***
— Знаешь, Кьёджи, — хмуро проговорил Юрито, глядя в потолок своей квартиры, откуда он не выходил уже три дня, — я решил, что не хочу больше оставаться в Листе. Мне больно. Но пока не знаю, куда я хочу — искать родственников в Облаке или попытаться вернуть доверие Листу в одном из гарнизонов. — Юрито, ты… зря расстраиваешься, вот, — попытался я как-то сгладить углы. — Он понёс заслуженное наказание, и теперь не будет представлять для вас угрозы. — Что с ним сделали? — Юрито скосил на меня глаза. Только тема «Неджи получил по заслугам» могла оживить его. — Повесили? Вырвали глаза? — Нет. Всё страшнее, Юрито, — я отвёл глаза. Решение Хиаши действительно пугало. С дедом, Токумой, Татсумой и Нари они закрылись в ритуальном зале на сутки, а потом оттуда вышел другой человек, уже не Неджи. Нет, он был им — внешне, но внутренне… Личность его была… его изменили до неузнаваемости, пытками ли, внушением ли — единственное, что я мог сказать, это то, что они использовали какие-то киндзюцу. Он сохранил преданность клану и селению, гипертрофированные до максимума, преданность к товарищам, но потерял способность мыслить категориями «любовь», «ненависть», «притяжение», «возбуждение». Это было поистине страшно. Лично для меня страшно было также то, что это автоматически продвигало на первую строчку в списке наследников мужского пола. — Ему изменили личность. Теперь он никогда не сможет вмешаться в чужие отношения. Он просто не поймёт, что они есть. — С одной стороны, — Юрито прикрыл глаза, — я ужасаюсь этому. Но с другой… он же псих. И всегда был психом. Талдычил про свою судьбу, про то, что всё предопределено. Он просто не понимал нас. А что с Хинатой? — Она всё время говорит о тебе, — я слабо улыбнулся. — Но ей тоже нужно восстановить душевное равновесие. Ханаби и Хиаши занимаются этим. А насчёт того, что ты говорил… я отправляюсь в гарнизон Кохаку через неделю, в начале августа. Тренировать генинов, подготовленных там. Даичи тоже вроде бы хотел попробовать себя в наставничестве. Если хочешь, присоединяйся.***
Все втроём мы покидали Коноху с мрачными мыслями. Даичи отказался вступать в Корень деда Данзо, и его поддержали другие члены клана, оставив старика в меньшинстве. Старик пообещал сделать всё, чтобы защитить секреты клана, и предупредил, что убьёт Даичи, если тот попытается предать Лист. Его мотивы понятны — дружба с высказавшим крамольные мысли об отступничестве в лицо самой Хокаге Юрито накладывала некоторые ограничения такого рода, но прямые угрозы… Юрито, собственно, намекнул Хокаге на то, что похожие на него шиноби Кумо пытались связаться с ним, но он им отказал, а после выходки Неджи раздумывает над тем, чтобы изменить решение. Хокаге только пожала плечами, отметив, что Коноха решала все свои внутренние дела сама, но если он так хочет провести пару месяцев вне Листа с нами, то она этот запрос утверждает. Так что он теперь корил себя за глупый наезд на правительницу и за то, что попало Даичи. Конечно же, предавать Лист он не собирался. Я раздумывал о встрече с братом, которая состоялась несколько дней назад. Он приплыл из Гетсугакуре в протекторе селения с дипломатической миссией в Такигакуре — только чтобы осознать масштаб его интриги по отвлечению внимания ради встречи со мной мне понадобилась пара минут. — Привет, брат! — поприветствовал его я. — Ты немного не вовремя. — Я специально для тебя взял миссию по доставке свитка в Таки и две недели мотался в штормах, а ты не рад? — он надул губы. Мы обнялись. — И что за новость ты мне так спешил принести? — Прежде скажи мне, есть ли у тебя подвижки с глазами? — тихо спросил он. Мы оба осматривали окружение на предмет каких-либо других шиноби, но на этой площадке никого не было. — Нет. А у тебя? — Тоже. Я прибыл не только за этим. Двое из девяти — пять и семь — уже в руках врага. Их мозаики поблекли. Нужно что-то делать. Мозаики? Это те, что в том Храме? — Я точно знаю, что спасти можно будет только восемь, девять и, попытавшись, шесть, — ответил ему в тон я. — Ты уверен? — Да. В общем-то, после этого он, торопливо попрощавшись, убежал, оставив меня в невесёлых думах. Если пятихвостого Гоби захватили, видимо, ещё с полгода назад — почему Тсучикаге и присылал свой гнев, из-за участия Итачи, то Фу мне было очень жаль. Классная, жизнерадостная девчонка. Интересно, кто её сдал? Свои же? Аджисай не могла вроде бы. Всё-таки мрази эти Акацки, кто бы что ни говорил.***
До гарнизона Кохаку, располагавшегося на северо-западе страны, на пересечении дорог из страны Травы и Дождя, а также горной тропы в сторону стран Птицы, Неба, Медведя и Скалы, мы добрались через полтора дня. Тяжёлые мысли, одолевавшие нас, отошли, и мы были вполне довольны назначением. Стратегическое положение гарнизона было причиной того, почему его занимал целый клан. Кохаку были многочисленными и плодовитыми, пусть и не особо сильными шиноби. Лишь пятеро в клане сейчас носили звание джонина, и только трое из них находилось постоянно в поселении, будучи готовыми отражать нападение со всех сторон. Большинство было чунинами, выполняющими рутинные миссии, приходящие как по тракту из столицы, так и из соседних провинций и стран. Нас встретил глава клана, Коро, и его старший сын Ниро, оба — джонины. — Вы прибыли как раз вовремя. Наши генины остались без наставника, джонин Фунари куда-то пропал, — сказал Коро после обмена приветствиями. — Мы послали сведения об этом в Коноху, но вы, видимо, разминулись с этим. Фунари был предполагаемым шпионом Орочимару и находился здесь на испытательном сроке. И вот, его пропажа… Что же, думаю, Анбу разберутся с этой проблемой. Пока что давайте отметим ваш приход. Я же лихорадочно вспоминал. Джонина Фунари я, если и знал в лицо, то не по фамилии. Под описание подходил только сокурсник и друг Аджи из нашего клана, тоже ученика Орочимару. Он был в его команде вместе с Анко, а потом якобы тренировал команду Кабуто и других парней, в итоге слинявших в Отогакуре. Если он пропал, то, значит, случилось что-то экстраординарное. Хотя, с другой стороны, наверное, этого и следовало ожидать. — А сколько у вас сейчас генинов, которые требуют внимания? — спросил я, пока мы направлялись к дому собраний. — Семеро, так что только две полные команды получится собрать. Но если только один из вас возьмёт наставничество — мы не будем возражать. Праздничный ужин прошёл в торжественной атмосфере. Старые и молодые шиноби с почтением рассматривали нас, в совсем новых чунинских жилетах, с нашивками кланов и полезными свитками. Мы были для них своего рода высшей кастой, жителями Центрального гарнизона, самой Конохи, о которой большинство только слышало. В общем и целом, клан мне понравился. Ночь скрасили молодые и красивые куноичи, которых тут оказалось — вот так так! — трое, и было трудно осознавать, что через каких-то пару лет здесь пройдёт ураган Пейна. Нет, такого я не помнил, но клан был щитом с северо-запада, и его дорога из Аме вполне могла пройти здесь. С утра мы встретились с генинами. Семеро подростков, три девчонки и четыре пацана, все лет по десять-одиннадцать, смотрели на нас с разными эмоциями, от надежды и обожания до сдержанного любопытства и недоверия. Шагнув вперёд, чтобы друзья не загораживали меня от собравшихся «зрителей», я активировал Бьякуган. По рядам зрителей — старших родственников генинов — пробежали поражённые шепотки. Ну да, мало, кто видел Хьюга в живую. Больше слухи да недоверие. У двоих пацанов и одной девчонки были «наши» стихии: земля, вода и ещё раз земля. То, что мог преподать я. Остальные же были типичными огневиками, как и большинство в стране. Повинуясь моему вниманию, которое они ощутили, выбранные мною генины шагнули вперёд. Я не мог сказать, что очень хотел заняться преподаванием, но тут сыграл старый, как мир, принцип — если хочешь в чём-то лучше разобраться — объясни это тому, кто вообще не разбирается, и так, чтобы он понял. Вот спросят меня про принципы моего додзюцу, вот и пойму я, что делаю не так и почему у меня не выходит ничего. — Назовитесь, — предложил я. — Кохару Инки, — задорно начал пацан со стихией воды. — Мне одиннадцать лет, я — внук героя нашего клана, погибшего в Третьей мировой. Моя стихия — вода, и я хочу стать таким же сильным, как Второй Хокаге! — Неплохо. Молодец, Инки. — Меня зовут Кохару Куричи, — слегка смутилась девочка. — Мне двенадцать, и я хочу стать медиком. Чтобы помогать больным и слабым. — Похвальное стремление, — я покивал ей, на самом деле обращая внимание Юрито на девчонку. Тот тоже покивал. — И, наконец? — Кохару Рандо, — какой-то он мрачный. — Стихия — земля. Я не стесняюсь этого, понятно? Если откажетесь от меня — ничего, я привык. По клану прошли шепотки. — Всё в порядке, Рандо, — опять «Ра». Райко, Райдо, теперь вот Рандо. Начинает надоедать. — Я специально осмотрел вас Бьякуганом, чтобы выделить самых способных, — Куричи покраснела, — из тех, кого мы сможем научить. Вопреки распространённому мнению, не быть пользователем Катона, будучи при этом шиноби Листа — совсем не зазорно, — я обвёл глазами притихших членов клана. — Например, в нашей команде есть все четыре стихии, кроме огня. Это застаёт наших врагов врасплох, а неожиданность — лучший друг любого ниндзя. Понимаешь? Рандо кивнул. — Спасибо всем за участие. Инки, Куричи, Рандо, жду вас завтра в восемь утра на тренировку. Мы покинули площадку. — Ну что, парни, — усмехнулся я. — Будете брать воспитанников? Там из четверых трое с огнём, один — с молнией, но самый слабенький. — Не, — Юрито пнул камешек. — Лучше мы под твоей эгидой научим детей вместе всему, что знаем. Так эффективней выйдет. — Поддерживаю, — кивнул Даичи. В последние месяцы в его голосе прорезался отчётливый такой басок. — Этот парень, Рандо, настоящий кремень. Думаю, из него выйдет прекрасный боец в тай. Я бы мог тренировать его, пока мы здесь обретаемся. — А я мог бы тренировать Куричи, — подхватил Юрито. — Она хочет быть Ирьёнином, и тут только я ей помощник. — Вы лучшие друзья, парни, какие только у меня могут быть, — я счастливо улыбнулся. — Спасибо, что готовы поддержать во всём.***
Днём мы на радостях натренировались, потешая местную публику элитными техниками тай, нин и ген (последнее — от Юрито, само собой). Он достиг такого мастерства в своём искусстве Гендзюцу, которое, в общем-то, в последнее время и не демонстрировал в бою, что даже я со своим контролем чакры порой не мог вырваться из иллюзорного дерева. Удобно, хрен ли, тренируешь-тренируешь втайне, и никто от тебя такого не ожидает. А потом хоп! И неожиданно побеждаешь. Хотя техника, сказать честно, одна из самых ходовых в Конохе. Вечером мы нажрались за нашу дружбу в местном единственном баре с какими-то караванщиками из страны Волн, которые, услышав в разговоре имя Наруто — у него через месяц должно было быть день рождения, — налили нам в его честь, потом ещё и ещё… С утра голова гудела. — Ты же не в бою, — удивился Ойкамедо, когда я его призвал. Я помотал головой. Всё, на что меня хватило — выйти из выделенного дома и усесться на крыльце. — И что ты хочешь? — У мене учники ждут, — полузаплетающимся языком сообщил я. — Пмги прти в себя. — Ну что ж, ты сам захотел, — предупредил черепах. — Искусство черепашьего боя: Очищение! Он подпрыгнул и четырьмя ударами за пару секунд атаковал мои тенкетсу: очаг, прервав на секунду поток чакры, желудок, вызвав рвотные позывы, затылок, вынуждая меня повалиться вперёд, и почки, ускоряя процесс очистки крови. Напоследок он ещё и отвесил мне хорошего пинка. — Блээээ, — прокомментировал это действие я. — Суитон: Мизухачи! Вода, окатившая с головы до ног, тоже подействовала отрезвляюще. Теперь не хотелось умирать от посталкогольной интоксикации. Чтоб я ещё так пил… — Спасибо, — через три минуты со мной снова можно было иметь дело. Сложив пару печатей, я убрал за собой, взрыхлив почву, и, подхватив Ойкамедо, пошёл к площадке. Неожиданно, но все трое генинов уже были там, протирая свои протекторы. Когда я вошёл на полянку, они вскочили, тут же повязывая их и разглядывая моего попутчика. — Кьёджи, — как бы невзначай сказал черепах, — я тебе говорил, что у нас считается пафосным и крутым, если ты носишь протектор селения своего партнёра? — Теперь сказал, — обречённо кивнул я. — Обязательно раздобуду тебе протектор, Ойка. — Сенсей, — громким шёпотом спросил меня Инки. — А этот черепах, он ваш призыв? — Ойка, пояснишь парню? Тем более, что у него суитон, а значит, твоя помощь будет необходима в его тренировках. — Да, я его призыв. Я бы даже показал тебе класс, если бы опустился на землю, — он поёрзал. — Не люблю летать, боюсь, что мои очки упадут. — Вы оба в очках, — хихикнула девчушка. — Это так забавно. — Ладно, шутки в сторону. Сегодня мы начнём с того, что будем укреплять ваши тела. Кто ответит мне, зачем шиноби, даже если он не специалист в Тайдзюцу, нужно крепкое и здоровое тело? Подняли руки все трое. — Начинай, Куричи. — Шиноби нужно крепкое тело, чтобы его очаг вырабатывал чакру. Чакра — соединение духовного и физического начал, и потому для развития своих запасов шиноби всегда должен расти над собой. — Молодец, Куричи. Инки? — А ещё крепкое тело нужно, чтобы суметь преодолеть любые неприятности и невзгоды, чтобы не бояться лёгких ранений и справиться с задачей даже ценой травм. — Рандо, тебе есть, что добавить? — Да, сенсей, я хотел бы отметить, что здоровое и крепкое тело нужно каждому, кто захочет завести детей. У нас в клане всегда так было — только крепкие и здоровые могли жениться или приводить нажитых детей. — Интересный взгляд. Вы, все трое, безусловно, правы. Поэтому мы с вами будем заниматься тайдзюцу и укреплением своих тел до наступления первых холодов, то есть — ближайший месяц. — Каждый получит своего собственного наставника, — вмешался подошедший Даичи, — и будет спарринговаться и отрабатывать удары именно с ним. Чтобы вы смогли наработать собственные стили, наставники будут меняться. А сейчас — разминка для нас всех, которая вам очень понравится. Пять подходов по пятьдесят отжиманий, приседаний, кругов вокруг гарнизонного поселения… Майто Гай был бы очень доволен тем, как ловко мы экстраполируем его систему на наших учеников.