Сломать судьбу

— Так ты говоришь, Кьёджи, что с появлением Неджи ты ощутил чакру, хм? — спросил Ироха, наблюдая за тем, как я завтракаю. Он вернулся с миссии на прошлой неделе, и вот, удосужился, закончив дела, зайти ко мне. С момента моего появления в этом мире прошло уже полтора месяца, которые я проводил, тренируясь в счёте, чтении и письме. Это стало, на самом деле, большой проблемой. Японского «другой я» не знал от слова «вообще», а раньше сам не сильно усердствовал в освоении письменности. И если, читая, я мог понять смысл написанного в столбики (при том иногда сбиваясь на чтение по строкам), то писать так не мог совсем. Более того, и результатов особых мне добиться не удалось. Разве что с местными цифрами разобрался — благо, в рядовой жизни шиноби, по заверению того же Ко (он, кстати, никак не обратил внимания на мою чакру), можно было пользоваться привычными «другому мне» арабскими цифрами. Тут они назывались «северными», потому что пришли с далёкого севера, из страны Снега. — Да, Ироха-кун, я даже было попытался как-то потренироваться, но Ко сначала не захотел меня обучать, а потом и вовсе ушёл на миссию. — Но что-то же ты делал, верно? — Ироха улыбнулся краем губ. Он вообще был более эмоциональным, чем большинство Хьюга. — Не просто же так у тебя появились ссадины? — Эмм… да, Ироха-кун. Каюсь, я пытался научиться ходить по деревьям. — И как успех? — он явно заинтересовался, это читалось в его глазах. — Никак, — понуро повесил я голову. — Правильно, — хмыкнул он. — Генины, и те не все могут что-то показать на этом поприще. Ты и так… отстал в развитии от сверстников в кланах, и я получил разрешение от Хиаши-сана потренировать тебя в овладении Бьякуганом. Это было неожиданно. Бьякуган я, на самом деле, уже научился активировать, на следующий же день после «получения» чакры. Картина, представшая моему взору, была нетривиальной. Я как будто бы использовал «орлиный взор» (откуда это сравнение вообще взялось?), пролетая над местностью в радиусе двадцати метров — именно столько было от аккуратного заборчика до ступеней дома. Мог видеть чакру в живых существах, в основном — бесцветно-белую на фоне чёрной материи всего остального. Изо всех людей я сумел рассмотреть только спящего Ко, который через пять минут пристального разглядывания вскочил, чертыхнувшись, и схватил кунай с пола, как будто на него кто-то напал. Это стало уроком для меня, и больше таких трюков я не проделывал. Другой вопрос был в том, как вообще Хиаши-сан узнал об этом (впрочем, разгадка наверняка крылась в пресловутом Бьякугане), и что он решил со мной делать. Ведь до этого я должен был аки слуга ходить за Хинатой в Академию и наблюдать там за всем, не обучаясь! Ко просветил меня на этот счёт тем же наполненным событиями вечером. — Бьякугана? Но… хм. Я уже научился его… активировать, — решил сразу сдаться я. — Но потом понял, что ничему не научусь, если не смогу читать и писать, и последний месяц занимался только этим. И хождением. — Даже так. Тогда пойдём на площадку, покажешь мне, до чего ты доходился.

***

Тренировками с Ирохой я занимался цельных три недели подряд. Зима уже кончалась, начинался март, когда мой молодой наставник (сам он настоял на том, чтобы я звал его хотя бы «сенпаем», а не «сенсеем») снова ушёл на миссию. Попутно мы с ним сдружились. Оказалось, что Ироха привязался ко мне не от жизни хорошей. Сам он остался сиротой по итогам войны (почти как и я), а его младшая сестра была похищена и отравлена ниндзя Суны, потеряв возможность использовать чакру. Она тихо покончила с собой через несколько лет, а он приобрёл кучу комплексов и, несмотря на сильный характер, страхов, которые неотступно сопровождали его. Узнав о моём «недуге», он решил, аки Какаши, что не повторит ошибку прошлого, и стал меня «опекать», даже попросил у нового главы разрешения на тренировки. Я, конечно, обрадовался такому порыву, но не стал его просвещать насчёт того, что, на самом деле, мой случай и случай его погибшей сестры — разные, что визит раз в пару месяцев нельзя назвать опекой и что витиеватые рекомендации в духе: «сосредоточь свои душевные порывы, чтобы обуздать чакру в конечностях, и тогда ты овладеешь ею в полной мере», — не обучение, и радовался тому, что есть. Да и парнем он, в сущности, был неплохим. В конце концов, когда он уже оставил Коноху в очередной раз, у меня стал получаться (на манекенах и раз-через-два в спаррингах с любезно согласившемся с моим стремлением стать его живым манекеном Неджи) Шотей. В первый раз получилось даже временно парализовать не ожидавшего такой подлянки Неджи. Он немного покряхтел, но потом поднялся и в итоге отметелил меня так, как не били даже в девяностые. Это сравнение, кстати, я объяснить сам себе не смог. В конце концов, меня похвалил и он, и заметившая этот удар матушка, и я даже был накормлен праздничным мисо-супом. Ура? Бьякуган же, когда мне удалось совладать с количеством, дозировкой и концентрацией чакры (а это случилось после трёх обмороков и одного неаккуратного падения почти на плиту), оказался весьма нетривиальным инструментом. Память «другого меня» не подсказывала мне, было ли такое в «той реальности», но все шиноби, которых я видел, отличались друг от друга. Хотя бы цветом чакры. Наловчившись, я мог из кустов рядом со входом в квартал определить, кто идёт по улице мимо, и безошибочно узнавал тех же Хьюга с развитыми чакроканалами в глазах. Впрочем, один раз я чуть не ошибся — по улице прошёл человек (подросток) с рыжеватой чакрой и странными каналами в районе глаз. За неимением других вариантов, я предположил, что это родич Саске. Опытным путём удалось выявить, что рыжеватая чакра связана с людьми, у которых родной стихией был Катон, в девичестве — огонь, голубоватая — Суитон (вода), а неопределённо-коричневая — у пользователей Дотона (земля). Шиноби с двумя другими стихиями у нас в клане не водились, да и о Суитоне мне пришлось делать вывод только интуитивно исходя из знания, что джонин Ураши был известен как победитель какого-то известного шиноби из страны Воды на его же территории. Это всё было крайне полезно, особенно с учётом положения Хьюга в иерархии деревни: едва ли не половина дозорных команд состояла из связки «Хьюга+силовик» или «Хьюга+Инузука+силовик». Из ста двадцати членов клана больше семидесяти (разумеется, всё — побочная ветвь) редко покидали деревню, чунинами проверяя людей на воротах, патрулируя, или руководя постоянной обороной из штаба сенсоров. Так что в случае чего мне, давшему такой старт в течение месяца после пробуждения додзюцу, можно было бы найти себя среди подобных профессий. Не всем же, как Ироха, по миссиям бегать? Впрочем, победоносный пыл остужал тот факт, что чакры было у меня не очень много (я связывал это с общей тщедушностью моего тельца при Развитой Душе (тм)) и то, что в принципе я не много-то и мог — только пырить глазёнками в проходящих тут и там людей. В конце концов, стратегическим решением я принял, что буду со всей старательностью налегать на хлеба, которые даёт Академия, чтобы не ударить в грязь лицом. В случае чего.