***
— Папа! — Хашито бросился в объятья любящего родителя, который тут же с дурацкой улыбкой поднял и закружил сына. Только после моего первого посещения гарнизона он просветил меня, что те «семеро Сенджу», которые были в Конохе до и после смерти Третьего, были его древесными клонами, чтобы запутать вероятного похитителя меча Тобирамы. Клинок, кстати, был при Райко. — Я так скучал! Так скучал! — Ну же, ну же, Хашито, — Райко только довольно усмехнулся, задев ногой распустившийся за секунды объятий тюльпан. Изумо и какой-то смутно знакомый чунин только обалдело рассматривали цветочную полянку, которая появилась перед воротами. — Тебе пора познакомиться с тётушкой Тсунаде. — Ура! Бабуля Тсунаде, мы идём! — завопил Хашито, успев помахать на прощание новым друзьям, после чего скрылся вместе с отцом в облаке листьев. Хм, а про Шуншин-то я был не прав?.. Мы же пошли в сторону Госпиталя и Военной полиции, которые располагались недалеко друг от друга. Карин шла проситься на работу медиком, а мы — сдавать пленника. По дороге сердобольная Куричи залечила его раны и синяки — Хари даже получил выговор от Аширы за то, что под покровом ночи отпинал слабосоображавшего Юсуке. Ибики уже был предупреждён и находился «во всеоружии» после письма из Восточного гарнизона. На наших глазах два генина, приписанных к ведомству следователей, споро раздели Юсуке, потом вкололи ему что-то и погрузили в специальную яму, закрыв сверху так, чтобы только голова торчала. После этого нас вежливо отправили к Хокаге, занявшись делом. Хокаге была в духе. Встреча с «внучком» явно пришлась ей по душе. Когда мы вошли, она беседовала с потолком о том, насколько Хашито силён и какие у него перспективы уже сейчас. — …себе, что может Райко и что можешь ты, только в стократ сильнее! Воистину, гены Узумаки творят чудеса. А это мысль интересная. Может, всё-таки Карин? Глядишь, какое-нибудь новое додзюцу, хе-хе, в детях закрепится. Тем более, что во время путешествия обратно она была как-то задумчива и даже не лезла ко мне обжиматься. Я даже начал переживать! — А вот и наши детективы, — мне даже послышалось, что она сказала «Пинкертоны». Откуда она могла знать эту фамилию и что это, самое главное, за тип, я не знал, но и удивляться не пришлось. Навыдумывал себе, пфф. — Вы славно потрудились. И ваш друг оказался полезен, не зря мы помедлили с его отправкой на родину. — Ну конечно, кто же ещё мог так подсобить? Только пожилые интриганы из резиденции. — Рады стараться, Хокаге-сама, — мы хором поклонились. Именно так, да. — Но это не конец вашего задания, — продолжила она. — Ибики уверен, что, допросив чиновника здесь, мы сможем добиться ещё каких-то результатов. Казекаге уже выразил согласие на передачу свидетеля, поэтому вы отправляетесь на миссию в Сунагакуре. — Мы отправляемся только своими силами или ученики тоже следуют с нами? — задал я встречный вопрос. Ребята хотели было подтянуть свои знания и слаженность на самостоятельных заданиях, и такое разделение было бы как нельзя кстати. — Нет, Кохаку Санкьёдай, — ух ты, они уже и название им придумали! — останутся здесь, в Листе. Сейчас решается вопрос о переформировании их в полноценную команду с джонином-наставником. Надеюсь, ты, Кьёджи, не в обиде? — о как. А меня спросить? С другой стороны, я практически достиг потолка в своих «преподаваниях», и им уже совсем скоро начало бы недоставать знаний, что имелись у меня. — Немного, Хокаге-сама. Но для них это будет лучше. — Тогда даю вам два дня на отдых, после чего — выдвигайтесь.***
За два дня, данных нам Тсунаде на отдых, мы успели не слишком много. Друзья разошлись на миссии, поэтому из развлечений нам оставались лишь тренировки. Юрито всё вздыхал на тему того, как ему хотелось бы увидеть тут Хинату, но они с Кибой и Шикамару были на миссии в стране Птиц. Подробности нам не раскрыли. Ино и Чоджи тоже были на какой-то миссии, пытались, вроде как, разрешить конфликт с заложниками где-то на юге. Поэтому наш выход из селения был как нельзя кстати. Да и дорога предстояла достаточно близкая — всего-то три дня маршем. По пути Даичи поделился услышанными от деда сводками, который призывал его быть особенно осторожным. — За последние полгода в Иве случилось четыре теракта. Один из их кланов, пользователи Бакутона, отрицали причастность, но в итоге Тсучикаге едва не разнёс их квартал, отчего те покинули селение. Теперь там все ищут виновных. Уверены, что за этим стоят ниндзя Листа, то есть мы, а значит… — В случае чего пощады не ждать, — мрачно закончил я. — Ну да. Интересно, интересно, конечно… — А ещё Оноки лично покидал селение на разборки с каким-то нукенином то ли из Облака, то ли из Листа. Уничтожил его базу в горах на границе стран Земли и Дождя. Битва была серьёзной, но этому бандиту в итоге удалось скрыться. Тоже опасность. — Неужели Орочимару получил по носу? — А кто ещё? Нукенин Конохи, да с тайной базой — по всем параметрам — Орочимару. Как-то это было всё странно. Великая пустыня встретила нас песчаной бурей. Здесь было тяжело ориентироваться, а потому все бои Третьей мировой шли на границе стран Ветра и Реки. Страна Огня с этой стороны была прикрыта. Смешно, ведь причиной разногласий стали конфискованные Третьим не использовавшиеся участки земли рядом с Листом, когда-то переданные Песку по договору первых Каге. Хорошо, что у пустынников не хватало сил для содержания там крупного гарнизона. День и ночь мы пережидали бурю на границе. Когда она наконец улеглась, небо заволокли тёмные тучи. Крестьянин, собиравший в пустыне кактусы на продажу, оповестил нас, что последний раз такое было перед пропажей Третьего Казекаге, уж он-то это время, мол, помнил. На душе и у нас было неспокойно. — Но не станет же нападать Камень на Песок? — вслух спросил я. Раз Наруто не вернулся, то, значит, за Гаарой пока не пришли, а придут позже. Но кто тогда собирается с силами сейчас? — Не станет, наверное. Шикамару должен скоро вернуться и начать организовывать общий экзамен для Песка и Листа, как в прошлый раз. Водопад и Туман уже заранее согласились на участие. Ага. А вот и тревожный звоночек. Сейчас идёт конец февраля, а экзамен должен быть летом, значит, есть ещё где-то месяц-другой. Но какую стратегию выбрать? Чем помочь Гааре? Если я просто выложу факты, меня же не станут слушать! Вход в селение Скрытого песка представлял собой узкое ущелье в холмистом плато, уходившее вглубь меж двух гор. Тут же были уступы оборонительных позиций, с которых шиноби могли атаковать футондзюцу врага практически бесконечно. Хм, а как тогда Сасори победил их всех? Сотней кукол? Тетрадку я носить с собой перестал ещё до ухода в клан Кохаку — Хината начала догадываться, что значат отдельные буквы, и я её сжёг. Тогда-то первые мысли о том, что «Катон — круто» у меня и появились. Во всяком случае, улики он уничтожает прекрасно. Мы перешли с марша на обычный пеший ход. С уступа к нам спрыгнул шиноби с перебинтованной головой. — Привет, парни! — радостно поздоровался Короби. — Мы ждали вас ещё вчера! — Привет, привет! Давненько не виделись! Нас задержала песчаная буря, — наперебой выдали ему мы. Посмеявшись и тепло поприветствовав друг друга, мы пошли вслед за троюродным братом Сасори вглубь темноты прохода.***
— А вот тут наша больница, — рассказывал Короби. — А мы с братом живём там, — он показал на большой четырёхэтажный особняк с круглыми окнами. — В самом центре! Сейчас Яоки, правда, охраняет границы, но через пару дней он должен будет прийти. Архитектура Суны впечатляла. Идеально ровные, отполированные песком, здания из укреплённого песчаника всех геометрических форм, с аккуратными круглыми окнами-иллюминаторами, выполненные в едином стиле, приятно ласкали глаз после аляпистых расцветок домов в Листе. В квартале Хьюга все дома были одного, бледно-лавандового цвета. Даже на Луне было больше расцветок, если честно, но мне нравилось единообразие. Хотя, конечно, спустя полчаса пути — да, Суна была меньше Конохи, тут даже кланов было всего около десяти, а не два десятка, как у нас, — однообразность строений начала, хм, надоедать. Одна и та же расцветка, одни и те же архитектурные приёмы — полукруги, скошенные углы, вделанные заподлицо двери и ставни магазинчиков по улицам, — всё это создавало впечатление, будто мы никуда не движемся. Лишь Резиденция Казекаге, самое высокое здание в селении, напоминало своим приближением о том, что мы не стоим на месте. Короби раскланялся с нами и побежал уже быстрее обратно, на пост, как только мы дошли до массивной башни. С соседних крыш за нами настороженно наблюдали другие шиноби. Я буквально чувствовал их взгляды. Мы прошли внутрь. — Не очень-то они доверяют союзникам. — Может, тоже слышали о событиях в Камне? Тут полная боеготовность, даже на улицах нет прохожих. Обменявшись репликами с Юрито, я протянул конверт с печатью Хокаге, внутри которого было письмо для Гаары, встретившей нас девушке-секретарше в белом наряде. Неожиданно для себя я узнал в ней одну из участниц прошлогоднего экзамена, которая во время ужина перед вторым этапом пыталась организовать передачу еды на свой стол. Имени её я не помнил, но приветливо улыбнулся. — Добрый день. Мы прибыли из Конохи, чтобы забрать у вас для допроса свидетеля по делу Орочимару. — Добрый. Казекаге-сан вызовет вас к себе. Прошу вас следовать за мной. — Мы преодолели несколько этажей по лестнице, остановившись в скромно украшенной приёмной с одним окном. Два дивана, оббитых кожей, которую выделывали только здесь, в стране Ветра, столик для напитков (странная вещь) и полка со свитками, под которой была надпись «Отчёты с миссий». — Ожидайте здесь. Сама девушка, которую проводил глазами Даичи, зашла в кабинет, но тут же вышла, смутившись. Из-за двери были слышны обрывки голосов: Казекаге и его сестра (а также кто-то третий, чьего голоса я не знал) о чём-то спорили. Наконец, через несколько минут из дверей вышла злая Темари, запихивавшая свиток в подсумок, и Баки, джонин и их, вроде как, наставник, чьё лицо было наполовину закрыто «шторкой». Девушка-секретарша сделала вторую попытку зайти, но снова выскочила оттуда. Если в прошлый раз она была красной, то в этот — смертельно бледной. — К-казекаге-сан поощряет неф-формальное поведение, — пояснила она нам. Мы были, мягко говоря, удивлены. Ещё несколько минут спустя она набралась смелости и протянула руку к дверной ручке, но та открылась сама. Из кабинета вышел весьма довольный чему-то Канкуро в неформальной одежде (хламиде «в пол») и без чёрного костюма. Рисунки на лице присутствовали. Он коротко кивнул нам и подержал для девушки дверь, проводив её маслянистым взглядом. Вот с ним у Шизегане было почти полное сходство, н-да. Как только дверь закрылась, Канкуро тут же молча развернулся и, шурша одеждой, ушёл вниз, что-то напевая. В итоге мы прождали Казекаге ещё десять минут. Что он там делал со своей помощницей — доподлинно было неизвестно, но вполне могло оказаться, что молодой (но горячий) джинчурики взял её в аппарат отнюдь не за успехи в налаживании взаимопомощи на экзамене. А ведь его собственная первая ученица, та самая Матсури из команды мудака-с-шакутоном, была ничуть не старше этой… ах да, мы же шиноби. Секретарша вышла и, совершенно спокойно одёрнув свой балахон, пригласила нас войти. Внутри кабинет Казекаге был примером аскетизма. Карта мира и страны Ветра (целиком её я ещё не видел, оказалось, что с востока она граничит через пустыню с нечёткими пунктирами с какими-то деспотиями самураев, а с севера шли уже знакомые страны), барельеф с портретами предшественников, совместная фотография с Наруто (!) и книжный шкаф, как с книгами, так и со свитками. Поверх створок шкафа висела печать. — Добрый день, Кьёджи-кун, Юрито-кун, Даичи-кун, — тихо поздоровался он. — Присаживайтесь, прошу. Мы с вами встречались раньше — на экзамене, верно? — Да, Казекаге-сама, — взял слово Даичи, — мы были повышены по итогам того совместного экзамена. — Понимаю, — он чуть склонил голову. — Могу я задать немного личный вопрос, не относящийся к делу? — Конечно, Казекаге-сан. — Вернулся ли Наруто, мой друг, в Лист? Или он ещё продолжает путешествие? Гаара сложил пальцы домиком, поставил локти на стол и облокотил на руки подбородок. Сделано это было так чётко, что складывалось впечатление, что всё это время, пока мы ждали, Казекаге репетировал этот момент речи. — Нет, Казекаге-сан, Наруто ещё не вернулся из своего путешествия с Джирайей-саном. По крайней мере, когда мы выходили, было так. — Как жаль, — он действительно расстроился! — мне пришлось поспорить с сестрой, что он примет участие в ближайшем экзамене через два месяца. Она унесла списки и отправила в Лист с расчётом на то, что Наруто сможет повысить звание в одиночку, без команды. Ожидалось, что мы это как-то прокомментируем, но сама суть сказанного была столь, хм, странной, что я немного удивился. Если Темари сейчас уходит в Лист, то Наруто должен вернуться через неделю. Значит, мы успеем покинуть Суну до заварушки. — Он наверняка бы оценил ваш жест дружбы, Казекаге-сан, — осторожно сказал Юрито, пока пауза не затянулась слишком долго. Гаара просиял. Ещё один псих, только помешанный на своём первом друге. Интересно, как он развлекается со своим песком, пока никто не смотрит? Представляет, что это Наруто? Так, я что-то не о том. — Это здорово! — искренне ответил нам Гаара. — Надеюсь, он успеет вернуться. В этот раз мы не допустим такой же оплошности, как в предыдущий… ещё повезло, — добавил он уже «в воздух», — что подставная фигура не смогла атаковать. Жертв могло бы быть больше. — Казекаге-сан, — я начал было переводить разговор на более продуктивную тему. — Для вас — Гаара. Друзья Наруто — мои друзья, — он светло улыбнулся. Я мысленно поёжился. Что, если сказать ему, какое дзюцу Наруто считает своим коронным? Как он на это отреагирует? Так, снова не о том. — Хорошо, Казе– Гаара. Мы провели в Листе внутреннее расследование по местам захоронений известных шиноби и с прискорбием можем вам сообщить, что эти сведения были, по большей части, правдой. — Да? Хм, — он ушёл в свои мысли. Так и хотелось схохмить на этот счёт. Три минуты мы терпеливо ждали, а потом ещё две тряслись от смеха, когда за спиной Гаары два песчаных хвостика играли в камень-ножницы-бумагу местного разлива (ящерица-жаба-змея). Это он так решения принимает? — Ах да. Ну, со своей стороны могу сказать, что рельеф местности определил решающее значение для Суны. Своих покойников мы хороним на кладбище в урнах, наполненных прахом, а те, кто пал в битвах, не могут быть, хм, воскрешены, потому что песок засыпает всё. И тела, и людей, и оружие… Ничто не может спастись от песчаных бурь. Для нас Орочимару и его исследования не представляют такой угрозы. — Возможно, тогда мы можем забрать свидетеля в Лист, чтобы он дал показания нашим следователям? Казекаге задумчиво пожевал губы. — Боюсь, это невозможно сделать прямо сейчас, — признался он. — Орочимару использовал этого человека не только с… уже известными вам целями. В сферу его интересов входили и экономические преступления, которые он совершал для обогащения нанимателя. Сейчас он доказывает причастность Орочимару по десятку дел в столице страны. Она находится в глубине континента, как вы понимаете, и потому путь оттуда неблизкий. К сожалению. — Вы сказали, что мы сможем забрать его — но не сейчас. Когда? — Через две недели он вернётся в Суну, — любезно пояснил Гаара. — Я не могу настаивать, но приглашаю вас эти две недели провести у нас. Хокаге-сама предупреждала в предыдущем письме, что с вами могут прийти ваши генины — хотя они и не составили вам компанию, может, вы не откажетесь провести несколько уроков по обмену опытом с нашими учениками Академии?***
Когда мы пришли в комнату в общежитии шиноби, выделенную нам, я едва удерживался перед тем, чтобы начать биться головой об стену. Две чёртовых недели! Это значит, что, даже пусть две песчаные бури перегородят путь Темари, она всё равно вскоре окажется в Конохе, там же окажется Наруто, а потом и сюда придут Важные Гости. Настолько важные, что их попросту не смогут достойно принять… Чёрт! Говнище какое! Вот как знал! Как знал! Хорошо, ребят не потащили, а то проблем бы было… — Ты чего такой хмурый, Кьёджи? — хмыкнул Юрито, вытирая взъерошенные волосы. Местный душ ничем не отличался от того, что был в комнате на полигоне, кроме расположения. Если там вода вылетала под углом в 90, окатывая тебя с головы до ног, то здесь душ даже имел лейку и располагался над чашей ванной. — Как будто лимон съел. Интересно, а где растут лимоны? — В стране Лимонов, наверное, — я махнул рукой на путеводитель, выданный нам Сари. Так звали ту девушку-секретаршу. Когда мы вышли из кабинета, она поддавалась настойчивости Канкуро, снова пришедшего к брату с какими-то свитками. — Посмотри. Может, возьмём миссию туда когда-нибудь. Наверняка ведь есть такие. — Пф, — он фыркнул. — Ну же, дружище, не остри. Что тебе не нравится? Не холодно, приятные люди кругом, комфортные условия. Конечно, не Коноха, но всего на две недели! Или тебе невмоготу без своей Карин? — Уймись, а? Предчувствие у меня нехорошее, понял? Надо завтра сходить на внешний периметр, посмотреть, что там да как. А то вдруг Ива нападёт, а мы даже не смыслим в местной обороне. — Ты прав, — он посерьёзнел и накинул такую же белую, как и вся одежда здесь футболку. — Как тебе? — Подарок Хинаты? — я хмыкнул, углядев на плече символ Хьюга. Юрито не так давно выразил полную готовность войти в клан на правах подчинённого ниндзя, чтобы его дети не остались бесфамильными. — Тебе идёт. В тон коже и волосам. — Спасибо, — он просиял. — Да, Хината подарила на день рождения ещё, всё никак не было повода надеть. Он продолжил разбирать вещи — будто знал, что мы задержимся, а я продолжил медитировать на собственную тупость, развалившись в кровати. Здесь не спали на полу, предпочитая вполне нормальные кровати, вопреки традициям этого мира. Даичи тоже освежился и предложил осмотреть селение в закатном свете, но тут нас ждал облом. Генин, приставленный Гаарой, посетовал на меры безопасности и комендантский час и запретил покидать здание. Ну, не очень-то и хотелось. Вскоре после мимо наших дверей прошёл Короби — я хорошо видел его, развлекаясь с Бьякуганом. Юрито читал Ича-Ича, кажется, вторую книгу, иногда розовея, а Даичи развлекал себя вихрями воздуха, попеременно сетуя каждые несколько минут, что мы разобрали лучшие кровати и что ему скучно. Спустя ещё минуту Короби быстро прошёл уже в обратную сторону — причём с тем самым мудаком! — и какой-то бутылкой в руках. Он спустился куда-то вниз, и я продолжил осматривать занятные укрепления внешнего периметра — с бойницами, тоннелями и ловушками, вделанными тут и там. Нельзя позавидовать нападающим, без тройного численного превосходства они буквально обречены. Если это не Акацки, конечно. Меня отвлёк стук в дверь. Потеряв концентрацию от неожиданности — такое со мной случалось впервые — я сел. — Вы что, уснули? — недовольно спросили с той стороны. Даичи, сконцентрировавшись, направил воздух к себе, создавая локальный участок с низким давлением, и дверь распахнулась сама. К нам ввалились Короби, Шизегане и парень-с-шакутоном. Тут же начался балаган, наши кровати как-то во мгновение ока оказались сдвинуты, мы помирились и даже подружились с Микоши, как звали этого жарящего чёрта, и стали пить какую-то местную огненную воду. Дальнейшее помнилось смутно. Кто-то там пришёл ещё знакомый, мы пили ещё, пришёл генин-сторож, который, едва не плача, просил нас утихомириться, потом пришёл патруль во главе с каким-то Широй, откуда-то нам знакомым, мы выпили с ними, ещё выпили… Наутро я пришёл в себя на одной кровати с Юрито. Белая футболка с изображением кланового герба Хьюга была безжалостно потрёпана и даже порвана во время очередных объятий по шву, поэтому в целом поза была пикантной. С поправкой на то, что голова раскалывалась, а Юрито явно было плохо, судя по огненному лбу, уткнувшемуся мне в плечо. — Водыыыыы — прохрипел кто-то рядом. С трудом повернув голову, я углядел Микоши с огроменным синяком на половину лица. Рядом с ним лежала марионетка Короби, которую он сделал сам и показывал нам, а сам Чикаматсу вповалку лежал на полу с Даичи. Освободив руку из-под Юрито, у которого начались какие-то судорожные сокращения мышц живота — значит, скоро должно вырвать, — я прокусил палец и вызвал единственный доступный источник воды. — Ойка… водыыыы… — прошептал я черепаху, от головной боли зажимая виски меж колен. Пришлось изогнуться для этого! Шизегане блаженно спал, он сразу сказал, что его этот напиток не берёт. Ойкамедо фыркнул, покривился, но выплюнул мне в лицо хоррошую такую струю воды, окатившую сразу всех. В дверь снова постучали.***
С утра нас хотел навестить сам Казекаге, инкогнито, ага, и тем краше было наблюдать смятение на его лице, когда дверь отворилась. Он открывал и закрывал рот, а потом сделал какие-то выводы и очень сильно покраснел. Тем не менее, уходить он не стал, а песком с невозмутимым — кроме румянца на щеках, конечно, — лицом поднял своего брата, Шизегане, и разбудил. Шизегане с блаженным видом рассказал, что они решили нас встретить в свободное от службы время, и чуть-чуть увлеклись. На заднем фоне под его речь стало плохо Юрито, и мы вместе с Ойкой (Гаара с интересом рассматривал черепаха, но ничего не спросил, а черепах пытался спрятаться за моими ногами) перенесли Юрито в ванную и положили там в чашу. Всё равно он зачем-то почти полностью разделся перед сном, на остатках разума. Через несколько часов хмурый не представившийся джонин пришёл за нами — и нашими друзьями — чтобы отправить на экскурсию. Он пояснил, что приказ Гаара-сана обсуждать не намерен, а подчиниться ему мы должны. И вот, с бодунища, с похмельем, жалкие и несчастные, мы ходили целый день по Песку всей компанией, осматривая немногочисленные достопримечательности. Ну, хотя бы не «озеро плачущих вдов», или как там было в Рококу, и на том спасибо. Вечером нас доставили и под конвоем (!) развели по комнатам. Мы не жаловались. Я даже пришёл в полную боевую готовность, но… ничего не случилось, это просто Гаара решил нас постращать. Шизегане, уличив момент, пояснил, что это из-за того, что мы его не позвали с собой. Даичи лишь присвистнул — пить с Каге, каким бы молодым он ни был, нам ещё не доводилось. Второй день прошёл под знаменем тренировок. Мы сошлись в тренировочном бою сначала с Короби, отстранённым за дебош от службы на воротах на неделю, а потом с Широй, который был, вдобавок, инструктором академии. Вечером того же дня я заподозрил неладное, когда приставленный к нам джонин, Юра, до того не отходивший ни на шаг, вдруг откланялся и свалил в закат по «неотложным делам». Чуя какую-то подставу, я предложил парням прогуляться до ворот, мол, захотелось посмотреть на закат со стороны пустыни. В воздухе внезапно повисло напряжение, так что никто не возражал. Более того, за пару кварталов до ворот стали слышны звуки боя, и мы перешли на бег. Ах, как же нам, блядь, повезло остаться в Песке посреди нападения Акацки! Какое же говно! — Где противник?! — крикнул Короби, влетая на стену. Внизу горбатый мужик в плаще с красными облаками увлечённо своим хвостом атаковал защитников. Здесь же резвился тот джонин, который нас охранял. Нам «повезло» застать момент, когда он проткнул кунаем свою очередную жертву. — Нет, нет, нет! — поражённо воскликнул Шизегане. — Предатель! Как ты посмел?! Где-то над нами пронёсся белый силуэт какой-то птицы. Ну, началась жара. Сасори или Юра? Сасори или Юра? Сасори точно нас убьёт, а вот Юра… он тоже джонин, но хотя бы не псих-марионеточник, а… сам марионетка.***
Пространство для манёвра было ограничено. Площадка имела всего двадцать пять метров в ширину и в два раза больше — в длину, и бой шёл по всей её площади. Шизегане яростно атаковал Юру грунтовыми водами, вздымая их из-под земли на высоту этой ступенчатой площадки и тратя этим большие (непомерно большие, даже для сына Казекаге, тем более — байстрюка) объёмы чакры. Даичи теснил джонина футоном, Короби — своими двумя марионетками, которые так и норовили порезать нашего оппонента. Мы с Микоши поджидали момент, чтобы броситься вперёд и одолеть врага. Шутка ли, шестеро элитных, клановых чунинов против одного джонина с поражённой силой воли. В глазах мужчины мы видели боль, но ничего поделать он явно не мог. — Футон: Вакуумная очередь! — скомандовал Даичи, отправляя во врага два десятка пуль сжатого воздуха. — Суна Нинпо: Танец сабель! — крикнул Короби, его марионетки ощетинились клинками. Юра оказался в ловушке — от отступления его отсекала водная стена Шизегане. Откуда-то из деревни раздался громкий взрыв, оглушивший нас всех на мгновение. Сориентировавшись, я ринулся в это мгновение вперёд, к Юре, на глаза которого навернулись слёзы. Он боролся, отчаянно боролся за свой разум, но проигрывал. Что же, значит, он погибнет. Слабым движением он попытался наставить на приближающегося меня кунай, но ударом вверх я выбил его из руки. — Восемь триграмм, шестьдесят четыре ладони! Да, это вам не Райга, который, несмотря на потрёпанность, был в самом расцвете сил, и только случайной фразой удалось его вывести из равновесия. Но Юра и не сильнейший джонин своего селения. Его бездыханное тело спикировало как мешок с воловьим навозом с площадки вниз, к Сасори. Он как раз разделался со всеми своими соперниками, тела которых — порядка пятидесяти! — украшали теперь землю. — Вперёд! — крикнул Короби. Мы спрыгнули вниз. Я мысленно попросил прощения у себя, Карин, Шикамару, отца, Хинаты… верная смерть же. — Детишки, — пророкотал Хируко. — Вы не знаете, с кем связались! — Почему же, — раз уж мы говорим, то было грех не воспользоваться возможностью. — Ты — Сасори из клана Чикаматсу, нукенин Песка. Непонятно, правда, как ты сманил на свою сторону джонина Юру и зачем напал, а в остальном вопросов нет. — Так вот ты какой, Сасори, — мрачно сказал Короби. — Дед Эбизо много говорил о тебе хорошего… выходит, врал. Вместо ответа Сасори, стоя на месте, беспорядочно атаковал нас своим хвостом. Я успел отпрыгнуть, Даичи — нет. Чёрт! Пока там Канкуро придёт, — Бьякуган подсказывал, что немногочисленные выжившие на стене зализывают раны и не торопятся броситься в бой, — мы все подохнем тут! — Врёшь, сволочь! Не уйдёшь! Никто не смеет обижать моих друзей! — проревел я, бросаясь вперёд. Хвост тут же устремился мне навстречу. Ну, может быть, хоть его уничтожу. — Хаккешо Кайтен! — крутимся, крутимся, крутимся… ну же, ну же… Я почувствовал слабость, когда остановился, и посмотрел на ладонь. — О, — Сасори был явно недоволен и рокотал теперь уже не медленно-поучительным, а яростным тоном, — маленький Хьюга поцарапался о мою игрушку… теперь тебе придётся жизнью заплатить за уничтожение бесценной части моего оружия! Он вдруг перехватил управление над марионеткой Короби, шокировав парня, и сабли, предназначавшиеся ему самому, влетели в тело нашего друга, пронзив его с бока. Раздался вопль нечеловеческой боли, тут же стихший. — Позор клана, — рычал Сасори. — Неумеха! Слабый умирает, сильный продолжает жить! Какой ужас… Даичи, тяжело дышащий, попытался подхватить Короби, но тот уже был мёртв. Кровь хлестала из ран, и даже Тсунаде бы ничего не смогла сделать. — Ну ты и мразь, Сасори Красных Песков, — я усмехнулся. Адреналин зашкаливал. Я ненавидел этого мудака, и теперь хотел хотя бы словами насолить ему. — Ещё и без яиц. Как оно, жить в теле куклы? Ни члена, ни даже рта, чтобы поесть нормально! В погоне за бессмертием ты, мудила, потерял себя. — Не знаю, кто тебе сказал это, — в руке (вернее, из руки) марионетки появился огромный клинок. Рука, удлинняясь у меня на глазах, несла клинок прямо к сердцу, — но запомни перед смертью, что, обретя бессмертие, я получил искусство. Клинку путь вдруг преградила другая марионетка. Марионетка Канкуро. — Искусство, мразь? Думаешь, это сойдёт тебе с рук? Сука! — Малыш Расы… думаешь, ты можешь превзойти меня? Меня? Да в тебе нет ни капли дара нашего клана, презренный!.. Дальнейший бой я не помнил. Канкуро приказал доставить нас с Даичи и труп Короби в госпиталь, и уже на улицах, пока подкрепление спешило к воротам, меня подхватил кто-то на сильные руки и понёс. Что за жизнь-то такая?