу сразу, как только появлялась возможность, каждую ночь, закрыв глаза, узнавал всё больше. О Гэвине, который начал проходить подготовку в департаменте полиции, о том, как он познакомился с Крисом. Коннор не знал, что эти двое так давно были знакомы, и это удивило его.       Он слушал о том, как Гэвин умолял прошлого шефа изменить его досье, не желая быть каким-либо образом связанным с семьей Камски, особенно на фоне того общественного внимания, которое привлекли его брат и его первый андроид, которому удалось пройти тест Тьюринга в 2022 году.       Хлоя.       Боль в голосе Гэвина, когда он говорит о своем брате, заменившем их сестру, заставляла внутренности Коннора сжиматься, и уже не в первый раз он захотел утешить страдающего детектива. Иногда сочувствие было проклятием.       «Это ведь не правда?» - Коннор слышит напряжение в голосе Гэвина.       «Элай не может просто взять и заменить этим нашу сестру, что с ним, блядь, не так? Это... Эта штука, эта чертова консервная банка никогда не будет ею, неважно насколько оно похоже на нее. Это чертов кусок пластика, не более того.       В задницу этот тупой тест, мне все равно, что он говорит. Эти штуки никогда не будут людьми. Оно никогда не будет ею, как бы Элай ни старался.       Вашу мать, меня тошнит от одной только мысли об этом. Он потратил столько своего ебаного времени на то, чтобы изобрести хорошенький смартфон и заменить её им и это вместо того, чтобы хоть раз, один ебаный раз, побыть со своей семьей.       Думаю, меня стошнит если увижу ее… Нет, не ее, только, блядь, не ее; если увижу это тупое ебаное лицо в новостях еще один ебучий раз. Как он вообще может думать, что этот кусок пластика может заменить ее? Это отвратительно, просто, блядь, омерзительно.       Он потратил годы, пытаясь сделать этот кусок дерьма похожим на Сиси, он даже дал ей ее гребаное имя, и теперь он ждет, что его будут восхвалять как ебаного Бога. Это пиздец как неправильно, мне хочется кричать каждый раз, когда кто-то говорит об этом.”       Похоже, что лучше после этого не стало.       "Кажется... кажется я сделал кое-что, чего не должен был делать. Например, покупать пистолет у какого-то левого парня. Я теперь гребаный коп, по крайней мере патрульный, если кто-нибудь спалит меня с незарегистрированной пушкой, то меня просто посадят.       Но что, если она мне понадобится? Блядь. Каждая чертова зацепка, что у меня есть по Хлое, еще ни разу меня никуда не привела, что бы я, блядь, ни делал.       Я перепробовал все, и даже шантаж, и даже вломился в какой-то старый склад, потому что был достаточно туп, чтобы поверить тому парню. Пришлось учиться штопать самого себя. Хех, по крайней мере, это может потом пригодиться. Я ведь не могу пойти в больницу с огнестрельным, которое получил потому, что угрожал кое-кому ебаной незарегистрированной пушкой, понимаешь?       Ну да ладно. Я нашел себе новую квартиру. Она намного хуже прошлой, но зато дешевле. И в ней нет всего этого высокотехнологичного дерьма, которое напоминало бы мне о моем брате и его гребаных успехах. Я не хочу, чтобы кто-то швырял мне в лицо листовки с гребаным "человеком века". Засранцем века, вы хотели сказать.       Слушать мои старые записи больно, но я не могу остановиться. Кажется, мне нравится мучить себя этим дерьмом, слышать ее голос, слышать, как я говорю о ней, пока она все еще жива.       Я ненавижу видеть это пластиковое лицо, когда смотрю на чертов рекламный щит, ненавижу Элайджу за то, что он это сделал. Ненавижу, что мне приходится видеть повсюду эти ебаные консервные банки, видеть, как все подлизываются к этим кускам ебаного пластика.       Они выглядят так по-человечески, но это не так. Каждый раз, когда я сталкиваюсь с одним из них, я хочу схватить свой пистолет и выстрелить ему прямо в лицо. Типа: “Бах, ублюдок, как тебе такое?”       Да никак, в этом-то и дело, ты вообще ничего не чувствуешь, и никогда не почувствуешь, потому что ты просто, блядь, не человек. Я так сильно ненавижу эти штуки, если Крис еще хоть один ебаный раз назовет их “великим достижением", я и его пристрелю тоже.       Он нихуя не знает, ни-ху-я.”       Он говорил много и сбивчиво, и Коннор, наконец, почувствовал, что может понять ненависть детектива к андроидам. Ему все еще было больно слышать, как кто-то говорит подобное о таких как он, но часть его не могла заставить себя сердиться на Гэвина.       Каждый раз, когда тот упоминал Хлою, Коннор слышал боль в голосе детектива, и сам чувствовал боль в груди.       Его тирады продолжались аналогичным образом вплоть до 2028 года. Год, когда Камски официально ушел из Киберлайф. В одной из записей Гэвин рассказал, что собирается поговорить с братом еще раз после очередной его конференции, за два месяца до того, как тот покинул свою компанию. Коннор понял, что он больше не может откладывать эту встречу. Ему нужно поговорить с Элайджей Камски.